И была их любовь словно пламя костра на ветру, Что погаснет под утро под мелким осенним дождем. Пусть когда-нибудь в песне счастливой поэты соврут, Но я знаю — лишь день, только день они были вдвоем. Тэм Гринхилл — Неспетая баллада Лютика
Никто не знал истоков истории, которую Шестипалый Хосе рассказывал тем вечером в «Доле ангелов» — никто, кроме юноши, спрятавшегося от чужих глаз на втором этаже таверны. Здесь он, окруженный мягкими всполохами свечей, устроился за угловым столиком в компании внушительной кружки сидра и комка пыли, прилипшего к ботинку. Не лучшие товарищи, чтобы скоротать вечер, но все лучше, чем кошки или зануды. По крайней мере, у Венти была возможность погрузиться в собственные мысли без необходимости рисовать на лице улыбку — а они в последнее время то и дело получались у него фальшивыми. — Это случилось шесть лет назад, — рассказывал Шестипалый Хосе. — Еще до того, как Пепельное Бедствие пришло в земли Мондштадта. Сегодня, друзья мои, я поведаю вам об одном из последних подвигов великой Путешественницы. Венти подпер подбородок рукой. Он отчаянно хотел услышать слова Хосе. И вместе с тем отчаянно их страшился. Прикрыв глаза, он отвернул голову и задумчиво постучал пальцем по деревянной кружке. Нет никакой нужды слушать чужую историю. Венти и сам мог бы рассказать ее — наверняка у него получилось бы гораздо лучше Хосе. А еще гораздо правдивее, ведь «один из последних подвигов великой Путешественницы» Венти видел своими глазами. Но ему никогда не хватило бы духу выйти в центр зала и поведать о том, что шесть лет назад разбило ему сердце. — Великое бедствие захлестнуло Инадзуму, страну грома и молний, что лежит от Мондштадта через беспокойное море. Весь город на цветущем побережье Наруками погрузился в сон, и даже сёгун не устояла перед натиском таинственных чар. Никто во всей Инадзуме не мог сказать, откуда взялись эти чары и как им противостоять. Рука Хосе задумчиво прикоснулась к струнам, и слушатели, затаив дыхание, придвинулись ближе. Многие из них встречали Путешественницу. Многие из них были обязаны ей — услугой или жизнью. Путешественницы давно уже не было в этом мире, но каждому хотелось хоть через осколок ее истории прикоснуться к безвозвратно ушедшему. — В те дни Путешественница искала приключений в землях вечного камня, в королевстве Ли Юэ. Когда же тревожная весть донеслась до нее, она немедля призвала на помощь друзей со всех уголков Тейвата. И сколь же занимательные личности были среди них! Стул напротив Венти отодвинулся. Подняв голову, он увидел рослого мужчину с пламенными волосами. На вид ему было около тридцати. Это был Дилюк, хозяин «Доли ангелов» и владелец винокурни «Рассвет», а по совместительству хороший друг Венти. — Позволишь? — спросил Дилюк. Венти кивнул, и Дилюк опустился на стул, сжав в руках кружку с виноградным соком. — Не изменяешь своим привычкам, — подметил Венти. — Ты тоже, — усмехнулся Дилюк. — Хе-хе. Они замолкли и оба направили взгляды вниз, где Шестипалый Хосе отложил лютню и обвел пространство таверны таинственным жестом. — Глава комиссии Ясиро и его сестра, а также их преданный слуга. Странствующий самурай, жрица далекой Сангономии и рогатый демон. Воин из Снежной и отважная капитан «Алькора». Не будем забывать, конечно, о причудливом летающем существе, что всюду сопровождало Путешественницу! С ее храбростью мог сравниться только ее аппетит. По рядам слушателей прокатился смешок. — Но и это еще не все, — понизив голос почти до шепота, сказал Хосе. — Что, если я скажу вам, что в той битве Путешественницу сопровождали люди, которых мы все с вами знаем? Скажем, бравый капитан кавалерии, сэр Кэйа… Дилюк приложил ладонь ко лбу. Венти чувствовал его нарастающее раздражение. — А также любимец многих жителей Мондштадта, достопочтенный господин Дилюк Рагнвиндр, — закончил крайне довольный собой Хосе. — Давайте же поднимем за него свои стаканы! Посетители «Доли ангелов» с одобрительными возгласами взметнули вверх кружки, и Дилюк заворчал, радуясь, что успел вовремя улизнуть на второй этаж. Венти с наглой ухмылочкой поднял кружку с сидром следом за остальными. — Ты столько сделал для Мондштадта за последние шесть лет, — заметил он. — Мог и подумать, что барды не упустят шанса написать о тебе парочку хвалебных историй. — О, Архонты, — только и сказал Дилюк. — Ничего не говори, — посоветовал Венти. — Мы, Архонты, на редкость глухи к человеческим молитвам. Тем временем Шестипалый Хосе, приободренный поддержкой публики, устроился на краю стола и вновь взял в руки лиру. Его пальцы пробежались по струнам, и те отозвались нежной, но печальной мелодией. — Безусловно, эти люди проявили свою доблесть, вступившись за Инадзуму. Но сегодня я хотел поведать не о