Полумейстер

      — И если ты служишь моему брату, как ты клянёшься, то почему не отречься от престола?       Глаза лорда Станниса Баратеона были ледяными, как у холодных демонов из снов Визериса, и столь же добрыми. А он ведь говорил — дурная это затея, со всеобщим сном, и зачем было тащить девчонку на свадьбу... не важно. Теперь оставалось только утешать себя сказкой про Хлебный Шарик: от Коннингтона ушёл, и от этого уйду, и никакая лисица меня не съест.       — Я с трудом нашёл септона, которому доверил свой брак, мой лорд, и этот септон был мёртв больше сотни лет. А для отречения их нужно семеро — и ещё толпа народа. Не хотелось бы стольким выдавать свой секрет. Чем меньше его знают, тем спокойнее ваш брат сидит на троне, не так ли?       Вместо ответа Баратеон скрежетнул зубами. Шиповник — которого никто не посмел пытаться оторвать от хозяина — в ответ зарычал. Тот скрежетнул громче. Шиповник решил, что с ним играют. Они раз пять обменялись звуками, пока лорд Станнис не сдался.       — Следующий вопрос, — сказал он окончательно раздражённым тоном. — Зачем был нужен маскарад с "леди Каллакирой"? Вы обманули нас, как я могу доверять вам?       — Вам не нужно мне доверять, мой лорд, — спокойно сказал Визерис. — Вам достаточно спросить вашего брата, и он подтвердит: всё, что мной сделано, сделано по его приказу и во благо государства.       Надо было попросить соответствующую бумагу за подписью и печатью, но увы, не догадался вовремя.       — И как же благу государства способствовала фальшивая тирошийская посланница?       — Мне нужно было незамеченным добраться до Тамблтона. Мой наставник всегда говорил, что наиболее незаметны самые яркие птицы. Тем более, это позволило потренироваться в ношении женского облика на самых разных людях — в том числе столь внимательных, как вы и ваш брат.       — Лесть тебе ничего не даст, Таргариен.       — Констатация факта не есть лесть, мой лорд. Вы и ваш брат — очень внимательные люди, замечающие многие вещи, которые другие упустили бы из виду. И если вы поверили в леди Каллакиру, то самозванец поверит в принцессу Дейнерис. И как видите, я привёз вам самозванца.       — Привёз, — согласился лорд Станнис. — Переход Золотых Мечей на нашу сторону — твоих рук дело?       Он не стал отрицать.       — Мне всего лишь понадобилось одолжить одного из их голубей — они используют их для почты вместо воронов, очень изобретательно — и отправить Бездомному Гарри начертание вашей родословной.       — Родословной?       — Вам ещё не доложили? — удивился Визерис. — Видите ли, если со стороны отца вам приходится бабкой Рейль Таргариен, то со стороны матери — Вейлла, дочь Киры, дочери Деймона Блэкфайра. Соответственно, после смерти Мейлиса Блэкфайра, даже при наличии конкурентов, вы самые близкие потомки Чёрного Дракона. Полагаю, они согласились с предложенной им логической выкладкой.       Лицо лорда Станниса обрело черты неописуемые. Кажется, он пытался улыбаться. Или даже смеяться.       — Ты хочешь сказать, одноглазый король, что Восстание Баратеона следовало бы назвать Шестым Восстанием Блэкфайра?       — Как в некотором роде мейстер, я бы крайне одобрил внесение этого номинатива в книги. Хотя бы в скобках, — с полной серьёзностью на лице поддержал шутку Визерис.       — Мейстер? Такой же, как посланница? — уточнил тот.       — С куда большим стажем, мой лорд. Я восемь лет беспорочно прослужил лорду Старку, — с некоторой даже гордостью заметил он. — И не оставил бы службу, если бы вашему брату и нашему общему государю не потребовалась моя помощь, — он вздохнул; часть его души действительно искренне скучала без книг, детей и покоя. Другая часть, явно заражённая некогда Оберином Мартеллом, наоборот чувствовала лёгкий ужас при мысли, что скоро всё закончится и придётся возвращаться к мирной жизни с леди Винафрид в Летнем Замке.       — Вот как, — лорд Станнис снова скрежетнул зубами, но очень тихо, коротко и покосившись перед этим на Шиповника. — Что ж. Можешь радоваться: ты будешь доставлен к нашему брату самым быстрым кораблём королевского флота и сможешь лично отчитаться ему о своих... достижениях.       Что ж. Это было даже лучше, чем он планировал — при условии, что его спутников (и главное — его меч) тоже возьмут с собой. Узурпатор должен получить Чёрное Пламя, должен им препоясаться. Должен освободить невинные — и не особо невинные, но всё равно не заслужившие такой кары — души от тягостного существования между жизнью и смертью.       — Я полагаю, мои спутники направятся со мной? Если вас не затруднит, пусть красивые металлические браслеты с цепочками достанутся только мне. Они не виновны в том, что старались принести благо нашей с вами стране и её королю.       Тот издал неопределённый звук — неясно, означавший "да" или "нет" — и покинул камеру.       Но вместо него пришла вчерашняя девчонка со свадьбы — та, которая тоже не спала и могла видеть призраков. Леди — принцесса — Ширен Баратеон, наследница Драконьего Камня, жертва серой хвори, девочка одиннадцати лет от роду и девяти на вид, худенькая и бледная.       — Куда они делись? — спросила она, сдвинув брови: видно, пыталась подражать отцу, но выходило не очень.       — Кто?       — Призраки, — ответила та. — Они были моими друзьями. Что ты с ними сделал? И зачем?       Следом за ней в камеру зашёл... дракон. Крупный, размером с гончего пса, чёрный с красными крапинами и умными тёмно-оранжевыми глазами. Шиповник, конечно, немедленно слез со своего насеста и пошёл с ним знакомиться.       — И да, откуда у тебя наш дракон? — закончила она список вопросов.       — Ваш? Это мой дракон, он ко мне прилетел, — Визерис вспомнил головокружительное чувство узнавания, единства, встречи и повторил твёрже и увереннее: — Это мой дракон.       — Я видела, как он родился, — сказала леди Ширен. — Красная Женщина поранила мне руку и капнула мою кровь на яйца, чтобы они ожили. Разве это не делает его моим?       — Нет. Дракон сам выбирает хозяина. Они не дикие животные, если не позволять им стать дикими. Каждый из них рождается для того, чтобы встретить своего всадника. С ним они растут и становятся сильнее, умнее — и тогда могут прожить свои несколько веков мудрыми, почти как люди.       — А если... если всадника не будет?       — Тогда дракон останется животным. Ты ведь жила на Камне, наверняка слышала истории о Каннибале и Сером Призраке.       В её глазах плеснулся ужас и она так крепко прижала к себе чёрного зверя, сминая ему крылья, что Визерис невольно рассмеялся:       — Не надо бояться, моя леди. Если он позволяет так с собой обращаться — он точно ваш дракон. Подобное они никому чужому не разрешат. Даже тому, кто им нравится. Они всё-таки гордые.       — Ой, — девочка отпустила свою жертву, смущённо потупилась. — Но это значит, Азор — мой, а этот — нет? А почему?       — Не знаю. Они сами выбирают хозяев, — повторил он. — Что до призраков... я ничего с ними не делал. Я просто хотел обвенчаться с той, кого люблю — а теперь потерял и её, и возможность ближе познакомиться с другими обитателями замка. С моими родичами. Я даже не попрощался с моей женой!       Леди Ширен задумчиво на него посмотрела, словно выбирая: верить или не верить? Но тут дракон по имени Азор лизнул Визерису руку — и это переломило её сомнения:       — Хорошо, — строго сказала она. — Но ты мне скажешь, когда узнаешь.       Он не собирался возвращаться в столицу ближайшие лет десять, поэтому с лёгкостью пообещал:       — Непременно.