Пепельный реквием

Жестокий Громовой монстр прежде порабощал людей своими молниями. Но удар молнии мимолетен, как скоротечен был и период его власти. Усмиряющий Гром, презрев молнии Громового Монстра, одержал над ним победу и в награду получил эту корону. Но то время ушло безвозвратно. Описание Короны разума из сета артефактов «Усмиряющий гром» Официальный русский перевод

Мона попрощалась с покупательницей и полезла под прилавок, чтобы достать ключи. Пора было готовиться к закрытию. Ее слегка потряхивало — от предвкушения и страха перед тем, что может принести сегодняшний вечер. Она впервые собиралась вступить в бой без Глаза Бога. Узнай о ее тревогах большинство искателей приключений, они просто подняли бы ее на смех — и были бы правы, ведь хорошим бойцом можно стать и без одобрения богов. И все же воображение услужливо подбрасывало Моне самые дурные развязки их со Скарамуччей неожиданного приключения. Нащупав наконец ключи, она выпрямилась, и ей в лицо тут же ткнулся пучок морковки. — Какого… Пучок морковки очутился у нее в руках, и Мона наконец увидела знакомую ухмылку — наглую и крайне самодовольную. — Скара, ты сбрендил? — Что? — развел руками Скарамучча. — Я подумал, ты работаешь в цветочной лавке и уже не переносишь цветы. А морковка — это всегда полезно. Пригодится, чтобы во время следующего визита в «Паровую птицу» у тебя живот не урчал на всю редакцию. Щеки Моны вспыхнули, и она сделала попытку стукнуть Скарамуччу букетом морковки, но он увернулся и водрузил на голову свою любимую широкополую шляпу. — Отличный выбор, если собираешься привлечь внимание каждого противника в округе, — хмыкнула Мона. Скарамучча сдвинул брови. — Ты имеешь что-то против моей шляпы? — Нет, что ты, — усмехнулась Мона. — Только против двух огромных… Хм, а как ты их называешь? Колокольчики? Бубенчики? Скарамучча с кислым лицом запустил в Мону лепестком розы, который снял с края вазы, но тот, разумеется, не пролетел и половину пути. — Ладно, — с неохотой стащив с головы шляпу и взъерошив волосы, сказал он. — Ненавижу, когда ты права. — Какая жалость, что я всегда права. Мона спрятала шляпу за прилавком и, набросив на плечи плащ, направилась к выходу из лавки. Вздохнув, Скарамучча последовал за ней, всем своим видом показывая, как страдает без любимого головного убора. — Спектакль будешь в театре разыгрывать, — заявила Мона. — Кстати говоря, как прошла сегодняшняя репетиция? — Ой, блядь, — отозвался Скарамучча. — Даже не спрашивай. Дожидаясь, когда Мона закроет дверь лавки, он отошел в сторону и засунул руки глубоко в карманы. Золотистый свет гирлянд, растянутых между приземистыми каменными домиками на узкой улице, очерчивал его силуэт, и Моне показалось, что его глаза, обращенные к небу, смотрят печально, даже с отчаянием. — Что случилось? — мягко спросила она, поравнявшись со Скарамуччей. Они вместе зашагали по вымощенной камнями улице к городским воротам. Миновали любимую булочную Моны, где они со Скарамуччей нередко встречались на утренний кофе. Прошли через площадь, украшенную гирляндами и лентами — следами минувшего фестиваля в честь Дня Пепла. Все это время Скарамучча хмуро молчал, поджав губы, но в конце концов не выдержал и взорвался эмоциями: — Да заебал меня этот Эркюль! Его любимая Адели не выучила ни строчки, так он ей ни слова не сказал. А стоило мне одну реплику забыть, так он принялся отчитывать меня перед всеми, как маленького мальчишку! Скарамучча сжал руки в кулаки. — И постоянно говорит о том, что подумывает найти мне замену. Собирается выкинуть, как ненужную куклу и… Он не смог договорить, захлебнувшись словами, и Мона сочувственно сжала его плечо. Эркюль был художественным руководителем театра, в котором работал Скарамучча, а также известным занозой в заднице. Стоило ему войти в лавку Моны, как цветы тут же вяли, а покупатели начинали друг на друга огрызаться. У Эркюля не было ни Глаза Бога, ни каких-то других особых способностей, но при этом он был окружен токсичной аурой и умудрялся портить настроение каждому, кто попадался на пути. Скарамуччу он невзлюбил с самого первого дня его работы в театре. На вкус Моны, Скарамучча справлялся с ролями неплохо, но Эркюль всегда оставался недоволен его игрой и доводил Скарамуччу до белого каления. Правда, Скарамучча никогда прежде не признавался, что Эркюль подумывает его заменить. — Может, тебе поговорить с ним? — предложила Мона. — Сказать, что тебе не нравится, когда с тобой так поступают. — И в ту же секунду потерять работу? — фыркнул Скарамучча. — Мона, с Эркюлем нельзя «поговорить». Он вещает с пьедестала, а все остальные внимают его величественным речам. По-другому у него это не работает. Он вдруг остановился и прижал руку ко лбу. Мона сразу поняла, в чем дело, но не стала ничего говорить: она не забыла, как Скарамучча огрызнулся на нее у фонтана. Справившись с приступом боли, Скарамучча тоже ничего не сказал. Только засунул руки еще глубже в карманы и стремительно зашагал к воротам. Вскоре городские огни и башни остались позади. Мона со Скарамуччей двинулись вдоль реки, стрелой рассекавшей долину, к Каскаду Дождей — скоплению крупнейших в Тейвате водопадов. — Что нам известно о цели? — спросил Скарамучча. Мона порылась в кармане