В доме пустом бродил, каждый шорох Во мне вызывал дикий страх. Другого себя я так ненавидел, Что к черту разбил зеркала. Мне тесно в этом теле, Плоть причиняет боль. Я холоднее Хеля, Я истинное зло. m19 [kei] — Control
Итэр выставил вперед руку, и порыв ветра сорвал с головы Итэра капюшон. — Надо же, — бесстрастно сказал Итэр. — Вот уж не мог подумать, что меня ждет такая встреча. — Назад, — выставив перед собой меч, процедил Итэр. — Я не посмотрю на то, что ты — это я. Тебе не уйти с этим клинком. Итэр взглянул на фиолетовое лезвие, которое вырывалось из обломка рукояти в его руке призрачным потоком энергии. — В самом деле? Он сорвался с места и в следующее мгновение оказался рядом с Итэром. Фиолетовое лезвие прочертило сиреневый туман, но Итэр ожидал удара и быстрым движением окружил их с Кевином Гео щитом. Это дало несколько секунд форы. Кевин вздохнул. Так не пойдет. Еще немного — и он сам запутается в Итэрах. Глаза Принца Бездны сверкнули фиолетовым огнем, и в унисон с ними вспыхнуло лезвие клинка. Кевин успел ухватить Итэра за локоть и оттянуть назад прежде, чем меч прорезал щит и заставил его распасться жалким крошевом элементальных осколков. — Уходи, — велел Итэр Кевину. — Я задержу его и догоню тебя наверху. — Ты сбрендил? — возмутился Кевин. Он не успел сказать ни слова — браслеты на запястьях Итэра вспыхнули светло-голубым. Итэр промчался через остатки щита и, оттолкнувшись от земли, бросился в атаку на Принца Бездны. Температура в пещере упала на несколько градусов — это Итэр концентрировал в клинке энергию Крио. Кевин взглянул на свою свободную от меча ладонь. Крио… Хороший выбор против Электро элемента. Пускай Итэр поступает по-своему. Каждый принимает то решение, которое считает нужным, верно? Рассудив так, Кевин удобнее перехватил рукоять меча. Его глаза внимательно следили за перемещениями двух Итэров. Оба двигались с завидным мастерством, которое оттачивали годами, и ни в чем не уступали друг другу. У Принца Бездны был божественный клинок, но не было гнозиса, который позволил бы наделить оружие несокрушимой силой. У Итэра не было божественного клинка. Зато он был не один. Принц Бездны приземлился, избежав атаки Итэра. Ему понадобилась доля секунды, чтобы принять устойчивое положение, и Кевин, выгадав момент, атаковал его прицельной Анемо волной. Прожилки на плече яростно терзали кожу. Кевин, стиснув зубы, не ослаблял натиск, и Итэр, разгадав его замысел, выбросил руку вперед. Вдвоем они теснили Принца Бездны в правую часть пещеры, туда, где скапливалась вода. Принц Бездны пытался вырваться, но Кевин с Итэром давили с двух сторон, и стены ветра не давали Принцу Бездны ступить и шагу. В тот момент, когда казалось, что победа уже близка, фиолетовое лезвие вновь вспыхнуло, и Принц Бездны исчез. В ту же секунду Кевина скрутил приступ боли: концентрация странной энергии в пещере стремительно нарастала, и красные прожилки, словно вдохновленные ее присутствием, быстро поползли вверх, охватили часть шеи. Итэр метнулся было к нему, но тут из сиреневого тумана наперерез бросилась чья-то облаченная в белые одежды фигура. Итэр вздрогнул, узнав ее, и невольно отступил назад. Это была Люмин. Ее глаза горели фиолетовым огнем, а по губам блуждала зловещая улыбка. Потянувшись вперед, Люмин ухватила Итэра за шарф, потянула к себе, и в ее свободной руке сверкнуло серебристое лезвие, увитое темно-фиолетовыми отметинами. Итэр вскрикнул, попытался высвободиться, но сестра держала цепко — и была решительно настроена оборвать брату жизнь. Кевин выпрямился, опираясь на клинок. От боли на глаза наворачивались слезы, но он пересилил себя и, сделав широкий шаг вперед, наотмашь ударил Люмин клинком. Итэр в ужасе закричал, но ничего не произошло. Его