Инстинкт

В общине Хакона осталось всего шесть мужчин, и одним из них был ни на что не годный Нэру. Да, мальчишка рвался биться с чужаками, но стоило ему увидеть их, как он струсил и убежал. Сын главы ничего не мог с собой поделать — у него был слишком сильно развит инстинкт самосохранения, а так как Нэру знал, что у него не хватит сил победить врага, он мог только сбегать, чтобы сохранить свою жизнь. После, когда юноша уже был в безопасном месте, страх за свою жизнь отступал, и приходило осознание. Нэру было стыдно за свои постоянные побеги, но иначе он не мог. В то время, как отец сражался с кочевниками, сын прятался под корягой в тридцати минутах ходьбы от места, где развернулась битва. Нэру безумно переживал за жизни тех, кто был сейчас там, но своей жизнью он дорожил намного больше. Когда Смелый Хакон подсчитывал потери и обнаружил, что Нэру снова нет, он лишь тяжело вздохнул. Это было так предсказуемо! Мужчина уже не мог разочароваться в сыне сильнее, чем когда тот бросил своих родных на произвол судьбы, но робкая надежда, что Нэру исправится, теплившаяся в его сердце с того момента, как юноша поклялся, что больше не сбежит, и настоял на том, чтобы биться вместе с остальными, исчезла. К тому же, Хакон не был уверен, что поступил правильно, не перебив чужаков всех до единого. С одной стороны, так бы он погубил и их женщин с детьми, а с другой — что, если кочевники могли отправиться за подмогой, так же, как поступил он сам? Воссоединившись с остатками уцелевших в бою мужчин, племя кочевников обосновалось на берегу, противоположном тому, на котором размещались обе вражеские общины. Атсу, в отличие от Хакона, не у кого было просить помощи, так как все племена, встречавшиеся у него на пути, он либо обходил стороной, либо уничтожал. После битвы с чужаками мужчин осталось трое — один умер от ранений по дороге. Атсу и сам чуть было не погиб, ведь он еще не до конца оправился от недавней раны. По меркам неандертальцев он был уже стариком. Все еще сильным и ловким, с хорошим зрением, но стариком. Его организм уже плохо восстанавливался после недугов и ранений, и еще одна травма могла стать для Атсу последней. Сейчас вождь как никогда жалел о том, что Киана с ними нет. Со своей силой и охотничьим мастерством он мог бы заменить трех, а то и четырех погибших мужчин. Выгнав Киана из племени, Атсу сам себя наказал. Нельзя было отпускать того, кто однажды голыми руками убил саблезубого тигра. Несколько раз неандертальцы отправлялись искать Киана, но ни разу даже не напали на его след. Вождь был абсолютно уверен, что его сын в скором времени распробует вкус свободы и поймет, что ему лучше жить одному. Теперь мужчина то и дело стучал себя чем-нибудь по голове, приговаривая: «Глупый, глупый Атсу!» И общине Смелого Хакона, и племени Атсу приходилось нелегко. Ни те, ни другие уже не могли охотиться на мамонтов и избегали крупных хищников, а значит, у них не было хороших шкур и не хватало мяса. Глава общины, видя, как тяжело приходится его людям, пришел к нелегкому решению: им нужно с кем-то объединиться. Для Хакона было тяжело отказаться от власти, к которой его готовили с самого рождения, но это был единственный способ облегчить жизнь остальным. Он отправился к Могучему Сверру с просьбой принять их в свою общину. Сверр думал не долго: он знал, что их мужчины успешные охотники, а женщины отлично готовят и шьют одежду, поэтому согласился. С того дня Смелый Хакон, в общине которого когда-то было больше сотни людей, перестал быть главой, а трусливый Нэру больше не был сыном главы. И если к Хакону относились с прежним уважением, помня все его добрые дела, то Нэру, лишившись защитного статуса сына главы, стал объектом для всеобщих насмешек. Он не мог справляться с мужской работой, но и женская ему тоже не давалась. Не раз юноша слышал, как люди удивляются, говорят, что он не заслужил пищи, которую ест, и места в шатре, где он спит. Нэру не был полезен общине. Юноша надеялся, что отец защитит его от нападок, но тот делал вид, что у него вообще нет сына. Нэру чувствовал себя жалким, никому не нужным, беспомощным, трусом и предателем. Он признавал, что не