Пролог
Мамочка! Мамочка! Мамочка спит на полу. Спит давно. Я расчесываю ей волосы, как она любит. Она не просыпается. Мама! У меня болит живот. Болит, потому что хочет есть. Его здесь нет. Хочется пить. Я подставляю стул к раковине в кухне и пью. Вода проливается на мою голубую кофточку. Мама все еще спит. Она даже не шевелится. Ей холодно. Я приношу свое одеяло, накрываю мамочку и ложусь рядом на липкий зеленый ковер. Мама не просыпается. У меня есть две игрушечные машинки. Они бегают по полу возле мамы. Наверное, она заболела. Я ищу, что можно съесть. В холодильнике нахожу горошек. Он замерз. Ем медленно. От горошка болит живот. Я сплю возле мамы. Горошек кончился. В холодильнике есть что-то еще. Только пахнет как-то странно. Я пробую полизать, и язык прилипает. Ем понемножку. Невкусно. Пью воду. Играю с машинками и сплю возле мамы. Она такая холодная и не просыпается. Распахивается дверь. Я накрываю маму одеялом. Он здесь. «Вот же дерьмо! Что здесь, на хрен, случилось? А, сучка шарахнутая, откинулась все-таки. Вот дрянь! Уберись, говнюк, не крутись под ногами». Он пинает меня, и я падаю и ударяюсь головой о пол. Больно. Он звонит кому-то и уходит. Запирает дверь. Я ложусь возле мамочки. Болит голова. В комнате — тетя-полицейский. Нет. Нет. Нет. Не трогайте меня. Не трогайте. Я останусь с мамой. Нет. Нет. Отойдите. Тетя-полицейский берет мое одеяло и хватает меня. Я кричу. Мама! Мамочка! Я хочу к маме. Слов больше нет. Я не могу больше говорить. Мама не слышит. Я ничего не могу сказать. — Гарри! Гарри! — его голос, тревожный, настойчивый, вытягивает его из глубины кошмара, с самого дна отчаяния. — Я здесь. Здесь. Мужчина просыпается, и он склоняется над ним, хватает за плечи, трясет. Лицо озабоченное, в серых, широко распахнутых глазах набухают слезы. — Дрей, — шепчет на выдохе он. Во рту — кисловатый привкус страха. — Ты здесь. — Конечно, я здесь. — Мне снилось… — Знаю. Я здесь, здесь. — Дрей, — он вдыхает его имя; оно — талисман от черной, слепой паники, что гудит, разносясь по телу, в крови. — Ш-ш-ш, я здесь, — он ложится рядом, сворачивается, обнимает его руками и ногами. Его тепло просачивается в него, отгоняет тени, оттесняет страх. Он — солнце, он — свет. И он — его. — Пожалуйста, давай не будем ссориться, — голос его звучит немного хрипло. Он обнимает его. — Хорошо. — Клятвы. Никакого подчинения. Я смогу. Мы найдем выход, — слова вылетают торопливо и неловко, словно барахтаясь в потоке эмоций, смятения и тревоги. — Да. Найдем. Мы всегда находим выход, — шепчет блондин и целует его, заставляет замолчать и возвращает в настоящее.Часть 1
Через дырочки в крыше из морской травы я смотрю на самое голубое из всех небес, летнее средиземноморское небо. Смотрю и довольно вздыхаю. Гарри рядом, растянулся в шезлонге. Мой муж — красивый, сексуальный, без рубашки и в обрезанных джинсах — читает книжку, предрекающую крушение западной банковской системы. Судя по всему, захватывающий триллер: я давно уже не видел, чтобы он сидел вот так неподвижно. Сейчас он больше похож на студента, чем на преуспевающего владельца одной их самых рейтинговых частных компаний в Великобритании и одного из самых могущественных волшебников в мире. Наш медовый месяц подходит к концу, это его последний эпизод. Мы нежимся под послеполуденным солнцем на пляже отеля с весьма подходящим названием «Бич Плаза Монте-Карло» — в Монако, хотя, вообще-то, остановились не в нем. Я открываю глаза и смотрю на стоящую на якоре в бухте «Прекрасную леди». Живем мы, разумеется, на борту этой шикарной моторной яхты. Построенная в 1928-м, она прекрасно держится на воде и среди всех стоящих в бухте яхт выглядит настоящей королевой. Она напоминает мне детскую заводную игрушку. Гарри в нее влюблен, и я подозреваю, что его тянет ее купить. Откинувшись на спинку, я слушаю «Гарри Поттер микс» на своем айподе и лениво подремываю, вспоминая его предложение… сказочное предложение, сделанное в эллинге… Я почти ощущаю аромат полевых цветов… — Мы можем пожениться завтра? — нежно шепчет мне на ухо Гарри. Я растянулся, положив голову ему на грудь, уставший и пресыщенный после страстной любви. — М-м-м. — Понимать как «да»? — я слышу в его вопросе нотки приятного удивления. — М-м-м. — Или «нет»? — М-м-м. Чувствую, как он усмехается. — Мистер Малфой, вы можете говорить связно? Теперь уже я улыбаюсь. — М-м-м. Он смеется, крепко меня обнимает и чмокает в макушку. — Тогда завтра, в Вегасе. Я