них, а о той любви, что вспыхнула среди грома и смерти. — Неужели Путешественница кого-то полюбила? — спросил светловолосый юноша с задних рядов. — О, друг мой, эта любовь расцвела подобно глазурным лилиям в залитых солнцем долинах Ли Юэ. Венти прикрыл глаза. Шесть лет прошло, а он до сих пор помнил эту любовь — ту, что разгоняла мрак и пылала так ярко, что могла бы привести человека домой с того света. — С собой в Инадзуму Путешественница позвала Адепта из страны Властелина Камня, великого Яксу — последнего в своем роде. Якса тот был холоден и сторонился людей. Его сердце было разбито на осколки многовековыми сражениями, а душа осквернена мучительным бременем. Смертные боялись его, ведь тьма его души причиняла им боль, да и он не мог найти среди них места. Так он и скитался в одиночестве, под покровом ночи и при свете дня защищая родные земли — до тех пор, пока не встретил Путешественницу. Хосе ненадолго прервался, и робкая мелодия его лиры окрепла, наполнила отдаленные уголки таверны. Венти метнул быстрый взгляд на Дилюка. Тот сидел, низко опустив голову, и бездумно крутил в руках стакан с виноградным соком. Вспоминал. — Сейчас никто не может сказать, когда в сердце Яксы распустились цветы любви, — продолжил Хосе. — Но всякий раз, когда Путешественница оказывалась рядом, он чувствовал, как груз его бремени становится легче и как рассеивается тьма, что окутывала его сердце. — Я слышал, что Яксы присягнули на верность Властелину Камня и поклялись защищать Ли Юэ, — сказал искатель приключений, новичок в гильдии. — Как же он согласился последовать за Путешественницей в Инадзуму? Губы Хосе тронула печальная улыбка. — Он не умел быть нежным и не знал, как любить, но он был добр к Путешественнице и стремился защищать ее, а потому никогда не посмел бы отвергнуть ее зов. Под алыми парусами «Алькора» они отправились в Инадзуму, где столкнулись с великим бедствием и вместе дали ему отпор. Их совместная сила была так велика, что в Тейвате стали считать, будто история их любви написана на небесах. Вот только… Музыка оборвалась, и Хосе обвел присутствующих взглядом. — Любви Путешественницы и Яксы не суждено было цвести долго. Якса пожертвовал собой, чтобы спасти Инадзуму. — Неужели он погиб? — тихо спросила темноволосая девушка в первом ряду. — Не погиб, — качнул головой Хосе. — Якса был тяжело ранен в бою и погрузился в целебный сон, который называют на просторах Ли Юэ Сном Адепта. Этот сон может длиться месяцы, годы, целые века… Якса спит уже шесть лет, и никто не знает, проснется ли он когда-нибудь. — А что же Путешественница? — спросил бородатый мужчина, сидевший у барной стойки. Хосе ответил не сразу. Некоторое время тишину, накрывшую таверну куполом, нарушал лишь перебор струн и взволнованные шепотки слушателей за дальними столиками. — Потеря разбила сердце Путешественницы, — сказал наконец Хосе. — Она не перестала любить Яксу и ждать его домой, но вскоре была вынуждена покинуть его, чтобы прийти на помощь Мондштадту. А дальше… Дальше случилось Пепельное Бедствие. Вы все знаете итог. Путешественница бесследно пропала в Бездне. Жива ли она? Едва ли. Так их с Яксой любовь разгорелась в одночасье подобно костру — и в одночасье угасла, но лишь потому, что не осталось никого, кто мог бы поддерживать огонь. Хосе поднял кружку с сидром. — Нам остались лишь угли прошлого, воспоминания о двух смелых сердцах, что в темные времена выбрали любовь и смогли с ее помощью спасти целое королевство. Это и есть настоящий подвиг, друзья мои. Любить. Любить вопреки штормам, что встают на пути, и поддерживать огонь, покуда вы оба живы. Растроганные слушатели забормотали, принялись предлагать тосты, и Дилюк отвернул голову к стене, словно пытаясь спрятаться от их суеты. — Барды, — проворчал он. — Вечно вы все приукрашаете. Сяо и Люмин победили не благодаря тому, что любили друг друга. Они оба были прекрасными воинами и действовали за пределами своих возможностей, защищая чужую страну. Венти отхлебнул сидр. Сердце стискивала тоска. — Любовь придавала им сил, но она же привела к тому, что Сяо очертя голову бросился на смерть, а Люмин оказалась в Бездне, — добавил Дилюк. — Люди хотят красивых историй, — пожал плечами Венти. — Думаешь, им понравилось бы слушать, как Сяо едва не разрубило пополам? Или как Аято весь покрылся шрамами из-за Кольца Изнанки? Или, может, как Кевин сделал выбор, который противоречит концовкам всех счастливых сказок? Дилюк отставил в сторону стакан с виноградным соком и сцепил руки в замок. — Но это правда, — сказал он. — Жизни Сяо и Люмин, их любовь, их судьба… Они никогда не были красивой картинкой. Они были смелыми людьми, которые заплатили за победу непосильную цену, и они хотели бы, чтобы люди знали