плаща и сверилась с бумагами, которые они получили от Катерины. — Руинный молотильщик ни с того ни с сего активировался у Каскада Дождей пару дней назад. Перепугал пару фермеров, но к счастью, никому, кроме пары помидоров, не навредил. Пока что. — Ага, — отозвался Скарамучча. — Осталось преподать урок этому сокрушителю помидоров, и дело с концом. — Приятно знать, что ты так уверен в наших силах, — нервно ответила Мона. Скарамучча одарил ее своей фирменной улыбкой, обаянию которой Мона за шесть лет так и не научилась сопротивляться. Ох, сколько же она простила ему из-за этой улыбки! В какое количество неприятностей он втянул ее, лишь приподняв уголки губ! «Иди ты со своей улыбкой куда подальше, Скара». — Я же говорил. Мы отличная команда, и я в нас не сомневаюсь. Мона невольно улыбнулась в ответ, но перебороть волнение не смогла. «Отличная команда» — это одно, а оружие, чтобы противостоять Руинному молотильщику — совсем другое. Не считая клинка, который прихватил с собой Скарамучча, толкового оружия у них не было. Когда Мона утратила связь со своим Глазом Бога, катализаторы стали бесполезны — от силы она могла огреть ими кого-нибудь по голове. Другим оружием Мона так и не овладела. Оставалось только полагаться на смекалку и хитрость. Молотильщики были тяжелыми и оттого неповоротливыми, и Мона уповала, что им удастся воспользоваться уязвимостями врага, чтобы как можно скорее вывести его из строя. Река вывела их прямиком к Каскаду Дождей, и Мону со Скарамуччей мгновенно окружил шум водопадов. Неудержимыми потоками они срывались с невообразимой высоты, обволакивая долину завесой из капель, в которых серебрился лунный свет. Красиво. Жаль, у них нет времени наслаждаться видами — нужно скорее спешить на самоубийственную миссию. — Молотильщика пока не видно, — заметила Мона. — Возможно, нам стоит наведаться в деревню и расспросить местных жителей. Скарамучча ее не услышал. Он вдруг устремился вперед, приметив что-то вдалеке, и Моне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Скарамучча остановился у одного из водопадов, самого низкого и спокойного в долине. Мона приложила ладонь козырьком ко лбу, чтобы защититься от летящих в глаза капель, и подошла ближе, пытаясь понять, что привлекло внимание ее неугомонного спутника. — Гляди! — Скарамучча указал на водопад. Мона прищурилась. — Я ничего не… О! Из завесы капель вдруг отчетливо проступили очертания огромной дыры. Она темнела прямо в скалистом склоне. Судя по трещинам и обломкам камней, это была не искусственная пещера — кто-то пробил дыру силой, причем совсем недавно. — Пойдем, — позвал Скарамучча. Прикрыв голову руками, он пробежал под водопадом, и Мона быстро потеряла из виду его силуэт. — Скара, я тебя убью, — прошептала она и, зажмурившись, метнулась в объятия холодной воды. Скарамучча, насквозь мокрый, поджидал ее на другой стороне, стоя по колено в воде. Зачесав назад влажные волосы, он протянул Моне руку, помогая ей перебраться через скользкие булыжники, и оба с облегчением спрыгнули на сухой каменистый берег подземной пещеры. — Ха, — Скарамучча стянул мокрую кофту. — Проход появился совсем недавно, но эта пещера кажется довольно обустроенной. Смотри. Мона с трудом оторвала взгляд от багровых, похожих на языки пламени шрамов на его груди — жутком напоминании о травме, которую он в неизвестных обстоятельствах получил шесть лет назад. Скарамучча указывал на странные машины, которые бренчали шестеренками и перемигивались желтыми лампочками. Повсюду висели фонари и провода. Из пещеры в разные стороны вели автоматические двери. — Мы на одной из гидростанций, — догадалась Мона. — Эти машины преобразуют энергию напора воды и обеспечивают электричеством весь город. — «Гидростанций»? «Энергию…» Чего? Ты где таких слов нахваталась? Хотя нет, погоди. Я даже знать не хочу. Мона закатила глаза, кое-как отжала плащ и волосы и водрузила на голову сырую шляпу. — Наверное, Руинный молотильщик пробил проход в скале и теперь гуляет где-то в глубинах гидростанции, — сказала она. — Надо остановить его, пока он не повредил оборудование и не обесточил весь город. — Нам следовало попросить за это поручение больше денег, — заметил Скарамучча. С неохотой натянув мокрую кофту обратно, он осмотрелся и махнул рукой, приглашая Мону следовать за ним. Они поднялись по лестнице на металлическую платформу и вскоре обнаружили, что в одной из массивных железных дверей выплавлена огромная дыра. — Творчество Руинного молотильщика, — кивнул Скарамучча. Вытащив из ножен катану, он осторожно двинулся через оплавленную дыру в соседний зал. Мона окинула взглядом гидростанцию. Всюду железо, странные металлические машины, а они со Скарамуччей насквозь мокрые… Вода и железо. Сошедший с ума Руинный молотильщик, бушующий среди сложных механизмов. Что может пойти не так? «Будем надеяться, обойдется без электрических зарядов», — подумала Мона. Затянув потуже хвост, она переступила через обожженный край дыры и поравнялась со Скарамуччей, который застыл в проходе и теперь потрясенно изучал то, что открылось его взору. — Что… это? Зал, в котором они очутились, был огромным, с высоким полукруглым сводом. Мона заметила тусклые синеватые символы. Они напоминали очертаниями буквы