Пятьдесят оттенков Поттера: Свобода

      Я растерянно моргаю. Сна как не бывало, сладкий эротический сон растаял.       — Я лежал на спине. Должно быть, перевернулся во сне, — невнятно бормочу я в свое оправдание.       Гарри готов испепелить меня взглядом. Он наклоняется, подбирает мои шорты со своего лежака и бросает мне.       — Надень! — шипит он.       — Гарри, никто же не смотрит.       — Смотрят, ты уж мне поверь. А уж Уизли и охрана наверняка наслаждаются зрелищем!       Черт! Ну почему я постоянно о них забываю? Охваченный паникой, торопливо хватаю шорты и сажусь. После того неприятного случая с «Чарли Танго» за нами постоянно следует эта чертова охрана.       — Да, — рычит Гарри. — А еще тебя мог щелкнуть какой-нибудь захудалый папарацци. Хочешь появиться на обложке «Ежедневного пророка»? На этот раз почти голым?       Черт! Папарацци! Вот же гадство! Пытаюсь быстренько натянуть шорты, но, как всегда бывает в спешке, получается неловко. Меня трясет. В голове мелькают неприятные картинки той осады, что папарацци устроили возле издательства после известий о нашей помолвке. Гарри Поттер достался мне в пакете с этими проблемами.       — L’addition! — бросает он проходящей мимо официантке. — Уходим! — это уже мне.       — Сейчас?        Да. Сейчас.       Вот черт, с ним не поспоришь.       Гарри натягивает шорты на еще мокрые трусы и надевает футболку. Официантка возвращается — с кредиткой и чеком.       Неохотно надеваю футболку лазурного цвета и сую ноги в шлепанцы. Официантка уходит. Гарри хватает свою книжку и «блэкберри» и прячет ярость за большими зеркальными очками. Он напряжен и только что не трясется от злости. Душа уходит в пятки. Все остальные люди на пляже загорают топлес, и никто не считает это преступлением. Настроение портится. Мне казалось, что Гарри увидит в самой ситуации забавную сторону, но его чувство юмора просто испарилось.       — Пожалуйста, не злись, — шепчу я, забирая у него книгу и «блэкберри» и пряча их в рюкзак.       — Теперь уже поздно, — говорит Гарри спокойно… слишком спокойно. — Идем, — он берет меня за руку и делает знак Уизли и двум французским охранникам, Филиппу и Гастону. Эти двое — близнецы. Пока мы загорали, они терпеливо наблюдали за нами и всеми остальными на берегу с веранды. Почему я постоянно о них забываю? Уизли прикрылся темными очками, и его застывшее, словно каменная маска, лицо не отражает ровным счетом никаких эмоций. Он тоже на меня злится. Так непривычно видеть его в шортах и черной рубашке-поло.       Гарри ведет меня к отелю и через вестибюль на улицу. Молчит, хмурится, раздражен — и это все из-за меня. Уизли с командой следуют за нами.       — Куда мы идем? — осторожно спрашиваю я.       — На яхту, — не глядя на меня, бросает он.       Я не знаю, который час. Наверно, пять или шесть пополудни. Гарри поворачивает к пристани, где пришвартованы моторка и «джет-скай», принадлежащие «Прекрасной леди». Пока он возится с канатом, я передаю рюкзак Уизли и бросаю на него осторожный взгляд, но по его выражению понять что-либо невозможно. Наверное, видел меня на пляже, думаю я и краснею.       — Это вам, мистер Поттер, — Уизли протягивает мне спасательный жилет, и я послушно его надеваю. Почему только мне приходится надевать спасательный жилет? Гарри и Уизли обмениваются взглядами. Ну и ну, так он еще и на Уизли злится? Гарри проверяет крепления на моем жилете, подтягивает среднее.       — Пойдет, — хмуро, не глядя на меня, ворчит он и, ловко перебравшись на «джет-скай», протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее и даже ухитряюсь перенести ногу, не упав при этом в воду. Уизли и близнецы загружаются в моторку. Гарри отталкивается от пристани, и «джет-скай» медленно отваливает от берега.       — Держись, — командует Гарри, и я обхватываю его обеими руками. Эта составляющая путешествия на «джет-скай» нравится мне больше всего. Я прижимаюсь к мужу, утыкаюсь носом ему в спину — а ведь было время, когда он не позволял мне прикасаться к нему вот так, — и вдыхаю его запах. Запах Гарри и моря. «Прости меня, пожалуйста», — думаю я.       И чувствую, как он напрягся.       — Держись, — тон его смягчается. Я целую его спину, прижимаюсь щекой и, повернувшись, смотрю на пристань, откуда за нами наблюдают несколько отдыхающих.       Гарри поворачивает ключ, и мотор отвечает низким ревом. Еще газу — и «джет-скай» прыгает вперед и несется по прохладной темной воде к стоящей посередине бухты «Прекрасной леди». Я прижимаюсь еще теснее. Мне это нравится — так возбуждает. Гарри напряжен, и я чувствую каждую его мышцу. Моторка Уизли держится рядом. Гарри бросает на него взгляд, добавляет газу — и мы вырываемся вперед, скача по гребням волн, словно запущенный умелой рукой камешек. Уизли раздраженно качает головой и поворачивает прямиком к яхте, а Моторка держит курс в открытое море. В нас летят брызги, ветер бьет в лицо. Как здорово! Может, азарт гонки развеет дурное настроение? Я не вижу лица мужа, но знаю — ему это по вкусу, сейчас он может быть собой, беззаботным, немножко безрассудным, как и положено в его возрасте.       Мы описываем широкий полукруг, и я разглядываю берег — замершие в марине лодки, желто-бело-песчаную мозаику офисов и домов и крутую скалистую стену за ними. Картина совершенно неорганизованная — никаких привычных, аккуратных кварталов, — но живописная. Гарри оглядывается через плечо, и на его губах мелькает тень улыбки.       — Еще? — кричит он, перекрывая рев мотора.       Я согласно киваю. Он отвечает ослепительной усмешкой, дает полный газ, проносится вокруг «Прекрасной леди» и снова устремляется в море. Кажется, я прощен.       — А ты загорел, — мягко говорит Гарри, расстегивая мой спасательный жилет. Я изо всех сил стараюсь угадать, какое у него настроение. Мы на палубе яхты, и один из стюардов уже стоит рядом, терпеливо ожидая мой жилет. Гарри передает его.       — Это все, сэр? — спрашивает стюард. У него приятный французский акцент. Гарри смотрит на него, снимает очки и сует их за ворот футболки.       — Выпьешь чего-нибудь? — спрашивает он.       — А надо?       — Почему ты так говоришь? — он склоняет голову набок.       — Ты и сам знаешь.       Гарри задумчиво хмурится, словно взвешивает что-то. И что же он думает?       — Два джина с тоником, пожалуйста. И немного орешков и оливок, — говорит Гарри стюарду. Тот кивает и быстро исчезает.       — Ждешь, что я тебя накажу? — мягко спрашивает он.       — А ты хочешь?       — Да.       — Как?       — Что-нибудь придумаю. Может, когда ты выпьешь, — чувственная угроза. Я сглатываю.       Гарри снова хмурится.       — Так ты хочешь?       Откуда он знает?       — Ну, смотря по обстоятельствам, — уклончиво бормочу я.       — Каким? — он прячет улыбку.       — Хочешь ты сделать мне больно или нет, — губы сжимаются в твердую линию, о юморе больше нет и речи. Он наклоняется и целует меня в лоб.       — Драко, ты мой муж, а не саб. Я не хочу делать тебе больно. Тебе бы уже пора это знать. Ты только… не раздевайся больше на публике. Не хочу видеть тебя голым во всех таблоидах. И ты тоже этого не хочешь, и мать, отец и Северус не хотят.       Мерлин, у отца случился бы сердечный приступ. О чем я только думал?       Стюард ставит поднос с напитками и закуской на тиковый столик.       — Садись, — говорит Гарри. Я послушно устраиваюсь в складном парусиновом кресле. Гарри садится рядом и подает мне джин с тоником. — Ваше здоровье, мистер Поттер.       — Ваше здоровье, мистер Поттер, — первый глоток — самый лучший. Холодный напиток прекрасно утоляет жажду. Я поднимаю голову — Гарри внимательно смотрит на меня, но угадать его настроение невозможно. Жаль. Злится ли он еще на меня или уже нет? Решаю воспользоваться испытанным на практике приемом отвлечения внимания.       — А чья это яхта? — спрашиваю я.       — Одного известного дуэлянта. Какого-то сэра. Его прадед был известным изобретателем, а дочь вышла за одного из европейских наследных принцев.       Ого.       — Супербогач?       Гарри вдруг напрягается.       — Да.       — Как ты.       — Да.       Ох.       — И как ты, — негромко добавляет Гарри и бросает в рот оливку. Я моргаю… перед глазами мой муж — в смокинге и серебристой жилетке… идет свадебная церемония, и он смотрит на меня горящими глазами… так искренне.       «Все, что мое, отныне и твое». Его голос звучит четко и ясно, повторяя слова брачной клятвы.       Все мое?       — Странно. Подняться так высоко… от ничего… — я делаю широкий жест, включающий в себе и яхту, и бухту, и берег: — Ко всему.       — Ты привыкнешь к этому.       — Не думаю, что когда-нибудь привыкну к этому.       На палубе появляется Уизли.       — Сэр, вам звонят.       Гарри хмурится, но все же берет протянутый телефон.       — Поттер, — бросает он и, поднявшись, отходит к носу яхты.       Я смотрю на море, отключившись от разговора с Гермионой, его заместителем. Я богат… богат до неприличия и притом палец о палец не ударил, чтобы заработать эти деньги… всего лишь вышел замуж за богатого мужчину. Я поеживаюсь, вспомнив наш разговор о брачном контракте.       Случилось это в воскресенье, после его дня рождения, когда мы все — Тео, Пэнси, Лили и я — сидели в кухне за легким завтраком и обсуждали достоинства и недостатки бекона и колбасы. Джеймс и Гарри читали воскресную газету…       — Вы только посмотрите, — пищит Луна, ставя на стол перед нами свой нетбук. — На вебсайте «Hello» сказано, что Гарри собирается обручиться.       — Уже? — удивляется Лили и тут же поджимает губы — вспомнив, должно быть, что-то неприятное. Гарри хмурится. Луна читает колонку вслух:       — «До нас дошло известие, что один из самых завидных холостяков, небезызвестный Гарри Поттер, наконец-то раскололся, и мы, если прислушаемся, можем услышать звон свадебных колоколов. Но кто же счастливый избранник, спросите вы? «Hello» пытается это выяснить. Держу пари, юноше предложен неплохой брачный контракт».       Луна хихикает и тут же умолкает, поймав сердитый взгляд Гарри. В кухне воцаряется тишина, а температура как будто падает до нуля.       О нет! Брачный контракт? Мне эта мысль и в голову не приходила. Я нервно сглатываю, чувствуя, как от лица отливает кровь. «Пожалуйста, земля, расступись и поглоти меня!» — молю я про себя. Гарри ерзает в кресле, и я настороженно смотрю на него.       — Нет, — беззвучно, одними губами, говорит он мне.       — Гарри, — подает голос Джеймс.       — Не собираюсь обсуждать это еще раз, — недовольно бросает Гарри.       Джеймс нервно смотрит на меня и уже открывает рот…       — Никакого контракта! — почти кричит Гарри и, демонстративно игнорируя присутствующих, возвращается к газете. Все смотрят на меня, потом снова на него, потом куда угодно, только не нас двоих.       — Гарри, — говорю я, — я подпишу все, что вы с мистером Поттером только хотите.       Черт, мне ведь не впервой. Чего я только не подписывал. Гарри поднимает голову и бросает на меня недовольный взгляд.       — Нет! — я бледнею. — Это для твоей же пользы.       — Гарри, Драко, думаю, вам лучше обсудить это наедине, — вмешивается Лили, сердито поглядывая на Джеймса и Луну. Ну и ну, похоже, у них тоже проблемы.       — Драко, к тебе это не относится, — успокаивает меня Джеймс. — И пожалуйста, называй меня по имени.       Гарри смотрит на своего отца с холодным прищуром, и мне делается не по себе. Черт… Он и впрямь псих.       Разговор возобновляется, Луна и Пэнси поднимаются и начинают убирать со стола.       — Я определенно предпочитаю колбасу, — объявляет Тео.       Я смотрю на побелевшие костяшки пальцев. Дело дрянь. Надеюсь, мистер и миссис Поттер не считают меня каким-то вымогателем. Гарри наклоняется и берет мои руки в свои.       — Перестань.       Откуда он знает, о чем я думаю?       — Не обращай внимания на моего отца, — говорит он тихо, чтобы слышал только я. — Он не в духе из-за Беллы. Целили в меня. Матери следовало бы помалкивать.       Я знаю, что Гарри еще не отошел после «разговора» с Джеймсом и Беллатрис прошлым вечером.       — Он прав, Гарри. Ты очень богат, а я не принесу в наш брак ничего, кроме выплат по студенческому кредиту.       — Драко, если ты уйдешь, можешь забрать все, — говорит он, глядя на меня уныло. — Однажды ты уже уходил. Я знаю, каково это.       Ни черта себе!       — Тогда было совсем другое, — шепчу я, тронутый его искренностью. — Но, может быть, ты захочешь уйти, — меня едва не тошнит от этой мысли.       Он фыркает и качает головой.       — Гарри, ты же знаешь, я могу сделать что-нибудь… сглупить… и ты… — я снова опускаю голову и смотрю на сцепленные пальцы. Меня пронзает боль, и предложение остается незаконченным. Потерять Гарри… черт.       — Перестань. Прекрати немедленно. Вопрос закрыт. Мы больше не обсуждаем это. Никакого брачного контракта не будет. Ни сейчас, ни когда-либо, — он выразительно смотрит на меня, потом переводит взгляд на Лили. — Мама, мы можем провести свадьбу здесь?       Больше он об этом не заговаривал и при каждой возможности старался укрепить меня в мысли, что его состояние и мое тоже. Я с ужасом вспоминаю тот сумасшедший тур шопинга, в который Гарри отправил нас с Кэролайн Эктон, его личным шоппером из «Нейман Маркус», перед медовым месяцем. Мой наряд, который сейчас на мне, стоил пятьсот сорок фунтов. Да, конечно, он красивый и все такое, но разве это не безумие?       — Ты привыкнешь, — голос Гарри вторгается в мои мысли. Он возвращается за стол.       — Привыкну к чему?       — К деньгам, — говорит он, закатывая глаза.       Ну, может быть, со временем. Я пододвигаю ему блюдо с соленым миндалем и кешью.       — Ваши орешки, сэр, — с невозмутимым видом сообщаю я, пытаясь привнести в наш разговор немного юмора и развеять мрачные тучи, собравшиеся над головой после моей оплошности на пляже.       — Мои орешки теперь и ваши, — Гарри усмехается и берет миндаль. Шутка удалась, и его глаза блестят от удовольствия. Он облизывает губы. — Выпей, и пойдем в спальню.       Что?       — Пей, — глаза его темнеют.       О Мерлин, этот взгляд вполне мог бы вызвать глобальное потепление. Не сводя с мужа глаз, я беру стакан и выпиваю все, до донышка. Гарри наблюдает за мной с открытым ртом и похотливой ухмылкой, потом встает и склоняется надо мной.       — Я намерен показать тебе кое-что. Для примера. Идем. Не писай, — добавляет он шепотом.       Не писай? Как грубо.       — Это не то, что ты думаешь, — Гарри усмехается. Он такой сексуальный, такой веселый. Устоять невозможно.       — Ладно, — я подаю ему руку, просто потому, что мог бы доверить саму жизнь. Что он придумал? Сердце уже колотится в предвкушении чего-то необычного.       Гарри ведет меня через палубу, через роскошно обставленный салон, по узкому коридору, через столовую и, наконец, вниз по ступенькам в главную каюту. Здесь уже все прибрано, постель застелена. Симпатичная комната. Два иллюминатора, по оба борта, темная мебель орехового дерева, кремовые стены, в отделке преобладают два цвета — золотистый и красный.       Гарри выпускает мою руку, стаскивает через голову и кидает на стул футболку. Сбрасывает шлепанцы. Одним движением освобождается от шортов и трусов. О, Цирцея. Мне, наверно, никогда не надоест смотреть на него обнаженного. Абсолютно роскошный и весь мой. Кожа как будто светится — он тоже загорел, волосы отросли и свисают на лоб. Как же мне повезло, как повезло!       Он поднимает руку, берет меня за подбородок, оттягивает немного, чтобы я перестал терзать нижнюю губу, и проводит по ней большим пальцем.       — Так-то лучше, — Гарри поворачивается, идет к внушительному шкафу, где хранится вся его одежда, и достает из нижнего ящика две пары наручников и повязку.       