правду и извлекли из нее уроки. — Может, ты говоришь так, потому что тебе причиняют боль приукрашенные истории о Кэйе? Лицо Дилюка обратилось в каменную маску, а в глазах зажегся недобрый огонь, и Венти тотчас пожалел о своих словах. — Извини. Не знаю, что на меня нашло. Я… Мне не следовало так говорить. — Да уж. Не следовало. Дилюк отодвинул стул, и Венти ожидал, что он уйдет, задетый его словами, но что-то заставило Дилюка передумать. — Ладно. Ты тоже меня извини. Ты прав. Мондштадт устал от всего, что выпало на его долю после Пепельного Бедствия, и его жители заслуживают пару красивых историй. — В уголке губ Дилюка обозначилась жесткая складка. — Наверное, я просто… — Просто что? Дилюк не ответил. Как и всегда, ему было непросто разобраться в том, что он чувствует, и Венти не стал настаивать. — Говоря об истине, — сказал Дилюк. — Как так вышло, что Шестипалый Хосе упомянул в своем списке компаньонов Люмин каждого, кроме тебя? — О, — Венти медленно растянул по губам фальшивую улыбку. — Я всего лишь скромный бард. Я рассказываю истории, а не участвую в них. Дилюк, постучав пальцами по столу, усмехнулся. — Знаешь, для барда ты на редкость плохо врешь. Уверен, что не хочешь поговорить об этом? Венти улыбнулся еще шире. Рука против воли стиснула стакан. — Уверен. Дилюк неодобрительно качнул головой, но промолчал. Еще шесть лет назад, сразу после Пепельного Бедствия, они заключили на руинах «Доли ангелов» сделку: ни один из них не будет лезть в душу другому. Они оба предпочитали справляться с болью в одиночестве. — Ну, — хлопнув себя по колену, сказал Дилюк. — Я пошел. Пожелай удачи. Благодаря Хосе меня опять будут целый вечер донимать расспросами. — Наслаждайся популярностью, — ухмыльнулся Венти. — Никогда не знаешь, когда она тебе пригодится. Дилюк закатил глаза и, махнув на прощание, спустился на первый этаж. Венти увидел, как его тут же окружила толпа праздных мондштадтцев: всем хотелось послушать истории Дилюка Рагнвиндра и узнать пару секретов приготовления вина. Да уж. За шесть лет Дилюк и правда успел стать всеобщим любимцем. Заметив на столе оставленную Хосе лиру, Венти улыбнулся и украдкой повел пальцем. В суматохе никто не заметил, как струны задвигались сами собой и как из ниоткуда в таверну потекла чарующая музыка.* * *
Прижав к себе конверт, скрепленный печатью Фатуи, Кли опрометью неслась через Долину Ветров. Дыхание трепыхалось в горле, а ушибленная коленка саднила, но останавливаться было нельзя — группа застрельщиков преследовала ее без устали, а спрятаться на открытой местности было решительно некуда. Или же… Минутку! Ощутив, как открывается второе дыхание, Кли пригнулась, скрываясь за придорожными кустами, и бросилась вперед. Не дожидаясь, когда ее преследователи покажутся из-за поворота, она подтянулась на руках и перевалилась через край деревянного фургона, торопливо опустила за собой плотную холщовую ткань. И тут же ойкнула, потому что за шиворот ее ухватила чья-то сильная рука. — Ты с ума сошла? Рука сердито встряхнула ее, а потом отпустила, и Кли смогла наконец обернуться. На нее смотрел извозчик — крепкий молодой человек с белыми волосами и в черном плаще с глубоким капюшоном. Его ярко-оранжевые глаза с вертикальным зрачком пристально следили за малейшими движениями Кли. Она понятия не имела, кто он, но на этой пустынной дороге выбирать помощников не приходилось. — Пожалуйста, сэр! Меня преследуют Фатуи! Молодой человек колебался недолго. — Сиди тихо, — велел он и, опустив полог шатра, вновь повернулся к дороге. Кли вжалась в деревянное дно фургона. Повозка подпрыгивала на кочках, и колеса тревожно скрипели, зато за их шумом Кли наконец смогла перевести дух. Рядом послышались грубые голоса — это Фатуи, тяжело дыша, догнали телегу незнакомца. Кли стиснула конверт. Правильно ли она сделала, что доверилась первому встречному? Рука невольно скользнула в поясную сумку и сомкнулась вокруг круглой бомбочки. Если потребуется, Кли не остановят даже запреты Джинн. — Здравствуй, Сайно, — отдышавшись, поздоровался один из Фатуи. — Приветствую, Дмитрий, — равнодушно отозвался извозчик. Сердце от ужаса выплясывало немыслимые танцы. Неужели извозчик и Фатуи знают друг друга? Плохо! Очень плохо! Кли отползла в конец телеги и осторожно выглянула в щелку. Двое застрельщиков плелись за телегой с упрямством Дионы, пытающейся разрушить винную индустрию Мондштадта. Еще один, Дмитрий, по всей видимости, поравнялся с извозчиком — а тот придержал лошадь, чтобы Фатуи не приходилось бежать за фургоном. Итак, трое. И, возможно, извозчик. Кли сомневалась, что ему можно доверять. Кто общается с Фатуи, наверняка замышляет что-то недоброе. Бомбы оттягивали поясную сумку, словно упрашивали пустить их в ход, но