***
Встретили Вару на предприятии радушно. Он быстро познакомился со всеми ребятами, и они относились к нему хорошо. Так же, для Вару был поставлен наставник. Григорий Павлович, мужчина лет тридцати, должен был помочь освоиться. У него всегда было немного хмурое лицо, от чего он казался старше, и к людям, работавшим на мероприятии он относился чуть грубо и саркастично. Но это не относилось к грузчикам и к Вару. Для них он всегда улыбался, ориентировал их, помогал по мере возможностей. Похоже, ему просто не нравились выше стоящие люди. И Вару искренне не понимал почему. Абсолютно все здесь относились друг к другу по-человечески. Все шли на контакт, все были дружелюбны. Даже сам работодатель казался душевнейшим человеком. Работодателя звали Наполеон Веснинский. Мужчина лет сорока пяти — пятидесяти. В зависимости от того, какое у него было выражение лица. Если улыбался, то выглядел на сорок пять, а может и того меньше. Если же хмурился, и лицо его было омрачено, то оно заплывало складками, делающими его визуально старше. Пронзительно голубые глаза, заставляющие замирать, и так и гипнотизирующие своей глубиной, светлые короткие волосы, в некоторых местах уже седые. Мужчина был несколько полон, но при том мускулист, плечи его были широкие, ноги почти средней длины. Он сразу сказал Вару, что возможен хороший карьерный рост, и отнесся к нему действительно по-доброму. Приём на работу выглядел как чаепитие с близким другом. В общем и целом, Вару очень понравилось на его новой работе. Она казалась раем. Все относились к нему хорошо, всюду были новые друзья. Никто не говорил, что он бесполезен, и он старался соответствовать всем требованиям и делать даже больше, чем его просят. Работа грузчика была физически тяжелой, но достаточно понятной. Вару нужно было просто грузить тяжести, не задаваясь вопросом, что конкретно он погружает. А если бы он в тот момент узнал, возможно всё вышло бы иначе… Или же от него бы избавились, как от опасного свидетеля. Потому что предприятие промышляло не только сбытом наркотиков, но и продажей органов и даже людей.***
В один из тяжелых рабочих дней Наполеон Веснинский позвал Вару к себе в кабинет. Это было просторное помещение, с достаточно богатой, но современной обстановкой. Вару знал его уже как свои пять пальцев, потому что мужчина звал его к себе на чай довольно часто. Они просто разговаривали по душам и не более. Но сегодня всё было иначе. Об этом Вару намекнули, ещё пока он шёл по коридору. — Присаживайся, дорогой. — Спасибо, — Вару сел, и принял в руки чашку чая. Ароматный, вкусно пахнущий, и наверное, очень дорогой. Его сожители такой не покупали. — Знаешь, я наблюдал как ты работаешь… И мне кажется, эта работа не очень тебе подходит. Вару тут же разволновался, глаза его забегали по кабинету. Он подумал, что его собираются уволить, и на глазах едва не образовались слёзы. Ему тут нравилось, он не хотел уходить из места, где его никто не осуждал, где все относились друг к другу с добром и теплом, и где у него уже было достаточно много приятелей, и возможно даже друзей. — Но я стараюсь из-за всех сил! Я делаю всё что могу! И буду делать даже ещё больше, правда… — Чего ты так распереживался? Не собираюсь я тебя увольнять. Просто хочу предложить работу поинтереснее. Для того, чтобы быть грузчиком ума не надо. Достаточно иметь крепкое тело. Грузчиков у нас достаточно, а вот людей, которым можно доверить работу посложнее… Глаза Вару загорелись. — Разумеется, ты будешь получать больше чем раньше. Но и работа будет чуть сложнее. Ты будешь курьером. Твоя задача доставлять всё быстро и тихо. Вару несколько насторожился. Обычно, курьерам прятаться не надо. — Через тебя будем передавать лекарство. Оно очень помогает людям, но к сожалению, достать его в нашей стране не так просто! Нужен рецепт. А выдают его не охотно. Что скажешь? Ты не против, помогать больным людям, получить их лечение? — Конечно! Но, я надеюсь, это не незаконно? — Могут возникнуть вопросы, если полиция тебя с этим препаратом поймает. Но формально, нет, не незаконно. — Тогда ладно! Вару может быть и смутила вся эта ситуация, но мужчине он доверял. Он не стал врать, а просто прямо сказал, мол, лучше не попадаться, но опасности никакой нет. Значит всё в порядке.***