Наручники! Ими мы еще не пользовались. Я нервно оглядываюсь на кровать. И к чему он собирается их приковывать? Гарри пристально смотрит на меня темными, лучистыми глазами.       — Бывает довольно больно. Если натягивать слишком сильно, они впиваются в кожу, — он поднимает одну пару. — Но я хочу попробовать их сегодня на тебе.       Ни фига себе. У меня пересыхает во рту.       — Вот, — он протягивает их мне. — Хочешь попробовать для начала?       Наручники тяжелые, металл холодный. Надеюсь, мне никогда не придется носить их по-настоящему.       Гарри не сводит с меня глаз.       — Где ключи? — мой голос слегка дрожит.       Он протягивает руку, на ладони — маленький металлический ключик.       — Подходит к обеим парам. И вообще ко всем.       Интересно, сколько их у него? В музейном сундуке ничего такого не было.       Гарри ведет указательным пальцем по моей щеке, потом наклоняется, словно хочет поцеловать.       — Хочешь поиграть? — от одного лишь звука его низкого голоса все внутри меня устремляется вниз, к стремитель твердеющему члену.       — Да, — выдыхаю я.       — Хорошо. — он легко касается губами моего лба. — Нам понадобится пароль.       Что?       — Одного лишь «стоп» недостаточно, потому что ты можешь произнести его, сам того не желая, — он трется об меня носом — это единственный контакт между нами.       Что он имеет в виду? Сердце колотится все сильнее. Черт… Как у него это получается?       — Больно не будет. Но напряжение будет, и тебе придется несладко, потому что двигаться я тебе не позволю. Договорились?       О Мерлин. Мне уже жарко. Не хватает воздуха. Я пыхчу, как паровоз. Какое счастье, что я замужем за этим мужчиной, иначе все это выглядело бы весьма неудобно. Взгляд невольно опускается вниз.       — Договорились, — едва слышно отвечаю я.       — Выбери слово, Дрей.       Ох.       — Пароль.       — Попсикл.       — Попсикл? — удивленно повторяет он.       — Да.       Гарри отстраняется и задумчиво смотрит на меня сверху вниз.       — Интересный выбор. Подними руки.       Я послушно поднимаю, и Гарри берет подол моей футболки, стягивает через голову, бросает на пол. Потом протягивает руку, и я отдаю ему наручники. Он кладет обе пары на прикроватный столик, рядом с повязкой, и срывает покрывало.       — Подойди.       Приближаюсь, и он расстегивает мои шорты, которые падают на пол.       — Завтра я приклею их к тебе, — ворчит Гарри, запуская руку в мои волосы и несильно тянет. Я делаю шаг назад. Прижимаюсь к его груди. К его члену. Он снова тянет за волосы, заставляя меня склонить голову набок, и целует шею.       — Ты был очень непослушным, — шепчет мне на ухо Гарри, и по коже бегут мурашки.       — Да, — выдыхаю я.       — М-м-м. И что мы будем с этим делать?       — Научи меня жить с этим, — его мягкие, легкие поцелуи сводят с ума. Он усмехается мне в шею.       — А, мистер Поттер. Вы, как всегда, оптимист. Я преподам тебе урок.       Гарри вдруг хватает меня за талию, садится на кровать и бросает меня поперек колен, так что я чувствую под собой его эрекцию. Он шлепает меня по попе, сильно. Я вскрикиваю и оказываюсь на спине, а он стоит надо мной, смотрит сверху, и его зеленые глаза как будто плавятся. Я вот-вот вспыхну.       — Ты такой красивый, — его пальцы бегут вверх по моему бедру. Ощущение такое, словно под кожей звенят звоночки. Не сводя с меня глаз, он поднимается и берет обе пары наручников. Хватает мою левую ногу и защелкивает браслет на лодыжке. Ох! Повторяет то же самое с правой ногой. Интересно, к чему он собирается меня приковать?       — Сядь!       Я беспрекословно повинуюсь.       — Обхвати колени.       Я недоуменно моргаю, потом подтягиваю колени и обхватываю их обеими руками. Он наклоняется, берет меня за подбородок, нежно целует в губы и натягивает на глаза повязку. Я ничего не вижу и слышу только частое дыхание и звук плещущейся о борт яхты воды.       