языка, на котором говорили в Фонтейне, но с такого расстояния Мона не могла прочесть, что там написано. Буквы были и на стенах, но их заслоняли стеклянные баки с водой и многочисленные машины — такие же, как в прошлом зале, но гораздо больше и массивнее. — Смотри, — прошептал Скарамучча. Проследив за его рукой, Мона невольно охнула и сделала несколько шагов вперед, но Скарамучча ухватил ее за запястье. — Мы не знаем, насколько это безопасно. — Они выглядят неактивными, — заметила Мона. — Руинный молотильщик в Каскаде Дождей тоже выглядел неактивным, — возразил Скарамучча. — Это не помешало ему встать и пойти громить потайные пещеры. Мона не нашлась с ответом. Повернув голову, она вновь изучила остатки древних механизмов — Стражей и Драконов руин, Руинных охотников и молотильщиков… Большинство из них были разобраны. Их части висели на стенах или были закреплены на металлических подставках, соединяясь с машинами гидростанции. — Скара, неужели они… — Используют Ядра хаоса, чтобы питать свои блядские машины, — подхватил Скарамучча. — Да, похоже на то. Мона пораженно качнула головой. Когда она еще владела астрологическим даром, ей постоянно присылали научные журналы, и в одном из них она читала о подобной технологии. Автор статьи подверг ее жесткой критике — Ядра хаоса были слишком нестабильны, и их использование могло привести к непредсказуемым побочным эффектам. — Здесь все автономное, — сказала она. — На гидростанции ни души, но судя по виду этих машин, они работают и прямо сейчас питают город энергией. Скарамучча не ответил. Взглянув на пол, он заметил след из винтиков, шурупов и шестеренок, который тянулся к центру зала. У массивного плоского камня, похожего на стол, Скарамучча остановился. След прерывался. Что это может значить? Камень служил кому-то рабочим местом? Скарамучча присел на корточки, чтобы изучить оброненную шестеренку, и тут услышал за спиной грузные шаги. Мона стремительно обернулась и, издав сдавленный звук, отступила вглубь зала. Скарамучча схватил ее за руку и торопливо затянул за одну из машин. В проходе показался Руинный молотильщик. Взвалив на плечо наполовину разобранного Дракона руин, он шагнул в дыру, задевая ее оплавленные края длинными отростками за спиной, и прошествовал к каменному столу. — Что он делает? — изумленно прошептала Мона. Скарамучча проследил за действиями молотильщика. Уложив Дракона руин на стол, он принялся бестолково загребать руками оброненные шестеренки и складывать их на поврежденный механизм. Когда это не привело ни к какому результату, молотильщик направился к одному из подвешенных Стражей руин. От его тяжелых шагов затряслись стены. Скарамучча пихнул Мону, заталкивая ее подальше в укрытие — молотильщик прошел совсем рядом, едва не задев машину, за которой они прятались. Оторвав Стражу руин руку, молотильщик вернулся к своему прежнему занятию. — Он пытается его починить, — догадался Скарамучча. — Но зачем? Разве они обладают настолько развитым сознанием? Глаза Моны сверкнули. — Не знаю, но думаю, это наш шанс! Нанесем ему удар, пока он занят, и покончим наконец с этим поручением. Скарамучча ухмыльнулся. — Мне нравится ваш энтузиазм, миледи. Останься здесь. — С чего бы? — возмутилась Мона. Скарамучча зажал ее рот рукой: заслышав шум, молотильщик покрутил своей огромной металлической головой, но не увидел опасности и вновь принялся загребать шестеренки. Скарамучча приблизил свое лицо к лицу Моны. — С того, дуреха, что у тебя даже оружия нет, — одними губами проговорил он. — Не волнуйся. Я справлюсь. — Скара… — Мы хорошая команда, помнишь? — улыбнулся он. — В каком же месте это командная работа? — развела руками Мона. — Ты оставляешь меня отсиживаться в укрытии, а сам лезешь на рожон! Она попыталась остановить Скарамуччу, ухватить его за запястье, но он извернулся и, выскочив из укрытия, стал подбираться к молотильщику со спины. Лезвие катаны сверкнуло в золотых отсветах ламп. Скарамучча ступал осторожно, не сводя с молотильщика сосредоточенного взгляда, и на секунду Мона даже поверила, что его безумный план может сработать. Но это была лишь секунда, и она закончилась предательски быстро. Одна из шестеренок хрустнула под ногой Скарамуччи, и молотильщик, развернувшись, ударил перед собой могучей рукой. — Скара! Скарамучча метнулся в сторону, но уклониться не сумел и, отлетев к стене, со стоном повалился на пол. Око молотильщика вспыхнуло. Не успел Скарамучча опомниться от удара, как золотистый луч прорезал полумрак зала и скользнул по его руке. Выскочив из укрытия, Мона подхватила с пола металлический стержень, который прежде был частью одного из руинных механизмов, и с силой метнула его в молотильщика. — Эй, ты, тупая башка! А ну оставь его в покое! Руинный молотильщик закрутил головой, пытаясь определить источник шума. — Я здесь, идиот! — закричала Мона. Ей наконец удалось отвлечь внимание молотильщика от Скарамуччи. Пока он искал оброненную катану, она подскочила к каменному столу и смахнула сложенные на Дракона руин шестеренки. — Иди сюда, а не то я превращу твоего друга в груду металлолома! Едва ли Руинный молотильщик понял смысл ее слов, но завидев, как Мона пнула остатки Дракона руин, тут же подобрался и приготовился к