Кли колебалась. Воровать у Фатуи — это одно, а вот совершать на них вооруженное нападение — совсем другое. Джинн ни за что на свете не сумеет ее оправдать! С другой стороны, попадаться в лапы Фатуи тоже нельзя, ведь за кражу их собственности они вряд ли проявят милосердие. Да и после того подслушанного разговора Кли меньше всего хотелось оказаться у Фатуи в заложниках. Ох, и почему она всегда сначала делает, а потом уже думает? Пока Кли сокрушалась и лихорадочно соображала, как поступить, Сайно и Дмитрий продолжали разговор. — Вот уж не ожидал встретить тебя здесь, товарищ ученый, — сказал Дмитрий. — Я думал, после всего, что случилось, ты первым делом вернешься в Сумеру и станешь проводить исследования. — В научной работе спешка приводит только к ошибкам, — невозмутимо ответил Сайно. — Кстати, о спешке. Как-то вы запыхались, ребята. Уж не гонится ли за вами по пятам очередное зло? Дмитрий досадливо фыркнул. — Скорее это мы его преследуем. — Вот как. — В голосе Сайно почувствовалась усмешка. — Я могу вам чем-нибудь помочь? Кли зажмурилась. Надо действовать. Сейчас. — Может, видел тут девчонку? Подросток, лет шестнадцати, одета в красное. Уши длиннющие, волосы светлые, а на рюкзаке Глаз Бога болтается. Внимательно выслушав его, Сайно тихо рассмеялся. — Это зло, которое вы преследуете? Девчонка-подросток? Кли медленно выпустила из легких воздух. Кажется, Сайно не собирался сдавать ее своим знакомым Фатуи. По крайней мере, пока. На всякий случай она по-прежнему держала руку на сумке с бомбами, но теперь вместо того, чтобы придумывать тактики отступления (все они сводились к «Бросай и беги»), прислушалась к разговору. Дмитрий смущенно засопел. — Мог бы так и сказать, мол, никого не видел. Зачем сразу насмехаться? — Да я просто спросил, — откликнулся Сайно. — Девчонки разные бывают. Один из застрельщиков хохотнул, заставив Дмитрия смутиться еще больше, а вот второй оставался предельно серьезен. Когда он заговорил, в его голосе прозвучало подозрение — в отличие от Дмитрия, он не собирался на слово верить Сайно. — А что в телеге везешь? — И впрямь, — ухмыльнулся Дмитрий. — Ты ведь ученый, а не торговец. Зачем тебе такой большой фургон? — Так и не торговать отправился, — парировал Сайно. — Книжки везу. Оборудование. Еще кое-какие мелочи. Дотошный Фатуи ему не поверил. Он отдал короткий приказ, и его сосед-застрельщик неохотно направился к фургону. Кли отскочила, бросив свой наблюдательный пост, и поспешно осмотрелась. Ни книг, ни оборудования. Только скромная сумка с пожитками и кусок черствой булки. А посреди этой пустоты, зияющей, как дырка в кармане Беннета, стоит та самая девчонка, которую ищут Фатуи. Упс! Она думала уже действовать наперед и наброситься на Фатуи прежде, чем ее схватили, но тут неведомая сила пригвоздила ее к полу. Кли невольно охнула. Казалось, ее удерживают невидимые путы, и с каждой попыткой сопротивления они затягиваются только туже. Неужели Сайно все-таки ее обманул? Застрельщик отдернул полог и заглянул в фургон. Завидев забинтованное лицо с пылающим красным глазом, Кли затаила дыхание, ожидая, когда ей в лоб упрется дуло мушкета. Но застрельщик только скользнул по фургону равнодушным взглядом и, пожав плечами, опустил ткань на место. — В самом деле, книжки и оборудование, — отчитался он. — Эх, ну вот, теперь буду целый день чихать от этой библиотечной пыли! — Да знаем мы, Серега, у тебя аллергия на умников, — хохотнул Дмитрий. — Вы закончили рыться в моих личных вещах? — холодно осведомился Сайно. Недоверчивый Фатуи, имени которого Кли так и не узнала, что-то неразборчиво пробормотал, но новых приказов отдавать не стал. — Извиняй, товарищ ученый, — сказал Дмитрий. — Такая уж у нас работа. Ну, бывай. Если вдруг увидишь девчонку… — Разумеется, — хмыкнул Сайно. — Всего вам хорошего, «товарищи». Некоторое время он молчал, и Кли вслушивалась в окружающие звуки. Телега продолжала равномерно поскрипывать. Когда голоса Фатуи стали совсем не различимы, Кли попыталась вылезти на облучок и поговорить со своим спасителем, но он хлопнул по пологу, не позволяя ей этого сделать. — Сиди, не высовывайся. И чтоб ни звука, пока не приедем в Мондштадт. Кли вздохнула, но послушно растянулась на полу фургона и принялась мысленно пересчитывать попадавшиеся по дороге кочки. Когда это занятие ей наскучило, она взглянула на скрепленный печатью Фатуи конверт. Причину всего этого переполоха. Если Кли права… Нет. Она боялась даже загадывать. Вскоре телега остановилась, и по раздавшимся поблизости знакомым голосам Кли поняла, что они добрались до города. Полог снова поднялся, и к Кли обратилось изумленное лицо Герберта, рыцаря Ордо Фавониус и привратника Мондштадта. — Рыцарь Искорка! — удивленно воскликнул