Всё дело в смехе (a laughing matter)

      «Мысли свои с командой обсуди!»       Это такой психологический приём. Ему легко следовать. Всё просто. Стид установил это как правило в первый же день и сделал всё возможное, чтобы оно работало, несмотря на первоначальное нежелание экипажа.       Но когда дело доходит до разговора об... об этом. О нём и Эде. Всё сложно. Этим языком он не владеет. Может быть, поэтому он и сбежал после их первого поцелуя и поэтому им потребовалось так много времени, чтобы помириться после его возвращения.       Но теперь они здесь. Они вместе. Командуют кораблём как со-капитаны? Встречаются? Стид на самом деле не уточнял. В его голове они уже несколько недель счастливы в браке. Но как он может сказать Эду что-то об этом?       Ответ: никак. Он молчит, как рыба, в противоположность своему девизу по жизни. Не идеальная позиция, совсем не идеальная, но он ничего не может с этим поделать. Каждый раз, когда их взгляды пересекаются, его язык заплетается, сердце пропускает удар, а в горле встаёт ком, и... что ж. В таком состоянии нелегко формировать слова.       Всё в новинку. Это не отношения по договорённости. Это их прямая противоположность и самый счастливый случай в жизни Стида. Но он не привык к подобному. Не привык говорить о подобных вещах.       Таким образом, они попадают в нежный ритм, который Стид обожает. Сон в одной кровати, совместные приёмы пищи, поцелуи. И ничего больше. Пока нет. Стид хочет большего. Он просто не может сказать об этом. Пусть они с Эдом хоть всю жизнь проведут в состоянии постоянной любовной прелюдии, всё нормально: это всё, что ему нужно. Эд — всё, что ему нужно.       Они, как это часто бывает, проводят свой вечер на палубе. Некоторые члены экипажа лежат неподалёку, обнимаясь во сне. Они с Эдом немного задерживаются. Темно. Звёзды сияют ближе, чем обычно, и Эд лениво указывает на созвездия. Стид стоит рядом с ним, их плечи соприкасаются. Стид всегда трогает Эда. Мимолётное прикосновение к пояснице, поцелуй в лоб, нежная ласка пальцев на предплечье. Может, так проявляется его собственническая часть. Сейчас он потягивает чай, прекрасную смесь, которую они приобрели во время прошлой высадки на берег.       — А вон та, — говорит Эд, указывая вверх, — ну, эту ты знаешь.       Стид щурится на небо. Это звезда. Как и все остальные звёзды. Может, немного ярче?       Эд искоса смотрит на него.       — Если нет, то тебе лучше подучиться.       — О, — произносит Стид, узнавая. — Полярная звезда?       — Мгм, — подтверждает Эд. — Не стоит забывать её. Она полезна для навигации.       Стид пожимает плечами.       — Уже забыл.       — Ха. — Эд чмокает его в щёку, и он наклоняется ближе к нему. — Тогда я запомню её для нас обоих.       Стид обдумывает несколько мыслей, которые хочет выразить. Мысли о том, что Эд заставляет его чувствовать. Мысли о том, что этот поцелуй заставляет его чувствовать. Мысли о том, как он хочет, чтобы Эд целовал его так снова, и снова, и всегда.       Стид ничего не говорит.       — Прохладно. — Эд плотнее закутывается в халат.       — Тебе нужна одежда потеплее, — говорит Стид, хотя ему нравится видеть Эда, облачённым в мягкую ткань. — Этот шёлк довольно тонкий.       — Но он мне нравится, — отвечает Эд. На нём розовый халат с цветочным рисунком, который технически принадлежит Стиду, но Эд медленно, но верно сделал его своим. — Пахнет тобой.       Лицо Стида сияет.       — Хорошо.       — Скажи, — спрашивает Эд, — ты хотел бы когда-нибудь заняться сексом?       Стид давится чаем.       — Извини, что напугал.       — «Нап»... что ж, я не... напуган, как таковой...       — Просто, — продолжает Эд, — мы уже какое-то время вместе, но официально об этом ещё не говорили. И это необязательно. Сегодня, или когда-нибудь, или вообще. Я просто хотел спросить.       — Я... Эдвард, я... что ж, я просто...       — Посмотри на себя, — нежно говорит он, положив руку на его щёку и глядя ему в глаза. — Ты покраснел.       — Да, думаю, что да, — заикается Стид. «Эти чёртовы глаза». — Просто...       — Ты можешь сказать «нет», — продолжает Эд. — Мне нравится то, что у нас есть. Не думай, что тебе нужно сейчас как-то успокаивать меня.       — Эдвард, — выдыхает Стид. — Я... — Он снова замолкает.       «Скажи это, Стид. Он прямо перед тобой, чёрт возьми. Скажи это».       — Не торопись, — говорит Эд, наклоняясь вперёд, чтобы прижать целомудренный поцелуй к губам, и поворачивается к звёздам.       Профиль Эда. Вот с ним Стид может поговорить.       — Мы не... — начинает он, мысленно пиная себя. — Я никогда... не говорил об этом. О таких вещах. Правда. С кем угодно.       Почувствовав, что Стид стал смелее, когда на него не смотрят, Эд продолжает разглядывать небо.       — О чём? О сексе?       — Да, — бормочет он. — Это. Об этом... невежливо говорить. По крайней мере, с моей женой было так.       — Конечно, нет, — вздыхает Эд. — Как вам двоим удалось что-то сделать, не переставая постоянно быть «вежливыми», для меня загадка. Есть такие темы, которые нужно обсуждать.       