сонно поднимаю голову. — Не думаю, что моим родителям это так уж понравится. Он легонько барабанит пальцами по моей голой спине. — Чего ты хочешь, Драко? Вегас? Большую свадьбу со всеми положенными аксессуарами? Признавайся. — Нет, большую не хочу. Только друзья и родные, — смотрю на него и не могу оторваться, тронутый умоляющим выражением в сияющих зеленых глазах, и спрашиваю себя: «А чего хочет он?» — О’кей, — кивает Гарри. — Где? Я пожимаю плечами. — А нельзя ли сделать это здесь? — осторожно спрашивает он. — У твоих родителей? А они не будут возражать? Он фыркает. — Мама будет на седьмом небе от счастья. — Ладно, здесь так здесь. Мои папа с мамой, да и Северус будут только за. Гарри гладит меня по волосам. Вот оно, счастье. Лучше и быть не может. — Итак, мы определили, где и когда. — Но тебе нужно поговорить с матерью. — Хм-м, — улыбка блекнет. — У нее будет один месяц. Я слишком хочу тебя, чтобы ждать дольше. — Гарри, я же с тобой. И не первый день. Ну, ладно, месяц так месяц, — целую его в грудь, просто чмокаю, и улыбаюсь. — Ты сгоришь, — шепчет Гарри мне на ухо, вырывая из дремы. — Только от тебя, — я обворожительно улыбаюсь. Послеполуденное солнце переместилось, и теперь я лежу под его прямыми лучами. Он усмехается и одним быстрым движением передвигает мой шезлонг в тень. — Держитесь подальше от средиземноморского солнца, мистер Поттер. — Вы такой альтруист, мистер Поттер. Спасибо. — Не за что, детка. И я вовсе не альтруист. Если ты сгоришь, я не смогу к тебе прикоснуться, — он вскидывает бровь, глаза его весело сияют, и мое сердце переполняется любовью. — Но, полагаю, ты и сам это знаешь, а следовательно, смеешься надо мной. — Неужели? — я делаю большие глаза, принимая невинный вид. — Да-да, именно это ты и делаешь. Причем часто. И это лишь одна из тех многочисленных мелочей, которые мне так в тебе нравятся, — он наклоняется и целует меня, захватывая и покусывая нижнюю губу. — А я-то рассчитывал, что ты натрешь мне спину лосьоном для загара, — я обиженно надуваю губки. — Мистер Поттер, это грязная работа, но… от такого предложения отказаться невозможно. Сядь, — приказывает он хрипловатым голосом. Я подчиняюсь, и он начинает втирать мне в кожу лосьон для загара. Движения неторопливые, пальцы сильные и ловкие. — Ты и вправду прелесть. Мне с тобой повезло, — бормочет он, легко касаясь пальцами моей груди, растирая лосьон. — Так и есть, мистер Поттер, повезло, — я незаметно поглядываю на него из-под ресниц. — Скромность вам к лицу, мистер Поттер. Перевернитесь. Хочу поработать с вашей спиной. С улыбкой переворачиваюсь, и он слегка сдвигает мои шорты вниз. — Как бы ты себя почувствовал, если бы я загорал топлесс, как большинство на этом пляже? — Мне бы это очень не понравилось, — не задумываясь, отвечает Гарри. — По-моему, на тебе и так слишком мало одежды, — он наклоняется и шепчет мне на ухо: — Не испытывай судьбу. — Это вызов, Гарри? — Вовсе нет, Драко. Всего лишь констатация факта. Я вздыхаю и качаю головой. Ох, Гарри… мой помешанный на ревности тиран. Закончив, он шлепает меня по заднице. — Оставь эту задницу прикрытой. Его верный спутник, ни сна, ни отдыха не ведающий «блэкберри», негромко жужжит. Я хмурюсь, он усмехается. — Только для моих глаз, Драко, — Гарри поднимает брови, напуская важный вид, шлепает меня еще раз и возвращается в шезлонг. — Mam’selle? Un Perrier pour moi, un Coca-Cola light pour mon mari, s’il vous plaît. Et quelque chose à manger… laissez-voir la carte. Хм-м… Я просыпаюсь от его голоса. По-французски Гарри говорит довольно бегло. Щурясь от яркого солнца, я открываю глаза и вижу Гарри — он смотрит на меня — и молодую женщину в форме и с подносом в руках, которая удаляется, соблазнительно покачивая блондинистым «хвостиком». — Пить хочешь? — спрашивает он. — Да, — сонно бормочу я. — Так и смотрел бы на тебя весь день. Устал? — Не выспался, — я смущенно краснею. — Я тоже, — он улыбается, откладывает «блэкберри» и поднимается. Шорты чуть сползли, и под ними видны плавки. Гарри снимает шорты, сбрасывает шлепанцы, и я теряю нить мыслей и забываю обо всем на свете. — Пойдем искупаемся, — Гарри протягивает руку, а я оцепенело смотрю на него снизу вверх. — Поплаваем? — спрашивает он, чуть склонив голову набок, с лукавым выражением на лице. Я молчу, и он медленно качает головой. — По-моему, тебя пора встряхнуть, — Гарри вдруг оказывается рядом, наклоняется и поднимает меня на руки. Я визжу — скорее