Моя малышка рок н ролл

После того, как мы поругались с Серафимом, мы шли с Глебом и разговаривали о том, что сегодня произошло. Глеб успокаивал меня. Не знаю, помогло ли мне это, но успокоить меня в любом состоянии очень сложно. Сентябрь 2021. Сегодня я, как обычно, пришла со школы. Наш классный руководитель всё время твердил о скорых экзаменах, о том, что нужно готовиться и всё в этом роде. Родители вечно орали на меня и ругались из-за того, что не готовлюсь к экзаменам, а все время только рисование. Мама разорвала мои рисунки, но те, которые были мне дороги, я хранила в своем тайнике. Казалось бы странно, но да, это был единственный способ спрятать своё творчество от них. И всё равно я переживала за них. Вечер. Я сидела на кровати, погруженная в телефон после нашей ссоры с родителями. Было очень трудно переносить такие моменты. Я очень нервничала о своем будущем и думала о том, что будет дальше. Но меня пугало одно — мое психическое состояние. Недавно после похода к психологу при силой мамы мне поставили несколько диагнозов. Первый был очевидный — паническое расстройство. Да, у меня были частые панические атаки. Говорила ли я о них родителям? Нет. Каков был результат, спросите вы? Антидепрессанты на три ближайших года, самое время для них. Второй диагноз был не такой страшный для родителей и родственников, кроме Серафима, который недавно закончил этот чертов цикл. Так вот, поставили мне какой-то длинный и непонятный диагноз, связанный с кошмарами и апатией. Длинное у него было название, но прописали мне много лекарств. Мне приходилось их пить, ибо заставили. Если бы от меня зависело, я бы забила на всё и покончила жизнь самоубийством. Но, спасибо за огромную поддержку Серафиму за то, что он меня проконсультировал по поводу моих панических атак, всегда звонил мне и переживал за меня, еще больше за мое состояние, которое было на грани суицида. Два раза меня спасали в больнице из-за передоза каких-то таблеток, и один раз дома, когда моя мама зашла в ванную, а там полная ванна крови, и лежит её дочка с перерезанными венами. Режу ли я вены? Да, но реже, чем два года назад. Сейчас я хожу к онлайн-психологу, которого посоветовал мне Серафим. Большое спасибо ему за это. Если бы не он, моё состояние было бы уже не земным, а где-то рядом с богом или моим и Серафима дедом. Настоящее время. Мы шли с Глебом по какой-то незнакомой улице, и он рассказывал мне о своём творчестве и своей самой странной любви, когда он влюбился в подругу на собственной свадьбе. Для меня это было странно, и я была в шоке от того, что невеста отреагировала на это нормально. Но ведь ты же его невеста и любишь его. В ситуации было всё странно, и главное мне было жалко Глеба, у него была грусть на лице. Я пыталась его поддержать как могла и, не побоявшись, спросила: — Честно, Глеб, странная ситуация, но ты говорил, что благодаря своей музе, ты писал много треков и даже в 20 году свидания с ней, но как сейчас пишешь треки? Немного не понимаю, можешь рассказать? — Ну, смотри, получается это было давно. Сейчас я пишу треки, что приходит в голову, со своей привязкой к моим «музам». Тогда я даже ничего не мог сделать, проще говоря, у меня был творческий кризис. Но сейчас я справился с этим состоянием, и сейчас у меня совсем другие проблемы в жизни — ответил Глеб, посмотрел на меня и добавил: — Но, наверное, всё-таки есть одна моя муза, о которой пока не могу говорить, но пару треков о ней написал) — ответил он, поправив свои кудрявые волосы, и посмотрел на меня, в то время как я делала заказ в аптеке, потому что по приезде