Инстинкт

Выжившие члены общины переночевали в лесу, в наспех сделанных из ветвей шалашах. Утром ударили заморозки, и несчастные продрогли до костей. Нэру этой ночью не спал — он следил за тем, чтобы не потух костер, который отпугивал своим светом диких зверей и давал хоть немного тепла. Юноша несколько часов кряду бездумно смотрел на пляшущие языки пламени. Сын главы думал о своей матери, братьях и сестре. Он пытался представить себе, какой будет его жизнь без них. Пока что удавалось плохо. Чем ближе было утро, тем прочнее укреплялось в сердце Нэру новое для него чувство — ненависть. Он никогда не смог бы простить чужакам то, что они сделали. Жажда мести вспыхнула в юноше с ужасающей силой. Смелый Хакон выбрался из своего шалаша, потянулся, хрустнув костями и, прищурившись, посмотрел на укутавшегося в шкуру Нэру. Костер по-прежнему горел, значит, юноша не заснул. Мужчина тихо опустился рядом с сыном и заговорил хриплым ото сна голосом: — Думаю, нужно отправиться на наши земли и проверить, заняты ли они чужаками. Если их там еще нет, возможно, туша мамонта осталась нетронутой. Мы могли бы сделать из его костей и шкуры шатер, ночевать будет не так холодно, да и мяса его хватит надолго, — Хакон говорил это нарочито бодрым тоном, словно это не он вчера потерял почти всех своих родных. Нэру тяжело вздохнул и бросил на отца короткий взгляд. С одной стороны, стоило юноше вспомнить о трагедии, произошедшей на общинных землях, свидетелем которой он стал, как на душе становилось очень тоскливо, но в то же время он страстно желал, чтобы чужаки оказались там. Нэру жаждал мести и боялся, что, увидев врагов, не сможет держать себя в руках и кинется на них. Конечно, они убьют его, в этом не приходилось сомневаться, но он заберет с собой в загробный мир столько чужаков, сколько сможет. Когда солнце взошло над горизонтом, Нэру и еще двое молодых мужчин отравились на свою прежнюю территорию. Стоило им пересечь реку, как они услышали чужаков. Спутники Нэру сказали, что нужно возвращаться к остальным, но юноша сумел убедить их подойти поближе. Чужаков было чуть больше тридцати, основную часть составляли зрелые мужчины. Как ни в чем не бывало кочевники обустраивались на чужих землях. Нэру сжал руки в кулаки и ринулся вперед. К счастью, его успели остановить до того, как он вышел из-под защитного покрова леса, но один неандерталец заметил странное шевеление в зарослях и осторожно последовал за уходящими. Атсу был несказанно рад, что ему стало известно местонахождение врагов. Теперь незачем было опасаться их мести — оставалось лишь дождаться ночи и убить поселенцев, когда они будут спать. Однако вождь не мог знать, насколько осторожным теперь будет Хакон. Стоило Нэру и его спутникам вернуться, глава сказал своим людям уходить. Кроманьонцы спускались вниз по реке, пока не стемнело. Когда стало сложно передвигаться из-за плохой видимости, они остановились на ночлег. Вождь племени неандертальцев, собравший всех мужчин племени ради убийства врагов, не смог сдержать вопля отчаяния, когда увидел лишь кострище на месте предполагаемой стоянки врагов. Это значило, что они все еще в опасности. Поселенцев нужно было найти и убить как можно скорее. Следующие несколько дней кроманьонцы продолжали спускаться, а неандертальцы — следовать за ними, опаздывая на место очередной стоянки лишь на несколько часов. Нэру казалось, что излишняя осторожность отца была совершенно не к чему. Чужаки ведь не знали, где сейчас находятся их противники. Тем временем дела у общины шли все хуже. За все это время кроманьонцам не удалось убить ни одно крупное животное, от голода крутило желудок. К утру Нэру промерзал до костей, он был безмерно рад, когда наступал его черед следить ночью за костром: огонь дарил столь желанное тепло, к тому же, можно было закутаться в медвежью шкуру с головой. Еще несколько дней спустя Хакон наконец привел своих людей туда, куда стремился все это время — на земли общины, за сына главы которой должна была выйти замуж его погибшая младшая сестра. Хоть они так и не породнились, мужчина надеялся, что глава общины позволит его людям остановиться на время на своей территории и поможет отомстить за погибших близких. Нэру сразу понял, что уклад этой общины серьезно отличался от обычаев его общины. Жили они в лесу, в таких же шатрах, но не возделывали землю, большую часть времени уделяя охоте и рыбной ловле, а еще с ними жила стая волков.