Работа курьером не давалась Вару тяжело. Но всё-таки, были некоторые странности. Когда он приходил, люди открывали двери лишь на небольшую щёлочку, смотрели на него, и тянули руки за препаратом. У большинства людей руки были тонкими и бледными, на которых особо сильно выделялись вены, где-то были заметны синяки. Вару смотрел на них, и с сожалением думал: «Наверное, они действительно тяжело больны, и я им помогаю.» На иные странности он старался внимания не обращать. Но порой эти вещи правда пугали. То клиент смотрел на него безумным взглядом, будто в ту секунду находился под чем-то сильным, то человек безудержно смеялся и веселился, даже не удосужившись выключить музыку, чтобы она не мешала, то выходили люди вялые, уставшие и угрюмые, хватающиеся за посылку, как за кусочек солнца, так необходимый их коже, ибо опять же, она была бледной. То, что большинство покупателей законченные наркоманы, которые покупают более легкий наркотик, чтобы медленно отойти от действия предыдущего, Вару так и не узнал.***
— Знаешь, ты очень хорошо справляешься, мой мальчик! — В очередной раз похвалил зеленоволосого Веснинский. — Спасибо! Рад, что у меня всё получается. — Я хотел вот у тебя спросить… Может твои клиенты вызывают у тебя подозрение, или кажутся странными? — Подозрения? В чём? Мне кажется, они глубоко больны. Хотя, некоторые правда ведут себя странно. Но какое мне до этого дела? Я просто курьер. — Умничка! Ты нравишься мне всё больше и больше, — Промурлыкал босс. — Я думаю, ты заслужил «особую», чашечку чая. Наполеон подлил что-то в кружку, и протянул её Вару. — Это просто сделает тебя чуточку счастливее. Вару улыбнулся. Он итак был счастлив, находясь здесь. — Как проходит твоя терапия? — Замечательно! Я давно не думал ни о чём плохом, у меня полно сил и энергии. Новые антидепрессанты действительно лучше старых. — Ну разумеется! Мы отвечаем за качество нашей продукции. К слову, об этом. Я хочу выдать тебе её в качестве маленькой премии. У тебя же много знакомых вне работы? Если кому-то так же тяжело, как тебе, или у них просто не очень хороший период в жизни, ты можешь поделиться одной бутылочкой. Им станет легче и веселее жить. — А разве можно применять вне лечения болезни? Я думал, это лекарства. — Да, но они же как антидепрессанты выступают. Только куда менее зловредные, и подходят всем. Никаких побочек в виде постоянной усталости, вначале принятия. Поможешь друзьям. Только не принимай сам. Вару кивнул, и принял бутылек. По правде говоря, он не знал зачем он ему, ибо давать никому не собирался. Он не был близок с мастями. Но а вдруг пригодиться?***
Пригодилась бутылочка достаточно скоро. Вару пришёл в дом Дам к Хелен. Он хотел пригласить её погулять. Однако, оказалось, что она уже давно ушла с Николь и Клеопатрой. Дома оставалась только Эмма. А так, как идти обратно домой не хотелось, Вару решил остаться с ней. — Привет! — нарочито дружелюбным и весёлым тоном поздоровался Вару. Эмма отреагировала чуть вяло, и голос её был печальный: — Привет… — У тебя что-то случилось? — Да не то чтобы… Просто мне кажется, я живу в грёбаном аду. Порой, мне очень хочется вернуться назад, на Землю королей. — Понимаю тебя, мне это очень знакомо. Ты чувствуешь, что здесь для тебя нет места, да? — Да. Это место ужасно. Там меня слышали и прислушивались. Я завоевывала внимание, доверие и территории. Я была нужна, я действовала во благо своих взглядов… Тут же мой голос будет не значимее шороха травы. И к женщинам как обращаются! Я не могу так. Как к куску мяса, серьёзно! Мужчины