он. Кли спрыгнула на мостовую и с облегчением потянулась. Лежа на полу фургона, она спиной пересчитала каждую яму и двигалась теперь не проворнее старухи. — Они уж решили, что я тебя похитил, — проворчал Сайно. — Сегодня все пытаются без спросу осмотреть мои вещи. — Извините, сэр, — чуть поклонился Герберт. — Времена нынче непростые, и нам приходится быть особо внимательными ко всем чужестранцам. Надеюсь, наш город сумеет оправдать ваши ожидания и сгладить впечатления от этого неприятного инцидента. Сайно закатил глаза и, бесцеремонно отодвинув Кли, вытащил свою сумку. — Избавьте меня от этой тошнотворной вежливости. — Подумав, он забрал со дна фургона черствую булку и, подбросив ее в руке, перекинул Герберту. — Вот. Сгладь впечатления от неприятного инцидента, выкинь уже этот несчастный хлеб. С этими словами он, не прощаясь, зашагал через ворота Мондштадта, и Кли, пробормотав извинения пополам с благодарностью, кинулась следом. Сайно шагал широко, но, услышав шаги Кли, обернулся через плечо и позволил ей себя догнать. Поравнявшись друг с другом, они вместе принялись подниматься по каменным лестницам. Некоторое время оба хранили тишину. Кли чувствовала себя неловко: Сайно был не из разговорчивых и к тому же минимум лет на семь обгонял ее по возрасту. Высокий, хладнокровный и отстраненный, он напоминал скорее ходячую статую из Сумеру, нежели живого человека. Добравшись до площади с фонтаном, они по молчаливому согласию остановились, и взгляд Кли привычно упал на массивный каменный монумент. По нему тянулись золотистые буквы. Кли столько раз вчитывалась в них, что могла бы увидеть даже с закрытыми глазами.На этом месте в разгар Пепельного Бедствия великие герои пропали в Бездне. Их жертва спасла от разрушения не только Мондштадт, но и весь мир Мы чтим память исчезнувших. Мондштадт никогда не забудет вашего подвига Да направят вас ветра Анемо Архонта
Ниже тянулся список имен. Его Кли тоже знала наизусть. «Люмин»… Нет. У нее не было никакого желания снова повторять про себя эти имена. Каждый раз, когда Кли оказывалась рядом с монументом, на нее накатывала непреодолимая печаль. Вот и сейчас она ощутила, как сердце наполняется грустью. Она ничего не могла с собой поделать. Этот монумент был установлен шесть лет назад, но за прошедшие годы она так и не научилась смотреть на него без подступающих к глазам слез. Сайно положил руку ей на плечо. — Куда ты направляешься? Я тебя провожу. — Не беспокойтесь, — встрепенулась Кли. — В Мондштадте меня никто уже не тронет. — Не сомневаюсь. Но мне будет спокойнее, если я буду знать, что девчонка, из-за которой меня чуть не арестовали на въезде в город, благополучно добралась до места назначения. Кли хотела возмутиться, что не нуждается в опеке, но прикусила язык. Сайно выручил ее, не отдал на растерзание Фатуи, даже несмотря на то, что это могло сулить ему крупные неприятности. Она не может просто от него отмахнуться. — Мне нужно попасть в штаб Ордо Фавониус, — сказала она. Сайно вздернул брови. — Вот и славно. Мне тоже. Поправив соскользнувшую с плеча сумку, он первым направился в нужную сторону, и Кли, бросив прощальный взгляд на монумент, поспешила следом. — Я поняла, кто вы. — Ну, просвети меня. — Я никак не могла понять, почему ваше имя кажется мне знакомым, — заложив руки за спину, начала Кли. — Вы уже приезжали в Мондштадт. Лет, наверное, восемь назад. А потом еще несколько раз — я однажды видела вас в компании рыцарей Ордо Фавониус. Вы ученый из Сумеру и друг Лизы. Сайно усмехнулся. — Друг? Интересно, но допустим. — Зачем же вы приехали в Мондштадт на этот раз, мистер Сайно? Он поморщился. — Давай обойдемся без «мистеров», а то я скоро почувствую себя стариком Зульяром. — Незнакомое имя заинтересовало Кли, но Сайно не утруждал себя объяснениями. — Скажем так, я приехал помочь своей… хм… подруге. — Лизе, — догадалась Кли. Сайно передернул плечами. — Ну а ты, Рыцарь Искорка? Как тебя зовут и чем ты обидела Фатуи? Кли набрала в рот побольше воздуха, чтобы скорее поделиться с Сайно захватывающей историей сегодняшнего приключения, но вовремя остановилась. Как ни крути, Сайно прибыл из Сумеру. Может, он хороший парень и друг Лизы, но это не значит, что Кли может болтать с ним, не заботясь об этой… Как ее там? Конфиденциальности. — Меня зовут Кли. А больше я ничего рассказать не могу. Это секретная информация! — Что, свинтила у Фатуи важные документы? — Заметив, как вытянулось лицо Кли, Сайно рассмеялся. — Ты с этими бумажками с самого начала не расстаешься. Не переживай. Я прибыл в Мондштадт по другим причинам и не собираюсь лезть в чужие дела. Но на твоем месте я бы перестал светить своим драгоценным конвертом, пока твоя секретная информация не стала достоянием