*****
Выходные пролетели незаметно. Отец всё так же не разговаривал с Денисом, а Стэф умудрялся скрывать порезы от матери. И конечно же им задали неподъёмную гору домашки, а ещё тренировка и художка, так что и увидеться толком не получилось. В понедельник сплетников стало меньше. На Стэфа стали меньше обращать внимания, чему он был несказанно рад, а вот Дениса это снова нервировало. Он не верил, что эти ублюдки могут просто так отстать. Нервозность Дениса передалась Стэфу, от обеда они решили отказаться и теперь Дэн нарезал круги по раздевалке. Стэф же сидел на скамье и слегка покачивался. — Может просто сядешь? Не пойму, ведь всё нормально, чего ты снова заводишься? — наконец не выдержал он. Денис бросил на него взгляд и закинув руки за голову продолжил вышагивать туда и обратно. — Я просто чую какой-то подвох, понимаешь? Но не думаю, что здесь хорошее место для обсуждений. Можно к тебе после школы? — он всё же подошёл к Стэфу и сел рядом, выдержав небольшое расстояние. — Да, мои на работе, так что можно. — тихо отозвался тот. Прозвенел звонок и за дверью послышался топот десятка ног. Дэн как ошпаренный отскочил от Стэфа и направился к выходу, бросив через плечо: — Ты идёшь? И как раз вовремя — одноклассники гурьбой ввалились в раздевалку. Физрук снова заставил их бегать лишние круги. Сегодня он был особенно не в духе, что сказалось на жёстких требованиях к ученикам. Он даже отчитал Снежану и Соню за неподобающий внешний вид и потребовал приходить на физкультуру как положено, а не как на дискотеку. Стэфу же досталось от него за плохую сдачу нормативов. Кажется, ему светили дополнительные занятия перед каникулами, чему он был несказанно рад, о чём и сообщил Дэну после разговора с учителем. — Он опять придирается по пустякам. — негодовал парень, — Да кому вообще сдалась эта физра? Они быстро шли домой к Стэфу, то и дело оскальзываясь на льду, который пришёл с резким похолоданием после оттепели в выходные. Погода снова решила показать человеку, кто на самом деле царь и бог в этом мире. Даже реагенты не сильно помогали, оставляя за собой лужи поверх толщи льда, что делало его ещё более скользким. На очередном ледяном отрезке Стэф чуть не упал, благо, Денис успел его подхватить под руку. — Ты что делаешь? — запротестовал Стэф, — А если кто увидит? — Да вообще насрать. — ответил тот, — Я что, должен спокойно смотреть как ты падаешь? — И тогда вся наша легенда полетит ко всем чертям. И получится, что всё это шоу было устроено зря. Денис лишь неопределённо пожал плечами. На выходных они только пару раз погуляли, а сегодня Дэн весь день вёл себя отстранённо и довольно холодно, отчего Стэф начал себя накручивать. А теперь вдруг ловит его, когда тот чуть не упал. Это навевало ненужные мысли. — У нас же всё нормально? — осторожно спросил он, заходя в лифт. Дэн лишь кивнул. — «Даже сказать нормально не может…» — пронеслось в голове у Стэфа, а затем начали лезть вопросы, что он сделал не так, где успел напортачить. Когда они вошли в квартиру, Денис без напоминаний сразу пошёл мыть руки, опередив Стэфа. — «Да что с ним не так? Или со мной? Почему?» — вопросы роились в голове, всё сильнее выбивая Стэфа из колеи. — Твои на работе? — спросил Дэн, когда Стэф вернулся к ванной после обхода квартиры. Тот в ответ кивнул. Он уже готов был разреветься из-за того, что не понимал, почему Дэн, который вечно лип к нему со своими нежностями, так себя ведёт. И тут земля буквально ушла у него из-под ног. В прямом смысле. Дэн поднял его на руки и поцеловал. Сначала легко, потом настойчивей. — Я весь день сдерживался… — прошептал он ему на ухо, — Я даже руки сразу помыл, знаю, что у тебя пунктик на этом. Ну же, похвали меня. Снова поцелуй. Стэф не выдержал и всхлипнул. Чувство облегчения накрыло волной. Он и не заметил как напряжён был все эти дни. — Зай, я тебя чем-то обидел? — запаниковал Денис. — Н-нет… Нет, конечно. Просто… Я подумал, что ты устал от меня и я весь день пытался ответить на вопрос, что же сделал не так. Дэн упёрся головой в его плечо и крепче обнял. — Всё ты делаешь так. Послушать парней, так они со своими девчонками ругаются постоянно, а у нас всё относительно гладко. Так что не ищи в себе какие-то изъяны, прошу. Просто я не хотел, чтоб в школе к тебе снова цеплялись. Надеюсь, это сработает. Он поставил Стэфа на пол. — А теперь, иди и мой руки! — нарочито бодро кинул Денис его любимую фразу. — Да, мам! — со смешком отозвался Стэф.*****