не оказалось моих таблеток. — Что заказываешь? — спросил Глеб, подойдя ко мне поближе и заглянув в мой телефон. — Да так, таблетки — ответила я ему, добавляя в корзину пару пачек таблеток, и остановившись, спросила у него: — Слушай, мне тут заказ должен прийти, ты не знаешь где эта аптека? — показывая адрес, и он сразу же ответил. — Знаю. А у тебя что, панические атаки? Просто я нечаянно взглянул в твою корзину, я пью такие же — Да, давно, но не суть, это обсудим позже. — Я с таким состоянием думаю, что не продержусь долго в этом мире, — ответила я, и Глеб сразу воскликнул: — Ты чего? Все будет хорошо, я буду тебя поддерживать, готов быть самым лучшим другом и рабом в твоей жизни, — сказал Глеб, улыбнувшись. — Было бы неплохо, только если лучшим другом, но не рабом. Пока мне нет 70 лет, я все еще могу делать физические и, частично, моральные дела, — ответила я, повернувшись к нему, улыбнувшись и заходя в аптеку. — Здравствуйте, заказ номер 456…789, — сказала я фармацевту. — Вот держите, с вас две тысячи шестьдесят пять рублей семьдесят копеек, — ответила мне фармацевт. Я показала ей карту, и она поднесла терминал. Оплатив покупки, я забрала пакет и пошла к Глебу, сидящему на стуле в аптеке. — Все? — спросил Глеб. — Да, пошли, — ответила я, открывая дверь, и поддержав ее, прошла на улицу, закуривая сигарету, и пошла в сторону дома Серафима и Глеба. — Идем домой? — спросил Глеб. — Блять, я не знаю, а что делать, — ответила я, делая пару тяг, выкинула сигарету. Глеб ответил: — Нам с тобой больше некуда идти, так что выбора у нас нет. Да и Серафим, может, осознал, что спизданул, — сказал Глеб, посмотрев на меня. — Надеюсь, пошли уже, — ответила я, смотря на задумчивого Глеба, который смотрел в одну точку. — А? Пошли, — ответил Глеб и начал меня догонять. — Слушай, а может, сегодня с тобой сходим на крышу? Как раз белые ночи начались. Не хочешь? Вино можем взять? — добавил Глеб, посмотрев на меня, улыбнувшись и поправив очки. — А пошли, хоть отвлекусь от шумихи, а то как-то немного тревожно, — согласилась я, посмотрев на него. — Пошли. — Пошли — ответил Глеб. Мы шли около 25 минут, потому что ушли не далеко, и разговаривали на разные темы. Мне было очень интересно узнать много фактов о Глебе. Я же рассказывала много историй о Серафиме и связанных с ним событиях, а также о своих многочисленных попытках суицида и борьбе со своей болезнью, паническими атаками, но из этого ничего не выходило. Глеб рассказал много о Питере, своей семье, переживаниях. Было такое ощущение, что мы знакомы не год, а 15 лет. Общение с ним приносило спокойствие и защиту. За время этой прогулки мы узнали многое друг о друге. И вот мы уже подошли к подъезду Серафима. Подняв голову, увидела его на балконе. Он стоял, курил. Дернув за руку Глеба, дала ему знак, чтобы он посмотрел вверх. Серафим заметил нас. Мы переглянулись и зашли в подъезд. Пройдя к лифту, Глеб вызвал его, пропустил меня, зашел сам, и мы поехали к Серафиму на этаж. — Глеб, слушай, а что мне ему говорить? — спросила я у него с опаской. — Главное, не переживай, все в порядке. Я же рядом, — улыбнулся Глеб, поправив мою прядь волос за ухо. Я посмотрела на него, когда лифт остановился, и я вышла. Перейдя в открытую квартиру, потом зашел Глеб. Серафим подошел к нам, начал обнимать меня, просить прощения. — Лиз, прости пожалуйста, прости боже, мне так стыдно перед тобой и Глебом, — сказал Серафим, обнимая меня, гладя по спине. Отстранившись, он сказал: — Глеб, прости, что я так подумал, — сказал он, почесав затылок. Я разувалась, прошла в комнату, чтобы