тут отвратительнейшие. На работе до меня часто домогаются, о женских правах и слышать не хотят. Я изучала конституцию, устройство этого мира, я пытаюсь доказывать, что мы на многое способны! Но меня всё равно пытаются ткнуть «в моё место». И после моих признаний в любви, люди относились ко мне лишь хуже, в том числе те, кому я признавалась. Оказалось, здесь не принято, чтобы девушка девушку любила. У меня просто руки опускаются уже, и так и тянет блевать от поведения многих людей. Вару слабо кивнул. Конечно, он по большей части с таким не сталкивался, но внимание на подобное обращал. И всё же, они с Эммой были похожи… — Не сдавайся! Ты обязательно найдёшь место, где тебя услышат, и донесешь до общества свои мысли! А пока, я могу дать тебе то, что облегчит время ожидания. Мне на работе дали чудодейственное лекарство…***
Спустя несколько недель Вару решился признаться Хелен в любви, но она жестоко его отвергла. Она была ужасно зла, и видно было, что она на грани нервного срыва. В уголках её глаз были слёзы, на лице явное отвращение и ненависть. Она кричала на Вару, обзывая его, и говоря, что ненавидит всей душей, и хотела бы, чтобы он навсегда исчез и не портил никому жизнь. Вару был разбит и раздавлен человеком, которого очень сильно полюбил за его доброе отношение к нему ещё со времён Земли королей. Он не понимал, чем заслужил такую агрессию и ненависть, и Хелен объяснять не стала, думая, что он итак уже всё знает. Вся эта ситуация ужасно ударила по Вару, и он стал принимать куда больше антидепрессантов, выдаваемых ему боссом. Это спасало… И кажется, так уж сильно больно ему не было? Он даже говорить про это никому не стал, хоть к тому моменту уже и начал доверять Пику.***
Вару не знал о том, что он доставляет наркотики. А именно их он и доставлял. Среди них наиболее распространен был бутират, но были препараты и похлеще. Сам он его не принимал на тот момент, в этом не было необходимости. Наполеон Веснинский следил за его состоянием и поддерживал с помощью антидепрессантов и едва заметной долей слабого наркотика. Втереться в доверие Вару было просто, а его итак шаткое состояние служило гарантом хорошей работы. Он был управляем.
Вару не знал, на что подсадил Эмму, он хотел ей помочь. Вару ничего не знал. Но вскоре завеса тайны исчезла. Одним обычным, ничем не примечательным днём Вару приехал к дому, находящемуся не в лучшем состоянии. Здесь жила девушка, которая по его меркам выглядела самой «нездоровой». У неё были огромные синяки под глазами, зрачки постоянно скакали, состояние было не лучшим, да и внешний вид ужасал. Но между тем она всегда была весёлой и даже очень дружелюбной. Однако открыла дверь не она, а мужчина лет так под сорок. — Доставка! — Я ничего не заказывал. — Ну да, девушка заказывала. Мужчина изменился в лице. Оно будто бы осунулось, постарело на несколько лет и стало злым. Он схватил Вару за воротник и поднял в воздухе: — Ах ты поганец, принёс свою дрянь снова, да?! — Сэр, отпустите! — Наркотики, да? — Ка-а-кие наркотики? Лекарство я привёз, лекарство! Мужчина ударил его по щеке, а потом опустил на землю. — Какое лекарство вызывает зависимость и убивает человека, а? — ядовито бросил он и затащил зеленоволосого в дом, кидая на пол перед креслом, на котором сидела смертельно бледная девушка. Однако присмотревшись Вару понял… Не смертельно бледная, а действительно мертвая! Сердце забилось быстрее, дыхание сперло, стало страшно и дурно. И кажется, затошнило. — Ч.что с ней?! — Я пришёл двадцать минут назад, она уже была такой. И всё из-за тебя, паршивец! — Но я ничего не сделал, я не понимаю, о чем вы говорите! Вару сжался в комок, закрыл нос, и чуть покачиваясь вновь посмотрел на девушку. Ему правда было очень дурно. Он не понимал, как оказался в такой ситуации, и не понимал, как из неё выйти. Ему больше не хотелось здесь находиться. Он вскочил и побежал на выход, бросив пакет с препаратом на пол, рядом с креслом. Ему не хотелось, чтобы пакет оставался и дальше при нём, и не хотелось верить во всю эту ужасную ситуацию. Вару первый раз видел мертвого человека, первый раз сталкивался со смертью так близко и первый раз осознал, что все странности, которые он раньше замечал, были связанны друг с другом. Были связаны с ним. Наконец, картинка начала проясняться. Вару был в ужасе, Вару был напуган, Вару корил себя, корил всё, на чём стоит свет… Ему хотелось спрятаться, найти ополот защиты… И он пришёл к Пику.***