В этот раз все задания были готовы к вечеру. Всё же, одна голова хорошо, а две — лучше. Родители пришли уже после того, как он проводил Дениса. Слова Влада о палеве всё ещё звучали в голове, поэтому ничего кроме совместного выполнения домашки они не могли себе позволить. В коридоре послышался лязг ключей и голоса. Но не двух человек. Стэф с ужасом узнал голос Оксаны. А где она там и Ирка. Он не мог понять такой привязанности между матерью и ребёнком, ведь со своей он общался лишь по необходимости. Притворяться спящим было уже поздно, мёртвым — тем более, а выйти из окна мешал шестой этаж и огромная лиственница под окнами, которая не оставляла шансов разбиться при падении, зато переломов будет достаточно. Тяжело вздохнув Стэф просто остался сидеть в кресле и рисовать. Даже в этом он теперь не мог найти отдушину, приходилось очень аккуратно выбирать темы, ведь в любой день могла прийти мать и перетрясти все его полки в поисках непотребства. Страхи сбылись. В комнату беспардонно вломилась мать. — «Вспомнишь заразу…» — подумал он, но лишь пробурчал невнятное приветствие. — Сова, выходи, там торт и чай… — начала было она, но потом осеклась на полуслове, — Что у тебя с рукой? У Стэфа мороз пробежал по коже, как он мог забыть опустить рукава? По привычке закатал их до локтя и теперь его левая рука была как на ладони. — О…обжёгся. Маслом. — быстро соврал он. — Сильно? — «Она что, волнуется? Да неужели?» — пронеслось в голове. — Нет, не сильно. Всё в порядке… Можно я не пойду? Не хочу есть. Он поудобней уселся в кресле, продемонстрировав матери альбом, мол «Я рисую, это же не противозаконно?». — Как хочешь… И раз свободное время есть, лучше бы химию подтянул. Тебе за твои рисунки никто платить не будет, надо учиться, а не фигнёй страдать. Она вышла, прикрыв за собой дверь, а Стэфа в этот момент затрясло. Если бы она попросила показать руку, что бы она сделала? Он всегда мастерски скрывал свои шрамы. Первый срыв был пару лет назад, на бледной коже тогда долго держались яркие розоватые полосы и он всё лето проходил с длинными рукавами. Сейчас же старые шрамы почти не заметны, что не сказать о новых. Пока он рисовал, мысли услужливо покинули голову, а теперь вернулись с новой силой. Он тупо пялился в альбом, где был нарисован поцелуй. Поцелуй парня и девушки. Стэф вырвал лист, скомкал его и бросил в корзину для бумаг. Как он не старался, а не мог выкинуть это дурацкое шоу из головы. Просто не мог. Для него это было действительно важно и ещё очень больно… Даже заня, что всё это лишь фарс, представление, но почему чувства отказывались отступать перед доводами разума? Перед ним снова был чистый лист. Он постучал по нему карандашом, но вдохновения уже и след простыл. Хорошо, хоть Ирку опять не пытались подсадить к нему для общения, так что он просто взял первую попавшуюся книгу и попытался читать. Выходило откровенно плохо. Строчки плыли, сосредоточиться не выходило. И тут, в случайном месте, развивалась какая-то романтическая история персонажей. Раньше он любил такие книги, хотел оказаться на месте главного героя. Но теперь… Теперь он хотел лишь того, чтоб разум совладал с эмоциями. Хотел забыть тот поцелуй. Хотел забыться сам. И почему наша память так услужливо подкидывает дров в печку отчаянья, когда мы находимся на грани? Объяснений не было. Зато были нервы. Хоть они уже проговорили это с Денисом, хоть он не был в обиде на Стасю, хоть всё понимал… Но почему же снова ком в горле и слёзы подступают, грозясь вот-вот сорваться? Он с силой захлопнул книгу и включил музыку на плеере. Пожалуй, сейчас его мог бы отвлечь только форум, но и тут облом. Пока грымза со своей мини копией тут, комп включать вообще был не вариант. Оставалось только одно — попытаться уснуть. Даром, что сейчас только семь часов вечера. Сон не шёл. Ни когда он лёг, ни спустя пару часов. Кажется, его звали ужинать, но он ответил, что не голоден. Ближе к десяти снова пришла мать и вынудила его оторваться от самокопания и музыки. — Новая куртка хорошая, а старая где? Может её постирать и на даче носить? Старую куртку они выкинули вместе с Владом, решив, что так будет лучше. Поэтому он честно ответил: — Мы выкинули, она бы не отстиралась. — Вот ничего мужикам доверить нельзя. — мать упёрла руки в бока, — Грязь можно отстирать, ничего страшного бы не случилось. — Такой маркер не отстираешь… — пробормотал Стэф. — Маркер? Владик же её в масле испачкал, при чём тут маркер? — А-а-а… Д-да, т-точно… — спохватился Стэф и начал крутить край кофты. — Тебе в школе её испортили? — взгляд матери стал ледяным, — Я же просила вести себя нормально. До сих пор помню как меня вызвали из-за того, что ты в первый же день мальчику нос разбил! — Это случайно вышло! — воскликнул он. — Да-да, конечно. Случайно разбить нос — это же такое частое явление. — фыркнула мать, — Снова там нарываешься на драки или что? Стэф сидел в шоке. — Д-да какие