***
Регулус опять куда-то пропадает. Впрочем, как и всегда. Оливер даже не спрашивает его ни о чём, когда Блэк наконец возвращается. Его глаза лихорадочно блестят, он нервно посмеивается, но выглядит более спокойным, чем ранее. Постоянно что-то перепрятывает в вещах, при этом настороженно посматривая на однокурсников, с которыми делит комнату. — Лишь бы сестрица или Рокса не узнали… — устало вздыхает он. — Не узнали о чём, Рег? — и не надеясь на ответ, спрашивает Оливер. Блэк лишь улыбается и отрицательно кивает головой. Чуть смеётся и садится ближе: — Не важно. Теперь-то я свободен, это главное. — говорит он, прижимаясь своим лбом с лбом Оливера. — Скоро всё закончится, вот увидишь. Что должно закончиться Оливер не знал. Шершавые пальцы Регулуса прижимались к его щекам, и в тот момент только это имело значение в тот момент. Они не говорили друг другу на прямую, но знали, что разделяют одно чувство на двоих. Оливеру нравилось чувствовать Регулуса, нравился приглушённый свет, высокий смех Блэка, неясно чем вызванный… — Теперь всё будет хорошо, Олли. Можешь быть спокоен, я защищу тебя от всего этого. — уверял он, по-кошачьи приближаясь к нему. Это было что-то странное, но такое нежное и родное, что Оливер позволял Регулусу всё. Не дав юноше ответить, Блэк прикасается к его пухлым губам своими, посмеиваясь и напевая - почти мурлыча от удовольствия - какую-то песню. Оливер и не думал отталкивать его, наоборот, также нежно отвечая, зарываясь своими руками в тёмные кудри. И обоим это нравилось. И не было больше той хандры и апатии. Были только они, и не было этого враждебного мира, ничего не было. Только их чувства, искрящиеся ярче звёзд и солнца. Только их глаза, смотрящие в душу друг другу. Руки, ласкающие и дарящие тепло. И не было боли, страха или чего-то ещё, что так долго мешало им жить. Было хорошо. Было приятно и тепло. И хотелось жить.***
Лезвие приятно скользит, тело взято под полный контроль, рывок в сторону такой лёгкий. Ляпис выдыхает, пар выходит из её рта. Ведёт чуть левее, стараясь не подпустить «противников» к шайбе. Заученное движение — она делает пас и откатывается чуть в сторону. Синяя форма мелькает по всему льду, не отвлекаясь на редких зрителей. Лазурь поджимает губы, действует неосознанно — полночи она не спала. Мысли заполняют переживания за Медоуз, недосказанность с Сноуфулл, ссора с Поттером. Одно хуже другого, ещё и матч на носу. Крепко связанная мыслями, она не сразу не понимает, что, столкнувшись с сокомандником, падает на лёд. Боль в плече и спине приводит в чувства, Лазурь встряхивает головой, скрытой под шлемом. Он быстро извиняется и помогает встать. Капитан раздражён происшествием. Лазурь натянуто, но благодарно, улыбается, когда парень берёт всю вину на себя. Сапфир не холодно. Она сидит на трибунах, наблюдая за тренировкой команды Рейвенкло, как и некоторые другие софакультетники. Одета она практически легче всех, но чувствует себя комфортно. Шарф факультета украшает её шею и она иногда жмурится, когда зимнее солнце светит в её глаз. Руки в перчатках сложены друг на друга, а взгляд не отрывается от фигуры, на чьей форме написано «ЛАЗУРЬ» с цифрой двадцать пять. Стараясь игнорировать присутствие дементоров даже на тренировках хоккеистов, ученики наслаждались своей внеурочной деятельностью. — Ты в порядке? — осматривая кузину с головы до ног, спрашивает Сапфир. — Мазью помажу — и нормально, — отмахивается от вопроса Лазурь, — Синяком больше, синяком меньше, подумаешь. Возвращаться в гостиную факультета не было смысла, искать Гриффиндорцев — тоже. Так считала Ляпис. Джеймс так не считал, поэтому прождал у гостиной Орлов около часа, а после отправился на поиски кузин-«самоцветов», зайдя чуть ли не в каждый укромный уголок замка. — Эх, была бы у нас их вещь! — причитал Поттер. — И что бы было тогда? — скептически посмотрел на него Регулус. — Мы бы подсунули это Сириусу под нос и сказали бы «Бродяга, след!» — вот, что было бы! — тут же нашёлся с ответом Джеймс. — Очень смешно, — фыркнул Блэк. — У сокурсников бы спросил, умник, зря что ли под дверью торчал? — Как же я спрошу, если не знаю как они выглядят? — нахмурился Сохатый. Лунатик предложил проверить в библиотеке. Почему в библиотеке — никто не знал. Возможно, это предположение родилось из личных желаний Люпина. К счастью или сожалению, там была только Корунд. Корунд, читающая труды Сапфо, как бы иронично это не было. Ускорив шаг, Сириус обогнал Джеймса, чтобы первым заговорить с Корунд, пока Лунатик сбежал от этих заинтересованных в общении за новой книгой. — Эй, Фир, — дотронувшись до её плеча, заглядывая в её книгу, здоровается Блэк. — Как дела? — Сапфир вздрагивает от неожиданности. Джеймс же в это время приземляется на другой стороне стола, напротив Корунд. — Ну чего ты? — будто расстроился Сириус. — Ничего, не заметила вас просто. — слегка улыбнувшись, ответила она. — Ляпис здесь нет. — предугадав вопрос Поттера, говорит она. — А где..? — не договорив, получает от неё ответ: «В лазарете, берёт мазь у мадам Помфри». — Что уже успело случится? — На льду столкнулась, упала. — пожала плечами Корунд. — Но говорит, ничего серьёзного. Ты извиниться хотел, да? — Почему я вообще должен это делать… — фыркнул Поттер, упав головой на сложенные руки на столе, — В ссоре всегда двое виноваты… И я не сильно накосячил. — Ну… Не то чтобы несильно, — уведя взгляд от Сохатого, чтобы не смутиться его недовольства, ответила Сапфир. Делится своей точкой зрения она не спешила, понимая, что тогда они ещё сильнее рассорятся и не придут к соглашению. Римус подкрался почти незаметно, убирая полученную книгу в сумку. Он окинул друзей взглядом и усмехнулся. Сириус нависал над Сапфир, Сапфир смотрела куда-то в стеллажи, а Джеймс изображал великого мученика. — Идём, найдём выдру. — позвал он остальных Мародёров, и направился к выходу из библиотеки.***
Реликвии, несомненно, очень важны. Для истории, для наследников, да и просто приятно такое иметь. В Хогвартсе тоже были реликвии. Они принадлежали основателям или же были подарками учеников, благодарных за лета проведённые в школе, и знания, которые они получили. И, к сожалению, выкрасть их тоже легко, потому как никто и подумать не может, что семейная реликвия может быть использована для кровавого ритуала. Тому Реддлу несказанно повезло, что его командировка в Албанию пришлась в то же время, что и прибытие дементоров в школу. Никто и подумать не мог, что учитель вывезет диадему Равены Рейвенкло за пределы Хогвартса, ещё и заключит в неё кусок своей души. Своей и попавшегося под руку албанского крестьянина.