сестра рассыпалась клочьями сиреневого тумана, который тотчас змеей устремился куда-то в дальнюю часть пещеры. Кевина повело в сторону. Мир терял очертания, и в следующее мгновение он обнаружил себя уже в крепкой хватке Итэра, который успел поймать его и осторожно усадил на пол. — Что это было? Глаза Кевина закрывались, и он потряс головой, заставляя себя оставаться в сознании. — Иллюзия, — с трудом ворочая языком, ответил он. — Хоть и осязаемая, но ненастоящая. Я почувствовал… Она не была человеком, она была вся соткана из этой энергии, и… Он не смог договорить. Итэр осторожно коснулся его лица, заставил отклонить голову, чтобы осмотреть красные прожилки на шее. — Что это? — Не знаю. Но эта штука… помогает чувствовать энергию клинка. Он все еще здесь, в этой пещере, но прячется за иллюзиями. Итэр сжал его плечо и поднялся, пристально всматриваясь в сиреневый туман. — Будь моими глазами, Кевин, — попросил он. Кевин криво усмехнулся. Это было проще сказать, чем сделать. Но не то чтобы у него был выбор: он окончательно выбился из сил и мог полагаться теперь только на Итэра. Прикрыв глаза, Кевин попытался сквозь боль почувствовать, где скапливается энергия клинка. По лбу и спине ползли капли пота. Пальцы комкали плащ. Вслушиваться в сигналы, которые посылали зловещие красные прожилки, было мерзко — словно шагать через озеро, кишащее змеями. Почему Принц Бездны затаился? Чего он пытается добиться? Нет. Не думай. Не отвлекайся. Ты не в том положении, чтобы решать несколько проблем сразу. Красные прожилки продвинулись чуть дальше, обернули удавкой запястье. Кевин выдохнул — и в тот же момент почувствовал присутствие клинка неподалеку от постамента. Шум водопада помог приглушить сказанные Итэру слова. Итэр ничем не выдал, что заподозрил что-то. А в следующее мгновение резко обернулся, бросившись в сторону постамента ледяным кристаллом, и судя по короткому возгласу, угодил в цель. Принц Бездны стал видимым. Зажимая раненое плечо, он отступил от постамента, и в его холодных, равнодушных глазах впервые промелькнула ярость. Он кинулся вперед, намереваясь устранить Кевина первым, но Итэр бросился наперерез и парировал удар. Они отступили друг от друга на шаг, а затем вновь сошлись в схватке, и фиолетовое лезвие стремительно рассекало воздух, с каждым ударом все больше насыщая его тяжелой энергией. Кевин поднял руку, но не смог удержать ее и тут же опустил. Он опустошен. Даже малейшая ледяная вспышка — и та ему не подвластна. Итэр очертил в воздухе крест, послав в сторону Принца Бездны волну ветра, и тут же вбросил в нее огненный шар. Принц Бездны пружинисто отступил. Его светлая коса взметнулась в воздух. Раскаленный клуб пламени ударился в стену пещеры, пробив в ней вмятину, и один из каменных осколков чиркнул Принца Бездны над бровью. Итэр взметнул ладонь, чтобы атаковать снова, но Принц Бездны быстро вернулся в устойчивое положение и, ловко уходя из-под ледяных вспышек, бросился к противнику. Его меч расчертил воздух. Итэр кинулся в сторону, но тут же вскрикнул от боли — вытянув свободную руку, Принц Бездны успел ухватить его за косу. — На что ты рассчитываешь? Не успел Итэр опомниться, как Принц Бездны резко притянул его к себе и ударил коленом в копчик. У Итэра выбило дух. Он повалился вперед и, оглушенный болью, не успел сориентироваться, рухнул на пол, разбил о камни часть лица. Попытался встать, но смог только тяжело выдохнуть и в отчаянии сжать ладонь в кулак. Принц Бездны медленно приблизился к поверженному противнику. — Тебе не приходило в голову, что я знаю каждое твое движение? Он нагнулся и чуть склонил голову набок, изучая свою альтернативную версию с помесью любопытства и разочарования. — Вот только я, в отличие от тебя, не