переодеться. Его поведение было странным, ведь я видела его таким в первый раз, но я все еще думала о том, как вел себя Глеб, смотрел мне в глаза и улыбался, пытался потрогать мои волосы, обнимал много раз, и даже когда мы шли обратно домой, он мне скидывал смешные мемы, и я смеялась, держась за него. «Влюбился?» — подумала я, но я же могу точно так же про себя рассказать, а если он меня бросит, хотя по его рассказам его бросали только девушки, и это было очень странным, и казалось, что он верный. Мы даже не начали встречаться, а у меня уже такие мысли. Но сейчас я думала только об этом и о том, что мне взять и надеть на вечер, и чтобы кое-как не узнал Серафим, что мы пойдем вечером на крышу на пикник, ибо ему бы показалось, что мы идем на свидание, хотя я уверена, что он хочет устроить мне вечер. Вообще, я решила, что вечером наверняка будет холодно, и решила взять свой любимый плед, который привезла ранее из дома. Я решила одеть обычные штаны клеш и лонгслив в полоску. Мой выбор пал на них, потому что мне нравился мой лонгслив, и он сочетался только с этими брюками и обычными кроссовками Адидас. В то время мальчики болтали и сидели на кухне, а я, переодевшись в домашний костюм, решила пойти на балкон покурить. За мной пошел Глеб, и в нашу сторону пошел Серафим. Пройдя на балкон, мы все вместе закурили, и я села на подоконник и начала курить. Ко мне обратился Серафим: — Лиз, а ты купила таблетки? — Да, Сим, купила. — ответила я, сделав затяжку и выпустив ее нечаянно в сторону Глеба, и он повернулся. — Ты купила те, которые пил я, и те, которые тебе прописали? — спросил Серафим, докуривая сигарету. — Да, все как обычно. — ответила я, смотря в одну точку и думая о сегодняшнем дне. Да, Серафим за меня переживал больше, чем за свою жизнь, потому что хотел, чтобы я не сталкивалась с теми ситуациями, с которыми столкнулся он, но мне кажется, не повезло. Глеб стоял и слушал нас, а я смотрела на него и думала, есть ли сегодня повод для ПА? Мы все вместе докурив сигареты вышли с балкона. Я пошла делать документы и отправлять их на поступление в новую школу, чтобы сдать экзамены, также я просмотрела все университеты и выпила за все это время 3 банки Red Bull'а и съела только рис с рыбой, который заранее заказывала на Яндекс.Доставке. Но вдруг я услышала, что кто-то пришел или кто-то ушел. Оказывается, ушел куда-то Серафим, а мы с Глебом остались одни дома, и тут ко мне подсел Глеб и сказал: — Лиз, хватит сидеть за компьютером, иди отдохни, ты уже 5 часов сидишь за ним. — Я тут документы только 2 часа делала и отправляла их, и университет ищу. — ответила я, попивая Red Bull. — Сейчас уже 7 часов, нам с тобой в 9 выходить, ты успеешь собраться? — сказал Глеб, и тут я, посмотрев на время, закрыв ноутбук, убрав в мусорное ведро свои банки и поставив тарелку в раковину, пошла в душ. После душа я пошла в комнату гладить вещи, которые одену, и приготовила кроссовки и украшения. Я надела носки и выбежала к Глебу. — Блин, мне нравится, что ты оделась. Ты красивая. — сказал Глеб, смотря на меня. Он был одет в водолазку, джинсы, и такие же, как у меня, кроссовки, только на 3 размера больше. — Глеб, ты ничего не замечаешь? — спросила я у него с хитринкой. Глеб начал меня осматривать, а я показала ему на ноги, и он заметил и знатно удивился. — Такое ощущение, что вселенная нас специально вместе собрала. — сказал Глеб, улыбнувшись и пройдя в сторону порога. Сказал: — Пошли, такси уже приехало, ты все взяла? — Да, не беспокойся. — сказала я, выходя из квартиры. Мы зашли в лифт. Я всегда боялась лифтов, поэтому