атаке. — Мона, беги! — прокричал Скарамучча. Мона не обратила на предупреждение внимания. Ее взгляд блуждал, надеясь зацепиться за что-нибудь полезное, придумать невероятный план, в которых она была так хороша. Ядро молотильщика вновь разгорелось. Скарамучча попытался подняться, но ему по-прежнему не хватало сил. Тут глаза Моны, переполненные отчаянием, загорелись надеждой. — Надо разбить бак с водой. Доверься мне! Молотильщик атаковал прицельным лучом, и Мона с визгом спряталась за каменным столом. Скарамучча стиснул зубы. Времени спорить не было, так что он, подобрав катану и справившись с приступом боли в обожженной руке, обогнул молотильщика и взобрался по металлическим подпоркам на стеклянный бак. До него наконец дошло, что задумала Мона. Перехватив рукоять, он попытался выбить стекло, но катана просто отскочила, не причинив баку никакого вреда. — Блядь, да из чего у вас в Фонтейне все делается? Он спрыгнул с бака, лихорадочно огляделся, пытаясь найти подходящий инструмент, и в этот момент кулак молотильщика опустился неподалеку от каменного стола, вынуждая Мону покинуть укрытие. — Сюда! — позвал Скарамучча. Протянув руку, он подтянул Мону и оттеснил к себе за спину. Молотильщик завертел головой, пытаясь сообразить, куда подевалась назойливая верткая девчонка. — Цела? Мона с трудом перевела дух. — Цела, цела! Ох, Скара, твоя рука… Он ухмыльнулся. Рана пылала огнем, но Скарамучча предпочитал об этом не думать — не хватало еще отдаться боли и потерять и без того весьма шаткий контроль над ситуацией. — Я не могу пробить этот ебаный бак. Нужен другой план. — Я возьму бак на себя, — сказала вдруг Мона. — Иди к машине! Будь готов действовать в любой момент. — Что ты собираешься делать? — нахмурился Скарамучча. — Иди! — взмолилась Мона и мягко оттолкнула его прежде, чем молотильщик приготовился к новой атаке. Не переставая ругаться, Скарамучча перебежал на противоположную сторону зала и занял удобную позицию неподалеку от машины. В этот момент Мона крикнула, привлекая внимание молотильщика, и замахала руками, пытаясь его раздразнить. Молотильщик развернулся. Ядро на его голове начало открываться. Сердце Скарамуччи оборвалось. Что она делает? Она что, сбрендила? Из ядра молотильщика вырвался упругий лазерный луч. В его золотистом сиянии Скарамучча не успел рассмотреть, что случилось с Моной, но услышал ее вскрик — за секунду до того, как луч пробил стекло и из поврежденного бака на металлический пол хлынула вода. Лазер ударился в стену. Во все стороны брызнули каменные осколки. — Мона! Она не отвечала. Блядь… Молотильщик зашагал к каменному обвалу, намереваясь добить поверженную жертву. Медленно, но верно он коснулся воды — сначала одной металлической ногой, затем другой… Сейчас! Перехватив катану, Скарамучча изо всех сил метнул ее в ближайшую к воде машину. Лезвие вонзилось в щель между металлическими пластинами. С протяжным скрежетом, похожим на стон, машина остановилась, а затем выбросила в воздух сноп искр. И в этот момент Скарамучча наконец заметил Мону. Вернее, не ее саму — лишь ее руку, которая торчала из-под каменного завала и касалась воды. Нет. Нет, нет, нет. Если электрические разряды перекинутся на воду, если они дойдут до Моны… Она может этого не пережить. Не раздумывая о том, что делает, Скарамучча подскочил к искрящейся машине и положил обе руки на ее разгоряченный металлический бок. Тело пронзило болезненным разрядом. Скарамучча зажмурился. В сердце разгорелось странное ощущение, и Скарамучча, ведомый им, поднял обе руки. Искры повиновались движениям его ладони. Оставив в покое поврежденную машину, они втянулись в его кожу и пропали, не причинив вреда. Скарамучча открыл глаза, и они вспыхнули яростным фиолетовым огнем. Скарамучча ухватился за рукоять катаны и вытянул ее, оттолкнув искореженную машину прочь. Стиснув зубы, он метнулся к молотильщику и, легко уходя из-под его атак, подобрался ближе. Железные руки били по полу, разбрызгивая воду, заставляя стены зала содрогаться, но Скарамучча не боялся его ударов. Его восприятие обострилось так, как никогда прежде. Он чувствовал каждую каплю, слышал каждый отзвук многочисленных механизмов и хриплое дыхание Моны. Жива. Она жива. И он никому не позволит оборвать ее жизнь. Даже если это будет означать его собственный конец. Со вскриком, полным отчаяния, Скарамучча оттолкнулся от пола. Неведомые силы подхватили его под руки, понесли ввысь, и под конец своего затянувшегося прыжка Скарамучча обрушился на молотильщика. Лезвие катаны сверкнуло фиолетовым и рассекло его металлическую голову пополам. По поврежденному автоматону побежали искры, но Скарамучча, как и прежде, впитал их в себя до того, как они соприкоснулись с водой. Молотильщик рухнул в лужу, и остатки его золотистого ока погасли. Скарамучча перекувыркнулся и попытался занять вертикальное положение, но тут последовательно случились две вещи. Сначала в его голову будто вонзилась длинная игла. Боль, которая тревожила его с самого утра, стремительно наросла — до такой степени, что глаза заволокло мутной пеленой, в которой Скарамучча смутно угадывал странные силуэты. Какая-то женщина с длинными фиолетовыми волосами стоит под деревьями с розовой листвой. Скарамучча не видит ее лица, но