*****
Спустя пару часов работы, он уже не чувствовал своих рук. Даже варежки не помогали согреться, зато в куртке было так жарко, что хотелось её снять. Пока мать занималась делами в доме, Стэф с Владом уже успели расчистить место под машину и сейчас загоняли её на участок. — Ты чего такой грустный? Шашлыки с нами настолько хуже торчания в квартире? — спросил Влад. — А то ты сам не знаешь… — с обидой в голосе отозвался Стэф. — Ой, ну ладно тебе. Вы в школе каждый день видитесь. Стэф только вздохнул и наблюдал за тем, как отчим протискивается на машине через сугробы к расчищенному месту.*****
Шашлык на морозе получается намного вкусней, чем летом. Причины он не знал, поэтому просто наслаждался вкусом жареной индейки. Мать настрого запретила свинину из-за жирности, но к удивлению Стэфа, индейка по вкусу была даже лучше. Родители даже расщедрились и налили ему вина. Так странно было выпивать с предками, хотя компания Влада его обычно не смущала, но вот мать… — Да ладно, лучше ты тут с нами попробуешь алкоголь, чем где-то в подворотне. — сказала она, делая глоток Киндзмараули. — «А то ты не знаешь, что я и так пил и не раз. Хочешь перед Владом казаться душкой?» — зло подумал он и осушил стакан в три глотка. Стемнело рано, да и на улице сильнее похолодало, так что от мангала, возле которого сидели до этого, все перебрались в дом. Мать начала что-то вещать, не умолкая ни на минуту, видимо, это вино так ей развязало язык. Влад же ушёл курить на крыльцо. Стэф ужом скользнул за ним, не желая больше слушать разглагольствования на тему запада, морального упадка и как все на свете резко «умрут без нашего газа». — Она так всегда? — спросил он прикрывая за собой дверь. — Большую часть времени. — Влад затянулся, — Не обращай внимания, скоро её отпустит. — Б-боюсь как бы она другие темы не начала поднимать. — признался Стэф. — Например про ЛГБТ? — И это тоже. — Выпей ещё вина, расслабься и топай баиньки. Комната должна была уже прогреться. — ответил отчим. Топать баиньки не удалось. Мать таки снова задела острую тему, рассуждая над тем, что безбожники будут гореть в аду. — И я вам говорю, это истинно! — вещала она, опустошая вторую бутылку вина. — Н-но зачем тогда по-твоему существуют эти самые безбожники, если все мы — дети господа? — резко спросил Стэф. Его вообще всегда раздражало это лицемерие матери в вопросах безбожников. Она готова была записать туда всех, кто не влезал в рамки её картины мира. Хотя сама не отличалась чрезмерной набожностью. Её лицемерие просто выводило Стэфа из себя. И сейчас он готов был сорваться. — Всё просто, Бог посылает нам испытания и мы должны их принять и не свернуть на кривую дорожку. — ответила мать. — И всё же? А как ты предлагаешь жить людям, которым не суждено идти по дороге веры? Точнее тем, кто верит, но не вписывается в правила этой самой веры? — третий бокал был явно лишним, но Стэф упорно крутил его в руках. — К чему ты клонишь? — спросила мать, слегка наклонив голову и прищурившись, — Ты давай конкретику. Если человек верующий, то он в любом случае вписывается. — Ну значит ваш бог такой продуманный, что не может не знать про ЛГБТ, например. И раз все мы его создания, то и они тоже. Стэф сам не понимал, зачем ходит по краю. Влад предупреждающе на него взглянул, но не увидев реакции решил встрять в этот спор. — Так, хватит тут споры разводить. Стэф, тебе пора спать, Марин, а ты успо… — Не собираюсь я успокаиваться! Ты вообще видишь, что происходит? Мой сын выгораживает всю эту кодлу! — она повернулась к Стэфу и улыбнулась. От этой улыбки по его спине пробежали мурашки. — Просто… Да, забей, ты