стану играть в благородного героя, если это мешает мне добиться цели. Он поджал губы. Над его ладонью вспыхнул ледяной кристалл, а лицо вновь приняло равнодушное выражение. Чуть поведя рукой, он отправил кристалл в полет — и тот вонзился в плечо Итэра в том же месте, куда был ранен сам Принц Бездны. — Ты наивен и не замечаешь очевидного, — продолжил Принц Бездны. Он задумчиво покрутил в пальцах еще один ледяной кристалл, а затем метнул и его тоже. Итэр вскрикнул, дернулся, но захлестывающая боль не позволила увернуться. — Ты не сможешь защитить то, что тебе дорого, играя по правилам. Потеряв интерес к кристаллам, Принц Бездны крепче перехватил рукоять клинка. — Жаль, что ты так и не усвоил эту истину. Фиолетовое лезвие замерцало, предвкушая расправу над врагом, и Принц Бездны взметнул меч. Но прежде, чем он успел нанести решающий удар, его отнесло в сторону ледяной вспышкой. Кевин закашлялся, но сумел встать. Пока Принц Бездны оправлялся от удара, он даже смог сделать несколько шагов вперед и поднять руку, приготовившись к новой атаке. Казалось, с каждым выдохом из груди вырывается сама жизнь. Неважно. Он не позволит этому случиться. Он не даст истории с Муратой повториться. Принц Бездны устало вздохнул и, пересилив боль, зашагал навстречу Кевину. — Мне показалось, или вы с Волей Грома подружились? Лезвие вспыхнуло, и сиреневый туман стал еще плотнее, скрывая от Кевина окровавленное тело Итэра. Фиолетовое мерцание клинка и холодная сталь глаз Принца Бездны — вот и все, что можно было различить в этой отравленной дымке. Кевин попытался сделать вдох, но не сумел и лишь обессиленно опустился на колени. — Выходит, показалось, — заметил Принц Бездны. Он возник рядом, и Кевина окатила волна его ошарашивающей энергетики. Два одинаковых человека создавали абсолютно разные ощущения. Итэр был солнцем, которое пыталось согреть своим теплом всякого, до кого могло дотянуться. Принц Бездны же был подобен проклятой луне, которая обездвиживала своим холодом и изничтожала каждого, кого касался ее мертвенный свет. — Значит, Воля Грома… — усмехнулся Кевин. — Вот как называется это оружие. Глаза Принца Бездны сверкнули. Он вытянул вперед меч и осторожно, самым кончиком лезвия, вдруг взрезал плащ Кевина в том месте, где под тканью и бинтами бились красные прожилки. Сердце участило свой бег, а дыхание перехватило. Кевин не знал, почему, но впервые за много лет ему стало до беспамятства страшно. Принц Бездны сорвал бинт и, отбросив его прочь, скользнул взглядом по красным прожилкам, которые теперь целиком охватывали правую руку и пытались переползти на левую половину груди. — Она не соврала о твоей силе. Удивительно, как ты до сих пор жив. «Она? Неужели?..» — В чем смысл так глупо растрачивать собственную жизнь? — спросил Принц Бездны. — Ты ведь понимаешь, что я убью вас обоих. Ты мог бы воспользоваться шансом и сбежать к Воображаемому Древу. — А почему ты так одержим идеей убийства своего двойника? Не потому ли… что боишься собственной слабости? Рука Принца Бездны обхватила Кевина за волосы, и он дернул его голову назад, склонился, заглядывая в глаза. Его лицо было так близко, что Кевин мог ощутить его дыхание, сбившееся после вспышки эмоций. Фиолетовое лезвие прижалось к щеке. Радуясь этому прикосновению, зазмеились красные прожилки. — Это же мой двойник. Я имею полное право поступать с ним так, как считаю нужным. — Это человек, который не имеет к тебе никакого отношения. Ты не имеешь права решать его судьбу. — Как ты не имел права решать судьбу Отто? Глаза Кевина невольно расширились. — Не тебе отчитывать меня за то, как я распоряжаюсь чужими жизнями. Скажи, неужели не было другого способа остановить Отто? Ни в одном из миров… ты не нашел решения лучше, чем