замечает, как ее губы кривит горечь. Она тянет к нему руку — но лишь для того, чтобы оттолкнуть его. Она толкает, толкает, толкает, и Скарамучча отступает, ощущая, как его обволакивает тьмой, как она заплетается вокруг его рук и шеи неразрывными путами. Дыхание трепещется в горле. Он чувствует себя пустым, никчемным. Ненужным. И в этот момент Скарамучча, охнув, схватился за грудь и опустился на колени. Его трясло. Оставив в покое голову, болезненные уколы набросились на сердце, терзая его безжалостно, с упоением, а оно в ответ билось так бешено, словно пыталось пробить себе путь на свободу. Словно хотело воспротивиться толчкам той женщины из видения, вырваться из плена тьмы обратно к свету. «Я умру», — осознал Скарамучча. Однако со временем боль ослабла, и Скарамучча понял, что смерть откладывается. Он поднял руку, стер выступившую в уголке губ кровь. В луже лежала катана — ее лезвие затупилось, покрылось зазубринами и трещинами. Скарамучча поднялся, пнул бесполезное оружие и, пошатнувшись, попытался вспомнить, где он и что должен был сделать. Среди осколков разбитого бака в воде покоился странный круглый предмет. Скарамучча даже не заметил, откуда он взялся. Сначала он принял его за Ядро хаоса, но присмотревшись, понял, что предмет все же отличается — круглый, полностью металлический, он был исчерчен странными символами и охвачен по периметру выпуклой полосой из золота. Повинуясь внезапному порыву, Скарамучча нагнулся и сунул незнакомый предмет в карман. В этот момент в сознании вспыхнуло воспоминание, и Скарамуччу окатило волной ужаса. — Мона! Она не отозвалась. Шепотом выругавшись, Скарамучча принялся разгребать завал. Оттаскивая прочь камни, Скарамучча надеялся, что терзавшая сердце боль не вернется, не помешает освободить Мону из каменного плена, но беспокоила его только рана, оставшаяся от лазера молотильщика. Впрочем, нет. Не беспокоила. Все, о чем он мог сейчас думать — это Мона, которая лежала под камнями и не отвечала на его зов. Отпихнув тяжелый булыжник, Скарамучча наконец увидел ее бледное, покрытое царапинами лицо. Моне невероятно повезло: в падении камни оперлись друг на друга, образовав арку, и только это помогло ей уцелеть. Тем не менее, каменные осколки нещадно рассекли ее кожу, а один из булыжников придавил ногу. Скарамучча торопливо оттащил его. — Ска… ра… Глаза обожгло слезами, но Скарамучча сдержал эмоции и мягко ухватил ее за ослабевшую руку. — Я здесь, Мона. Держись. Сейчас я тебя вытащу. Она слабо кивнула, и Скарамучча осторожно потянул ее на себя. Мона вскрикнула, но Скарамучче все же удалось вытащить ее, и он тут же заключил ее в объятия, с облегчением вслушиваясь в ее судорожное дыхание. — Прости, — прошептал он. — Прости, прости… Я не смог тебя защитить, я подверг тебя опасности, я не должен был лезть на рожон, ты была права, прости… Слезы покатились по щекам. Скарамучча прижимал Мону к себе, зарывался носом в ее волосы, пахнувшие пылью и железом. Мона сумела поднять ладонь и прикоснулась к его лицу. Скарамучча опустил голову, коснулся ее лба, не решаясь открыть глаза, не осмеливаясь посмотреть на нее прямо. — Ну ты и дурак, — слабо проговорила Мона. — Четыре «прости» — это перебор. Особенно для тебя. К его изумлению, она тихо рассмеялась, но тут же содрогнулась от приступа боли. — Я в порядке. Сильно ушиблась. И нога болит… — Я знаю, знаю, — прошептал Скарамучча. — Я вытащу тебя отсюда. Потерпи немного, ладно? Мона будто не услышала его. Она наконец заметила молотильщика с рассеченной металлической головой, и ее глаза расширились от ужаса. — Как ты… Как ты победил его? Скарамучча взглянул на поверженного противника. Стоит ли говорить Моне о произошедшем? Он и сам не до конца понимал, как ему удалось победить. У него не было Глаза Бога, но он каким-то образом сумел обуздать электрические разряды и на время обрести силу, способную сокрушить автоматона. Это было ненормально. Что бы с ним ни происходило, это могло напугать Мону, а он меньше всего хотел сейчас ее беспокоить. Он ласково убрал налипшие на ее лицо пряди. — Ничего особенного. Я просто сильно разозлился. Открылось… э-э… второе дыхание. Мона перевела на него взгляд, и Скарамучча не смог понять, что за эмоции в нем скрываются. — Ладно, — только и сказала она. Стянув с себя куртку, Скарамучча оторвал от нее длинный лоскут и перевязал рану Моны на ноге. Теперь, когда она пришла в сознание, страх отступил, но дрожь в руках осталась — он до сих пор не мог оправиться от захлестнувшего ужаса возможной потери. — Это поможет остановить кровь, — объяснил он. — Дойдем до деревни и попросим там помощи. Мона прикрыла глаза и обессиленно прижалась к его руке. — Как думаешь… Нам заплатят? Мы же выполнили поручение… Скарамучча погладил ее по волосам и нервно усмехнулся. — Ну, если мы сможем выдать этот погром за креативные перестановки на гидростанции… Мона тихо фыркнула. Скарамучча бережно поднял ее на руки и медленно, стараясь не совершать резких движений, направился к оплавленной дыре. За спиной оставался хаос: поврежденные автоматоны, разбитый бак с водой, неисправная машина, обломки механизмов и камней. Стоило Скарамучче покинуть зал, как оставшиеся там машины, мигнув золотыми лампочками, вышли из