Любить – значит превосходить самого себя.
Хенджин стоял у доски и рисовал девять кругов ада по Данте. В каком горели бы они с Феликсом? Хван уверен, что во втором. Они стали бы соседями Франчески и Паоло, их души разбивались бы о скалы, кружась в урагане сладострастия. Учитель повернулся к студентам. Феликс как всегда на первой парте. Парень подстригся и покрасил волосы в черный. Плохой звоночек, но Хенджин игнорирует знаки. — На сегодняшнем практическом я прошу написать эссе, конечно, творческое. У меня к вам всего один вопрос! — учитель делает паузу, бесстыдно подмигивает своему малышу, и Феликс хихикает себе под нос. — В каком кругу ада очутился бы каждый из вас? Надеюсь, на рай вы не рассчитываете… — по аудитории прокатывается волна смеха. — Приступайте, у вас один час. Енбок начал усердно пыхтеть над своим листом для эссе. Хенджин не мог налюбоваться картиной: локон черных волос падает на глаза мальчика, лоб покрылся мелкими морщинками, из-за стараний, языком младший часто проводит по верхней губе. Стоит ли Хвану покрасить волосы в белый? Ему нравилось подчеркивать их различия, контраст цветов, характеров, манер, ласк - мурашки рябью пробегают по спине Хенджина. Он закрывает глаза и откидывается на спинку стула. За окном кабинета под теплыми лучами солнца тает снег. Три месяца пролетели как один день. Один день в постели с Феликсом. Они жили вместе, учились и работали вместе, расставались только в те дни, когда Ли уезжал к отцу. Феликс нашел подработку на дому. Рисует рекламные постеры, флаеры, приглашения и всякую прочую ерунду. Флешбек накрывает Хенджина, воздух выходит из легких, время замирает и он не сопротивляется.***
Вечер, небо кровавого цвета - единственное освещение в спальне. В углу на мольберте стоит картина, которую Енбок садится писать только после их с Хенджином игр. Феликс стоит на коленях перед своим хозяином и губами обхватывает его член. Хенджин гладит его по волосам и мягко движется внутрь. Размеры Хвана не позволяют ему двигаться напористее, он все еще боится сделать больно младшему, не спросив разрешения. Ликси очень старается. Он берет член Хенджина в одну руку, а языком проводит по яйцам. — Боже, Ликси, я сейчас взорвусь! Феликс встает с колен и целует Хенджина. — Покажи мне, как ты любишь, Хенджин, — Феликс уверенно смотрит в глаза старшему, чтобы у того не возникало сомнений, — Хочу попробовать так, как это делаешь ты. Хенджин смотрит на веснушки своего ручного зверька, целует глаза, щеки, он останавливается у губ. — Знаешь, Ликси, у индейцев есть поверье, что тот, кто целует в глаза забирает душу. — Я твой Хенджин душой и телом, ты же знае… Младший не успевает договорить, Хенджин разворачивает его и прижимает к стене. До этой ночи Хван научил Ликса удовлетворять его. Каждый раз Феликс плакал, когда приходилось оставлять порезы на теле Хенджина, бить его металлической линейкой. Однажды старший поднес руку к свече и оставил сильный ожог на предплечье. Они тогда сильно поругались, потому что Ликс хотел, чтобы Хван обратился к специалисту. Хенджин ответил только, что он такой и менять ничего не собирается, а если младшего что-то не устраивает, то он может собирать вещи и проваливать. Феликс понимал, что это сгоряча, что Хенджин не хочет расставаться. Будучи прижатым сейчас к стене, Ли не знал чего ждать. Хенджин держит его руки за спиной, целует шею, опускается к спине и кусает кожу на лопатке. Старший спускает с Феликса домашние штаны, под которыми нет белья, берет свой кожаный ремень и ударяет им Ликса по заднице. — Блядь, — Феликс утыкается носом в стену, чувствуя дикую обжигающую боль. Еще удар. В глазах темнеет. — Я ударю тебя пять раз. Считай, — грубо приказывает Хван. Удар. — Три, — обреченно стонет младший. Знание количества ударов делает боль еще более невыносимой. Пять, еще