драки? Мам, ты на меня посмотри. Какие драки? Да надо мной смеются все. Я же из класса самый мелкий! — Значит надо было подойти и сказать нам. — И что вы сделаете? Директору пожалуетесь? Нет, спасибо, я ещё жить хочу. Он сложил руки на груди, мать повторила жесть, закрываясь от всего, что она не хочет слышать. — Почему сразу к директору? К классному руководителю. Как там её зовут? — Его. — поправил Стэф, — Уже почти месяц как нам поменяли классного. — Да? И почему я не знала? — она на секунду задумалась, — В любом случае, не нарывайся на неприятности, в школе бывает, что дети обижают тех, кто меньше. Ничего, все это переживали и ты не первый. Но куртку зря выкинули. Я тут деньги не печатаю вообще-то. — Прости… Стэф немного расслабился, кажется вино благотворно влияло на мать, она даже не сильно повышала голос. — Смотри чтоб эту не испортили, а то будешь в такой ходить до конца зимы. Она развернулась и вышла из комнаты. — «Даже не поинтересовалась толком… Ну не я первый, ага… Ну и фиг с тобой.» — обиженно подумал он. Стэфу всегда хотелось, чтоб мать хоть как-то его защитила. Он не терял надежды, что однажды она всё же сделает это. Но правда была в том, что если он ей откроет истинную причину травли, то она встанет на их сторону и если не будет сама кидать камни, то так же спокойно наблюдать, как сделала сейчас. Ну, а что? Не он первый, не он последний. Мало ли, кого как в школе травят? Только вот для него было важно, чтоб хоть один родной человек был на его стороне. А кто в мире может быть роднее матери? В голове сразу предстал образ Влада. Этот парень, которого он знает чуть больше года, сделал для него больше, чем та, кто его родила. Это было забавно и очень грустно одновременно. — «Ладно… как она там говорит — бог им судья? Интересно, а себя она в тот момент тоже подразумевает, или у неё пожизненная индульгенция?».*****
Ещё одна неделя пролетела относительно спокойно. Их больше не обсуждали, решив переключиться на более насущные темы, а именно на зверские задания, которых с каждым днём становилось всё больше. А на выходные, не спросив на то его согласия Стэфа запрягли ехать на дачу и помогать разгребать снег. В машине играло радио, ведущий освещал мировые новости. И когда он заговорил про то, что в очередном штате легализовали однополые браки, мать понесло. — Нет, ну ты подумай, опять этим права дают как у нормальных людей! — мгновенно закипела мать, — У них там что, других проблем нет? Лучше бы от Ирака отстали и посмотрели как страна превращается в Содом и Гоморру! Влад протянул руку к кнопке переключения, но мать его остановила. — Марин, ну если тебе так не нравится, зачем слушать? — не понял он её порыва. Стэф же напрягся. — Если не слушать, то как узнаем, что в мире творится? А творится чертовщина какая-то! Да как к этим нелюдям вообще можно по-человечески относиться? Нет, ну где это видано чтоб мужик за мужика замуж выходил, а баба на бабе женилась?! Мерзость! — Но они такие же люди, им нужны юридические права. А если партнёр в больницу попадёт, кто даст разрешение на операцию, если нет родственников или они далеко? — робко сказал Стэф с заднего сиденья. — Если попадёт, значит пусть подыхает, чего непонятного? В России такого не будет никогда. И вся эта пропаганда на нас не действует. Влад только вздохнул, а Стэф попытался испариться. Не вышло. — «М-да… Говорить ей точно не стоит. Не сейчас. Вот выпущусь и тогда всё, адиос!». — И вообще, ты чего этих гомиков защищаешь? — спросила мать не оборачиваясь, так что не понятно было к кому она обращается. — Кто? — не выдержал паузы Стэф. — Ты, кто же ещё? Он поёрзал на сиденье, не зная как бы подобрать слова. Будто играл в сапёра на максимальном уровне сложности. — Защищаю потому, что не понимаю, что в этом плохого. Ну когда два человека любят друг друга. Они же люди, в первую очередь, а какой пол, цвет кожи и прочее — это уже нюансы. — То есть, теперь ты ещё и негров защищаешь? Это вообще обезьяны те ещё. — «И это мне говорит православный человек…» — А как же это ваше «возлюби ближнего своего»? — А ты меня ещё учить будешь?! — воскликнула мать и всё же повернулась. Её лицо выражало такое отвращение и злость, что Стэфу стало страшно. — П-прости, я не п-подумал… — заикаясь ответил он. — А мозги у человека как раз чтоб думать, воспользуйся хоть разок, советую! Она отвернулась и сама быстро переключила радио на другую волну. Щекотливая тема закончилась. — «Она мазохистка что-ли? Зачем слушать то, что выводит из себя?» Не получив поддержки от Влада, мать уставилась в окно и всю дорогу молчала, за что Влад и Стэф ей были благодарны, ведь обычно поток её слов не иссякал и не прекращался ни на минуту.