права, а я спать. — он поставил бокал на стол. — Вот-вот! Всегда ты избегаешь разборок, да? — мать знатно понесло, — Ох не зря тебя Саша лупил. Как знал, что ты с гнильцой. Стэф ошарашенно уставился на мать. Когда она была пьяна, то часто выдавала то, что на трезвую голову не сказала бы никогда. — Знаешь, вот смотрю я на тебя и мне кажется, что ты вечно темнишь. То против веры выступаешь, то теперь пидорасов всяких защищаешь. Тебе надо креститься. В тебе точно бесы живут! — Марин! — Влад повысил голос, — Он уже с тобой согласился, отстань от парня. Но она лишь сидела и улыбалась, упиваясь тем, что смогла задеть Стэфа. Тот же замер, не зная, какую реакцию ему выдать. Его раздирали противоречивые чувства, но сильнее всего была обида. Было желание ей насолить. — А ты правильная значит? — спросил он тихо, — Тогда почему тебя твой бог наказал таким сыном? Его начало мутить, а руки и ноги задрожали. Казалось, что ещё немного и он прямо тут хлопнется в обморок. Влад подлетел к нему и вытолкал из большой комнаты к лестнице, ведущей на второй этаж. — Стэф, блять! — прорычал он ему у самого уха, — Ещё пара твоих выпадов и я не смогу тебя прикрыть. Будь добр, заткни фонтан и иди наверх! Повторять дважды не пришлось. Побледнев как лист, Стэф на негнущихся ногах зашагал к лестнице, опасливо косясь на отчима. — «Блять, я чуть не проговорился… да что со мной?» — нервно подумал он и почти пополз наверх. Голова всё ещё кружилась и мутило. — Всё, спёкся?! — прокричала вслед ему мать, — Вот иди и подумай над своим поведением!*****
Часы тикали слишком громко, но ещё громче стояли в голове слова матери. Значит, все те мучения, что он терпел от бывшего отчима, все те побои и домогательства, всё это он заслужил? Стэф сжался в комок, посильнее сжав левое предплечье. Боль была не сильной и не помогала. В голове снова послышался мерзкий голосок: — «Ну и что? Чуть не проболтался о том, что ты педик? Ну дела! Так она тебя просто не любит, а то начала бы ненавидеть, как раз то, что ты заслужил!» Он уже не пытался с ним спорить, просто лежал и тихонько поскуливал, борясь с желанием завыть в голос. — «Может надо ещё резануть? Ты это заслужил. Точнее — боль, это единственное, что ты заслуживаешь!» Как сомнамбула он вылез из кровати и сел за стол. Зажёг лампу и достал пенал, в котором лежали карандаши и единственный оставшийся скальпель. Как в тумане разбинтовал руку и добавил новый шрам в коллекцию. Затем ещё один. На пол закапала кровь, голова закружилась ещё больше, что привело в невероятный восторг его альтер эго. — «Да, вот так лучше. Хороший мальчик!» — было последнее что он услышал в голове прежде чем потерять сознание. Резкий запах нашатыря привёл его в чувства. Стэф попытался устранить источник запаха, но руки не слушались. Дико болела голова, которой он знатно приложился об пол. Парень сел и уставился в побледневшее лицо матери. Она стояла в дверном проёме с совершенно потерянным выражением на лице. Влад же сидел рядом и резко похлопал его по щекам. — Приём! Стэф, ты дебил или как? Какого хуя снова происходит?! — он был вне себя от злости. Стэф мутными глазами посмотрел на него, затем перевёл взгляд на руку. Кровь уже не текла, но на полу её было довольно много. Ему снова стало плохо, и снова он почувствовал как в нос ударил резкий запах аммиака. — Ч-что значит «снова»? — заторможено спросила мать. — А то ты не видела, что он уже не первый раз себе руку режет?! Марин, ты куда смотришь вообще? У наго всё предплечье в шрамах. Ты типа не замечала? Мать потупилась, не зная, что ответить. — Значит так, дорогой мой товарищ, я этого так не спущу. — процедил