строя. Странно. «Если Мона права, и эти штуки питали город энергией…» Скарамучча невольно содрогнулся. Весь город сейчас наверняка оказался обесточен на неопределенный срок — за такое они вовек не расплатятся. «Мы могли бы убежать, скажем, в Сумеру. Поселиться в доме в джунглях, завести ручного тигра, выращивать на продажу грибы…» — Сейчас пройдем под водопадом, — сказал он Моне. — Готова? Она кивнула. Скарамучча нагнулся, пытаясь прикрыть ее своим телом, и прошел через ревущий поток воды навстречу звездной ночи. «Мы могли бы быть счастливы… Но как долго? Если Мона права, «Стремительный натиск» коснется всех королевств. И у нас не будет возможности убежать от него, как бы быстро мы ни бежали». Скарамучча поджал губы. «Я должен найти способ защитить ее. Даже если для этого придется снова обратиться к той странной силе». Тут ему в глаза ударил упругий луч фонаря, и Скарамучча невольно зажмурился. Когда глаза привыкли к яркому свету, он обнаружил перед водопадом группу вооруженных людей, одетых в позолоченные доспехи и белые плащи. Королевская стража Фонтейна. Верхнюю половину их лиц закрывали золотые маски. «Заебись, — вздохнул Скарамучча. — Теперь нас арестуют. Надо было дальше сидеть в своем театре и доставать Эркюля». Один из стражников, молодой человек с взъерошенными синими волосами и сережкой в виде крыла с шестеренкой в правом ухе, выступил вперед. Помимо белого плаща, за его спиной свисал лоскут синей ткани с белым узором. Он крепился на груди с помощью золотой броши, в которую был встроен Гидро Глаз Бога. Это был капитан стражи — Скарамучча пару раз видел его на городских маскарадах. — Что здесь произошло? — требовательно спросил он. Скарамучча хотел ответить резко, но ощутил, как ладонь Моны предупреждающе сомкнулась вокруг его запястья. — Руинный молотильщик активировался и отправился громить гидростанцию, — осторожно подбирая слова, сказал он. — Мы его остановили, но моей подруге нужен врач. Мгновение капитан стражи колебался. Кажется, он не поверил Скарамучче до конца, но настаивать не стал и отдал знак остальным стражникам. Те промчались через водопад и скрылись в недрах гидростанции. Капитан и его спутница, высокая девушка с двумя синими хвостиками и Электро Глазом Бога на поясе, остались. Девушка окинула Скарамуччу подозрительным взглядом, уперла руку в бок и вдруг выдула какой-то большой клейкий пузырь, который быстро лопнул, перепугав ночных зверьков на берегу водопада. Скарамучча прижал Мону к себе. — Пожалуйста, сэр… Капитан снял маску, и на Скарамуччу взглянули серые глаза с зеленым отблеском — в них не было ничего, кроме понимания и доброты. — Расслабьтесь, — сказал он. — Возвращаться в город долго, но здесь неподалеку есть форпост Королевской стражи. Я вас сопровожу. Поговорим там. Скарамучча благодарно кивнул, и капитан повернулся к своей спутнице, которая принялась что-то сосредоточенно пережевывать и опять выдувать странные пузыри. — Уиллоу, останься. Возможно, скоро сюда подоспеет пресса… И без Валериана наверняка не обойдется. Ты знаешь, что делать. Уиллоу показала большой палец и, вновь смерив Скарамуччу недоверчивым взглядом, прошла под водопадом. Капитан махнул рукой, призывая следовать за ним, и первым направился мимо Каскада Дождей вверх по дороге. Шагал он широко, и Скарамучче пришлось ускориться, чтобы идти с ним бок о бок. Сначала он решил, что убежище Королевской стражи находится где-то на границе с деревней, но капитан решительно миновал ее и двинулся на северо-восток, за Каскад Дождей. Вскоре Скарамучча наконец увидел цель их назначения — увитую башнями белокаменную крепость с покатыми синими крышами и изысканными витражами. Пожалуй, только в Фонтейне форпосты Королевской стражи могли посоревноваться красотой и элегантностью с домами на Улице Аристократов. Поздоровавшись с рыцарями в дозоре, капитан провел Скарамуччу через аллею кипарисов и, миновав внутренний двор, постучался в неприметную синюю дверь. Она приоткрылась, и в образовавшуюся щелку просунулся острый девичий нос. — Я привел раненых, — коротко объяснил капитан. Обладательница острого носа тотчас распахнула дверь, и перед Скарамуччей предстала девчонка с большими голубыми глазами и белыми волосами, заплетенными в перекинутый через плечо хвостик. Ее шею охватывала черная повязка с закрепленным на ней Дендро Глазом Бога. Незнакомка была низенькой даже по сравнению со Скарамуччей. Рослому капитану она и вовсе не доставала до груди. — Проходите, — велела девчонка. Скарамучча протиснулся в дверь и по указанию незнакомки уложил Мону на койку. Тем временем девчонка засуетилась, принялась рыться в шкафчиках и не глядя перекинула капитану чистый бинт. — Займись-ка делом, Габриэль, — велела она. — У меня не десять рук. — Я бы с этим поспорил, — усмехнулся капитан. Он кивком головы указал Скарамучче на стул, и тот с неохотой сел, не переставая поглядывать в сторону Моны. — С ней все будет в порядке, — пообещал Габриэль. — Тереза — лучший врач во всем Фонтейне. — Во всем Тейвате, — поправила девчонка. Габриэль беззлобно фыркнул. — В общем, она быстро поставит твою подругу на ноги. Как тебя зовут? Скарамучча с трудом оторвал взгляд от Моны. Ее вниманием уже целиком завладела девчонка по имени Тереза: она