Стид кивает.       — Поэтому я прошу прощения, что я... несколько не в себе.       Глаза Эда мерцают на свету.       — Меня это не беспокоит, приятель.       — Просто... Эдвард, я много чего хочу сказать. Я никогда... Мне кажется, мне не хватает слов.       — М-м.       — Это очень. Незнакомо мне. Разговоры об этом. — Он сглатывает. — И, должен признаться, сам... акт.       — Понимаю. — Эд приближает руку к его. — Ну, как я уже сказал. Нет причин спешить, если ты не уверен. Я был бы счастлив, даже если бы мы только целовались следующие пятьдесят лет. Я буду доволен всем. Я в порядке, если ты в порядке. Мне нравится то, что нравится тебе.       — Мне нравится... — внезапно очень громко выпаливает Стид, — нравишься ты. Очень сильно.       Эд ухмыляется, решив посмотреть на него.       — Да?       — Да, — твёрдо отвечает Стид, встречаясь с ним взглядом. — И... да.       Эд хмурит брови в замешательстве.       — Да?       — Да.       — Эм... да.       — Я пытаюсь сказать... — Выражение лица Стида исказилось в странном разнообразии эмоций. — Я пытаюсь сказать тебе «да».       Глаза Эда расширяются.       — Оу.       — Да.       — Ты имеешь в виду... ну, ты имеешь в виду «да».       — Да.       Эд не может скрыть растущую улыбку.       — Серьёзно? Ты уверен?       — Я совсем неопытен, — заявляет Стид, отставляя свой чай.       — Ничего страшного.       — Конечно, я не... Я не краснеющий девственник. — Тело выдаёт его, когда лицо довольно сильно краснеет. — Я... пожинал плоды предыдущего брака. Но... только так, и уже давно перестал. Я довольно... Что ж, я бы предположил, что я довольно плохой любовник.       Эд улыбается шире.       — Я хотел бы выяснить.       Стид очаровательно хныкает.       — Ты говоришь это не для того, чтобы доставить мне удовольствие, — подтверждает Эд.       — Нет. На самом деле я думаю, что я... может быть, говорю это для себя.       Теперь краснеет Эд.       — Мгм. Ну, тогда. Мы... мы назначим дату. Может, когда в следующий раз сойдём на берег? Можем снять комнату.       И Стид смотрит на него.       У него нет слов. Почему у него нет нужных слов?       «Просто скажи уже».       «Это Эд. Это всё тот же Эд. Ты можешь поговорить с ним».       Эд нервничает из-за долгого молчания.       — Ты в порядке? Передумал?       — Нет, дело не в этом. Я просто подумал... — Стид бьёт себя рукой по лицу. — Ничего особенного.       — Стид.       — Это... я не уверен, что смогу...       — Стид, — повторяет Эд. — Ты можешь сказать мне, что тебе нужно.       — Мне нужно... думаю, сегодня.       Эд замирает.       — Сегодня?       — Я давно хотел, — удаётся ему сказать; он планировал сказать больше, но слова будто застряли в горле, и что ж, пусть так всё и будет. — Очень давно.       Эд поворачивается к нему с дьявольской улыбкой.       — Ты хотел?       Стид быстро кивает.       — Очень сильно.       И Эд... Эд смеётся.       Ярко, громко. С любовью, несомненно, с любовью. Он смеётся, откидывая голову назад и открывая горло, и его тело даже дёргается от силы смеха.       Стид... Не знает, что и думать, и немного сдувается.       — Эй.       — Стид, дорогой, иди сюда, — смеясь, говорит Эд и притягивает его к себе за бёдра.       Разница между поцелуями, когда Стид знает, что сегодня они не ограничатся только ими, шокирует. Во-первых, эти поцелуи глубже. Эд целует его так, будто что-то ищет. Стид хочет, чтобы тот нашёл это. Он чувствует приторно сладкий вкус улыбки Эда и раздвигает губы, немного постанывая от ощущения чужого языка у себя во рту.       Это что-то новое. Бодрящее. И быстро делающее его бриджи неудобно тесными.       Стид внезапно не знает, что делать со своими руками. Обычно они оборачиваются вокруг бёдер Эда или обхватывают его лицо, покоясь на чуть отросшей неряшливой бороде. Но такие прикосновения не в духе сегодняшнего настроения, не так ли? Руки Стида застывают по бокам, когда Эд прижимается к нему носом. Он уверен, что Эд чувствует его растущее возбуждение, а также напряжённые мышцы рук и спины.       — Всё в порядке, — шепчет Эд ему в шею, поглаживая его широкую грудь и скользя руками вниз по изгибу живота. — Это я. Расслабься.       «Расслабиться».       Он внезапно принимает решение и притягивает его к себе за штаны.       — Уф, — выдыхает Эд, а затем снова смеётся, когда рука Стида обхватывает его. — Это ты так расслабился? Надо делать это почаще.       Стид сдерживает смех, с трудом обращая внимание на свою реакцию, потому что Эд... приятно ощущается в его руке. Толстый. Твёрдый.       — Ты твёрдый, — заикается Стид. «Ты тоже твёрдый».       — Очень проницательно, — хихикает Эд, слегка наклоняясь к его прикосновению, а затем обнимает руками за шею и прижимается ближе. Стид врезается спиной в мачту — до этого момента он не осознавал, что его вели назад. Эд один раз толкается вперёд, просто чтобы продемонстрировать, насколько он на самом деле твёрд, и Стид замирает, через секунду задыхаясь и неосознанно раздвигая ноги. Прилив возбуждения захлёстывает его, как волна, вызывая морскую болезнь. Он издаёт слабый всхлип, и Эд снова смеётся.       — Может, — шепчет Стид, немного смутившись, — нам следует постараться быть более... тихими?       — Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, — говорит Эд и снова двигает бёдрами, вырывая на этот раз унизительно громкий стон.       Кто-то на палубе шевелится во сне, и Стид закрывает рот рукой.       — Ой.       — Спальня? — бормочет Эд, улыбаясь. — Ты всё ещё «за»?       Стид быстро кивает.       — Замечательно, — вполголоса комментирует Эд и наматывает на ладонь концы его шейного платка. — Следуй за мной.       Они на цыпочках обходят экипаж и спускаются в каюту капитана. Эд хихикает всю дорогу.       Когда за ними закрывается дверь, Стид снова пытается взять инициативу в свои руки, с трудом, конечно, но ему так сильно этого хочется и он сознательно пытается не замыкаться. Первое, что делает Эд, — это сбрасывает шёлковый халат с плеч, превращая его в неаккуратную кучу на полу. Стид окидывает его задумчивым взглядом, прежде чем снова сосредоточиться на поставленной задаче — на Эде, который выглядит просто прекрасно в простой хлопковой сорочке. Он обнимает его за спину, укладывая руки ниже, чем обычно, и крепко целует зажмурив глаза. Эд принимает давление, открывая рот в качестве приглашения, и ведёт за платок ближе к кровати, но Стид не делает последний шаг, чтобы толкнуть его на матрас. Какое-то время они просто стоят, наслаждаясь друг другом, пока руки Стида неуверенно танцуют вдоль нижней части спины Эда.       — Ты можешь потрогать, ты в курсе? — напоминает Эд.       Стид обнаруживает знакомый шутливый тон в его голосе.       — Я могу потрогать?..       — Мою задницу. Можешь даже сжать её. Если чувствуешь себя достаточно смелым. — Он усмехается.       Стид действительно чувствует себя немного смелым. Его руки опускаются ниже.       — Ну вот, — бормочет Эд, прижимаясь к его лбу, — теперь я, блять, покраснею. — Но когда Стид сжимает его, Эд, чёрт возьми, снова смеётся...       — Ты смеёшься, — выпаливает Стид, обливаясь потом.       — Наверное, да, — небрежно отвечает Эд и падает на кровать.       Стид стоит ещё мгновение, прежде чем плюхнуться рядом с ним.       — Так, — бормочет Эд, похлопывая по одеялам и оглядываясь вокруг, как будто осматривает пейзаж. — Вот оно. Кровать. Мы никогда не заходили так далеко.       — Я целовал тебя в постели и раньше.       — Ты целовал меня на ночь, — шутит он. — Сегодня мы спать не будем.       Стид суетится, перебирая кружево на рукавах своей сорочки.       — Полагаю, ты не ошибаешься... — Но Эд притягивает его к себе прежде, чем он успевает закончить мысль.       Стид оказывается сверху, в глубине души волнуясь, что слишком сильно давит своей массой, но Эд не жалуется; он раздвигает ноги под ним, обхватывая его за талию. Стид дрожит от новых ощущений, от того, как Эд тянет его за сорочку.       — Сними эту чёртову штуку, — требует он и дёргает ткань. Стид подчиняется, осторожно развязывая платок и следом избавляясь от верха, прежде чем осторожно потянуть за одежду Эда, который мгновенно откликается, стягивая сорочку через голову и обнажая грудь. Сделав дело, Эд снова плюхается спиной на кровать; его волосы изящно обрамляют голову.       Стид сглатывает.       — Красивый.       Эд проводит руками вверх и вниз по его груди.       — Ты.       Лицо Стида теплеет.       — О Боже. Прекрати.       — Ты красивый, — повторяет Эд, — самый красивый мужчина, которого я когда-либо видел.       — Что ж, это, это логически невозможно... потому что ты... видел зеркало? — В конце фразы Стид заметно съёживается.       Лицо Эда внезапно вытягивается.       — Это твоя версия разговоров в постели?       Стид снова сглатывает.       — Я... я полагаю, что да.       — Я так сильно тебя люблю, — стонет Эд и внезапно бросается вперёд, прижимая их рты друг к другу.       Новый поцелуй более заряжен, чем предыдущие. Может, из-за контакта кожи к коже. Может, из-за положения, которое позволяет им удивительно приятно тереться друг о друга пахом. Независимо от причины, звуки Эда становятся всё настойчивее, перемежаясь случайным и ясным, как день, хихиканьем. Стид пытается свести свои собственные звуки к минимуму, но в основном терпит неудачу. Вскоре он снова опускает руку на перед его штанов.       Дыхание Эда становится тихим и быстрым от прикосновения Стида.       — Ты можешь, если хочешь.       Стид хочет, поэтому стягивает одежду вниз, ровно настолько, чтобы было удобно, и в следующее мгновение уже держит в руке его член.       Он тяжёлый. Тёплый. Стид поглаживает его на пробу, и Эд хихикает, закрывая глаза.       Стид пытается следовать образам, наполняющим его голову поздними ночами, пытается вспомнить движения, которыми в редких случаях наслаждается сам, пытается сделать ему приятно, и Эдвард тяжело дышит, издавая сладкие маленькие всхлипы. Стид обожает эти звуки, он выкручивает руку, надеясь услышать их снова, и Эд издаёт ещё один звук, но на этот раз это не стон, а чёрт возьми...       — Ты сейчас... — лепечет Стид, становясь абсолютно красным, и останавливает движение руки. — Ты опять смеёшься!       Эд кивает, всё ещё хихикая.       — Я просто... Прости, это не потому...       — Я делаю что-то не так?       — Стид, дорогой, — зовёт Эд, обхватив ладонями его лицо. — Не глупи. Это потому, что ты делаешь всё правильно.       Стид откидывается на пятки, а затем полностью отстраняется, забиваясь в угол ниши. Эд бросается за ним, но Стид не поднимает глаз.       — Я не понимаю.       — Чего, дорогой? — Эд кладёт руку ему на плечо. — Почему я... почему я смеюсь?       — Это... сильно подрывает мою уверенность в себе, если быть до конца честным...       — Стид, нет. — Эд тянет его за плечо, пытаясь повернуть к себе, но тот сопротивляется. — Это не должно быть так. Я смеюсь не потому, что мне смешно. Здесь всё сложнее.       — Насколько сложнее?       — Это комплимент, Стид. Клянусь своей жизнью.       — Смех? Как смех может быть комплиментом? В... — Стид заикается, неопределённо жестикулируя рукой. — В такой ситуации?       — Тебе ещё многое предстоит узнать о сексе, — с улыбкой говорит Эд. — Не в плане механики. Боже, нет. Интуиция, похоже, здорово помогает.       — Тогда что...       — Секс может быть забавным, Стид, понимаешь? — Он выразительно поднимает брови. — Ты знал об этом?       Рот Стида открывается, затем снова закрывается.       — Это может быть даже счастливым событием.       — Это... что ж. С Мэри... скажем так, у нас были, ну, супружеские обязанности. Там было мало поводов для веселья. И гораздо меньше — для смеха. Больше походило на торжественное событие.       Эд смеётся.       — Могу себе представить.       — Пожалуйста, не представляй, — просит Стид, ещё больше краснея. — Не очень-то приятно думать об этом.       — Я не Мэри, — мягко напоминает Эд. — Ты делаешь это потому, что должен? Это твоя обязанность?       — Нет, — бормочет Стид. — Это потому, что... я хочу.       — И я тоже. Здесь нет ничего торжественного. Только счастье, Стид.       — Но смех...       — Ты когда-нибудь, — перебивает Эд; лунный свет освещает его лицо. — Ты когда-нибудь чувствовал себя таким счастливым, что... не мог сдержаться? Физически? Как будто ты просто должен был начать танцевать. И петь. И прыгать вокруг, как дурак.       Стид думает о различных случаях, когда делал это в уединении своей каюты, думая об Эде.       — Да.       — Это потому, что эмоции просто пузырятся из тебя. Очень много эмоций одновременно, хороших эмоций, так что ты просто не можешь их сдержать. И им приходится проявляться физически.       Стид вспоминает, как чуть не споткнулся, когда бросился навстречу Эду после особенно долгой разлуки (один час).       — Понимаю.       — Вот почему я смеюсь, — объясняет Эд, и Стид медленно поворачивается к нему. — Это просто... тебя просто так много. Ты заставляешь меня чувствовать столько всего. Мне нужно выпустить это. Мне нужно смеяться. Не потому, что мне смешно, а потому, что это ты.       Стид чувствует прилив тепла.       — Хм.       — В самом деле «хм». Иди сюда. — Эд тянет его вперёд, к себе на колени, и Стид легко подчиняется. — Я постараюсь остановиться, если это тебя беспокоит. Ничего не обещаю, но могу попробовать.       — Вообще-то... — Стид на мгновение задумывается. — Вообще-то. Не надо.       — Нет?       — Нет, — задумчиво повторяет он. — Это... ну, наверно, я должен быть польщён.       Эд усмехается.       — Вот именно.       — Спасибо за разъяснение, — бормочет Стид, спрятав лицо в его шее. — Прости, просто... Боже, я так нервничаю.       — О, Стид, — шепчет Эд, гладя его по волосам. — Не надо нервничать.       Стид издаёт звук в знак согласия.       — Ты такой, — выдыхает Эд, — ты такой чертовски замечательный, Стид. Я не могу поверить, что ты такой... послушай. Если всё, что сейчас произошло, чересчур для тебя, мы можем просто лечь спать. Мы просто уляжемся и попробуем в другой раз. — Он целует его в макушку и спрашивает: — Как это звучит?       Стид закрывает глаза.       — Я правда думаю, что... я больше не могу ждать.       — Правда? — Эд сдвигается, чтобы взглянуть на него. — Ты уверен?       — Уверен. Мне кажется, что я могу взорваться.       — Это на самом деле называется оргаз... — хотел было подразнить Эд, но Стид запечатывает его умный ответ своими губами.       Что ещё примечательно для него в данной ситуации: Эд удивительно словоохотлив. Он не только открыто стонет, но и делится словами поддержки, шутками, небольшими комментариями ко всему, что видит.       «Этот локон у тебя на лбу, — с придыханием говорит Эд. — Мне всегда он нравился. Вот этот, вот здесь».       «Вот так. Боже, именно так».       «Ещё. Прошу. Пожалуйста».       «Твои, блять, твои глаза, приятель».       Он хихикает в щёку Стида, когда тот поглаживает его, а затем протяжно и отчаянно стонет, удивляя Стида таким сочетанием.       