*****
Чтобы еще раз омега пошел с Джином по магазинам, — да никогда в жизни! Он конечно думал, что выбор свадебного наряда будет непростым, но чтоб настолько — никогда. Друзья обошли десять магазинов с костюмами, но так и не выбрали подходящий. Ноги уже отказывают передвигаться, желудок ноет от нехватки еды, а голова идет кругом от количества перемеренной одежды, и если поначалу было весело и интересно разглядывать разного вида вещи, то сейчас от них уже тошнит. Однако, остался один единственный магазин, в котором Тэхен надеется найти хоть что-то подходящее, иначе он просто свихнется. — Джин-и, — тянет омега, пока сидит около примерочной на удобном пуфике и ждет выхода парня. Они взяли порядка пятнадцати костюмов в этом магазине, поэтому примерка идет крайне долго. — Ты уже оделся? — а в ответ тишина и никаких шуршаний за шторкой. Это настораживает. — Хё-ён, все нормально? — Тэ, я нашел его. Чужие слова прозвучали как услада для ушей, честное слово, и омега ринулся к другу, чтобы посмотреть на своего спасителя. — О. Мой. Бог. Тэхен, кажется, потерял дар речи, ведь то, что он видел перед собой было чем-то запредельным. Запредельно красивым. Он даже сам захотел выйти замуж, но потом в миг отбросил эти глупые мысли потому, что рано еще. На Сокджине был идеально подобранный костюм-тройка, белоснежного цвета, с серебренными запонками и рельефным воротником, что красиво ложился на плечи. И он теперь думает, что все эти часы мучений оказались не зря. — Берем, — в конце концов выносит вердикт омега и пихает своего друга обратно в примерочную, чтобы переодевался. На часах семь часов вечера и парни решили покушать в кафе. Нужно же обмыть покупочки вкусными пончиками и не важно, что мучное вечером есть вредно. Поэтому они сидят в уютной обстановке, наслаждаются своей едой, недавно принесенной официантом, и много разговаривают. — Как у вас с Чонгуком? — задает вопрос Джин, отчего омега немного прокашливается и смотрит так растерянно. — Все... нормально, — запинается Тэхен. — Ты не уверен, — утверждает бета и отпивает глоток горячего чая с шафраном. Здесь его делают просто превосходным, он в этом убедился. — Уверен. — Нет, тебя что-то тревожит, я же вижу. Вот на что ему послали таких наблюдательных друзей, скажите пожалуйста? — Мы... у нас... — Дай угадаю, вы хотите потрахаться, но у вас не получается? — выгибает одну бровь Джин, даже не стесняясь об этом говорить, будто это плевое дело. Но Тэхен краснеет и прячет лицо. — Мы не пытались, — все-таки отвечает он. После того раза, когда их чуть-ли не застукал отец Чонгука, они больше не приходили к этому. Каждый раз все заканчивалось на жарких поцелуях и иногда легким петтингом, но это иногда. Чаще всего альфа сам прекращал лезть к омеге и просто уходил, оставляя возбужденного Тэхена одного, хотя сам Чон был не менее возбужден, ведь запах становился в разы резче. И Ким надеется, что альфа просто оттягивает момент. — Нет подходящего момента, — нагло врет он, хотя таких моментов было вагон и маленькая тележка. Наверное, просто не время. — Вы разговаривали на эту тему? — Что? Конечно, нет. Это слишком смущает, — Тэхен возмущенно отпивает свой чай, стараясь не показывать свое итак пунцовое лицо. — Ладно, — хмыкает бета, — но не стоит тянуть. Когда истинный омега находит своего альфу, его организм начинает требовать близости, а если вовремя не удовлетворить омежью сущность, то могут быть проблемы. Это вовсе не шутки. — Я тебя понял, хён, — отвечает Тэхен и задумывается, что возможно с этим и вправду не стоит тянуть, однако, и прийти к этому не так уж просто. Он же не может заставить альфу заняться с ним сексом? Это будет выглядеть крайне глупо, поэтому не стоит даже пробовать. Пусть все идет своим чередом. — О, сообщение от Чонука пришло, — отвлекается омега и читает содержимое. — Вспомнишь го... лучик, вот и солнце, — друзья громко хохочут на это высказывание, а после, успокоившись, бета спрашивает: — Что там? — Предлагает забрать