поднять клинок на бывшего друга? — Если ты пытаешься выбить меня из колеи, оставь эти жалкие потуги. Мне несколько тысяч лет, я на это не поведусь. Лучше добровольно сходи нахуй. Тебе там понравится. Фиолетовое лезвие сильнее вжалось в кожу, и Кевин ощутил неприятное покалывание. — Что ты, я не пытаюсь выбить тебя из колеи. Я лишь показываю, как мы похожи. «Похожи? Иди в жопу, придурок. Отражению своему в зеркале будешь такое говорить». — Не могу тебя осуждать, — добавил Принц Бездны. — В конце концов, порой смерть — и впрямь лучшее решение. Нет человека, нет и проблем, верно? Он наконец отпустил волосы Кевина и со вздохом отстранился. Призадумался. Затем одарил его ничего не значащей улыбкой. — Знаешь, я бы сейчас тебя убил. Ты не просто создаешь проблемы, Кевин Каслана, ты и есть ходячая проблема. Даже меченый Пламенным Правосудием, ты все еще умудряешься чинить препятствия и приносить несчастья каждому, кто имеет с тобой дело. Взгляд Кевина невольно скользнул в ту сторону, где за туманом лежал израненный Итэр. — Но я не забыл того, что ты сделал для моей сестры, — признал неожиданно Принц Бездны. — Шесть лет назад, в Инадзуме, ты помог ей пройти через смерть. Я благодарен за это, а потому сохраню жизнь и тебе, и своему двойнику. Он задумчиво осмотрел мерцающее лезвие, которое слегка пульсировало, словно разочарованное потерей добычи. — Но я должен тебя предупредить: когда мы встретимся еще раз, я не буду столь милосерден. «Засунь свое милосердие себе в зад». — Перейди мне дорогу еще раз — и я тебя уничтожу. Ты знаешь, я думаю, мне даже меч для этого не понадобится. — По губам Принца Бездны скользнула печальная улыбка. — К тому моменту, как мы встретимся снова, тебя будет достаточно тронуть пальцем — и ты рассыплешься пеплом. Потому что такие, как ты, одержимые чувством долга в попытке исправить свои старые ошибки, всегда сгорают дотла. Позволь же мне… Он развернулся, повел Волей Грома, и к груди Кевина устремился мерцающий фиолетовый шар. — Помочь тебе осознать это. Соприкоснувшись с кожей, фиолетовый шар исчез, и Кевин вдруг почувствовал, как его веки налились невыносимой тяжестью. Глаза закрывались. Держать их открытыми было свыше его сил, но Кевин держался до последнего — вплоть до того момента, пока Принц Бездны не развернулся и не зашагал к выходу из пещеры. — Наслаждайся своими кошмарами, Кевин Каслана. Повинуясь желанию хозяина клинка, фиолетовое лезвие втянулось в рукоять. В сиреневом сумраке медленно удалялось белое пятно — плащ Принца Бездны. Затем исчезло и оно. Кевин выдохнул — и повалился в объятия сумрака. Навстречу ужасам, которые подготовила для него Воля Грома.Этот фрагмент можно читать под музыку: HOYO-MiX — ForEly. Ставьте на повтор
Вечерний ветер мягко прикоснулся к разгоряченной коже. Тяжело вздохнув, Кевин приоткрыл глаза. Перед лицом покачивался нежный белый цветок. Чуть подергивая хрупкими крыльями, на нем сидела бабочка — Кевин не видел таких уже тысячи лет. Он снова закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям в теле. Плечо тянуло, но боль казалась терпимой, а взглянув на свою ладонь, Кевин убедился, что красные прожилки исчезли. Что произошло? Где он очутился? Опершись на здоровую руку, он поднялся. Всюду, докуда дотягивался взгляд, тянулись холмы, поросшие высокой травой и белыми цветами. Трава уже начала понемногу желтеть. Стоял конец августа. Над горизонтом висел пламенный диск солнца — он заливал поля золотом и дарил последние крупицы тепла перед наступлением прохладных сумерек. Кевин потрясенно выдохнул. Он знал это место. На краю холма, заложив руки за спину, стояла девушка. Ее длинные розовые волосы спадали ниже пояса крупными локонами. Край белого платья, усыпанного нежными сиреневыми