Но потом останавливает:       — Ах, ст... стой. Стид, ты должен...       Стид отдёргивает руку.       — Ты...       — Я почти кончил. Просто ещё слишком рано заканчивать, как мне кажется, — поясняет Эд тяжело дыша. — Где, чёрт возьми, ты этому научился? — Он смеётся.       Слышать его смех всё ещё странно, но теперь Стиду легче отмахиваться от него.       — Не думаю, что знаю.       — Опять интуиция, да? Посмотрим, сможет ли интуиция вести тебя дальше.       — Я бы хотел этого.       — Что думаешь, — начинает Эд, восстанавливая дыхание и приподнимаясь на локтях, чтобы соприкоснуться кончиком носа с его, — если я... встану и принесу пузырёк с каким-нибудь твоим причудливым маслом, а? Представляешь, что мы могли бы устроить с ним?       — Да, — выдыхает Стид. — Да, я бы...       — Тогда я скоро вернусь, — взволнованно отвечает Эд, отталкивая его, чтобы добраться до комода.       — Только не... только не зелёный пузырёк, пожалуйста. — Стид садится, натягивая одеяло на колени и любуясь видом Эда в одном нижнем белье. — Это мой увлажняющий крем для лица, он очень важный... и не розовый тоже, он для моих волос, как и фиолетовый... на самом деле многие мне необходимы...       Эд роется в ящиках, на ходу разбрасывая стекляшки.       — Не зелёный, не... фиолетовый... Как насчёт этого? Светло-голубой? — спрашивает он, доставая пузырёк.       Стид на мгновение задумывается.       — Это довольно универсальный лосьон. Для чувствительной кожи. Да, я думаю... я думаю, что могу позволить себе расстаться с ним.       — Слава богине, — усмехается Эд, возвращаясь к нему.       Он садится рядом со Стидом на кровать, вынимая пробку из пузырька, и смотрит на него выжидающим взглядом.       — Стид, дорогой... ты думал о том, как ты хочешь это сделать?       Стид чувствует, как на лбу выступает пот. Думал ли он об этом? Конечно, он, чёрт возьми, думал об этом.       — Эм, да. Я думал.       Эд скрещивает ноги и осматривает пузырёк, как будто тот вдруг невероятно заинтересовал его.       — Хм. Не хочешь поделиться какими-нибудь деталями?       Стид закрывает лицо.       — Ох, Эд...       — Мысли свои, — ухмыляется Эд, — с командой...       — Да, я знаю... Я знаю эту рифму. Это моя чёртова рифма. Просто... если ты не заметил, я не слишком красноречив в... плотских делах...       — «Плотских делах»?! — Эд запрокидывает голову, разражаясь смехом. — Ха! Послушай, приятель, тебе придётся рассказать, если ты хочешь прибрать меня к рукам.       — Да, и я стараюсь, просто мне как-то неловко.       — Неловко? — На лице Эда появляется выражение искреннего замешательства. — Как?       — Неловко, как... — Стид проводит рукой по волосам. — Как... это мои личные фантазии. Я никогда не думал, что буду делиться ими с кем-то.       — Думаю, я понимаю, но нет лучшего времени, чем сейчас, чтобы это сделать, учитывая, что ты как раз сидишь с объектом своих фантазий и он очень заинтересован в том, чтобы воплотить их в жизнь для тебя. Если, конечно, не я объект твоих фантазий...       — Эдвард, конечно, это ты...       — Ну, тогда я не вижу причин стесняться. — Эд ставит пузырёк на тумбочку и откидывается на спинку кровати, улыбаясь. — Мы должны поговорить об этом, прежде чем пойдём дальше. Так я узнаю, чего ты хочешь, чего ты ожидаешь. Так что давай, вперёд. Я весь внимание.       Стид мысленно перебирает несколько фантазий.       — Я не уверен, что...       — Что думаешь, если... — задумчиво говорит Эд, — сначала я поделюсь одной из своих фантазий, чтобы ты увидел, что это не так страшно. Как это звучит?       — Это звучит... — «Волнующе. Заманчиво. Чертовски эротично». — Хорошо.       — Отлично. — Эд ложится на спину, укладываясь так, чтобы снова оказаться головой на подушке, скрещивает руки на груди и задумчиво бормочет. Стид не может отвести взгляд даже на секунду.       — Есть... о, эта хорошая, — бормочет Эд, похоже, считая на пальцах. — И эта... довольно весёлая, прибережём её для другого раза... и это, о, это на потеху всем, конечно, но не сегодня... О, я знаю. — Он открывает глаза. — Эта очень хорошая. Возможно, немного кровавая.       Стид разинул рот.       — Кровавая?!       — Не из-за нашей крови, — быстро уточняет Эд, смеясь. — Кровь какого-то... какого-то придурка, наверное, детали не имеют значения. Она звучит примерно так... — Стид задерживает дыхание, его член уже нетерпеливо дёргается, а Эд ещё толком ничего не рассказал...       — Мы только что завершили рейд. Трудный, опасный. Это какой-то военный корабль. Бои были жестокими, многих ранили, и так далее, ну, ты понял. Самая важная часть... самая важная часть — это то, что ты в какой-то момент спас мне жизнь, ты... Я запнулся в бою, возможно, сделал неверный шаг, но он стоил бы мне жизни — и всё, покойся с миром, Эдвард Тич.       Стид сглатывает.       — О Боже.       — Но тут в последний момент появляешься ты и спасаешь мне жизнь. Рубишь этого парня на куски, выглядит это очень жестоко, я бы даже сказал чересчур, тебе, наверное, стоило бы немного сдерживаться...       