нас и отвезти по-домам. — Отлично, соглашайся, иначе я не унесу все это, — взглядом показывает на пол, где стоит куча разных пакетов. — Он же на машине? — Да и сказал, что уже подъезжает, — произносит Тэхен и подзывает официанта, чтобы тот принес ему счет с оплатой, а затем, когда парни расплатились, они собираются и уходят к встречающему их Чонгуку, что ожидает на парковке. Альфа сегодня был одет иначе: на нем были джинсовые шорты чуть выше колена и рубашка с коротким рукавом — это на него совсем не похоже и Тэхен удивился, когда не увидел привычных черных джинс и футболки. Видимо, решил сменить гардероб на летний, что омега говорил ему сделать еще очень давно. Все же лето жаркое, а он своим черным цветом только притягивает тепло, отчего можно перегреться. — Ты надел шорты и рубашку? — не менее удивленный Джин подходит к Чонгуку и рассматривает его с ног до головы. — Это плохо? — Скорее неожиданно. — Залезайте в машину, там прохладнее, — говорит им альфа и все садятся на свои сиденья, ощущая как холодный воздух обдает лицо, остужая. Спустя двадцать минут их поездки, они доезжают до квартиры беты, после чего прощаются и Тэхен слышит что-то вроде: «помни про мои слова!» — на последок. И конечно это не смог упустить Чонгук, что стал любопытно поглядывать на рядом сидящего Кима, желая услышать пояснение этих слов. А что ему говорить-то? Ничего, только ждать, а ожидание всегда слишком долгое и мучительное. Пара подъезжает к коттеджу омеги, и когда альфа останавливается, то они сидят в тишине, не зная с чего начать разговор: Тэхен слишком смущен, а Чонгук не хочет загружать его своей работой. У него в приюте происходит какой-то бардак — одна из собак сбежала, выползла через небольшую дырку и ходит где-то на территории. Уже три дня сотрудники не могут ее отыскать, видать хорошо спряталась, поэтому каждый день действительно слишком трудоемкий. Сейчас гонки отошли почти на последнее место, хотя и грустно это осознавать, но так оно и есть. Времени хватает только на поспать и встретиться с Тэхеном, что тоже бывает редко, и что безумно раздражает Чонгука. В конце концов, он хочет провести пусть даже один день в компании Тэ. — Может зайдешь на рамен? — вдруг прерывает его мысли омега, немного смущенно отводит взгляд и закусывает губу. Черт, все знают, что означает позвать человека отведать тарелку рамена — это как предложить переспать, только в мягкой форме. И Чонгука ведет от такого Тэхена, от того, как соблазнительно он кусает губы, ожидая ответ. Господи, ну конечно же он согласен! — Конечно, — бормочет он прямо в губы и соединяет их в поцелуе.*****
Кажется, дверь вот-вот слетит с петель, потому что до этого ее пытались лихорадочно открыть, потом с громким звуком закрыли, а теперь два горячих тела прижимаются к ее поверхности и страстно сплетаются языками. В голове полнейший хаус, а Чонгук не сбавляет обороты и прижимает омегу к себе сильнее, проводя кончиком носа по его скуле, вдыхая запах, по которому тосковал будто бы всю жизнь. Тэхён сладко выдыхает, поддаваясь навстречу и льнет ближе, словно котенок, обвивая своим изящными руками его шею. Альфа отрывает его от пола, вынуждая закинуть ноги на свою поясницу и продолжает целовать до помутнения рассудка, пока омега нетерпеливо ерзает вверх и вниз, трется об упирающийся в плотную ткань брюк альфы член и тихо стонет тому в губы. Чонгук пробирается руками к ягодицам и несильно их сжимает, а Тэхёна подкидывает в своих руках и слабый стон вылетает из его рта. Они все еще продолжают жадно целоваться, пока альфа медленно двигается в сторону ближайшей мягкой поверхности, чтобы было удобнее им обоим. Как же Тэхену сейчас хорошо, когда Чонгук спускается к ключицам и оставляет на них алые пятна, иногда прикусывает кожу, зализывая свои же раны, когда стоны наслаждения слетают с губ и альфа ловит их своими губами, затягивая в трепетный и полный чувств поцелуй. Так хорошо, что невозможно. Но звонок в дверь как всегда портить всю