у меня сильно тряслись руки и было громкое дыхание. Глеб тут же заметил это, подошёл ко мне, взял мои руки и спросил: — Лиз, все в порядке? Почему руки трясутся? Расскажи мне. — Я просто была маленькая, всегда боялась лифтов, поэтому у меня это осталось до сих пор. Я вообще много чего боюсь, была довольно травмированным ребёнком — сказала я, а на циферблате показалось, что мы уже на четвёртом этаже, но мы всё равно продолжали разговаривать. — Ты думаешь, я не был? У меня тоже сильно оказалось. Я был детстве где-то между раем и адом, противоположность такая была — ответил Глеб, держа мои руки, чтобы успокоить меня, и смотря мне в глаза. Его глаза были черные, темнейшие, как шоколад. Мне казалось, что я наслаждаюсь только его голосом и глазами. Мы уже приехали на первый этаж и начали идти к двери. Мы вышли, и как раз приехало такси, время было 21:48. Мы сели в такси и поехали. Я видела много питерских домов, проезжали мимо Невы — было очень красиво. Я забыла, что всегда засыпаю, когда еду далеко. Я смотрела на все эти красивые виды, пока Глеб сидел в наушниках и занимался чем-то в телефоне, и дальше ничего не помню. От лица Глеба: Мы сели в такси. Я делал вид, что сижу в телефоне, а на самом деле следил за Лизой, которая наблюдала в окно. Потом мне написал Серафим: — Где ты? Где Лиза? Почему вас дома нет? Всё в порядке? — 22:54 — Где ты? Я бегу за тобой — 22:55 — Глеб, заебал, не включай дурака, где вы? — 22:55 — Мы поехали гулять на крышу. Сейчас же белые ночи — 22:56 — Почему меня не взяли? Я кажется понял, ты типа её на свидание повел, да? — 22:57 — Ты же знаешь, давно я на неё глаз положил… — 22:58 — В смысле глаз положил? Еблан, только попробуй что-нибудь с ней сделать, я тебя нахуй с балкона скину, понял? — 22:59 — Еблан, тут только ты. Лиза мне давно нравится, с того момента как познакомились. Помнишь тот концерт, когда мы с ней тебя бухого тащили домой? — 23:00 — Ладно, я понял. Удачи, брат — 23:01 — И я тебя люблю, Симочка — 23:02 — Иди в пизду — 23:03 — Ты это в прямом смысле говоришь? — 23:03 — Сука — 23:04 После десяти минутной беседы я отложил телефон и заметил, что Лиза уснула в неудобной позе. Поэтому я положил её к себе на ноги. Она лежала в наушниках, видимо, ничего не слышала, пока я гладил её по волосам, наблюдая, какая она красивая, какие у неё ресницы, кудри, что рассыпались по моим ногам. Она была для меня как настоящая греческая муза, только не греческая, а моя… От лица Лизы: Я уснула и даже ничего не понимала, что происходит, но чувствовала, что лежу на чем-то очень мягком, и меня что-то гладит. Открыв глаза, увидела такую картину: Глеб смотрит в окно, гладит мою голову, мои ноги на сиденье, на котором я сидела. Глеб заметил, что я проснулась, и сказал: — Мы скоро приедем уже — сказал он, улыбаясь и гладя меня по волосам. Я начала вставать, но сильная мужская рука удержала меня, и я обратно легла. — Лежи, нам еще 20 минут ехать — сказал он, поправляя мои волосы, а я обратно легла, взяв его руку, которая гладила мои волосы, начала перебирать и спрашивать о его татуировках. Глеб всегда улыбался, смотрел на меня. Я думала, что сегодня роковой день, и поэтому у меня началась тахикардия прямо в такси. Глеб испугался и спросил: — Лиза, всё в порядке. Почему началась тахикардия? — Голова разболелась и переживала — ответила я ему, солгав, не могла сказать, что боюсь, что ты мне предложишь встречаться. — Точно? — спросил он с опаской. — Да, не переживай — ответила я, продолжая гладить его руку. Я заметила, что он улыбается, смотрит в окно. Было странное чувство.