Стид слегка улыбается, вопреки самому себе.       — Но ты спас меня. А потом ты весь такой окровавленный и потный, твои волосы торчат во все стороны... — Выражение лица Эда становится немного рассеянным, и Стид замечает, как его рука опускается ниже, чтобы обхватить себя. — И ты просто чертовски красив, приятель, поэтому я говорю остальной команде грабить верхние палубы, а сам тащу тебя под палубу в какую-нибудь шикарную каюту капитана, и там... там есть стол... — Теперь он с чувством ласкает себя, сосредоточенно нахмурив брови. — Мы обмениваемся парой поцелуев, а потом ты становишься немного грубым от... от... трепета битвы, наверное, от трепета жизни... — Он на мгновение прерывает себя стоном, и Стид физически чувствует ускользающий контроль. — И ты... ты толкаешь меня на стол, наклоняешь меня прямо над ним, как будто я просто тряпичная кукла, и ты берёшь меня прямо там, вот так. — Его глаза распахиваются, рука резко перестаёт двигаться, и он смотрит прямо на Стида. — Она звучит примерно так.       — Святые небеса, — шепчет Стид, впервые за всю жизнь испытывая такое сильное возбуждение.       Эд смеётся.       — «Святые небеса» — это не совсем та реакция, которую я ожидал, но думаю, она тоже подходит.       — Это... это очень... — Стид обводит взглядом тело Эда, облизывая губы. — Очень привлекательно.       — Приятно слышать. Теперь твоя очередь.       — Ты... в твоих фантазиях это я? Беру тебя?       — В некоторых, — отвечает Эд, пожимая плечами. — В других мы меняемся. О, у меня есть отличная фантазия, где ты суетишься над своими книгами в библиотеке, и я прихожу, и я... ну. Обсудим в другой раз. Сейчас твоя очередь, Стид.       Эд постарался показать, что делиться — это приятно. В смысле теперь, когда Стид знает о пост-боевой фантазии Эда, он был бы только рад воплотить её когда-нибудь в жизнь. Возможно, с меньшим количеством моментов на грани смерти. И если Стид поделится своими мыслями, Эд, наверно, проникнется тем же желанием.       — Хорошо, — медленно начинает Стид, мельком взглянув на него. — У меня тоже есть несколько разных... сценариев. О которых мне нравится... размышлять.       Эд хихикает.       — Тогда продолжайте, капитан Боннет.       — В особенности есть один, которому я... отдаю большое предпочтение в последнее время. Эта фантазия немного менее драматичная, чем твоя.       Рука Эда сдвигается, накрывая руку Стида.       — Всё в порядке.       Стид прочищает горло.       — Там... фигурирует мой шёлковый халат. Розовый.       — О? — Эд приподнимается на локтях и смотрит в сторону двери, где тот самый предмет одежды, о котором идёт речь, валяется скомканным на полу. — Этот?       — Да. Ты... носишь его. В фантазии.       — Я ношу его?       — Да, ты носишь... — Стид успокаивает дыхание. — Только его.       Челюсть Эда отвисает от притворного шока.       — Какой скандал! Ну, теперь мы к чему-то пришли.       — Это... так, для забавы... — уточняет Стид, но Эд уже встаёт с кровати. — О, Эдвард, если это звучит странно, ты не должен...       Эд ничего не говорит. Какое-то мгновение он просто стоит над халатом, прежде чем бросить быстрый взгляд на Стида, который уже выглядит немного ошеломлённым, а затем подмигивает и одним быстрым движением сбрасывает нижнее бельё.       Стид издаёт писк.       — Я уже говорил тебе, что он мне очень нравится, — говорит Эд, поднимая халат и натягивая его на плечи. Он не завязывает его, оставляя полы распахнутыми.       Стид в основном давится слюной от подобного зрелища.       — Продолжай, — велит Эд, подходя к нему. — Что будет дальше?       — Дальше... что ж, дальше там не так много... деталей, — лжёт Стид, позволяя своим глазам скользить между ног Эда. — Просто... стандартный половой акт, я полагаю.       — Мгм, — протягивает Эд, а затем замолкает и останавливается в полуметре от Стида, скрещивает руки на груди. Руки Стида же дёргаются от отчаянного желания прикоснуться, но он не двигается со своего места на кровати.       — Да. Это... приятно. Мы в постели, вот здесь. Ты... на спине. Подо мной.       Эд немного льнёт к нему.       — Продолжай.       — Очень... тепло. — Стид втягивает воздух и отводит глаза. — Внутри очень тепло. Туго. Ты держишь меня в объятиях, а я — тебя. Ты выглядишь восхитительно... подо мной, твои волосы... мои пальцы запутались в них. Мы не торопимся. Это... медленно. Мы просто слушаем друг друга, ты... ты издаёшь... приятные звуки. И говоришь что-нибудь приятное. И я тоже говорю тебе что-нибудь приятное, и тебе это нравится. Ты от этого краснеешь. Мне нравится, когда ты... когда я заставляю тебя так извиваться. И... ну, мы заканчиваем и засыпаем в объятиях друг друга, и это, наверно, всё. Мне жаль, что это не очень... — Он замолкает и тяжело вздыхает.       Ну вот. Он сделал это. Он раскрыл часть себя, которой не думал, что когда-нибудь поделится. Он впервые в жизни так открыто говорил о сексе.       