от неожиданности, чем от страха. — Гарри! Отпусти меня! Отпусти! — Только в море, детка, — ухмыляется он. Несколько загорающих наблюдает за нами с вялым любопытством, которое, как я теперь понимаю, характерно для французов. Гарри входит в воду и, смеясь, идет дальше. Я обхватываю его за шею и, изо всех сил стараясь не прыснуть со смеху, говорю: — Ты не посмеешь. Гарри с усмешкой смотрит на меня сверху. — Драко, детка, неужели ты так ничего и не понял за то короткое время, что мы знакомы? — он наклоняет голову и целует меня, а я, пользуясь случаем, запускаю пальцы ему в волосы, ухватываюсь обеими руками и возвращаю поцелуй. Мой язык проскальзывает между его губ. Он резко втягивает воздух и выпрямляется. Дымка желания застилает его глаза, но и сквозь нее проглядывает настороженность. — Меня не проведешь. Я твои игры знаю, — шепчет он, медленно погружаясь в чистую прохладную воду — вместе со мной. Его губы снова находят мои, и я обвиваюсь вокруг мужа, уже не замечая освежающей прохлады моря. — Ты же вроде бы хотел поплавать. — С тобой поплаваешь, — он покусывает мою нижнюю губу. — И все-таки мне бы не хотелось, чтобы благочестивые жители Монте-Карло видели моего мужа в пароксизме страсти. Приникаю к колючему, щекочущему язык подбородку, и мне нет никакого дела до благочестивых горожан. — Дрей, — хрипит Гарри и, запустив пальцы мне в волосы, оттягивает голову назад и пробегает поцелуями по шее — от уха и вниз. — Хочешь… в море? — выдыхает он. — Да, — шепчу я. Гарри отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Глаза теплые, в них — желание и лукавство. — Мистер Поттер, вы ненасытны. И вы такой бесстыдный. Что за монстра я создал? — Монстра себе в пару. Разве ты терпел бы меня другого? — Я возьму тебя по-всякому, как только сумею. И ты это знаешь. Но не сейчас. Не на публике, — он кивает в сторону берега. Что? И действительно, несколько человек из загорающих очнулись от апатии и смотрят на нас с некоторым интересом. Гарри вдруг обхватывает меня за талию и подбрасывает. Я взлетаю над водой, падаю в воду, опускаюсь на мягкий песок и тут же выныриваю, кашляя, отплевываясь и против воли смеясь. — Гарри! — я притворно хмурюсь. Думал, мы займемся любовью в море, и уже собирался сделать первую отметку. Он смотрит на меня, прикусив губу, чтобы не расплыться в улыбке. Я брызгаю в него водой — он отвечает. — У нас еще вся ночь впереди, — на его лице глупая, счастливая улыбка. — Потом, детка, попозже, — Гарри ныряет, выныривает футах в трех от меня и легким, грациозным кролем уходит в море, все дальше и дальше. Мой игривый, мой соблазнительный Гарри! Пятьдесят Оттенков! Заслонившись ладошкой от солнца, я смотрю ему вслед. Как же ему нравится меня поддразнивать! А на что готов я, чтобы вернуть его? Возвращаясь к берегу, обдумываю варианты. У шезлонгов нас уже ждут свежие напитки. Я торопливо отпиваю глоток колы. Гарри далеко, пятнышко в море. Уже собираюсь сесть, но понимаю, что успел промокнуть. Х-м-м… Стягиваю с себя шорты, обнажая крошечные, едва прикрывающие причиное место плавки. Вот так, мистер Поттер. Вы еще увидите, каким я могу быть бесстыдным. Зарубите это себе на носу. Ложусь на живот и закрываю глаза. Солнце греет кожу, прогревает кости, и мои мысли медленно поворачивают и текут ко дню свадьбы. — Можете поцеловать жениха, — объявляет Кингсли Шеклболт. Недавно я узнал, что Гарри дружен с министром магии. Я с улыбкой смотрю на мужа. — Наконец-то ты мой, — шепчет он и, обняв, сдержанно целует в губы. Я женат. Я — мистер Драко Поттер. У меня голова идет кругом от радости. — Ты выглядишь прекрасно, Драко, — негромко говорит он. Глаза его сияют любовью и чем-то еще, чем-то темным, обжигающим. — Никому, кроме меня, не позволяй снимать с тебя этот костюм. Понял? — его пальцы спускаются по моей щеке, и кровь начинает закипать под ними, а градус его улыбки подскакивает сразу на сто делений. Какого черта? Как у него это получается, даже на глазах у стольких зрителей? Я молча киваю. Мерлин, надеюсь, нас никто не слышит. К счастью, Шеклболт предусмотрительно отступил в сторону. Я перевожу глаза на собравшихся — все в праздничных нарядах. мои мать и отец, Северус, Поттеры, Полумна и Рольф, Сириус и Ремус, Гермиона, Роза и Уолси — все аплодируют. Пэнси стоит рядом с шафером Гарри, его братом Тео, в бледно-розовом платье она выглядит изумительно. Кто бы мог подумать, что даже Тео может так принарядиться? Все рады, все улыбаются — кроме