Записки рыцаря

Лёгкое щебетание птиц, колыхание одуванчиков на ветру, несущему свою собственную песнь. Песнь свободы. Никак иначе, не безмолвный ли лепет лиры, переливающийся с закатным солнцем, услыхали жители Мондштата? Последние лучи падают на ребяческие веснушки, улыбки, приятно щекотят, оставляя своих подопечных, вверяя их в руки кутающего сумрака. Затишье перед бурей - не так ли говорится? Детский топот босых ног спешит по брусчатке, вдоль городских дорог, разносится по всем переулкам. Эхо приветливо подхватывает, резвится, сигнальным горном раздаётся в каждом оконце, дверном проёме. Невиданный хаос, живущий своей симфонией порядка - не это ли город вольных мечтаний? Последние стаканы с громогласным стуком откладываются развесёлыми пьяницами, последние домываются трудягами барменами, единичные пылинки смахивают горничные. Даже привычные лавки, кажется, спешно разворачиваются обширной ярмаркой. – Странница, странница!– думается, что даже миниатюрные туфельки девочки, что мечется в общем танце, отбивают какой-то затейливый ритм вслед городской суете,– Возьмите цветочек,– спешно топчется работяжка Флора с целой корзинкой, будто игрушечных звёзд, одуванчиков,– Это к плодородному году!– и делится звёздным блеском дитя Мондштата без заднего умысла, впопыхах протягивает одно растеньице путешественнице. – Лучший цветок во всём Тейвате - и достался он мне!– учтиво кланяется бойкая девчушка, отчеканивая каблучком. Не отнять доброй улыбки у людей даже из иного мира, не отнять их тяги к празднествам ни в одной вселенной. Взбудораженная толпа покорно расступается, будто пчёлы в улье избрали единую траекторию полёта. Люмин с трепетом принимает маленькое солнышко, мимолётно целуя второе, рыжее, в румяную щёчку. – Счастливого праздника! Ах, звонкий детский смех вслед и вот уже блондинка куда-то мчится в едином потоке. Куда - это ведь не важно, ведь ни единой роли не играет, когда весь город, куда не ступи - и театр, и единая сцена. Не то ли величавое деревце посреди главной площади, куда несло течение, куда несли свои самые лучшие дары горожане, являлось главным режиссером сего действа? Какой же тогда ролью была награждена главная труженица Мондштата, что металась всюду невпопад с громоздкими ящиками? – Ноэлль,– путешественница, откуда ни возьмись, выныривает из общего течения бурной "реки". Каких сил только стоила эта махинация! – Мне нужна небольшая помощь с украшением города,– заверил бесцеремонный шёпот. Помощь. Именно то слово, ещё и звучащее из уст никого иного, как Люмин, что моментально переключило внимание юного рыцаря на неё. – Ох, с радостью,– выдали мягкие уста, дрогнули уверенно уголки чужих губ,– Только для начала дай мне минутку! Люми готова была покслясться, что ни одна улыбка не сравнится с той самой... пусть даже и за грудой хлама, кой хотелось поскорее выхватить и освободить натруженные плечи, пусть даже подобная приветливость и была частью дресс-кода самого обворожительного рыцаря во всём Тейвате. – Вон там, прямо в центре,– незатейливый жест путешественницы указывает в гущу событий наугад, перебив всякие мысли беловласки о недоделанной работе (что была сделана, наверняка, уже на неделю, а то и две вперёд), пока цветок с особой хитростью и изворотливостью вплетался в белоснежную косу. – Но ты уверена, что... – Да! Это именно то. Никто не справится с этим поручением помимо тебя. Верно. Ничьё тепло настолько не согреет этой прохладной ночью, ничья улыбка не осветит город столь же ярко, лучше тысячи мерцающих праздничных фонарей, если не её. – Мне нужна ты, Ноэлль. Как быстро успел смениться тяжкий груз лёгкой на подъём девичьей рукой - они обе, кажется, не знали. А важно ли то, пока статная фигура пылко ведёт вперёд, пока подол пёстрых платьев резвится на ветру, а отважный рыцарь выполняет своё самое отважное задание? – Вперёд, вперёд,– неуверенным движениям вслед вторит успокаивающий мелодичный голос Люмин. Не иначе, как могучего дракона повстречал на своём пути пыжущийся собственной силой рыцарь, что трясется сейчас, будто пшеничный колос с лёгким дуновением. От страха ли? Ноэлль крепче сжимает родную руку, завороженно глядит на главенствующего "дракона" - торжественное древо, окруженное тысячей пылающих сердец: от ярких фонарей до людей, рвущихся в пляс. – Я могу чем-то здесь помочь? Вопрос, полный растерянности, впопыхах срывается с уст незатейливой горничной. Конечно может да ещё как - чему свидетельствует вкрадчивый прищур путешественницы. – Украсим эту площадь, Ноэлль,– рука Люми ласкаючи скользит по плечу вдоль доспеха, застывая у самого запястья,– Просто повторяй за мной. И Ноэлль чётко решает. Отступать поздно. – Да!– столь тихий средь людского гама девичий голосок, но до того громогласный ответ, разносящийся в самых глубинах сознания Люмин. Нога влево - два хрупких тельца прижимаются к друг-другу под наплывом хаотично разбросанной толпы. Встретить огненный накал нужно подобающе члену "Ордо Фавониус", подобающе самому отважному страннику. Нога право - лёгкая поступь разливается причудливым блеском в глазах. "Ты ведь тоже видишь это?" Янтарные сады расстилаются в изумруде чудного сада. – Кто первый отведёт взгляд - тот и проиграл,– раззадоренный смех блондинки развеивается в смущении юного рыцаря. – Это экзамен?– удивлённо от неизведанного смущения подрагивает зелень мечтательных глаз. – Самый что ни на есть настоящий. Бесстрашный путешественник ведёт в самую обитель хороводов площади: крепко сжатые ладони лишь вперёд, только гул предательского сердца, чужое тепло бурлящей крови в непрестанном потоке, приятный жар по телу. Хочется прижаться ближе - прижмись, доверчиво потираясь щекой о партнёра в этом сумасбродстве на канате собственных чувств. Только одна чёткая линия, тончайшая, подобно той заветной улыбке, грань. А не унесли ли ту вольные волны? Не мелодичный ли стук каблука слышится сквозь приглушающие воды? Водоворот кружит, уносит разгоряченную девицу... Так пройдемся же по нити наших душ.