Мерлин. Я уже на взводе.       — Какой у нас пароль, Драко?       — «Попсикл».       — Хорошо, — Гарри берет мою левую руку, защелкивает браслет на запястье и повторяет ту же процедуру с правой рукой. Теперь обе мои руки пристегнуты к ногам, левая — к левой, правая — к правой. Вытянуть ноги невозможно. Твою мать.       — А теперь, — выдыхает Гарри, — я буду трахать тебя, пока не закричишь.       Что? Мне вдруг становится нечем дышать.       Он хватает меня за ступни и толкает, так что я падаю на спину. Ноги у меня согнуты, и другой вариант невозможен. Я напрягаюсь, и наручники впиваются в кожу. Он прав, мне почти больно. Ощущения непривычные… я связан и беспомощен… на яхте. Гарри раздвигает лодыжки, и я издаю стон.       Он покрывает поцелуями внутреннюю сторону моего бедра, и я хочу извиваться под ним, но не могу. Не могу пошевелить бедрами. Не могу вообще ничего.       — Тебе придется принять все наслаждение, Драко. Не двигайся, — он наклоняется и прокладывает дорожку из поцелуев по нижнему краю плавок. С помощью бесспалочковой магии он срывает их, оставляя меня обнаженным и находящимся полностью в его власти. Он целует меня в живот, легонько покусывает пупок.       — О-ох, — выдыхаю я. Не думал, что будет так нелегко. Поцелуи вперемешку с покусываниями тянутся вверх к груди.       — Ш-ш-ш, — успокаивает меня Гарри. — Ты такой красивый, Дрей.       Я стону. Мне неудобно. Мне это не нравится. Я не могу двигать бедрами, не могу отвечать на его прикосновения своим ритмом. Стону, натягиваю оковы, и металл снова врезается в кожу.       Я вскрикиваю и скрежещу зубами.       — Ты сводишь меня с ума, — шепчет он. — Поэтому и я сведу тебя с ума, — опускается сверху, удерживая вес на локтях, и сосредотачивает свое внимание на моих сосках. Покусывает, посасывает, стискивает пальцами… Я весь трепещу, я горю и мечусь. Гарри не останавливается. О… пожалуйста…       — Гарри… — кожей ощущаю его победную улыбку.       — Мне взять тебя так? — спрашивает он, прижавшись губами к уже затвердевшему соску. — Ты же знаешь, я могу, — он с силой втягивает, и я вскрикиваю — наслаждение пронзает, словно копьем, от груди до паха. И я ничего не могу сделать.       — Да, — лепечу я жалобно.       — Детка, это было бы слишком легко.       — Пожалуйста…       — Ш-ш-ш, — он проходит зубами по подбородку, губы перелетают ко рту, я хватаю воздух и замираю. Его язык вторгается в мой рот, рыщет, осваивается, ведет себя по-хозяйски, но и мой не сдается — бросается ему навстречу, вступает в схватку. У меня во рту вкус джина, Гарри Поттера и моря. Он хватает меня за подбородок, удерживает, не позволяет отвернуться.       — Не дергайся, детка. Мне нужно, чтобы ты не дергался, — шепчет он.       — Я хочу видеть тебя.       — О нет, Драко. Так ты больше почувствуешь, — он входит в меня, медленно, чуть-чуть. Я бы ответил, подался навстречу, но не могу пошевелиться. Он выходит.       — А-а! Гарри… пожалуйста!       — Еще? — дразнит он хрипловатым шепотом.       — Гарри!       Он снова входит в меня и снова выходит, продолжая целовать и крутить мои соски пальцами. Наслаждение уже достигает критической черты.       — Нет!       — Ты хочешь меня, Драко?       — Да, — молю я.       — Скажи мне, — шепчет он, дразня меня снова и снова.       — Да, я хочу тебя, — всхлипываю я. — Пожалуйста.       Тихий вздох над ухом.       — И ты получишь меня, Дрей.       Он приподнимается и вторгается в меня со всей силой. Я вскрикиваю, мотаю головой, мечусь, а он атакует снова и снова, выбрав целью мое самое чувствительное место. Ощущения переполняют меня, сладкая боль наслаждения заливает меня всего, а я не могу двигаться. Он замирает, потом начинает водить бедрами по кругу, и это движение передается мне, расходится во все стороны и вглубь.       — Почему ты не повинуешься мне, Драко?       — Прекрати, Гарри. Перестань…       Он не обращает внимания на мои мольбы, ввинчивается все глубже, потом медленно выходит и снова вторгается.       — Отвечай. Почему? — шипит он, и я смутно понимаю, что он уже скрипит зубами.       Я вскрикиваю неразборчиво… это уже слишком.       — Отвечай.       — Гарри…       — Драко, мне нужно знать.       Он снова входит в меня, на всю глубину, и во мне нарастает напряжение: оно раскатывается, поглощает, разбегается кругами из глубины меня, достигает каждой части тела, каждого впивающегося в кожу браслета.       — Не знаю! — выкрикиваю я. — Потому что могу! Потому что люблю тебя! Пожалуйста, Гарри!       Он громко стонет, и ритм его атак ускоряется, а удары проникают все глубже. Я пытаюсь впитать все, но волна слишком велика, слишком сильна, и она затопляет меня. Мой мозг взрывается… тело взрывается… я хочу вытянуть ноги, хочу контролировать надвигающийся оргазм — и не могу. Я беспомощен, я — его, только его, я обречен подчиняться и следовать его желаниям… Слезы наворачиваются на глаза. Напряжение разрывает меня изнутри. Я не могу остановить его. Я не хочу его останавливать… я хочу… я хочу… о нет… о нет… это…       — Вот так, — рычит сквозь стиснутые зубы Гарри. — Вот оно, детка, почувствуй!       Я как будто взрываюсь, и не один раз, но несколько; меня сотрясает очередь взрывов, и я кричу во весь голос, а меня разносит на кусочки оргазм, меня опаляет огненный всепоглощающий вал. Я выжжен, разбит и растерзан, слезы текут по лицу, меня сотрясает дрожь затихающей пульсации.       Все еще оставаясь во мне, Гарри поднимается на колени, подтягивает меня к себе и кончает глубоко внутри. Здесь все смешалось, здесь ад встретился с раем, здесь гедонизм дал себе полную волю.       Гарри срывает повязку и целует меня. Целует глаза, нос, щеки. Сжимает ладонями лицо, слизывает слезы.       — Я люблю тебя, Драко Поттер, — выдыхает он. — Хотя ты и сводишь меня с ума — но с тобой я чувствую себя живым, — у меня нет сил открыть глаза или рот, чтобы ответить. Очень мягко он укладывает меня обратно на кровать и выходит из меня.       Я лепечу что-то неразборчиво-протестное. Он встает с кровати и отстегивает наручники. Освободив меня, осторожно растирает мои лодыжки и запястья, потом ложится рядом и заключает в свои объятия. Я вытягиваю ноги. Как же хорошо! Да, такого оргазма у меня еще точно не было. Хммм… Так вот оно какое, трах-наказание от Пятидесяти Оттенков Гарри Поттера.       Мне определенно нужно почаще нарушать правила.       Пробуждаюсь от того, что хочется в туалет, аж невтерпеж. В темноте открываю глаза. Где я? В Лондоне? В Париже? А, да, на яхте. Чувствую, как она покачивается и поскрипывает, слышу негромкий рокот двигателей. Мы куда-то идем. Странно. Гарри рядом, перед ним — ноутбук. На нем белая льняная рубашка и слаксы, на ногах — ничего. Волосы еще влажные, наверное, после душа. Я улавливаю запах геля и самого Гарри…       М-м-м…       — Привет, — он смотрит на меня сверху теплым взглядом.       — Привет, — я застенчиво улыбаюсь. — Сколько я проспал?       — Час или чуть больше.       — Мы на ходу?       — Я подумал, что если мы обедали в последний раз на берегу, ходили на балет и в казино, то будет неплохо для разнообразия поужинать и на борту. Тихий вечер à deux.       Я усмехаюсь.       — Куда идем?       — В Канны.       — Ладно, — я вытягиваюсь, преодолевая некоторую одеревенелость. Занятия с Клодом, как бы ни были хороши, к такому не готовили.       Я осторожно поднимаюсь — надо навестить туалет. Торопливо набрасываю на плечи шелковый халатик. Почему я робею? Откуда это смущение? Гарри наблюдает за мной, но когда я смотрю на него, он, хмурясь, отворачивается к ноутбуку. Чем-то недоволен?       Я рассеянно мою руки, вспоминаю прошлый вечер в казино, и в какой-то момент полы халата вдруг расходятся. Шокированный, я смотрю на себя в зеркале. Что еще за хрень! Что он со мной сделал?