Лили, которая незаметно промокает уголки глаз ослепительно-белым платочком. — Готовы к вечеринке, мистер Поттер? — тихонько спрашивает Гарри и застенчиво улыбается. От этой улыбки внутри у меня все тает. Он выглядит просто божественно в скромном черном смокинге с серебристой манишкой и галстуком. Он такой… такой потрясающий. — Готов, как никогда, — с глуповатой улыбкой отвечаю я. И вот уже свадьба в разгаре… Джеймс и Лили уехали в город, установив шатер, волшебно украшенный бледно-розовым, серебристым и бежевым, со всех сторону открытый и глядящий в сторону моря. С погодой нам повезло, и предвечернее солнце сияет, повиснув над водой. Одна часть шатра отдана под танцпол, другая — под роскошный буфет. Моя мама танцует с Северусом, и они смеются. Глядя на них, я чувствую смешанную с легкой горечью радость. Мой отец должен танцевать с ней, но он хмурится. Я надеюсь, у нас с Гарри все будет иначе. Не представляю, что бы я сделал, если бы он бросил меня, уходя танцевать с другим человеком, зная, каким собственником я стал. «Жениться на скорую руку, да на долгую муку». Эта поговорка никак нейдет из головы. Рядом оказывается Пэнси, такая восхитительная в своем длинном шелковом платье. Смотрит на меня и хмурится. — Эй, у тебя же вроде бы самый счастливый в жизни день, — выговаривает мне она. — Так и есть, — шепотом отвечаю я. — Ох, Дрей, ну что не так? Смотришь на своих родителей? Я печально киваю. — Они счастливы. — Неужели? — Есть какие-то сомнения? — обеспокоенно спрашивает Пэнси. — Нет, нет. Просто… я так его люблю, — я замираю, то ли не находя слов, чтобы выразить свои опасения, то ли не желая ими делиться. — Дрей, каждому же ясно, что он тебя обожает. Знаю, ваши отношения начались не совсем обычно, но весь последний месяц я вижу, как хорошо вам вместе, как счастливы вы оба, — она хватает меня за руки и с улыбкой добавляет: — Кроме того, сейчас уже поздно. Я смеюсь. Пэнси никогда не преминет указать на очевидное. Она заключает меня в объятия — те самые, фирменные — от Пэнси Паркинсон. — Все будет хорошо. А если с твоей головы упадет хотя бы волосок, ему придется отвечать передо мной, — она отстраняется и улыбается кому-то, кто стоит у меня за спиной. — Привет, детка, — Гарри обнимает меня сзади, целует в висок. — Здравствуй, Пэнси, — его отношение к ней не смягчилось, хотя и прошло уже шесть недель. — Привет, Гарри. Пойду поищу твоего шафера, а то он совсем про меня забыл, — Пэнси улыбается нам обоим и направляется к Тео, выпивающему в компании ее брата Итана и нашего друга Блейза. — Пора, — негромко говорит Гарри. — Уже? Для меня это первая вечеринка уже не помню с каких пор, и я вовсе не прочь побыть немного в центре внимания, — я поворачиваюсь и смотрю на него. — Ты это заслужил. Ты выглядишь потрясающе, Драко. — Ты тоже. Он улыбается, смотрит на меня сверху и как будто прожигает взглядом. — Чудесный костюм. Тебе идет. — Вот этот, старенький? — я смущенно краснею и приглаживаю, едва заметное, тонкое кружево простенького, незамысловатого свадебного костюма, скроенного матерью Пэнси. Он мне сразу понравился — скромный и в то же время смелый. — Идем, — он наклоняется и целует меня. — Не хочу больше делить тебя со всеми этими людьми. — А мы можем уйти с собственной свадьбы? — Детка, это же наша вечеринка, и мы можем делать, что хотим. Мы уже разрезали торт, и теперь мне бы хотелось умыкнуть тебя для личного пользования. Я смеюсь. — Для этого у вас, мистер Поттер, вся жизнь впереди. — Рад слышать, мистер Поттер. — А, вот вы где! Воркуете как голубки. Только этого не хватало. Нас нашла бабушка Гарри. — Гарри, дорогой, потанцуешь с бабушкой? Гарри слегка поджимает губы. — Конечно. — А ты, прекрасный Драко, иди порадуй старика — потанцуй с Уильямом. — Уильям, миссис Эванс? — Дедушка Эванс. И я думаю, вы можете называть меня бабушкой. А теперь вам двоим нужно серьезно заняться моими правнуками. Я слышала, что мужчины-волшебники могут зачать ребенка, а я долго не протяну, — она одаряет нас притворной улыбкой. Гарри смотрит на нее с ужасом. — Идем, бабушка, — говорит он и, взяв старушку за руку, торопливо уводит на танцпол, но на ходу оглядывается и, скорчив недовольную гримасу, закатывает глаза. — Попозже, детка. Я иду к дедушке Эвансу, но натыкаюсь на Блейза. — Просить еще один танец не стану. Я и так уже практически монополизировал тебя. Рад, что ты счастлив, но… я серьезно, Дрей. Понадоблюсь — буду рядом. — Спасибо, Блейз. Ты — настоящий друг. — Я серьезно, — с неподдельной искренностью говорит он. — Знаю. Спасибо, Блейз. А теперь извини, пожалуйста, но… у меня свидание. Он смотрит на меня непонимающе. — С дедушкой Гарри, — поясняю я. Блейз улыбается. — Удачи, Дрей. Удачи во всем. — Спасибо. Старик неизменно мил. После танца с ним я стою у застекленной двери. Солнце медленно опускается над Корнуоллом, бросая на залив ярко-оранжевые и синие тени. — Идем, — в голосе Гарри — нетерпение. — Мне нужно переодеться, — я хватаю его за руку, намереваясь затянуть через дверь в комнату и пойти наверх вместе. Он непонимающе хмурится и мягко тянет меня к себе. — Думал, ты поможешь мне снять этот костюм, — объясняю я. Его глаза вспыхивают. — Правильно, — Гарри чувственно ухмыляется. — Но здесь я раздевать тебя не буду. Мы не можем уйти, пока… Не знаю… — он делает неопределенный жест рукой. Предложение остается незаконченным, но смысл вполне ясен. Я вспыхиваю от смущения и отпускаю его руку. — Собери одежду, которую возьмешь с собой, — распоряжается Гарри. — Она тебе понадобится. Твой большой чемодан — у Уизли. — Ладно. Что он задумал? Куда мы поедем? Мне никто ничего не сказал. Наверно, никто и не знает. Ни Луна, ни Пэнси пока еще никакой информации у него не выведали. Я поворачиваюсь к матери — она стоит неподалеку с Пэнси. — Я не буду переодеваться. — Что? — удивляется мама. — Гарри не хочет, — я пожимаю плечами, как будто этого вполне достаточно и других объяснений не требуется. — Ты не обещал во всем ему подчиняться, — коротко нахмурившись, тактично напоминает мама. Пэнси фыркает и тут же закашливается. Я смотрю на нее, прищурившись. Ни она, ни мама даже не догадываются о наших с Гарри спорах насчет этого. Рассказывать об этих спорах мне не хочется. Черт возьми, может ли мой муж дуться и… мучиться от кошмаров? Воспоминания отрезвляют. — Знаю, мама, но ему нравится этот костюм, и я хочу ему угодить. Она смягчается. Пэнси картинно закатывает глаза и тактично отходит в сторонку, оставляя нас наедине. — Дорогой, ты так чудесно выглядишь. — Нарцисса бережно убирает выбившуюся прядку и гладит меня по щеке. — Я так горжусь тобой, милый. Уверена, Гарри будет с тобой счастлив, — она заключает меня в объятия. Ох, мама! — Ты такой взрослый, даже не верится. У тебя начинается новая жизнь. Просто помни, что большинство мужчин с другой планеты, — и все будет хорошо. Я тихонько хихикаю. Мама и не знает, что мой Гарри — из другой вселенной. — Спасибо, мам. К нам присоединяется Люциус, улыбается нам обоим. — Ты выглядишь великолепно, Драко. Поздравляю и желаю удачи, — бормочет он, гордо подняв голову. Я знаю, что это все, что я могу от него получить, поэтому бросаюсь к нему и обнимаю. Мы оба удивлены этим, но он все равно похлопывает меня по спине. Я отступаю назад, он кивает мне, а затем оставляет нас с мамой наедине. Моя мама, кажется, вот-вот заплачет. В этот момент подходит Северус, мило улыбаясь. — У тебя вырос прекрасный сын, Нарцисса, — глаза его сияют от гордости. Он выглядит таким нарядным в своей черной полумантии и черном костюме с бледно-зеленым жилетом. Слезы наворачиваются на глаза. О нет… до сих пор мне удавалось не плакать. — Вырос у тебя на глазах, Северус. И с твоей помощью, — голос у мамы грустный. — О чем нисколько не жалею. Ты чертовски хорош в этой роли, Драко, — Северус сжимает мою руку. — Сев… — я сглатываю подступивший к горлу комок, и он обнимает меня, коротко и неуклюже. — И муж из тебя тоже чудесный получится, — сдавленно шепчет он и опускает руки. Рядом уже стоит Гарри. Северус тепло пожимает ему руку. — Присмотри за ним, Гарри. — Именно этим и намерен заняться. Северус… Нарцисса… — он кивает моему крестному и целует маму в щеку. Гости уже образовали что-то вроде длинного живого коридора, ведущего к парадному входу. — Готов? — спрашивает Гарри. — Да. Он ведет меня под аркой из вытянутых рук. Все кричат, желают нам удачи, поздравляют и осыпают рисом. В самом конце этого коридора улыбающиеся Лили и Джеймс. Они тоже обнимают нас и целуют. Лили снова расчувствовалась. Мы торопливо прощаемся. Уизли уже сидит за рулем «Ауди». Гарри открывает дверцу, я поворачиваюсь и машу рукой. Проскальзываю в салон, и только убедившись, что я в безопасности, Гарри машет гостям. Уизли открывает ему дверцу. — Поздравляю, сэр. — Спасибо, — Гарри усаживается рядом со мной. Уизли трогает, и мы отъезжаем, осыпаемые рисом, цветами и волшебными искрами. Гарри берет мою руку