шепотом задавала Моне вопросы по поводу ее самочувствия, успевая при этом делать одновременно с десяток дел. — Скара. А это Мона. Мы живем в городе, но пришли к Каскаду Дождей по поручению гильдии искателей приключений. — Из-за Руинного молотильщика, — кивнул Габриэль. — Что случилось? Не вдаваясь в подробности и не упоминая свои неожиданные способности, Скарамучча поведал капитану Королевской стражи о стычке с Руинным молотильщиком. Габриэль слушал его молча. Лишь озабоченно нахмурил брови, когда Скарамучча упомянул попытки молотильщика починить Дракона руин. — Так и знала, что однажды на этой гидростанции обязательно что-нибудь случится, — прокомментировала Тереза, когда Скарамучча закончил рассказ. — Недоброе это место, вот что я вам скажу. — Ты просто не любишь машины и механизмы, — ухмыльнулся Габриэль. — Нет, я не люблю машины и механизмы гидростанции, — возразила Тереза. — Потому что только там они ведут себя странно. Скарамучча обменялся взглядом с Моной. — Странно? — уточнила она. Тереза закончила перевязывать ее ногу и принялась обрабатывать ссадины на лице. Мелкие ранки защипало, и Мона тут же ойкнула и зажмурилась. — Терпи, — строго велела Тереза. — Да, странно. Гидростанция заработала семь лет назад, и с тех пор я каждый месяц имею дело с травмами ее сотрудников. — Мы думали, станция полностью автономная, — вздернул брови Скарамучча. Габриэль растянул бинт. — Это так. Но туда то и дело приходят механики и ученые — делают замеры, проверяют сохранность оборудования. Стандартные процедуры. — У меня такое ощущение, что кто-то стоит над душой этих несчастных и просит засунуть руку в машину, — проворчала Тереза. — Иначе я не могу объяснить, как они то и дело совершают ошибки, которые профессионалы допускать не должны. Габриэль закончил перевязывать руку Скарамуччи и, хлопнув его по здоровому плечу, вручил кружку с чаем — Тереза невесть когда выискала время его заварить. Чай пах персиками и незнакомыми травами. Скарамучча сделал неуверенный глоток и ощутил, как постепенно отпускает сковавшее внутри напряжение. Теперь, в спокойствии и безопасности, можно было наконец обдумать произошедшее. Странный молотильщик, который пытался починить Дракона руин — раз. Неожиданная способность Скарамуччи контролировать электрические разряды без Глаза Бога — два. Ранение Моны — три. Необходимость как-то компенсировать нанесенный гидростанции ущерб, не имея ни гроша в кармане — четыре. Скарамучча со вздохом уронил голову на руки, и Мона верно разгадала причины его отчаяния. — Из-за нас весь город оказался обесточен… Сколько нам придется заплатить? — Что? — растерянно переспросил Габриэль. Мона упрямо выдвинула подбородок. — Ну, мы ведь должны понести ответственность за разгром на станции. Сколько денег мы должны? Сколько у нас времени, чтобы собрать необходимые средства? Тереза приставила к ее койке костыль и с облегчением потянулась. — С ума сойти, какая ответственность. Ты мог бы у них поучиться. — Эй, — оскорбился Габриэль. — Хочешь сказать, я безответственный? — Когда лезешь на рожон, не думая о последствиях, — начала загибать пальцы Тереза. — Когда напиваешься, забывая, что тебе завтра на работу. Когда влезаешь в споры с Валерианом… — Я бы тоже охотно влезла с ним в спор, — пробормотала Мона. Заслышав ее, Габриэль вдруг забыл о том, что пытался взлохматить Терезе волосы, и скрестил руки на груди. — Он обмолвился, что его посещала девушка-астролог. И что она пыталась убедить его в существовании некоего плана, который готовят Фатуи… Мона вжала голову в плечи, ожидая, что Габриэль тоже начнет читать ей нотации или упрашивать предоставить доказательства. Но он лишь подвинул к койке стул, сел и устало потер переносицу. — Пожалуйста, расскажи мне то, что рассказала ему. Мона неуверенно взглянула на Скарамуччу, и тот дернул плечом, мол, решай сама. Она закусила губу. О том, чтобы опубликовать новости в «Паровой птице», теперь можно было и не мечтать — как только секретарю Валериану станет известно о причастности к инциденту на гидростанции Моны, он тотчас заставит ее выплатить огромную компенсацию. В этом Мона даже не сомневалась. Валериан скорее съел бы собственные штаны, чем позволил ей уйти безнаказанной. Но возможно, если она расскажет о «Стремительном натиске» капитану Королевской стражи… Вздохнув, Мона кратко поведала обо всем, что недавно узнала от Джинн. Тереза, сделав вид, что ищет в шкафу печенье, спряталась за дверцей и смачно выругалась. Габриэль нахмурил брови и на некоторое время задумался. Мона с замиранием сердца ждала его ответа. Что, если он откажется помочь? Что тогда? Габриэль не успел ничего сказать — дверь в лазарет распахнулась, и на пороге возник секретарь Валериан собственной персоной. Тереза тут же рассыпала печенье, а Скарамучча от неожиданности облился чаем. Мона, схватившись за костыль, соскользнула с койки и приняла подобие вертикального положения, готовая встретить гнев секретаря с достоинством. — Какого лысого Архонта?! — рявкнул Валериан, ни с кем не здороваясь. — Весь город обесточен. На гидростанции погром. На ее восстановление уйдут месяцы! — Поблагодари за это Руинного молотильщика, — развел руками Габриэль. Но Валериан не слушал: его взгляд наткнулся на