Влад, — В понедельник пойдёшь в ПНД с матерью. Усекли? Оба! — он перевёл взгляд со Стэфа на Марину и обратно, — Мне Женьки хватило, больше не хочу наблюдать такую картину. Понятно? Стэф сглотнул и кивнул. — Кто такой Женя? — спросила мать. — Такая. — уточнил Влад, — Моя старшая сестра… Она… покончила с собой, когда я был ещё маленьким. — А-а-а… — протянула Марина, всё ещё не воспринимая случившееся всерьёз, — Да, надо… Сходим в понедельник к врачу. Она развернулась и вышла из комнаты, оставив Влада и Стэфа одних. — Ты же обещал, что больше не будет подобного… — глухо сказал Влад. — Я не… я не знаю, как это получилось… Просто голос в голове, он… — Стэф неопределённо покрутил здоровой рукой, — Будто это не мои мысли, но и мои в то же время. — Вот всё это и расскажешь психиатру, а с меня хватит. Я предупреждал, что я могу выслушать, но помощь тебе оказать может только профессионал. Стэф неохотно кивнул. — И это я изымаю. — Влад покрутил скальпелем перед его носом, — Где ты их только берёшь? — В художке дали карандаш поточить, забыл вернуть… — Это был риторический вопрос. Идти можешь? Надо обработать и забинтовать раны. Боже, Стэф! Я вот именно поэтому не хочу детей, с вами слишком много мороки! Но раз уж ты уже есть… Пойдём, короче. — он встал и протянул руку, помогая Стэфу подняться.*****
Они сидели в очереди третий час. Стэф уже сто раз проклял себя за несдержанность. Мать же делала вид, будто она не с ним. С тех пор как они пришли и заняли место, она ни разу с ним не заговорила, будто показывая: «Вот видишь, на что я трачу своё драгоценное время!». Очередь была достаточно разношёрстной, тут были и вполне спокойные дети, были те, кто носился по коридору, не разбирая дороги и врезаясь в тех, кто стоял, а один пацан просто громко орал что-то нечленораздельное. Наконец пришёл их черёд. Врач доверия не вызывал. Это был высокий, плотный мужчина, лысый зато с густой бородой. Рассказывать что-либо ему не хотелось. — Здравствуйте. — начала мать, — У нас тут ситуация… Руку порезал. Вот. — Кхм… — только и ответил доктор, на бейдже которого было написано «Виктор Викторович, психиатр». — Вообще ничто не предвещало, спокойный, тихий мальчик, в семье всё хорошо, но вот… — продолжила она. — Мамочка, давайте ребёнка послушаем. — прервал её Виктор Викторович. Стэф замялся, не зная с чего начать и как всё объяснить этому бугаю. Желательно без риска для жизни. — Я не… — начал он, но голос осип от долгого молчания, Стэф прокашлялся, — Я не хотел себя убить или типа того. Просто, так… так… когда больно, то легче. — наконец выдохнул он. Врач тем временем что-то записывал в карту. — Вот направление к психологу, надо проверить суицидальный риск, потом снова ко мне без очереди. — он протянул листочек с заметкой для психолога. Мать потянулась к нему, но врач отрезал: — Нет, это он должен пройти сам. Вы же знаете, что дети никогда не будут честными при родителях. Стэф пошёл искать указанный кабинет, мать осталась сидеть у кабинета психиатра. К нему очереди не было, так что он постучал и вошёл. — З-здравствуйте… м-можно? — спросил он у молодой девушки, которая сидела на месте врача. Почему-то эта картина не захотела укладываться в его голове. В представлении Стэфа психолог должен был быть примерно таким же, как и психиатр — странным мужиком под полтинник, но никак не девушкой, которая едва закончила институт. — Да-да, здравствуйте! Проходите. — отозвалась она. — Мне тут это… Вот. — Стэф протянул бумажку. — Понятно. Присаживайся, сейчас надо будет пройти несколько тестов, чтоб оценить твоё состояние, а дальше пойдёшь к психиатру. От слова «психиатр» Стэфа немного передёрнуло. Только сейчас он осознал всю серьёзность ситуации. Ведь его действительно могли поместить в психушку, если он завалит эти самые тесты. — Отвечай на вопросы не задумываясь, первое, что придёт в голову. — проинструктировала его девушка. Её бейджик был перевёрнут, а у дверей в кабинет Стэф не успел прочесть имя, так что не знал, как к ней обращаться. — Меня зовут Юлия Евгеньевна, если что-то не понятно, смело спрашивай, я не кусаюсь. — она улыбнулась. — С-спасибо, я д-думаю, что справлюсь…*****