и целует костяшки. — Пока все хорошо, мистер Поттер? — Пока все замечательно, мистер Поттер. Куда мы направляемся? — В Хитроу, — отвечает он с загадочной улыбкой сфинкса. И что же у него на уме? И тут я вижу его, личный самолет Гарри. На фюзеляже крупными голубыми буквами — «Поттер Энтерпрайзис Холдинг, Инк». — Только не говори, что снова используешь собственность компании в личных целях! — Надеюсь, ты прав, — он улыбается. Уизли останавливается у трапа и, выскочив из машины, открывает дверцу со стороны Гарри. Они обмениваются несколькими словами, после чего Гарри открывает дверцу мне, но не отступает в сторону, а наклоняется и поднимает меня с сиденья. Ух! — Ты что делаешь? — Переношу тебя через порог. — А… И это дом? Он легко несет меня по трапу. Уизли поднимается следом с моим чемоданом, наверху ставит его за порожком, спускается и идет к «Ауди». Я заглядываю в салон и вижу Стефана, пилота Гарри. — Добро пожаловать на борт, сэр. Мистер Поттер, — он приветливо улыбается нам обоим. Гарри опускает меня на пол и здоровается со Стефаном за руку. Рядом с пилотом стоит темноволосая женщина, тоже в форме, лет, наверно, тридцати с небольшим. — Примите мои поздравления. — Спасибо, — Гарри поворачивается ко мне. — Со Стефаном ты уже знаком. Сегодня он наш капитан. А это — его первый помощник, Бигли. Женщина краснеет и смущенно моргает. Я закатываю глаза. Еще одна поклонница моего мужа. По-моему, это тот случай, когда популярность идет человеку во вред. — Рада с вами познакомиться, — с придыханием говорит Бигли. Я благосклонно ей улыбаюсь: в конце концов, он мой. — Все готово? — спрашивает Гарри. Я оглядываю салон. Интерьер отделан светлым кленом и кремовой кожей. Мило. В самом конце салона стоит еще один мужчина, миловидный блондин. Это еще кто такой? — Все системы в порядке. Погода благоприятная. — Турбулентность? — Нет, сэр. Может быть, позже. — Понятно. Надеюсь, поспать все же удастся, — замечает Гарри. Поспать? — Будем взлетать, сэр, — говорит Стефан. — О вас позаботится Натан, ваш бортпроводник, — мой муж бросает на него быстрый взгляд и хмурится, но к Стефану поворачивается с улыбкой. — Отлично, — Гарри берет меня за руку и ведет к роскошному кожаному креслу. Всего кресел около дюжины. — Садись, — он снимает смокинг, расстегивает серебристую парчовую жилетку. Мы садимся лицом друг к другу. Между нами — небольшой полированный столик. — Добро пожаловать на борт, господа, и мои поздравления, — Натан предлагает нам по бокалу розового шампанского. — Спасибо, — говорит Гарри, блондин вежливо улыбается и уходит в камбуз. — За счастливую семейную жизнь, — Гарри поднимает бокал, мы чокаемся. У шампанского восхитительный вкус. — «Боланже»? — спрашиваю я. — Оно самое. — В первый раз я пил его из чайной чашки. — Я хорошо помню тот день. Твой выпускной… — Куда летим? — любопытство распирает, и я уже не могу сдерживаться. Он улыбается еще шире и качает головой. — Гарри! — Рим, — он внимательно смотрит на меня, пытаясь предугадать мою реакцию. Ух ты! Я-то думал, мы отправимся в Аспен или, может быть, на Карибы. Рим! Даже не верится. Я всегда мечтал побывать в Италии. На душе становится светло, как будто от счастья там зажглась какая-то лампочка. — Потом — Париж, — добавляет Гарри. Что? — Потом — юг Франции. Мерлин! — Я знаю, что ты всегда мечтал увидеть Европу, — мягко говорит он. — И хочу, чтобы твои мечты стали явью, Драко. — Мои мечты — ты. И они уже сбылись. — Я могу сказать то же самое о вас, мистер Поттер, — шепчет он. О, Цирцея… — Пристегнись. Я улыбаюсь и пристегиваюсь. Пока самолет выруливает на взлетную полосу, мы попиваем шампанское и глуповато улыбаемся друг другу. Мне все еще трудно поверить в происходящее. Дожив до двадцати двух лет, я наконец-то отправляюсь в Европу, и не куда-нибудь, а в Рим! Самолет набирает высоту. Натан наливает нам еще шампанского и начинает готовить брачный пир. Да еще какой — копченый лосось, жареная куропатка с салатом из зеленых бобов и картофель-«дофинэ». Стюард демонстрирует пример эффективности. — Десерт, мистер Поттер? — спрашивает она Гарри. Он качает головой, проводит пальцем по моей нижней губе и вопросительно смотрит на меня — в упор, пристально, с каким-то мрачным, но непонятным выражением. — Нет, спасибо, — лепечу я, не в силах отвести глаз. Его губы складываются в едва заметную улыбку. Натан уходит. — Вот и хорошо, — негромко говорит он. — Вообще-то я уже спланировал, что получу на десерт