цветами, развевался на ветру. Покачиваясь взад-вперед на носочках, девушка о чем-то размышляла, но вдруг, словно ощутив присутствие Кевина, обернулась и одарила его мягкой улыбкой. — Кевин! А я уж думала, ты забыл о нашей встрече. С твоей стороны это было бы совсем не мило. Она протянула ему руку. Глаза защипало. Горечь подкатила к горлу, и несколько мгновений он не мог даже подобрать нужные слова. Да и что тут скажешь? Перед ним стояла Селена. Девочка, которую некогда любил Отто из родного мира Кевина, теперь выросла и стала прекрасной девушкой, какой она всегда заслуживала быть. В ее сиреневых глазах искрилось счастье, но заметив выражение на лице Кевина, она погрустнела и в нерешительности отдернула руку. — В чем дело? Ты чем-то расстроен? Он торопливо покачал головой и, шагнув к ней, осторожно сжал ее ладонь своими. От Селены исходило приятное тепло. Едва ощутимая боль окончательно исчезла, словно не могла противостоять свету, который всем своим существом источала Селена. — Ты сегодня какой-то странный, — смущенно хихикнув, заявила она. — Что, опять Отто забил тебе голову своими глупостями? — Да, — соврал Кевин и сжал ее пальцы чуть сильнее. — Не обращай внимания, — посоветовала Селена. — Он каждый день придумывает с десяток новых планов по решению всех проблем человечества. Она вздохнула и вдруг отвела взгляд. Улыбка на ее лице угасла. Высвободившись из хватки Кевина, она отошла к краю и задумчиво взглянула вниз, туда, где простиралось поле белых цветов, согретых нежностью закатного солнца. — Знаешь, однажды, когда мы с тобой еще учились в школе, мне показалось, будто он собирается сказать мне что-то важное. Что-то… что могло бы изменить нашу жизнь навсегда. Кевин скрестил руки на груди, неосознанно пытаясь защититься от ее последующих слов, и отвернул голову. — Он пришел на порог школы с букетом белых цветов и так смотрел на меня… — Уголок губ Селены дернулся. — Если бы в тот момент он сказал слова, которые я столько лет надеялась от него услышать, я бы согласилась без раздумий. Она сцепила руки в замок. — Но он промолчал. Не знаю, что заставило его передумать. — Селена вздохнула, но тут же качнула головой, прогоняя тоску. — Неважно. Я по крайней мере рада, что даже спустя десять лет мы трое продолжаем быть друзьями и помогаем друг другу исполнить свои мечты. Кевин приблизился к краю холма.Конец музыкального фрагмента
Этот фрагмент можно читать под музыку: Poets of the Fall — Hello Cabaret
Этот мир… Этот прекрасный мир, где растут цветы и порхают над холмами бабочки. Мир, в котором он мог жить бок о бок со своими друзьями, мир, где каждый из них мог бы найти свое счастье, мир, который не был обращен в пепел и заполнен реками крови. Эта жизнь манила своей сладостью и обещала беззаботное будущее, где Отто стал известным на весь мир изобретателем, а Селена создала, как всегда мечтала, огромный парк, полный дивных цветов. Этот мир… Был ложью. Кевин прикрыл глаза, пытаясь сдержать подкатившие к ним слезы. Когда он вновь решился посмотреть перед собой, то обнаружил, что закатные небеса теперь рассекает глубокая трещина. Этот разлом с каждым мгновением становился все шире. Из него сочилась тьма. Прекрасный мир распадался на осколки. Кевин повернулся к Селене и вновь взял ее за руки. Она не замечала разлома в небесах, ведь была лишь частью иллюзии — столь прекрасной на первый взгляд и столь горькой, стоило лишь к ней прикоснуться. — Мне бы хотелось, чтобы это было правдой, — прошептал он. Но его мир никогда не был таким. В его мире Отто нашел в себе смелость последовать совету лучшего друга и признаться Селене в своих чувствах. В его мире каждый сделал свой выбор — и это привело к тому, что мир превратился в руины. Кевин взглянул в