идиллию, заставляя возмущенно пыхтеть и с трудом оторваться от друг друга. Которой раз их прерывают от столь желанного дела. И Тэхен уверяет, что убьет этого незваного гостя. — Вы не ждали, а я приперся! — выкрикивает до жути счастливый Юнги и трясет пакетом с банками, вероятно, принес пиво, чтобы отпраздновать приезд от дедушки, который заставлял полоть картошку и каждый день, с утра пораньше, поливать все грядки. Каторга, не иначе. — Ой, — вдруг меняется в лице омега, видя перед собой растрепанного Тэхена с небольшими покраснениями на ключицах, а позади сердитого Чонгука, что облокотился плечом об косяк. — Я точно не вовремя. Окей, убийство придется отложить, потому что омега безумно рад возвращению своего друга, с которым теперь будет не скучно проводить свободные дни. — Юн-и, наконец-то ты приехал! — улыбается он и кидается к нему в объятия, отчего они начинают покачиваться, точно как косолапые мишки. — Проходи скорее, — тянет он его внутрь, украдкой поглядывая на альфу и всем взглядом словно говоря: «прости», и милая улыбочка в конце, от которой Чонгук не в силах устоять, сразу расслабляясь и присоединяясь к омегам, что во всю орудуют на кухне. — Как съездил? Почему так рано вернулся? Юнги кривится на эти слова, закатывая глаза и делая глоток холодного пива. — Это был самый настоящий пиздец, вот и вернулся, — собственно, по-другому и не скажешь. — Я переполол всю картошку, каждый день собирал ягоды, видите-ли компотик будет на зиму, а еще пахал как умалишенный. Заебись отдохнул в деревне! — Дед тебя к труду приучал, — говорит ему Чонгук в насмешливой форме, — ты неблагодарный, еще и жалуешься. — Да клал я огромный хуй на этот труд! — Тц-тц, какой плохой мальчик. Альфа усмехается и видит летящую в него пустую банку пива, уворачиваясь. Их перепалки никогда не закончатся, Тэхен уже понял, и ему безумно смешно наблюдать за этими двумя. — Чимин скоро приедет, — между делом вставляет Чон, отчего Юнги перестает ворчать и начинает счастливо светиться. — Правда? — Нет. — Врешь ведь? — А чего тогда спрашиваешь? — Ой, задолбал. — Я тебя не долбал. — Заткнись. — А ты мне рот не затыкай. — Чонгук, — раздраженно смотрит Юнги. — Юнги, — передразнивает его альфа, показывая его же лицо в этот момент. Тэхен уже краснеет от наступающего смеха и сгибается пополам, чуть ли не падая на пол, еще немного и он бы уже катался по плитке в безудержном хохоте. Благо, входную дверь кто-то закрывает, а на кухню входит Чимин, такой радостный и до слащавого счастливый. — Конфетка, — выдыхает он и ловит, бегущего к нему, омегу, что кидается на шею и крепко-крепко обнимает, целуя в губы. Настолько трогательный момент воссоединения, даже Чонгук улыбался, радуясь за друзей и ему самому захотелось поцеловать Тэхена. Желательно в укромном уголке, чтобы никто им не мешал. Кажется, проходит уже пара минут, а они никак не могут оторваться друг от друга. Сильно скучали и ждали этого момента. Киму думается, что они тут явно лишние, ну или же пора провожать друзей к себе, давая им насладиться близостью. Однако, Юнги словно прочитал его мысли, быстро оторвавшись, попрощался и потянул Чимина за собой, в сторону выхода и машины, оставляя Чонгука глазет им в след и усмехаться комичности данной ситуации. Альфа реагирует запоздало, но взглянув на Тэхена, что стоит около барной стойки и в ответ смотрит на Чонгука, встречаясь взглядом, то внутри что-то щелкает, а смертельное желание прижать омегу к себе превышает все возможные радиусы. Он встает со стула и подходит медленно, а затем вытягивает руку, тут же притягивает к себе Тэхёна и разворачивает его спиной, прижимая к своей крепкой груди и укладывая руки на омежью талию. Тэхён не возражает, он позволяет себя обнимать, позволяет прижимать и целовать в макушку. А Чонгук не может себя сдержать от мысли прикоснуться губами к телу, что так соблазнительно пахнет вишней. Он подаётся вперёд и касается губами шеи, оставляя еле ощутимый поцелуй, но сдержаться нет сил. Ему