тебя. Ой… здесь? — Идем, — он встает из-за стола, предлагает мне руку и ведет в хвостовую часть салона. — Здесь ванная, — Гарри указывает на небольшую дверцу и идет дальше, к другой двери в самом конце короткого коридорчика. Ух ты, спальня! Он оборачивается и привлекает меня к себе. — Я подумал, что мы проведем брачную ночь на высоте в тридцать пять тысяч футов. Раньше у меня такого не было. Ни черта себе. Еще одно «в первый раз». Я смотрю на него и чувствую, как колотится сердце. «Клуб высокой мили». Что-то я об этом слышал. — Но сначала придется освободить тебя из этого потрясающего костюма, — в его глазах — любовь и что-то еще, что-то темное и непонятное, что-то притягательное, взывающее к моей внутренней богине. У меня захватывает дух. — Повернись, — голос низкий, властный и до невозможности сексуальный. Как это ему удается? Одно слово, но сколько всего оно обещает! Я охотно подчиняюсь. — У тебя чудесные волосы, — шепчет Гарри, и я ощущаю тепло его дыхания, хотя губы и не касаются моего уха. Я чувствую мягкие касания пальцев — и закрываю от наслаждения глаза. Пальцы спускаются ниже, бережно оттягивают голову назад, открывая горло. — Ты мой, — выдыхает он и сжимает губами мочку моего уха. С моих губ срывается стон. — Тише, — укоризненно шепчет он, и приспустив рубашку с плеч, проводит кончиком носа от одного плеча к другому. Я дрожу в предвкушении. Он нежно целует меня в шею. — Ты прекрасен, — говорит он, ловко расстегивая первую пуговицу на моей рубашке. — Сегодня я счастливейший человек на всем свете, — медленно, с неспешностью истязателя, он расправляется с остальными пуговицами, опускаясь ниже и ниже. — Я так тебя люблю, — его губы прокладывают дорожку от шеи к плечу, заполняя промежутки между поцелуями короткими словами: — Я… Так… Хочу… Тебя… Хочу… Быть… В тебе… Ты… Мой… Каждое слово — глоток вина. Я закрываю глаза и наклоняю голову, подставляя ему шею, покоряясь чарам Гарри Поттера, моего мужа. — Мой, — снова бормочет он и тянет рубашку вниз, так что она рассыпается у моих ног грудой шелка и кружев цвета слоновой кости. Затем он расстегивает мои брюки и позволяет им тоже упасть. На мне тугой корсет из розового атласа с подвязками, кружевные трусики того же цвета и белые шелковые чулки. Он пробегает по мне жадным взглядом, но ничего не говорит и только смотрит. Зрачки его расширяются. — Нравится? — шепотом спрашиваю я, чувствуя, как приливает к лицу кровь. — Не просто нравится, детка. Ты потрясающе выглядишь сегодня. Иди сюда, — он протягивает руку, и я, взяв ее, переступаю через лежащее на полу брюки. — Не шевелись, — пожирая меня глазами, он ведет средним пальцем по кромке корсета. Дышать все труднее, а его палец повторяет тот же путь в обратном направлении. По спине бегут мурашки. Гарри останавливается и жестом показывает, что мне надо повернуться. Сейчас я готов для него на все. — Стоп. Я стою лицом к кровати. Он обнимает меня за талию, притягивает к себе, прижимается лицом к моей шее. Потом ведет ладонями вверх по моему телу, легко лаская живот и прибираясь к соскам, кружит вокруг них большими пальцами, так что они напрягаются и проступают под тонким атласом корсета. — Мой, — шепчет он. — Твой… — выдыхаю я. Оставив в покое соски, он снова переходит на живот, потом ниже, на бедра. Его пальцы скользят по каждой подвязке, и с присущей ему ловкостью он одновременно отстегивает каждую из них от чулок. Его руки перемещаются к моей попке. — Мой… — он поглаживает меня сзади, кончиками пальцев легонько касаясь волосков. — А-а-а… — Тише, — его руки спускаются по задней поверхности моих бедер, и он снова расстегивает подвязки. Гарри наклоняется и сбрасывает с постели покрывало. — Садись. Я подчиняюсь беспрекословно, словно зачарованный. Гарри опускается на колени и скатывает один за другим мои белые чулки от «Джимми Чу». Пальцы скользят по моим ногам… между ними… — Я как будто разворачиваю рождественский подарок, — он улыбается мне из-под длинных, темных ресниц. — Подарок, который ты уже… Гарри укоризненно хмурится. — О нет, детка, нет. На этот раз ты по-настоящему мой. — Я твой с тех пор, как впервые сказал «да», — я наклоняюсь, беру его прекрасное лицо в ладони. — Я твой и всегда буду твоим. А теперь… по-моему, это на тебе слишком много лишнего, — я целую его, и он вдруг наклоняется, целует меня в губы, сжимает мне голову обеими руками. — Дрей… Мой Дрей… — он впивается в мои губы, его язык настойчиво рвется