глаза Селены, изо всех сил пытаясь запомнить ее именно такой. Не отголоском прошлого, с которым он даже не успел попрощаться — живой девушкой, полной тепла и любви ко всему, что ее окружало. Он хотел бы, чтобы этот момент длился вечно — но это значило бы, что он лишь потонет в океане иллюзий и искаженных обломков прошлого. — Если бы ты только осталась жива… Губы Селены задрожали, словно слова Кевина ее испугали. Он ощутил, как вокруг нее собирается уже знакомая энергия — та самая, которую источал сиреневый туман и которая сумела даже воспоминания о Люмин обратить в злого призрака. Нет. Он не даст Принцу Бездны осквернить ту память, что по сей день сияла в сердце ярким светом. Сделав шаг вперед, он заключил Селену в объятия. Сиреневый туман, который скапливался у ее ног, вздыбился и попятился, и Кевин прижался щекой к ее волосам. — Пускай Итэр думает, что хочет, — прошептал он. — Ты никогда не станешь моим кошмаром. Селена ничего на это не сказала. Кевин ощутил, как ее руки сомкнулись за его спиной. Стоя на краю холма, они прижимались друг к другу. Кевин смотрел в небо, от которого не осталось уже ничего, кроме нескольких покрытых трещинами фрагментов. Холмы, цветы и бабочки — все растворялось в океане тьмы. Как жаль, что этому миру не суждено было сбыться. Вздохнув, Кевин нашел в себе смелость выпустить Селену из объятий и отстранился. Тьма заволокла весь мир, и в нем не осталось ничего, кроме маленького островка земли, усаженной белыми цветами, и мерцающего силуэта Селены. — Я надеюсь, в той вероятности, где ты осталась жива, ты обрела счастье, — сказал Кевин. Селена попыталась удержать его за руку. Кевин высвободился из хватки и, задержав на Селене последний взгляд, развернулся и решительно зашагал во тьму. По щекам покатились слезы — он сердито вытер их ребром ладони. Свет за спиной угас. Он остался один. Отто стоял на противоположном конце разрушенной улицы и смотрел наверх — туда, где в руинах городской ратуши насильно приведенный в этот мир дух Селены терзал немногих выживших. Кевин знал, что безнадежно опоздал. Мир уже был охвачен огнем и призрачной яростью. Не было на свете такой силы, которая могла бы обратить время вспять и вернуть тех, кто расплатился своей жизнью ради чужой мечты. Это был конец всего. «Золотой птицы». Борьбы за свободу. Их с Отто дружбы. Всего мира. Кевин выхватил из ножен клинок и бросился на бывшего друга. В его руке собиралась разрушительная ледяная энергия. Она была слишком сильна для того, чтобы использовать ее посреди жилого квартала — но в этом квартале не осталось уже никого, кто мог бы от нее пострадать. Здесь уже никого не осталось. «Это ложь». Кевин закрыл глаза. «Это случилось тысячи лет назад». Плечо оттягивала знакомая боль. Чем больше восстанавливал свою настоящую личность Кевин, тем сильнее она становилась. «Это всего лишь очередная иллюзия». Он открыл глаза — и тут же невольно зажмурился, потому что в них хлынула кровь. Его клинок легко прошел через тело бывшего друга. Один раз. Другой. Третий. Десятый… Сотый… Миры сменяли друг друга в бешеной круговерти. Он не успевал различать даже лица своего противника, видел лишь зеленый блеск его глаз, в которых плескались боль, обида и ярость. Вскоре Кевин уже был с ног до головы покрыт чужой кровью. Она стекала по рукам, по лицу, заливала глаза. Он пытался остановиться. Пытался вырваться из этого бесконечного круга, но тело не слушалось. Словно управляемое чужой злой волей, оно раз за разом проливало кровь, и у Кевина уже больше не было уверенности, что вся она принадлежит Отто. В конце концов ему начало казаться, что вместо Отто он видит перед собой совсем других людей. Случайных прохожих. Врагов. Друзей. Вокруг бесновались лед и пламя. Он мог