Мону, которая цеплялась за костыль, как утопающий за соломинку. — Вы! — процедил он. — Это ваших рук дело, госпожа Мегистус? Если вы думаете, что так привлечете мое внимание… — Что за глупости! — возмутилась Мона. — Дайте я его убью, — прошептал Скарамучча. Тереза наступила ему на ногу. — Сначала вы обвиняете меня в спекуляциях, — повысила голос Мона. — Теперь считаете, что я какая-то вандалка! — Госпожа Мегистус, вы видели, во что по вашей милости превратилась гидростанция? — Да по нашей со Скарой милости молотильщик никого не убил! Игнорируя предупреждающие взгляды Терезы, Скарамучча принялся закатывать рукава, приговаривая: «Хорошо, хорошо, я не буду его убивать, я просто ему вмажу». Секретарь Валериан и Мона стояли, уставившись друг на друга, и воздух между ними искрил от напряжения. Обстановка накалялась с каждой секундой. В этот момент дверь в очередной раз распахнулась, и в лазарет прошла Уиллоу. Ни на кого не глядя, она что-то передала Габриэлю знаками, и тот, едва заметно кивнув, вмешался в конфликт: — Успокойся, Валериан. Мона и Скара не приглашали молотильщика громить гидростанцию. Кто знает, что случилось бы, не останови они его. — Весь Каскад Дождей мог бы взлететь на воздух, — поддержала Тереза. — Важно другое, — сказал Габриэль. — Пока город обесточен, он лишен и половины своей защиты. И если Мона права, мы должны предпринять меры, чтобы немедленно подготовить Фонтейн к атаке. Секретарь Валериан нахмурился. — Фонтейн готов к атаке, Габриэль. — Он в одночасье стал в десять раз уязвимее, — возразил Габриэль. — Ты не можешь полагаться на свои машины. Они станут бесполезны, как только истратят заряд. — Ты наивен, если полагаешь, что оборона Фонтейна зависит от работы гидростанции. — Дело не только в гидростанции! Дай мне подготовить людей. Дай предупредить о том, что их ждет. Они заслуживают знать. — Допустим, ты скажешь им о грядущей атаке Фатуи. Ты вообще представляешь себе последствия? Панику? Агрессию по отношению к гостям из Снежной? А если все это окажется выдумками госпожи Мегистус или ее ошибкой? Как прикажешь потом собирать город по частям? Габриэль скрестил руки на груди, готовый отстаивать свою точку зрения до победного, но тут Уиллоу лопнула очередной пузырь, и терпение Валериана лопнуло вместе с ним. Он развернулся, взмахнув плащом, и решительно толкнул дверь, но в проходе повернул голову и сказал: — Я не буду предъявлять госпоже Мегистус и ее… э-э… телохранителю… обвинений. Считай, что я иду тебе навстречу, Габриэль. Но взамен ты должен довериться мне. Делай свою работу. Я буду делать свою. С этими словами он покинул лазарет, оглушительно хлопнув дверью. Уиллоу передернула плечами и, бесцеремонно подвинув Терезу плечом, наполнила кружку персиковым чаем. Тереза свела брови на переносице. Скарамучча фыркнул. Габриэль устало рухнул на стул. А Мона осталась стоять, стискивая костыль. Сердце бешено колотилось в груди. Гребаный секретарь Валериан. — В его словах есть смысл, — неохотно признала Тереза. — Если горожане узнают о грядущей войне, они могут в панике натворить глупостей. — Но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки, — мотнул головой Габриэль. — Я не верю в то, что механизмы Гидро Архонта смогут нас защитить. Ты права. На гидростанции творилось нечто странное, и слова Уиллоу только подтверждают это. Уиллоу кивнула и вновь показала вереницу знаков. Тереза задумчиво приложила руку к подбородку, но остальные не поняли ее жесты, и поэтому Габриэль перевел: — Секретарь Валериан впал в такую ярость, потому что с гидростанции кое-что пропало. Похоже, это связано с обеспечением станции энергией и контролем над всеми ее механизмами. Валериан знает точно, но ни за что не расскажет Королевской страже. Во рту Скарамуччи пересохло. Карман сразу отяжелел, и он невольно сунул в него руку, машинально провел пальцем по золотой полоске металла на загадочной сфере с гидростанции. — Все эти таинственные происшествия с сотрудниками… — проговорила Тереза. — И молотильщик, который пытался собрать Дракона руин… — подхватила Мона. — Полностью автономные механизмы, связанные в единую систему — как именно можно этого добиться? Одних Ядер хаоса будет недостаточно. Может быть, ты права, Тереза. Может, на станции действительно было нечто, что давало механизмам жизнь, влияло на сотрудников, которые приходили проверять оборудование. И теперь этот предмет исчез. — И кто знает, что будет с защитными механизмами Фонтейна, если пропавший предмет окажется в руках врага, — согласно закивал Габриэль. — Это же идеальный способ мгновенно вывести их из строя! Вы, ребята, ничего не видели? Каких-нибудь необычных артефактов? Или, например, подозрительных сотрудников? Скарамучче казалось, загадочная сфера, которую он подобрал на полу, приросла к ладони. Он хотел показать ее. Хотел поведать о том странном ощущении, которое возникало всякий раз, когда он прикасался к ней. Но он не мог. В голове звучал тихий вкрадчивый шепоток. «Не спеши, Скарамучча. Оставь меня при себе, и я приоткрою тебе завесу прошлого». Скарамучча выдавил из себя улыбку и вытащил руку из кармана. — Нет. Ничего особенного. «Молодец. Потерпи еще немного. Скоро не останется никаких тайн. Скоро ты узнаешь, кем был раньше».