внутрь. — Одежда, — шепчу я, и наше дыхание смешивается. Я стаскиваю с него жилетку, и он, пытаясь помочь, на мгновение выпускает меня и замирает. Его глаза как будто стали больше от желания. — Позволь мне, пожалуйста, — умоляюще говорю я. Мне хочется самому раздеть своего мужа. Он опускается на корточки, и я медленно распускаю узел серебристо-серого, моего любимого галстука, стягиваю его и тянусь к верхней пуговице белой рубашки. Он задирает подбородок. Закончив с пуговицей, перехожу к манжетам. У него платиновые запонки с выгравированными переплетенными буквами «Д» и «Г» — мой свадебный подарок. Гарри забирает запонки и зажимает в кулаке, потом наклоняется, целует меня и опускает их в карман брюк. — Мистер Поттер, так романтично. — Сердечки и цветы — для вас, мистер Поттер. Всегда. Я беру его руку, подношу к губам и, глядя на него из-под ресниц, целую платиновое обручальное кольцо. Он стонет и закрывает глаза. — Драко… — в его устах мое имя звучит как молитва. Возвращаюсь к пуговицам и, подражая Гарри, отмечаю каждый маленький успех поцелуем. — Ты… Мое… Счастье… Я… Тебя… Люблю… Он вдруг хватает меня, бросает на кровать и сам падает сверху. Его губы ищут мои, руки сплетаются у меня за головой, и я замираю, наслаждаясь волшебным танцем наших языков. Гарри соскальзывает на колени, оставляя меня на кровати — запыхавшегося, трепещущего. — Ты такой красивый… мой муж, — он проводит ладонью по моим ногам, сжимает левую ступню. — У тебя такие прелестные ножки. Так и хочется покрыть их все поцелуями. Начиная отсюда, — он прижимается губами к большому пальцу, покусывает подушечку. Все, что у меня ниже талии, содрогается и тает. Его язык ползет выше, по подъему, и добирается до щиколотки. Губы сворачивают на внутреннюю сторону икры, оставляя за собой влажные следы. Я начинаю ерзать. — Спокойно, мистер Поттер. Замрите, — предупреждает Гарри и внезапно, без предупреждения, переворачивает меня на живот и продолжает то же неспешное путешествие по моим бедрам, ягодицам… — Пожалуйста… — выдавливаю сквозь зубы я. — Я хочу тебя без одежды, — бормочет он и принимается за крючки моего корсета, а когда тот соскальзывает со спины на постель, проводит языком вдоль всей спины. — Пожалуйста… — Чего ты хочешь, Драко? — шепчет Гарри мне на ухо. Он уже почти лежит на мне… Я чувствую его твердый член своей задницей. — Тебя… — А я хочу тебя, любовь моя… моя жизнь… — шепчет он, и не успеваю я опомниться, как он снова переворачивает меня на спину. Он быстро поднимается, одним движением освобождается от брюк и трусов и предстает передо мной во всей восхитительной и устрашающей готовности. Тесная комната заполнена его красотой и желанием. Он наклонятся, стягивает трусики и смотрит на меня сверху. — Мой… — беззвучно шепчут губы. — Пожалуйста… — молю я, и его губы кривит усмешка — похотливая, искушающая, непристойная усмешка. Гарри возвращается к кровати и покрывает поцелуями мою правую ногу. Достигнув вершины, он раздвигает мне ноги… — М-м… какой у меня муж… — бормочет он, накрывая ртом мой член… Я закрываю глаза, полностью отдаваясь во власть этого проворного, ловкого и изобретательного языка. Мои бедра движутся, подчиняясь заданному им ритму — вверх-вниз, взад-вперед, по кругу. Он сжимает их, стараясь удержать, усмирить, но при этом не прекращает восхитительную пытку. Я улетаю все выше… — Гарри… — Нет… еще нет… — его язык, проделав путь наверх, ныряет в ямку пупка. — Нет! — черт! Я чувствую его усмешку, чувствую животом. — Вы такой нетерпеливый, мистер Поттер. У нас еще много времени пока мы не приземлимся, — он награждает поцелуями мою грудь, захватив губами, тянет левый сосок и смотрит на меня. В его глазах — тьма тропического шторма. О, Мерлин… А я уже и забыл. Рим! — Я хочу тебя… пожалуйста… Он нависает надо мной, опускается, удерживаясь на локтях, приникает ко мне носом, и я глажу его по сильной, широкой спине, рельефным ягодицам… — Мистер Поттер… Муж. Мы готовы угодить вам, — его губы касаются меня легко, словно крылья бабочки. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя. — Открой глаза. Я хочу тебя видеть. — Гарри… о… — я тихонько вскрикиваю — он медленно входит в меня. — Драко… о Дрей, — выдыхает он и начинает… — Ты что это делаешь? — кричит Гарри, и я выныриваю из чудесного сна. Весь мокрый и прекрасный, он стоит у моего шезлонга и сердито смотрит на меня. Что? Что такого я сделал? О нет… я лежу на спине и… Черт, черт, черт. А он точно сумасшедший.