Вару зашёл в комнату Пика стремительно, едва оказавшись за порогом дома. Он не стучался, не звал его, а просто вошёл, что отличалось от его обычного поведения. Ему срочно нужна была поддержка. Пик увидев лицо Вару, встревоженного и бледного как мел, сам напугался и вскочил с кровати, пошёл ему на встречу. — Что случилось? Ты в порядке? — Я… я тебя обожаю, Пик! — громко сказал Вару, обнимая своего короля, и утыкаясь ему в плечо. Его дыхание было загнанным, руки, да и всё тело дрожали… Вару забил на своё обычное и привычное поведение и просто искал защиты. — Обожаешь? — Пик растерялся, но обнял своего вальта в ответ, прижимая ближе к себе. Ему самому стало тревожно, но он не спешил выпытывать всё у Вару. Ожидал, когда тот всё расскажет сам. Или не расскажет, а хотя бы почувствует себя лучше… — Это значит, что мне очень страшно. Я очень напуган… Но я не могу сказать почему. Вару сжал посильнее одежду Пика, а затем тихонько всхлипнул. — Ну… Это не отменяет того факта, что я тебя обожаю. Говоря это, Вару имел в виду, что очень рад, что у него есть человек, к которому он может прийти, когда ему тяжело, и очень ценит его. У него никогда не было таких близких людей, и пусть он по-прежнему боится открываться и быть честным по отношению не только к людям, но и к себе, он готов говорить что у него на душе, пусть и под состоянием шока и страха. Вару действительно обожает Пика, потому что тот забеспокоился о нём, потому что не стал выпытывать что случилось, потому что подставил плечо, потому что обнял, потому что он рядом… Пик немного нервно улыбнулся: — Можешь меня обожать, я не против. Вару слабо кивнул, и они вместе, по-прежнему в обнимку, медленно пошли к кровати, и уселись на неё. Тогда Вару наконец отстранился от Пика, и начал говорить очень-очень много всего. Внешне казалось что он успокоился, но на самом деле, сердце по-прежнему так и вырывалось из груди. Слова вроде как и не были связаны с тем, что его волновало, и он просто болтал ерунду, но на самом деле… — Знаешь, я вот задумался, смерть ведь приходит всегда неожиданно, да? А представь, если бы ты, случайно стал свидетелем того, как человек умер? Это же страшно? Нет… Человек смертен, но куда страшнее, то что он внезапно смертен. — Да, смерть это ужасно, но к сожалению, это естественно. — Ну да, смерть естественна. Так же как естественно вообще всё на этой планете? И эмоции естественны, и страх, и ненависть… Внезапно Вару замолк, и уставился на Пика полным печали взглядом. — Пик, а из-за чего ты можешь разочароваться в человеке? Что заставит тебя его ненавидеть? — Ну, не знаю на самом деле… Нет никого, кого бы я всей душей ненавидел. Но мне не нравятся люди, которые ставят себя выше всех других. Не нравятся излишни высокомерные и глумливые. А что? А какие люди не нравятся тебе? Каких ты не навидишь? — Мне не нравятся те, которые лгут и обманывают, жестоко обманывают. А ненавижу я себя… Да, до смерти ненавижу! Но это не удивительно, меня все ненавидят и не зря. Глаза его потухли, и собственные слова крепко засели в голове. Он ненавидел себя. Причем ненавидел давно, ещё задолго до этого инцидента… — Нет, не все тебя ненавидят! — Разве? — Я тебя не ненавижу… — Спасибо… — Вару прижался к Пику, и опустив взгляд пробормотал, — побудь со мной ещё немного, пожалуйста. — Конечно. Я буду с тобой сколько тебе нужно. Я никуда не ухожу…