по-сумасшедшему хочется поцеловать, уложить на кровать и не отпускать всю ночь, нежно лаская и изучая каждый участок медовой кожи. — Надеюсь, ты закрыл дверь на ключ, потому что я больше не буду сдерживаться, — томно шепчет на ухо и закусывает мочку, слегка посасывая. — Не сдерживайся, — звучит в ответ вперемешку со сладким стоном. Вот он — зеленый свет всем последующим действиям. От этой фразы у обоих в груди зажигаются яркие лампочки. От это фразы Чонгук разворачивает омегу к себе лицом и припадает к манящим губам, звучно целует, одурманивая своим запахом и заставляя голову идти кругом. Звуки внезапно стали такими громкими. Тэхен отчётливо слышит, как он целует Чонгука. Даже звук собственного биения сердца вмиг стал очень громким. Руки альфы так плотно прижимают к себе, Тэхён задыхается, но не от крепких объятий и не от поцелуев, а от исходящего ликерного аромата. Пальцы сильнее впиваются в кожу шеи, сжимая ткань рубашки, а ладони Чона спускаются к ягодицам, несильно сдавливая. Они прерываются, жадно глотая нуждающийся воздух, и омега хватает парня за руку, уводя на второй этаж. Мягкая кровать прогибается под натиском двух тел, что сплетаются воедино, распаляя внутри огонь и, будоражащее сердце, пламя. Ким вслепую находит пальцами пуговицы на чужой одежде, и быстро, но аккуратно расстегивает, пока альфа спускается губами к сладкой шее, оставляя на ней мокрые дорожки. Прижиматься к горячему телу приятно до томных вздохов и видеть перед собой нечто прекрасное, суждено только Чонгуку, что плавными движениями снимает футболку с худощавого тела и отбрасывает куда-то в сторону, где уже валяется его верх. Тэхен не может сдержать тихого восхищённого писка, когда его взору открывается крепкое подтянутое тело альфы: большое количество мышц и явно выделяющиеся кубики пресса, по которым омега проводит рукой, останавливаясь у кромки шорт. Омега хотел уже было продолжить своё смелое исследование, но его руку прижимают обратно к простыням, утягивая в мокрый поцелуй. Чонгук целует еще глубже, и Тэхен ощущает как живот скручивает узлом от нахлынувшего желания почувствовать альфу в себе. Губы парня опять спускаются ниже, маленькими поцелуями прикасаясь к скулам, шее, ключицам, а потом и вовсе доходят до бусинок сосков, лаская вокруг них языком и несильно втягивая, отчего омега не может сдержать протяжный стон наслаждения, слегка выгибаясь спиной и поддаваясь навстречу. — Ох черт... — выдыхает он и тянет руки к копне черных волос, зарываясь своей пятерней и растрепывая их еще больше. Чонгук отрывается от исследования сосков и возвращается к губам, сминая поочередно сначала верхнюю, а затем нижнюю, проскальзывая языком внутрь. Тэхен не знает даже, что заводит его больше: то, что это происходит в общем, или то, что это делает с ним именно Чонгук — срывает крышу своими жаркими поцелуями и дурманящим запахом. Никто из них не торопится, целуясь бесконечно долго и слизывая сладость языка. — Сними их, — просит омега, когда губы альфы оставляют алые пятна на коже, после которых обязательно будут ярко выраженные засосы. — Что именно, солнышко? — нежно говорит Чонгук, ненадолго открываясь от вылизывания ключиц и смотря на омегу взглядом полным ласки и трепета. Тэхен прикрывает лицо ладонью, что в миг пунцовеет от такого милого обращения. Впервые, он называет его чем-то подобным, что даже не похоже на заезженное «детка» или «малыш». Словно омега — яркий лучик в его ранее мрачной жизни, освещающий дальнейший путь. Это заставляет сердце сжаться от сильных чувств. — Штаны, — проговаривает Тэхен. — Сними их. Чонгук без колебаний стягивает штаны вместе с нижним бельем Тэхёна, и взору является маленький омежий член, истекающий белесой смазкой. Запах вишни в разы усиливается, вышибая из головы остатки разума, и альфа целует косточки на коленках, заставляя Тэхена смущенно зажмурить глаза, хотя он сам жалостливо просил снять ненужную сейчас вещь. Ещё никому он не позволял смотреть на себя и тем более