Полумейстер

      Робб был совершенно никакой. Глаза красные, синяки под ними чёрные, волосы висели клочьями... если бы Теон так не боялся за себя, он наорал бы на него, чтобы тот шёл уже спать и не уматывался хуже, чем уже есть. Но Теон боялся за себя и свою голову, боялся, что Робб пришёл объявить приговор и его исполнить. Потому что плачет палач или смеётся — казнимому без разницы, когда его голова катится по земле. Так что он просто набычил лоб и хмуро спросил:       — Ну и с чем ко мне пришёл молодой лорд Старк?       Робб в ответ посмотрел удивлённо и обиженно. Потом сказал:       — Я не казнить тебя пришёл, идиот. По-твоему, я такой человек, который казнит родного брата?       — А у тебя есть выбор?       Он хотел надеяться, что есть, но получалось плохо.       — Выбор есть всегда, Теон, — Робб уселся на кровать, подпёр руками голову. — Смотри, я вот что придумал. Твой отец поднял мятеж; но если он перестанет быть главой железян, кому будет дело до его мятежа, верно?       — Он не перестанет. Кто пойдёт против него?       — Вот именно, кто? У тебя ведь есть дядя, хозяин самого большого из островов, верно? — Робб хмыкнул. — Именно к нему я тебя пошлю с простым предложением: он помогает подавить восстание и делает тебя своим наследником, а взамен становится гранд-лордом Железных Островов. Я уверен, отец одобрит моё решение, а он Десница и лучший друг короля.       — Ты бы ему сначала написал, что ли, — предложил Теон. — Ну так, на всякий случай.       Только Робб мог додуматься до подобного плана — подобного дурацкого, абсурдного, невероятного плана. Потому что Робб любил свою семью больше всего на свете — и Теон, как ни странно это было, входил в эту семью, а значит, подлежал защите любой ценой.       — Мне надо помолиться. Я могу выйти в богорощу? — спросил он.       — Конечно, — Робб улыбнулся. — Если я могу послать тебя на Харлоу, отпустить тебя в богорощу я и подавно могу. И ты прав, пожалуй: сначала стоит написать отцу. Всё равно мне собирать знамёна — одним вороном больше, одним меньше...       Теон подумал, подумал ещё и всё-таки сказал:       — Пофиг воронов, брат. Ты бы шёл поспать денька так на три-четыре. У тебя есть жена и мейстер Лювин, пусть разбираются. А ты отдохни.       Теон хотел попросить Сандора тоже отправиться вместе с ними — в конце концов, в дороге всякое могло случиться, хороший воин всегда пригодится... но Робб собирал знамёна, и ему хороший воин мог пригодиться куда больше.       — Ты не думай, — посоветовал древесный старик. — Позови его да спроси, с тобой он пойдёт или здесь останется.       Он, как и многие другие, не спешил покидать Винтерфелл: близилась зима, в деревнях делать было всё равно нечего, а за высокими стенами и в тепле было как-то уютнее. Наверное, оно и к лучшему — пусть зло удалось отогнать на время, оно ещё могло вернуться, да и местным наверняка легче жить, когда жрец у них под боком, а не где-то в Волчьем Лесу или где он там жил.       — Как-то неловко. Он и так обо мне заботится, — он вздохнул. — Ну сам понимаешь, он вообще человек вольный, и я человек вольный, и скоро он совсем вылечится и тогда наверное на Юга поедет.       — Тем более. Острова-то твои отсюда к югу, не так ли? Эх, молодёжь... не боитесь ни бога, ни чёрта, ни смерти — а дружить боитесь. И как вы такие у нас получились?       Теон пожал плечами. Он никогда не задумывался о подобных высоких материях: ну, получились — и получились, уж какие вышли. Дальше только терпеть.       И вообще, он пришёл благодарить своего бога, а не думать всякие сложные мысли.       Сандор зачерпнул из корзины целую горсть сушеных кальмаров и со злорадной ухмылкой отправил в пасть. Теон только глаза закатил. Наверное, ему стоило бы рассказать о традиции Амберов делать жаркое из собачатины, но во-первых, ему самому было противно, а во-вторых... во-вторых он наконец-то был в море.       «Отец одобрил мой план и пишет, что король тоже его одобрит. Ты отправишься в Темнолесье, а оттуда — к Мормонтам, у них есть корабль. Они отвезут тебя на Харлоу. Письмо лорду Родрику я уже послал, так что он будет тебя ждать».       Легко сказать!       Кораблём Мормонты называли омерзительно тяжёлую и неповоротливую ладью, на которой страшно было отходить дальше пары миль от берега — не перевернётся, так развалится — но которая, нелепо переваливаясь по волнам, уже доковыляла до мыса Морского Дракона и останавливаться не собиралась. В лицо Теону летели солёные брызги, в воздухе пахло морем и свежей рыбой, а вдалеке, он готов был поклясться, играли дельфины.       — У тебя рожа такая, словно сегодня твои именины, — фыркнула хозяйка ладьи.       Дэзи Мормонт была потрясающе хороша собой, пусть и сурова. Высокая, смуглая, с чёрными волосами и чёрными собольими бровями... любой уважающий себя сердцеед не прошёл бы мимо. А Теон себя очень уважал — так что старался уделять ей понемногу внимания каждый день, надеясь подточить стену её равнодушия. В конце концов, если этот поход не закончится удачей, должно же перед гибелью быть что-то хорошее.       Например, горячая ночь с горячей медведицей.