два. Это как бежать марафон и на последних секундах у финиша упасть, так и не добежав. Удар. — Твою мать! — Считай, — кричит Хенджин. — Четыре, твою мать, четыре. Хенджин целует место удара, но поцелуй чувствуется также как ремень на нежной коже. Феликс вздрагивает. — Пожалуйста, быстрее, еще раз, — Феликс понимает, что сам просит палача казнить его. Удар. — Пять, — Выдыхает Феликс и падает на пол. Хенджин поднимает его на руки и несет на кровать. — Встань на колени. Феликс повинуется. — Нет Феликс, встань раком! Младший меняется позу на колено-локтевую, а Хенджин сзади надевает ремень на шею младшего словно поводок. — Ты же понимаешь, что не будет никакой смазки? — Да! — Малыш, если будет невыносимо, скажи... — шепчет на ухо Феликсу Хенджин. Это секунда заботы разливается теплом по телу младшего, он молча кивает в ответ, прикусив губу. Хван становиться сзади на колени и резко входит в Феликса. Раздается крик. Член не проник полностью в тело своей жертвы. Хен стонет от боли. Вот так на сухую. Он чувствует колющую боль по всей длине члена, будто его натирают наждачной бумагой, стенки ануса Ли сжались, схватив плоть старшего в тиски. — Солнышко, мне тоже больно. Хенджин начинает резко проталкивать себя в Феликса, опираясь руками на поясницу младшего. Руки Ли дрожат, он падает на простыни, притягивая к себе подушку, утыкается в нее лицом и кричит. Хван ускоряет темп и берет в руки член Ликса. Ощущения перемешались. Феликсу одновременно хорошо и больно. Его пугает, что он предчувствует оргазм. «Неужели от такого можно кончить?» Хван хватает ремень, стягивает его на шее младшего, поднимая к себе, начинает его душить. Они оба стоят на коленях, их тела полностью прижаты к другу. Каждый толчок Хенджина это пытка. Когда Феликс уже начинает отключаться, Хенджин расслабляет ремень и кончает в своего малыша. Феликс кончает следом и не поддерживаемый руками старшего падает на кровать. Хван встает с кровати и убегает в ванную. У Феликса нет сил даже плакать, он просто засыпает под звуки льющейся из душа воды. Хенджин сидит на холодном кафеле, прижав колени к груди и плачет. Как он теперь сможет смотреть Феликсу в глаза, смотреть на его нежную попу, исполосанную ремнем? Утром они не говорили о происходящем. Как обычно вместе позавтракали, обсудили планы на день, поцеловались перед выходом и отправились в университет. Хенджин на автобусе, а Феликс на метро.***
Прозвенел звонок. Хенджин дернулся и встал со своего места. — Ну все, уважаемые, сдаем работы. Феликс сдает эссе последним. Целует Хвана и уходит на следующую пару. Учитель смотрит на работу студента. Вместо текста, на листе рисунок. Два обнаженных тела во время соития, вцепившись друг друга, кружат в урагане среди таких же тел. «Второй круг, молодец, малыш!» — Хенджин ставит ему отлично. Феликс направляется в художественный класс, когда его догоняет Джисон. — Енбок, стой, пожалуйста. — Чего тебе, Хани? — Что происходит, я волнуюсь за тебя. Ты же мой друг, — видно как Джисон нервничает, его дыхание неровное, а руки дрожат. Он берет Ликса за плечи и обнимает. — Я обидел тебя? Прости если так, но мне тебя не хватает. Я блин люблю тебя, ты же мой бро. — Это ты прости меня, Хани. Может когда-нибудь… — Феликс не знает как объяснить все происходящее другу, — Тебе сейчас нет места в моей жизни. Феликс отталкивает его и ускоряет шаг. «Только не оборачивайся...» Четвертая пара закончилась, Хван подошел к окну. Студенты спешно покидают здание. Глазами учитель пробегает по территории и видит Кристофера, который сидит у ворот. «Что он здесь делает?» Последний, кого мог встретить Хенджин - это его однокурсник. Внимание привлекает фигура, подошедшая к Крису. «Что? Феликс?» Хенджин срывается с места и бежит вниз. На улице он начинает умолять себя остановиться, но было уже поздно. Его