раздевать. Хочет было сдвинуть колени, заёрзав на кровати, но от пьянящего природного аромата альфы Тэхён теряет голову, чувствуя, как там всё становится мокро и начинает зудеть. И он еще ни разу в жизни омега не испытывал такого острого желания, которое захватило его сейчас, а именно — доверить свое тело. — Тэ, ты позволишь? — произносит одними губами, ощущая бешеный пульс в ушах и усилившийся собственный аромат ликера, что идеально сочетается со спелой вишней, пропитавшей всю спальню. Чонгук никогда не был так предусмотрителен в отношении чьих-то чувств, всегда пытался удовлетворить собственные желания, а теперь хочется подарить приятные ощущения омеге. Теперь чужое удовольствие превыше всего. Согласие тонет в сладком стоне, пока пальцы блуждают по бедрам, вызывая тонну мурашек. Чонгук целует внутреннюю часть бедра, поглаживая ладонями гладкие ноги снизу вверх, оставляя еще немного красных пятен на другой стороне. Берет в руки до предела твердое возбуждение, проводя ладонью пару раз на пробу, целует покрасневшую головку, слизывая вязкость, и погружает в рот, выбивая громкий стон, отскакивающий эхом от стен. Тэхен ощущает себя желе, которое каждый раз дрожит от чужого рта, что насаживается глубже, принося неописуемые ощущения. И омега уже боится того, что будет при желанном проникновение, наверное, его сердце просто остановится на месте. Альфа потихоньку проталкивает одну фалангу, что без сопротивлений проходит внутрь горячего нутра. Сверху слышится больной стон, больше похожий на мычание, и Чонгук выпускает член изо рта, поднимаясь выше, наблюдая восхитительную картину взмокшего от возбуждения нахмуренного лица. — Потрясающий... — восхваляет он и тянется к губам, оставляя на них поцелуй, будто заглушая малую боль и прибавляя еще один палец. Доставлять боль Тэхёну совершенно не хочется, и, отвлекая его поцелуями, куда только Чон дотягивался, добавляет третий, растягивая омегу на манер ножниц, все глубже погружаясь внутрь. Тэхен постепенно привыкает, бедрами двигаясь навстречу, позволяя чужим пальцам попадать аккурат по заветному комочку нервов, отчего из груды вырывается громкий стон, лаская слух альфы и заставляя улыбнутся довольно. — Чонгук-а... ах... Гуки, — хнычет омега, выгибая спину и уже самостоятельно насаживаясь на длинные пальцы истинного. Чонгук идет на поводу, снова находит простату, прокатываясь внутрь и обратно. Растяжка длится довольно долго, заставляя метаться на белых простынях и просить большего. Альфа сам возбужден уже настолько, что джинса шорт кажется самым жестким материалом из всех существующих, давя на пах. Вытащив пальцы из сочащейся смазкой дырочки, он избавляется от надоевшей вещицы. Тэхен извивается, почувствовав пустоту внутри себя, но Чон не теряет времени, быстро захватывает губы в плен, снова целуя и сразу проникая языком. — Пожалуйста... — просит он. Ему до безумия сильно хочется почувствовать не только пальцы, но накатывающее волнение вынуждает слегка дрожать и кусать губы. — Мне... мне страшно, — вдруг признается он и получает успокаивающее поглаживание по щеке. — Я буду осторожен, обещаю. И он обязательно будет, можно даже и не сомневаться в этом. Чонгук придвигается ближе, соприкасаясь с теплом чужого тела, и медленно проникает внутрь влажного колечка мышц, а после входит на всю длину. Тэхён замирает, но тут же вскрикивает, не сумев сдержать слёз, но альфа сцеловывает их, заставляя жар разливаться по венам. Омега руками хватается за шею, тянет парня на себя и обнимает так нуждающе, пряча лицо в изгибе чужой шее, прикусывая кожу. Альфа дает ему привыкнуть, отодвигается и целует, ощущая узость, сжимающую собственное возбуждение. Целует сладостно, нежно, трепетно, отдавая всего себя в этом поцелуе. Он смотрит в чужое лицо: прикрытые глаза, розовый румянец и расслабленные мышцы на лице — сейчас это все принадлежит только ему и никому больше. Чон выцеловывает шею, начиная размеренно двигаться, и расставляет руки по обе стороны от головы омеги, вцепившись в белую ткань. Тэхён стонет гортанно, когда неприятные ощущения сходят на «нет», на смену которым приходят ранее неизведанные им, поглощающие тебя в пучину страсти, буйным и горящим диким пламенем. «Боже.