Это было... это было хорошо.       Он не может посмотреть на Эда, который уже долго молчит, и зажмуривает глаза.       Тот по-прежнему ничего не говорит.       — Эд?       Ничего.       — Эдвард? — Стид открывает глаза и обнаруживает, что Эд просто стоит и смотрит прямо на него; его лицо покраснело от эмоций, а глаза стали большими и водянистыми, тая в себе множество чувств.       — Чёрт, — ругается Эд потрескивающим от возбуждения голосом и притягивает Стида к себе.       — Тебе это нравится? — шепчет Стид, когда получает короткий перерыв от натиска поцелуев.       — Конечно, мне это, блять, нравится, — рычит Эд, седлая его на кровати. — Мне это настолько, чёрт возьми, понравилось, что я чуть не потерял себя, просто слушая, как ты всё это описываешь.       — Просто... твоя история, твоя фантазия...       — Это всего лишь одна из многих моих фантазий, — объясняет он, притягивая Стида к себе и опрокидывая на матрас. — У меня их довольно много. И некоторые из них... Некоторые из них очень похожи на твои. В точности как твои.       Эд двигается дальше, медленно спуская его бриджи вниз. Стид сам справляется с нижним бельём, практически не пугаясь появившегося чувства незащищённости. Эд беззастенчиво смотрит на его член и через секунду заключает его в крепкую хватку.       — И, конечно же, ты чертовски огромен, приятель, — бормочет он. — Как будто мне нужна была ещё одна причина для одержимости тобой. — Он смеётся и наклоняется, чтобы снова поцеловать Стида, промахиваясь и ударяя его в подбородок.       Стид всё равно удовлетворённо вздыхает, прежде чем наклонить голову, чтобы поцеловать Эда должным образом, грязно и медленно. Эд обхватывает их обоих и на пробу поглаживает, вызывая одновременное шипение в поцелуй.       — Чудесно, Эд, ты просто чудо, — бормочет Стид.       — Да?       — Да, — повторяет он, глядя на Эда. Его волосы лежат вокруг головы, как нимб, а шёлковый халат, обнимающий его тело, в некоторых местах становится влажным от пота. — Просто великолепно. Лучше, чем фантазия, Эдвард, ты всё, чего я когда-либо хотел, ты... о, чёрт.       — Ло... — выдыхает Эд; в отличие от фантазий Стида, сейчас он более взволнован и нетерпелив. — Блять, лосьон, передай его. Ты нужен мне сейчас же.       Слепо потянувшись к тумбочке, Стид хватает пузырёк, и Эд немедленно выхватывает его, поспешно открывая.       — Если ты не... если для тебя это не будет проблемой, — внезапно говорит Стид, забирая пузырёк обратно. — Я не совсем осознаю свою роль здесь, но, если тебе нужно подготовиться, я бы хотел это сделать.       Эд стонет, закрывая глаза.       — Блять, приятель. Да, пожалуйста. Я... я подскажу тебе, что делать.       — Спасибо. Ты очень милый.       — Я «ми»?.. — всхлипывает Эд, глядя на него. — Осторожнее со словами, Стид, или я кончу прямо сейчас.       «Мило». Стид ухмыляется и откладывает это на потом.       — Ничего сложного здесь нет, я уже готовился к этому. Просто... начни с одного пальца. Сначала один, а там дойдём до... скажем, трёх. И не жалей лосьона.       — Понятно, — отзывается Стид и, согрев пузырёк между ладонями, отодвигается немного назад, оставляя поцелуй на его животе. Мышцы трепещут, и Эд, заточённый в шёлк халата, извивается.       Стид начинает медленно. С одного пальца, как сказал Эд. Неглубокие толчки всё равно заставляют его издавать высокие всхлипы. Когда он принимает решение добавить ещё один палец, Эд пытается встретить его движения.       — Тише, я всё делаю правильно, — говорит он, останавливая его рукой и целуя в бедро.       — Я скажу, что... Стид, чёрт возьми. — Эд хихикает, но резко замолкает, когда Стид набирает темп.       Целую минуту Эд не издаёт ни звука, кроме стонов и тяжёлого дыхания, пока...       — Стид, не мог бы ты...       — Да?       — Попробуй согнуть пальцы, как... — Он слабо поднимает руку, чтобы продемонстрировать. — Просто согни их немного внутри и...       — Вот так...       И Эдвард, чёрт возьми, кричит.       — О, — произносит Стид.       — Пошёл ты со своим «о», — стонет Эд, сжимая простынь в смертельной хватке, а потом снова кричит. Обнаружив цель, Стид, похоже, намерен тщательно исследовать её, экспериментально проводя по этому месту пальцами. — Трахни меня.       — Это стандартное ругательство или просьба?       — Стид... ты ублюдок... просьба, а теперь поцелуй меня, мать твою. — Он грубо притягивает его в поцелуй, который больше похож на столкновение зубов.       — Тише, спокойнее, — шепчет Стид в открытый влажный рот Эда. — Я понял. Я позабочусь о тебе.       Эд всхлипывает.       — Эдвард, я держу тебя, — заверяет Стид, испытывая головокружение от полного контроля над ситуацией.       — Пожалуйста, я готов... я... — Подтверждая свои слова, Эд обвивает его талию ногами.       Стид обхватывает себя скользкой от лосьона рукой и пару раз поглаживает, прежде чем устроиться возле входа.       — Стид.       — Терпение, — наставляет он, придерживая его за бёдра, — дай мне посмотреть на тебя. Открой глаза, хорошо?       