* Увидев их в первый раз, юноша испугался, что они перегрызут ему глотку. Хищники же вели себя на удивление дружелюбно, особенно с детьми. Нэру довольно быстро понял, как эти звери полезны в хозяйстве: ночью они оберегали членов общины от врагов и других животных, днем люди и волки охотились вместе, кроме того, молодые особи любили играть с детьми. Зоркий Донкор, молодой сын главы этой общины, был опечален тем, что его невесту убили. Пару дней он пребывал в крайне угнетенном состоянии, а потом загорелся идеей отомстить. Глава общины, Могучий Сверр, поддержал своего сына. Он предложил женщинам и детям из общины Хакона на время остаться на его территории, а сильнейшим мужчинам обеих общин объединиться и отправиться навстречу врагам. Отец не хотел брать с собой Нэру, объяснив это тем, что «из-за его трусости снова могут погибнуть люди». На самом деле Хакон просто-напросто боялся, что может лишиться своего единственного наследника. Юноша не понимал этого и рвался в бой, чтобы доказать своему отцу, что он больше никогда не повторит ту страшную ошибку, что он полноправный член общины, умеющий постоять за себя и других. Глава изо всех сил пытался не допустить того, чтобы его сын снова подвергался опасности, но когда Сверр и Донкор поддержали Нэру в его стремлении быть полезным общине, Хакону пришлось разрешить сыну пойти вместе с ним. Нэру страдал из-за ничем не прикрытой неприязни к отца к нему, его холодности и подчеркнутого безразличия. Он знал, что виновен в гибели большей части их общины, он не переставал терзаться угрызениями совести ни на секунду. Когда юноше не снился кошмар, он видел во сне своих родных, что было еще тяжелей. Иногда чувство вины становилось настолько невыносимым, что Нэру хотелось умереть. Отряд из тридцати пяти мужчин-кроманьонцев перемещался быстро, практически не делая остановок. Навстречу им столь же целеустремленно двигались неандертальцы. Хакон и Атсу встретились лицом к лицу. Вождь неандертальцев был напуган тем, что противников было в два раза больше, но вида не подавал. Если ему и суждено было проститься сегодня с жизнью, то он собирался умереть в яростной схватке, а не при позорном бегстве. Смелый Хакон сделал знак своим людям, и кроманьонцы понеслись на дикарей с копьями наперевес. У неандертальцев не было такого оружия, они оборонялись камнями с острыми краями и дубинами. Вскоре земля пропиталась кровью, а в воздухе витал запах смерти. Неандертальцев становилось все меньше, но и число кроманьонцев быстро сокращалось. Когда в живых осталось лишь четыре неандертальца, Хакон, тяжело дышащий, раненый в плечо, прижал окровавленного, но еще сопротивляющегося, Атсу к земле и проговорил: — Я покажу тебе, что я умнее и добрее тебя. Я не оставлю твою семью без защитников. Убирайтесь прочь с наших земель, иначе мы убьем вас всех. Атсу не понял ни слова из того, что сказал ему этот чужак, но догадался, что тот не собирается добивать выживших. Это было унизительно — сдаваться и уходить, и вожак поклялся себе, что обязательно убьет этого странного человека, но не сейчас. Сейчас он был вынужден погружаться все глубже и глубже в чащу леса вместе с оставшимися в живых соплеменниками. * Первый волк был приручен двадцать шесть тысяч лет назад, однако массовое одомашнивание волков и шакалов началось на десять тысяч лет позже. Битва кроманьонцев и неандертальцев https://vk.com/photo107692709_456239314