общественности. Ойкнув, Кли сунула конверт в сумку с бомбами. Сайно сдержал обещание и прекратил расспросы — то ли из вежливости, то ли из отсутствия интереса. Казалось, его мысли занимает одновременно множество вещей, и Кли не хотелось его отвлекать, но любопытство пересилило. — Как вы… ты… Как ты обманул застрельщика? Он смотрел прямо на меня, но в упор не видел. Как будто одержимый. Сайно смерил ее насмешливым взглядом. — Это секретная информация. — Так нечестно! — Если хочешь, я могу прочитать тебе лекцию о пятой ступени магии подавления. Начнем с того, что она базируется на теории ментальных барьеров… Кли торопливо замахала руками, останавливая этот поток заумных слов. Вообще-то она никогда не бывала против узнать что-то новое, но от многоэтажных терминов у нее мигом начинала пухнуть голова. В отличие от умного Тимми, она предпочитала объяснения попроще. И, конечно, побольше практики. — Тебе не следует играть с Фатуи, Рыцарь Искорка, — посерьезнев, сказал Сайно. — Эти люди опасны. Особенно в последнее время. — Я и не играла! — скрестив руки на груди, отозвалась Кли. — Вообще-то именно потому, что они опасны и что-то замышляют, мне и пришлось украсть эти документы. — Фатуи всегда что-то замышляют, — устало ответил Сайно. — Каждый раз будешь у них в честь этого что-нибудь воровать? Кли фыркнула. Сайно даже не представлял, что за разговор ей удалось подслушать и как эти документы были важны. Только бы не ошибиться. Только бы не разбить по неосторожности сердце дорогого друга ложной надеждой. Поздоровавшись с рыцарями, которые скрестили клинки в тренировочном поединке, Кли первой толкнула тяжелые двери. Шесть лет назад, во время Пепельного Бедствия, штаб Ордо Фавониус был разрушен. В тот день Эмбер, нынешняя глава скаутов Мондштадта и по совместительству хорошая подруга Кли, самоотверженно вбежала в руины и вытащила Кли из-под завалов. Теперь, глядя на великолепный холл и потрясающий воображение витраж, составленный в память об исчезнувших, поверить в былые разрушения было сложно. На память о тех событиях у Кли остался только маленький шрам у виска — и незаживающая рана в сердце. Пепельное Бедствие забрало у нее непозволительно много. Сайно направился в библиотеку, и Кли, поразмыслив, пошла за ним. Можно было, конечно, показать документ магистру Варке, но Кли отказалась от этой затеи по двум причинам. Во-первых, ей не хотелось отвлекать магистра. Если она ошибается, и в письме написана какая-нибудь ерунда, он не одобрит вероломного вторжения в свой кабинет посреди рабочего дня. А во-вторых, магистр ей просто не нравился. — Ах, милашка! — завидев Кли, воскликнула Лиза. Она сидела за столом и перебирала книжные карточки, но рабочими делами в библиотеке даже не пахло. Зато пахло пряниками, мятным чаем и крепким кофе, который обычно пила бывший действующий магистр Джинн. Джинн тоже была здесь — держа на руках малышку Венни, красноволосую девочку пяти лет, рассказывала Лизе и сидящей по соседству Эмбер какую-то забавную историю. Завидев Сайно, она смешалась и замолчала. А вот Эмбер, напротив, вскочила и без капли смущения заключила Сайно в объятия — у того аж глаза на лоб полезли от изумления. — Архонты, — буркнул он. — Да я даже имени твоего не помню, Эмбер. — Выключай режим зануды, — улыбнулась Эмбер. — Мы целый год не виделись! Не представляешь, как я обрадовалась, когда Лиза рассказала о твоем грядущем визите. Отстранившись от смутившегося Сайно, она метнула внимательный взгляд на Кли и украдкой ей подмигнула. Эмбер всегда ее восхищала. Взрослая, смелая, красивая и невообразимо крутая — Кли могла бы перечислять ее достоинства бесконечно. Но самое главное, Эмбер всегда относилась к Кли как к равной и, в отличие от большинства взрослых, не стремилась ее поучать. Пока они вели молчаливый диалог, Джинн поднялась и, усадив дочку на свое место, подошла к Сайно. Поколебавшись, протянула ему руку. Сайно пожал ее, и оба тут же расслабились, словно такой простой жест мог значить что-то особенное. — Рада, что ты в порядке, Сайно. В последнее время из Сумеру приходили тревожные вести. — Тревожные вести сейчас звучат отовсюду и про все сразу, — пожал плечами Сайно. — Поговорим об этом позже. У Дилюка все в порядке? Джинн отвела взгляд и потерла плечо. — У него сейчас полным-полно работы. К тому же скоро будет шесть лет с того самого дня… — Она махнула рукой, отгоняя печаль. — Ему сейчас нелегко, но он справляется. Сайно кивнул и, вдруг улыбнувшись краем рта, повернулся к малышке Венни. По ее лицу тотчас расползлась широкая улыбка, и она, спрыгнув со стула, подбежала к Сайно и заключила его в объятия. — Са-а-айно! — протянула она. — Уши! Дай потрогать уши! Вздохнув, Сайно опустился на корточки и натянул капюшон. С