приносит общине никакой пользы, но уйти не мог, потому что знал, что в одиночку выжить не сможет. Был лишь один человек, который жалел Нэру — Зоркий Донкор. Он тайком делился с ним своей пищей и иногда понимающе улыбался или легонько хлопал по спине в знак поддержки. Юноше очень хотелось с ним пообщаться, ведь он был изгоем, и никто с ним не разговаривал уже несколько недель, но он понимал, что Донкора сочтут чуть ли не сумасшедшим, если он станет тратить время на болтовню с бесполезным Нэру. По водной глади плыли разноцветные листья. В этой части река была опасна: из-под земли били ледяные струи, мгновенно сковывающие тело, дно было полно огромных камней, скользких от толстого слоя ила, в пределах видимости находились четыре водоворота; река была так широка, что по утрам в клубящемся над ней густом тумане невозможно было разглядеть противоположный берег, так глубока, что дна не было видно, и так быстра, что плыть против течения было невозможно. Нэру, поеживаясь, сидел у самой кромки воды, завороженно глядя, как листья исчезают в одном из водоворотов, когда кто-то накинул ему на плечи шкуру. Юноше не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, что это сделал Донкор — никому другому не пришло бы в голову позаботиться о нем. Нэру благодарно улыбнулся севшему рядом с ним молодому мужчине. — Я думаю, ты не можешь быть бездарным абсолютно во всем, — начал сын главы общины чуть осипшим голосом. — Что у тебя получается лучше всего? — Убегать, — с невеселым смешком ответил Нэру. — Это может очень полезным навыком, но только если ты бежишь в нужную сторону, — с мягкой улыбкой проговорил Донкор. — Насколько я знаю, ты не силен в близком бою, — с этими словами мужчина вытащил из-за спины лук и колчан со стрелами. — Ты знаешь, за что меня прозвали Зорким? — Ты хорошо стреляешь из лука? — предположил Нэру, трогая кончик стрелы, сделанный из остро заточенного маленького камня. — Я, как и ты, не очень люблю встречаться со своими врагами лицом к лицу. Куда лучше, когда они и не подозревают, что их жизнь висит на волоске. Если хочешь, я могу научить тебя стрелять из лука. Конечно, таким способом убьешь не всякое животное — шкура мамонта или медведя слишком толста, чтобы наконечник стрелы мог ее пробить. Однако для защиты от чужаков вроде тех, что напали на вашу общину, и охоты на оленей стрелы вполне годятся, так что ты сможешь приносить пользу. Янтарные глаза Нэру засияли от радости. Он больше не будет бесполезным! Через несколько дней Донкор и Нэру отделились от общины. Мужчина хотел научить своего подопечного жить, полагаясь исключительно на свои силы. Несколько дней они шли вдоль реки, иногда Донкор находил заводи, пригодные для рыбной ловли, и учил Нэру охотиться на рыб с помощью гарпуна, но у юноши не хватало скорости реакции, чтобы пронзать острием проплывающих мимо рыб. Каждую ночь Нэру должен был строить себе шалаш, который смог бы защитить его от дождя и ветра, по очереди они следили за тем, чтобы костер не угасал. Спустя неделю долгого, изнурительного пути вдоль реки они вышли к океану. Нэру никогда раньше не видел столько воды в одном месте, не знал, что волны могут быть такими огромными. Как юноша ни напрягал зрение, он не видел, где эти бескрайние водные просторы переходят в сушу. Вспомнив о том, что Донкора называют Зорким, Нэру поинтересовался, видит ли он, где заканчивается океан, на что-то лишь рассмеялся и сказал, что у океана конца нет. Несколько ночей Нэру и Донкор провели на берегу океана. Теперь юноша знал, откуда приходит и куда уходит солнце. Оказывается, каждый вечер оно медленно погружалось в океан, а на утро поднималось на небосвод из него. Нэру мог часами смотреть, как волны зарождаются далеко в океане и слушать шум, с которым они разбиваются о берег. Когда Донкор сказал, что пора возвращаться в общину, Нэру расстроился. Он не хотел расставаться с полюбившимся ему величественным зрелищем, привык видеть, как каждый день рождается и умирает солнце, но оставаться на берегу дольше было нельзя — бушующие над ним ветра день ото дня становились все холоднее. Кроманьонец стреляет из лука https://vk.com/photo107692709_456239331