управлять и тем, и другим, но вместе они никак не поддавались, сталкиваясь в яростном противостоянии, от которого рвались артерии земли, а миры превращались в пыль у подножия Воображаемого Древа. Это все… Взмах клинка оборвал очередную жизнь. Ложь! Пламя раздвинулось, пропуская на заклание еще одну жертву. Кевин попытался отдернуть меч. Это было равносильно попытке заставить колесо судьбы двигаться в другую сторону. «Это все иллюзия». Стоявший перед Кевином человек смотрел на него во все глаза, словно не мог поверить в происходящее. Кевин видел его боль, его тоску и разочарование. «Все это не по-настоящему». Он знал, что был насильно погружен в сон и теперь видел свои худшие кошмары. Но как бы он ни старался, как бы ни силился выплыть из этого удушающего океана страха и жестокости, он не мог проснуться. Как не мог закрыть глаза и не смотреть. Такова была сила Воли Грома. Таково было желание ее владельца. — Уходи, — взмолился Кевин. — Уходи. Я не хочу… Я не смогу… Не заставляй меня… Но человек, за спиной которого бесновалось пламя, лишь молча стоял на месте, покорно ожидая собственной смерти. А Кевин против воли шагал вперед, и меч в его руках вибрировал, предвкушая новый кровавый дар. — Прошу тебя… Кошмар безжалостно тащил его вперед, и лезвие клинка устремилось туда, где посреди огненных всполохов стоял его лучший друг. Кадзуха.Конец музыкального фрагмента
* * *
Яэ Мико знала, что он в беде. Вообще-то она понимала это даже без чутья кицунэ. Это было что-то вроде негласного закона, по которому жил ее любимый давний друг по имени Кевин Каслана. Если в мире происходит беда, он непременно в нее ввяжется. Даже не так — радостно вбежит, как в стеклянную дверь, и только во время столкновения поймет, что стоило хоть немного присмотреться и подумать. Ах, Яэ Мико могла вечно наблюдать, как Кевин раз за разом повторяет одни и те же ошибки, а потом приходит к ней с повинной. Но в этот раз… В этот раз она чувствовала, что все иначе. Она не хотела ввязываться в битву в Энканомии. Пускай каждый делает то, в чем он хорош: пока солдаты сражаются, она, Гудзи Яэ, уладит другие вопросы. Ей никогда не нравилось крутиться среди воинов и изображать великодушную спасительницу. Это было на редкость утомительно. Тем не менее, когда все ее существо пронзило болезненное предчувствие, она без капли сомнений вступила в бой и зашагала мимо Фатуи и созданий Бездны туда, куда вело природное чутье. Уверенный взмах гохэем — и поверженные гончие отползают обратно в порталы. Быстрый жест рукой — и вражеские пули отскакивают от элементальной завесы. Щелчок пальцами — и вот уже три фиолетовых лисицы, возникших из ниоткуда, ступают по земле эфемерными лапами, тянут за собой вереницу электрических разрядов, и их хвосты всполохами прорезают темноту Энканомии. Яэ Мико шла вперед. Ее глаза пылали решимостью, и никакая на свете сила не способна была ее сейчас остановить. Она остановилась у незаметного пролома в земле. Хмыкнув, она прокрутилась вокруг своей оси, обратилась серебристой вспышкой и устремилась на дно, туда, куда звало предчувствие. Яэ Мико уже потеряла счет времени, когда наконец очутилась в древней пещере. Обратившись человеком, она осторожно ступила на пол и зашагала вперед, через плотный сиреневый туман, от которого веяло паршивой энергией. Яэ Мико взмахнула гохэем. Напуганный силой жрицы Наруками, туман стал расползаться по углам и втягиваться в расщелины между камнями, пока наконец не открыл взору место прошедшей битвы. Яэ Мико потрясенно замерла. Обычно ее редко можно было выбить из колеи, но сейчас… В центре пещеры сидел израненный светловолосый мальчишка. Он тяжело дышал и с трудом удерживался в сознании, но несмотря на это, из последних сил пытался достучаться