— Состояние не стабильное и подострое. — вынес вердикт Виктор Викторович, — Я бы советовал на пару недель лечь в отделение. Стэф похолодел и умоляюще посмотрел на мать, но та и не думала пересекаться с ним взглядом, лишь кивнула врачу. Тот начал заполнять какие-то бумаги. — Заполните заявление, потом подпишите тут и тут. — дал он бланк матери. — Мам, может не надо? — подал голос Стэф, — Я больше так не буду делать, честно… — Это уже не в первый раз. Врач тебе говорит надо лечь, значит надо. У него начиналась тихая истерика. Хотелось кричать, сбежать, разбить тут всё, но он молчал. Буйство сейчас не поможет. — Я бы советовал вам отправляться прямо отсюда, иначе можете не доехать. — сказал врач, оценивающе глядя на побледневшего Стэфа, и переводя взгляд на кивающую мать, — Тогда вызову бригаду. Он быстро набрал на телефоне номер и вызвал машину. — Телефон, ключи, плеер — под запретом. Потом можете привезти книги, тетради и прочее. Уроки проходят в обычном режиме, чтоб дети не отстали от школьной программы. Пока врач что-то объяснял, Стэф выхватил телефон и быстро застрочил Дэну: «Кладут в дурку, на 2 недели. Не беспокойся. Телефон у матери» Он быстро нажал кнопку отправить, до того как мать требовательно протянула руку. — Не переживай, это не на долго. — сказала она, забирая телефон из его рук.*****
Несмотря на то, что Стэф был из дома, в приёмном покое его заставили полностью раздеться, затем погнали в душ и выдали больничную одежду, которая была больше на пару размеров. — «Ну хоть трусы свои разрешили оставить, и то хлеб.» — сокрушённо подумал он, оглядывая застиранную клетчатую пижаму. В отделении было несколько палат, все без дверей и на семь человек. В туалете дверь тоже отсутствовала, как и кабинки. Его передёрнуло, как только представил каково это, справлять нужду у всех на виду. В палате его встретили шесть недовольных физиономий. Два мальчика были острижены под ноль и сидели в таких же клетчатых пижамах как у него. Остальные четверо были явно домашними, они ходили в одежде, которую привезли родители. Стэф сконфуженно прошёл к свободной койке и осторожно сел на неё. — Оп, новенький нарисовался. — присвистнул один из бритых, — Тебя как звать? — С-стэф… — тихо ответил он. Бритые заржали, а один из домашних мальчиков, только закачал головой. Он выглядел старше всех остальных и как-то более утончённо. Высокий, стильная стрижка, явно дорогой спортивный костюм, который заменил больничную робу. — Привет, Стэф. — после небольшой паузы ответил он, — Я Эдик, эти двое из ларца Саня и Саня, — бритые замахали руками, — Вот это Максим, — тучный парень в углу кивнул, — у окна сидит Костя, он не говорит и кажется вообще не понимает где он, а это Ваня. Ваня тоже легонько кивнул и уставился обратно в книгу. — В общем, правила простые, — продолжил Эдик, — Передачки делим на всех, санитарам своих не сдаём, не дерёмся и вообще как можно более мирно сосуществуем, чтоб нас скорей отсюда выписали. Ты же не из буйных? — уточнил он. Стэф отрицательно замотал головой. — Вот и славненько. Добро пожаловать в «пятнашку».