Эд немного неохотно открывает глаза, глядя на него из-под влажных ресниц. Стид проводит рукой по волосам, запечатлевая это чувство в памяти, запечатлевая образ Эда, облачённого в розовый шёлковый халат, его распалённую кожу, его дрожащее и пронзительное дыхание.       Он толкается вперёд.       Веки Эда трепещут от переполняемых его ощущений, но Стид изо всех сил пытается держать глаза открытыми. Он хочет видеть. Он хочет видеть, как он входит; он хочет видеть лицо Эдварда, когда это произойдёт, как его черты преобразятся от облегчения пополам с желанием; как его рот откроется, чтобы выпустить отчаянный всхлип. Стид ошеломлён всем этим: своей любовью к нему, к их совместной жизни, видом этого дурацкого розового шёлкового халата, этими ощущениями, таким большим количеством ощущений, бурлящих и переливающихся через край, как в кипящем котле, и... что ж. Он смеётся.       Он не смог бы сдержаться, даже если бы попытался.       Эд уже тысячу раз слышал его смех, но сейчас он немного искажён от грубых нот и как будто подозрительно близок к слезам.       — Стид. — Эд широко улыбается, обнимая его лицо ладонями. — Теперь ты смеёшься.       — Я-я... это... извини, я не...       — Не извиняйся. Не за это. — Он целует его. — Я рад...       — Кажется, я... кажется, теперь я понял...       — Ладно, приятель, это замечательно, я так рад, что тебе это нравится, но... — Эд многозначительно крутит бёдрами. — Если ты сейчас не начнёшь двигаться, я умру.       — О. — Стид хихикает. — Хорошо. Сейчас, сейчас, сейчас... — Он осторожно выскальзывает, а затем с меньшей деликатностью входит обратно.       Стид представляет себе это так, как будто он роет сокровища. Это глупая метафора, но для него работает. Он запускает одну руку в волосы Эда, а другой — поддерживает его бедро, и задаёт резкий чувственный темп, как будто что-то ищет, ищет. С каждой секундой Эд выглядит всё более нуждающимся, помечая любую его кожу, до которой может дотянуться, и шепча на ухо всякие ласковые пустяки.       Один из них это:       — Мои волосы... ах... ты можешь... потянуть их сильнее... если...       Стид так и делает. По телу Эда пробегает дрожь, и его спина выгибается дугой над кроватью. Стид пользуется возможностью, чтобы подхватить его под поясницу и приподнять, не прекращая искать, искать...       Эд издаёт звук, как будто из него только что выбили дух.       — О, блять. Там-там-там...       — Чёрт, Эдвард, ты так хорошо выглядишь... так туго, приятно...       — Стид, блятьблять, Стид...       Стид никогда не становился свидетелем того, как другой мужчина достигает кульминации, но он может распознать признаки. Иступлённое выражение лица, подбадривающие слова, неуклонно превращающиеся в бессвязный поток звуков. Он хочет помочь Эду закончить прикосновением руки, но не может оторвать ни одну из них от текущих задач, поэтому наклоняется вперёд, накрывая Эда собой и надеясь, что этого трения будет достаточно для его истекающего члена.       — Чёрт, Стид, детка, я уже почти. А ты... ты?..       В ту же секунду Стид осознаёт, что он тоже.       — Да.       — Давай... вместе... Можем попробовать?       — Да, чёрт возьми, да, Эдвард...       Быстрым движением Эд обхватывает себя и трахается в кулак, подстраиваясь под толчки Стида. Другой рукой он обвивает его шею, прижимая их лбы друг к другу, и Стид прижимается к нему коротким поцелуем.       — Эдвард, — говорит Стид ему в губы, — солнышко.       Это всё, что требуется. Эд кончает с долгим и протяжным стоном. Стид достигает кульминации в то же время, его бёдра двигаются так же медленно и аритмично, как и дрожащая рука Эда на его члене.       И Стид не прекращает шептать ему на ухо «милый», «солнышко» и «ты моё сокровище».       Когда движения прекращаются и Стид выходит, на мгновение наступает тишина.       А затем раздаётся смех. Два громких, головокружительных и гармоничных вида смеха, которые вскоре тонут в прикосновении губ. Стид пробует соль на коже Эда, а тот клянётся, что улавливает намёк на чай.       — Я рад, — бормочет Эд и, всё ещё хихикая и понемногу приходя в себя после оргазма, прижимает Стида к своей груди, — что твоя маленькая фантазия заканчивается тем, что мы засыпаем. Ты меня вымотал. Я, блять, совсем без сил.       — Секс всегда... всегда такой... — Стид не думает, что в английском языке есть идеальное слово для того, что он хочет сказать, поэтому выбирает самое подходящее: — Потрясающий?       — С тобой — да, — отвечает Эд, постукивая его по носу.       Он краснеет.       — Думаю, Мэри не согласится.       Эд фыркает, и Стид кладёт голову ему на грудь, переводя дыхание.       — Твой халат может быть немного испорчен, — предупреждает он, шаркая ногами. — Там внизу кое-какой беспорядок.       — Тебе повезло, что я довольно искусен в стирке.       — И во многих других вещах, приятель.       И Стид смеётся. Снова. И снова, и снова, и снова.       Это легко. Это естественно. Это приятно.