выражением абсолютного восторга Венни тут же принялась щупать вшитые в плащ уши. — Годы идут, а маленькая Веннесса не меняется, — беззлобно проворчал Сайно. Пока Венни пыталась вскарабкаться ему на спину, Лиза тихонько рассмеялась и махнула Сайно рукой. Он кивнул, и на этом обмен приветствиями можно было считать оконченным. Эмбер потрепала малышку Венни по волосам и опустилась обратно на стул. — Скажите на милость, каким образом вы двое встретились? — И почему ты не на учебе, Кли? — спросила Джинн. — Тимей беспокоился. И твои друзья, между прочим, тоже. Ну вот, здрасьте. Не успела зайти, а уже какие-то упреки. Подумаешь, прогуляла занятия! Кли с радостью принимала участие в тренировках с Ноэлль и бегала по поручениям Эолы, но алхимия была ей ненавистна. Одно только это слово бередило старые раны, а Кли не хотелось в лишний раз затаскивать себя в тоскливые лапы прошлого. — Сбавь обороты, Джинн, — вмешалась Лиза. — Милашка только зашла и явно чем-то обеспокоена. Воспитательный процесс может подождать. — Рыцарь Ордо Фавониус должен уметь нести ответственность, — возразила Джинн. — Отвечать за свои поступки — его долг. Лиза со вздохом завела за ухо прядь белых волос. Шесть лет назад, защищая Мондштадт во время Пепельного Бедствия, она отдала в бою с Бездной все свои силы и после этого поседела — ни одной цветной прядки не осталось. Впрочем, Лизу это ни капли не смущало. Теперь она выглядела еще более загадочной и опасной, чем прежде. Пока они с Джинн спорили, Кли без приглашения плюхнулась за стол рядом с Эмбер и притянула к себе стопку подготовленных на выброс библиотечных карточек. Порывшись в карманах, она достала карандаш и принялась бездумно чирикать по исписанной бумаге. Рука двигалась сама, но Кли ни капли не удивилась, когда на бумаге появился схематичный набросок фургона с загадочным извозчиком в ушастом плаще. — Кли выяснила какую-то информацию о Фатуи, — потеряв терпение, вмешался в спор Сайно. Лиза и Джинн тотчас замолкли, а Эмбер с изумлением покосилась на Кли. — Что ты выяснила? — мягко спросила она, голосом дав понять, что совершенно не злится. Кли взглянула на Сайно, но прогонять его никто не торопился. По всей видимости, таинственный ученый из Сумеру приходился присутствующим старым другом и всецело заслуживал их доверие. К тому же он, такой прямолинейный и решительный, понравился Кли, и интуиция подсказывала ей, что Сайно не из тех, кто разбалтывает чужие секреты. Кли опустила руку в сумку с бомбами. По старой привычке все слегка напряглись, но Кли лишь положила на стол конверт, скрепленный печатью Фатуи. Лиза с любопытством над ним склонилась. — Вот это да, — только и сказала она. — Откуда это у тебя? — выдохнула Джинн. — Погоди-ка. С нижнего этажа библиотеки поднялась юная Элла Маск, и Джинн, подозвав ее, поручила ей заботы о малышке Венни. Венни расстроилась, что ей не дали подольше поиграть с ушами на плаще Сайно, но Элла быстро завлекла ее невероятными историями о хиличурлах и увела на второй этаж штаба. — Не хватало еще вовлекать Венни в эти дела, — пояснила Джинн, и в ее голосе прозвучало напряжение. — Что ты выяснила, Кли? Лиза торжественно протянула нож для бумаги, и Кли вскрыла конверт. На стол легла шершавая бумага. Принюхавшись, Эмбер поморщилась. — Туманная трава. Запах Глаз Порчи, — пояснила она. Кли раскрыла письмо, но не решилась его читать. Вместо этого она обвела взглядом присутствующих и наконец рассказала, как прогул урока алхимии привел ее в Долину Ветров и как она с удивлением обнаружила там лагерь застрельщиков Фатуи. — Лагерь застрельщиков? — нахмурилась Джинн. — Мне не сообщали, что Ордо Фавониус давал Фатуи разрешение базироваться в Долине Ветров. — В последнее время нам вообще не так-то много сообщают, — тихо проворчала Эмбер, но Кли ее услышала. «Что она пытается этим сказать?» — удивилась она. Эмбер была главой скаутов Ордо Фавониус, а Джинн — бывшим действующим магистром. Конечно, с возвращением магистра Варки она лишилась своей должности, но все равно занимала в ордене важное положение и должна была знать обо всем, что касалось безопасности Мондштадта. — Разумеется, когда я поняла, что рядом ошиваются… — Под пристальным взглядом Джинн Кли запнулась. — Что рядом находятся Фатуи, ни о какой тренировке речь уже не шла. Я хотела перейти в другое место, но тут случайно услышала обрывки их разговора. Они обсуждали некий эксперимент. — Эксперимент? — подал голос Сайно. От Кли не укрылось, как они с Лизой обменялись встревоженными взглядами. — Ты можешь вспомнить их точные слова, милашка? — ласково спросила Лиза. Кли стиснула край стола. Всякий раз, когда она воспроизводила в памяти разговор Фатуи, сердце пускалось галопом. — М-м… Дмитрий, этот дядька… Мужчина, — раздраженно