заметили. Хенджин медленно подходит к Феликсу и Крису. — Кристофер, не верю своим глазам. Ты ли это? — Здравствуй Хван, — Феликс видит, как лицо брата становится воинственным. — Что ты здесь делаешь? — Хенджин переходит сразу к делу, он не любит долгих прелюдий. — Пришел забрать брата с занятий, подвезти до дома, — ехидно отвечает Кристофер, — вот только, знаешь, по поводу дома Феликса я пришел поговорить и с тобой. Повисает тишина. Феликса обдает холодным потом. Они знакомы? Кристофер знает об их отношениях? — О, Феликс - твой брат, как интересно, — Хенджин держится спокойной, — И о чем ты хочешь поговорить? — Об этом! — Кристофер резко бьет Хенджина в лицо. Хван падает, из его носа хлынула кровь. Вокруг начали собираться студенты. Кристофер наклоняется к лежащему Хенджину и тихо, чтобы никто не слышал произносит: — Я вас видел, ублюдок. Если ты не оставишь его в покое, я разрушу твою гребаную жизнь. Хенджин поднимает глаза на своего когда-то однокурсника. — А что случилось, Крис? Бывший любовничек ревнует? Феликс слышит слова учителя и в голове разрывается бомба. Он пятится назад и убегает, не веря своим ушам. За спиной он слышит крики брата, который пытается его догнать. «Нет, нет, нет!» Сначала Ли хочет поговорить со своим наказанием, со своим Джинни. Вернувшись домой с разбитым лицом Хенджин сразу хотел зайти в ванну. Он прошел в спальню, взял аптечку из комода, развернулся и увидел сидящего в углу перед мольбертом Феликса. — Ты дома, малыш? — Я в гостях, Хенджин, — холодным тоном отвечает Феликс, — А где я еще по-твоему мог бы быть? — Ты не в гостях, это твой дом тоже. — Дом - это когда люди знают друг друга. Я тебя не знаю, — Феликс напрягается, выдавливая из себя слова, — Ты спал с моим братом? — Да, это бы давно, когда мы учились вместе… — Хенджин не может понять сути претензии, — Какая вообще разница? Это дело давно минувших лет. Я с тобой, я … — Хенджин останавливается. — Что ты? Ты даже не можешь сказать, что любишь меня, — Феликс берет картину, на которой Хенджин лежит на земле, весь в побоях и ссадинах, а над ним стоит Феликс, одной рукой касается щеки старшего, а другой держит его за талию, будто собирается поднять на ноги. Он бьет холст об колено и тот сгибается посередине. Феликс бросает его на пол. Теперь Хенджин понимает суть претензии. — Ты делал с Крисом тоже самое? — спрашивает Феликс и не хочет знать ответ. — Нет… — Хван отрицательно качает головой, — Нет! Он делал это со мной, потому что я просил. Я никому не вредил Феликс, кроме тебя, — Хенджин приближается и берет в ладони лицо младшего, — Прости. Это звучит неправильно. Для меня это значит, что я пустил тебя в свой мир, захотел показать, как наслаждение ощущаю я. Феликс целует Хенджина и осознает, что любит его больной любовью, любит до хруста костей, до изнеможения. Хенджин - это глоток воды в пустыне. Без него не выжить, но его так мало. — Я люблю тебя. Я, блядь, люблю тебя, Хван Хенджин. Слышишь? — хриплым басом кричит Феликс, — Я готов жить по твоей философии, я готов любить то удовольствие, которым ты так жестоко меня одариваешь. — Но? Всегда есть но, птенчик. — Но я не готов принять нелюбовь… — Значит ты не понял моей философии… — Хенджин отстраняется, берет аптечку и останавливается у двери в ванну, — Я готов смириться с любым твоим решением, когда я выйду из ванной, я узнаю к чему ты пришел. Феликс мечется по комнате как тигр в клетке. «Я не могу, я умираю... Это просто страшный сон, кошмар... Я хочу проснуться!» Хенджин выходит из душа и боится переступить порог, границу отделяющую комнаты, отделяющие его от Феликса. Открыв дверь, Хван окунается в полнеший хаос: двери шкафа открыты, вещи разбросаны по комнате, среди них нет одежды Феликса. Все что осталось - это изрезанная картина на кровати. «Вот теперь мне действительно больно!»