Боже.Боже», — думает омега, не в силах произнести и слова, его распирает от ощущения чужой плоти в себе, что дарит потрясающие чувства, до дрожи по всему телу, а после первого попадания головкой по простате, хочется лезть на стену и нещадно выть. Он распадается на мельчайшие атомы, когда над ним слышится утробный рык альфы, а очередной толчок выбивает весь воздух из легких, отчего Тэхен срывает голос. Летние ночи сами по себе очень душные, совсем нет ветра или хоть какого-то холодка, а в спальне душно вдвойне. Чонгук двигается резче, буквально втрахивая в кровать и оставляя багровые отметины на плечах, рассыпанные хаотично по голым участкам кожи. Он перехватывает чужую руку, сплетаясь пальцами и припадает к искусанным губам. Кажется, еще немного и они оба умрут прямо здесь, в руках друг друга, почувствовав все фейерверки, взрывающиеся глубоко внутри. Тело словно один оголённый нерв, уже не ощущает ни рук, ни плеч, ни спины, короткие поцелуи и жадные касания сильнее распаляют чувства, и кажется, что каждый сантиметр его кожи, к которому Чонгук прикасается, автоматически становится эрогенной зоной. — Тэхен, — тянет он, продолжая толкаться, — ты самое лучшее, что случилось в моей жизни. И омега падает. Падает в бездну полной любви, всхлипывая внезапному признанию. И он беспрепятственно целует, маленькими ноготками оставляя полосы на широкой спине, что вероятно на утро будут болеть, но все меркнет на фоне безудержных стонов и громких вздохов альфы. Чонгук больше не сдерживается: его восхищённый взгляд, который Тэ едва ли видит из-за помутнения перед глазами, и необычайно сильное возбуждение срывают все цепи. Ещё никогда альфа не желал настолько сильно, зато теперь он наслаждается сам и приносит удовольствие своему истинному. — Гук... я больше не могу! — вскрикивает Тэхён, жмурясь до искр перед глазами, впиваясь руками в предплечья Чонгук. Оба уже на грани, шлепки вспотевших тел, повышенные в тональности стоны, доводят до точки невозврата, кипятят кровь, чтобы сильнее разгорелся внутренний пожар внизу живота. Нужно совсем немного, чтобы рассыпаться искрами и почувствовать весь спектр эмоций. Альфа сам чувствует, как внутри его омеги всё сжимается, становится до одури горячо. Ким весь извивается на кровати, сходя с ума окончательно. Нахлынувшее возбуждение приближается мгновенно, бешеный стук сердца, и Тэхён весь плавится, когда оргазм настигает его. Он тяжело дышит, весь сжимается и его потрясывает в послеоргазменных судорогах. Чонгук же делает ещё парочку толчков и, закидывая голову назад, кончает глубоко в омегу, не думая о последствиях, и словно в прострации льнет к лебединой шее, больно прикусывая. Метка. Она обжигает кожу, отчего Тэхен удивленно распахивает глаза, вникая в происходящее. Чонгук привязал его к себе, сильнее чем железной цепью. Их губы разделяет маленькое расстояние, а затем альфа вновь целует, выходя из горячего нутра и ложась рядом, обвивая руками талию и придвигая ближе. — Спасибо, — шепчет в губы Чонгук и видит измученную полуулыбку. Он не уверен, за что его благодарит: возможно за потрясающую ночь; возможно за то, что он появился в его жизни; возможно вообще за все сразу. Но он знает точно — теперь все изменится. — Я люблю тебя, — признание растворяется в глубокой ночной тишине, а милое посапывание Тэхена в его плечо говорит о чужом сне. Омега не услышал ничего сейчас, заснув после изнуряюще проведеного времени, но Чонгук готов повторять ему это каждый день. Альфа сильнее обнимает омегу, напоследок вдыхая аромат вишни и погружается в глубокий сон. Они преодолели множество препятствий, прошли через небольшую ненависть и неудачное знакомство, а теперь лежат в объятиях друг друга и каждый чувствует себя по-настоящему счастливым.