исправилась Кли, чувствуя, как Джинн сверлит ее взглядом. — В общем, один из застрельщиков сказал другому: «Смотри, не потеряй этот конверт. Если облажаемся, Дотторе открутит нам голову». Лиза и Сайно синхронно помрачнели. Кли не знала, кто такой Дотторе, но это имя определенно испортило присутствующим настроение. — А тот подозрительный тип, который велел обыскать фургон Сайно, добавил: «Поверить не могу. Шесть лет прошло… Это самый долгий эксперимент Предвестников». Ну а Дмитрий ему на это: «И тревожное напоминание о том, что в случае неудачи или предательства может случиться с каждым из нас». А этот Серега, или как там его, говорит: «Так значит, они решили выпустить своего ручного зверя из клетки? И какое же королевство станет их целью на этот раз?» И Дмитрий такой: «Не наше это дело, ребята. Одно ясно, Царица готова к решительным действиям и у нее есть план, а в чем он заключается, нам знать ни к чему». Некоторое время собравшиеся в библиотеке молчали. Эмбер тревожно постукивала ногтем по столу. Джинн, скрестив руки на груди, покусывала губы. Лиза задумчиво скользила взглядом по карточкам, но вряд ли ее мысли сейчас занимала библиотечная работа. Первым подал голос Сайно. — Для прогульщицы у тебя феноменальная память. Кли фыркнула и хотела уже ответить, но тут Джинн хлопнула по столу, прерывая зарождающийся спор, и забрала у Кли письмо. Все наблюдали за тем, как она скользит взглядом по строкам и как ее лицо по мере прочтения становится все более обеспокоенным. Наконец Джинн сложила письмо и протянула его Эмбер. — Так что? — поерзала на стуле Кли. — Есть там что-нибудь полезное? Дочитав, Эмбер не сдержала ругательства и передала пахучую бумагу Лизе. Та пробежалась глазами по строкам, но никак их не прокомментировала и вручила письмо Сайно. Он вздохнул. Кли видела, что ему не хочется втягивать себя в конфликт с Фатуи, но любопытство уже подцепило ученого на свой крючок. — Эй! — возмутилась Кли, когда вместо того, чтобы передать письмо ей, Сайно вернул его Джинн. Джинн устало прикоснулась ко лбу. А затем, подняв на Кли тяжелый взгляд, сказала: — Приведи-ка сюда Тевкра. Думаю, у твоего друга впервые за шесть лет может появиться надежда. — Джинн накрыла письмо ладонью. — Если все действительно так, как написано в этом письме, мы только что получили доказательства, что его старший брат жив.* * *
Нож вверх. Нож вниз. Описав в воздухе дугу, холодная рукоять послушно ложится в ладонь. Он сидит — не в комнате, а в тесном квадратике пространства, очерченном черными стенами. В них нет окон, а на ровной поверхности невозможно оставить даже маленькую зазубрину. Это клетка, а он в ней загнанный дикий зверь. Единственный путь на свободу — запертая на замок железная дверь, но он сидит к ней спиной, вперив невидящий взгляд в стену напротив. Нож вверх. Нож вниз. Свобода, путь… Когда-то эти слова казались ему такими важными. Дружба, любовь, семья… Он цеплялся за них, как утопающий за протянутую руку товарища, и одно только их звучание позволяло ему не сойти с ума в этой черной комнате, сомкнувшей вокруг него свои стены подобно могиле. Я должен вернуться к семье. Я должен бороться. Друзья найдут меня и помогут освободиться. Она никогда бы меня не бросила. Это лишь вопрос времени… Но тот, чья душа надломлена, рано или поздно может сломаться окончательно. Нож вверх. Он держался шесть лет. И чем дальше, тем тише звучали в сознании спасительные слова, тем меньше веры оставалось в его сердце. Никто не придет. Она забыла обо мне. Я останусь здесь навсегда. Нож вниз. Он перехватил голой рукой лезвие, но вместо вспышки боли ощутил приступ веселья. Из сдавленной отравой груди вырвался хохот. На черный пол, такой же безукоризненный, как стены, брызнула кровь, и он смотрел на эти багряные капли так, словно под его ногами распускались цветы. В замочной скважине повернулся ключ, и дверь со скрипом открылась. — Пора, — прозвучало за спиной. Смех оборвался. Вздохнув, он с силой швырнул нож в стену напротив — и тот, вопреки ожиданиям, не отскочил, а по рукоять вошел в гладкую черную поверхность. По губам скользнула торжествующая улыбка. — Шевелись, — требовательно повторил голос. — У меня нет времени на твои глупости. Он поднялся и, прихватив со стола маску и красный шарф, последовал за своим пленителем. Злополучная комната осталась позади. Впервые за шесть лет он покинул ненавистную клетку — и если все пойдет, как надо, никогда больше в нее не вернется. Но парадокс заключался в том, что хоть железная дверь распахнулась, а черные стены больше не имели над ним власти, он все еще чувствовал себя пленником. Зверем под чутким присмотром жестокого дрессировщика. И может быть, теперь это чувство стало еще сильнее, чем раньше.