до своего спутника. А тот сидел, зажав голову руками и низко склонившись над землей. Это был Кевин. Пол пещеры был сплошь утыкан ледяными клинками, и прямо на глазах Яэ Мико один из них вонзился неподалеку от светловолосого мальчишки. Тот опасливо отодвинулся, но уходить не стал. Только положил руку на спину Кевина и слабо позвал по имени в угасающей надежде вернуть его в реальность. Гохэй исчез из руки Яэ Мико. Она решительно прошла вперед и, велев мальчишке посторониться, опустилась рядом с Кевином на колени. — Кевин, — мягко окликнула она. Он дрожал всем телом, а глаза, полные ужаса, были широко распахнуты, но реальности он не осознавал. Яэ Мико потянулась вперед и, заставив его отнять руку от головы, переплела его пальцы со своими. — Следуй за моим голосом. Тебе нужно вернуться. Ледяной клинок, который уже начал формироваться за спиной Кевина, переломился пополам и рассыпался на осколки. — Помоги мне, — обратилась Яэ Мико к светловолосому мальчишке. Тот с готовностью подсел ближе. Яэ Мико велела ему взять Кевина за вторую руку. Мальчишка был совсем слаб и не мог в одиночку вывести Кевина из темного омута этой мерзкой, пропитавшей всю пещеру энергии, но с помощью Яэ Мико сумел направить остатки сил в правильное русло. Все трое сидели неподвижно, но Яэ Мико, закрыв глаза, могла увидеть, как они с мальчишкой тянут Кевина прочь из смертельных объятий кошмаров, в реальность, к свету. К жизни. Тьма сопротивлялась яростно, множила ужасы, даже пыталась затянуть Яэ Мико и мальчишку в свои цепкие лапы. С губ мальчишки сорвался крик. Сначала Яэ Мико решила, что он поддался темному влиянию, но нет — фигуру мальчишки вдруг окутал свет, прорезавший мглу золотой стрелой. Сиреневый сумрак раздвинулся, и Кевин, сделав судорожный глубокий вдох, пришел в себя. Яэ Мико заглянула ему в глаза и, испугавшись того, что увидела, без лишних слов прижала его к себе. Светловолосый мальчишка по-прежнему не выпускал руки Кевина, и так они сидели втроем на полу пещеры, с трудом переводя дух. Никто не решался ничего сказать. Уткнувшись в плечо Яэ Мико, Кевин содрогался всем телом, и она чувствовала, что он плачет — беззвучно, но безудержно, как не плакал даже после убийства Отто шесть лет назад. Она не смогла заставить себя съязвить. — Кто это сделал? — тихо спросила она. Кевин ничего не ответил. Тогда мальчишка вздохнул и объяснил: — Моя копия из вашей вероятности. Меня зовут Итэр. — Итэр? — нахмурилась Яэ Мико. Она помнила это имя. Так Путешественница называла своего брата. Именно ради его поисков она больше шести лет назад прибыла в Инадзуму. Тоже мне, нашлась пропажа. — Он забрал клинок, — добавил Итэр из другой вероятности. К счастью, такими глупостями, как другие миры и их вероятности, верховную жрицу Наруками было не удивить. Итэр коротко ввел ее в курс дела. За это время Яэ Мико сумела подняться и поставить на ноги Кевина, перебросила через свое плечо его здоровую руку. Вторая была сплошь увита красными прожилками, которые переплетались друг с другом, образуя странный геометрический узор. — Значит, это оружие обладает божественной силой и способно порождать иллюзии, — заключила Яэ Мико. — Ну и ну. Кому и для чего понадобилось создавать такую гадость? Она украдкой взглянула на Кевина. Тот омертвело смотрел перед собой. Яэ Мико пугало выражение его лица и тот факт, что с момента их встречи он до сих пор не сказал ни слова. — Мы не смогли защитить клинок, — вздохнул Итэр. Он хромал, тяжело опираясь на меч, и выглядел таким сокрушенным, словно только что стал свидетелем конца света. — Не говори ерунды, — одернула Яэ Мико. — Вы выжили. Это единственное, что имеет сейчас значение. Когда они выбрались на поверхность, битва в Энканомии уже подходила к концу. Кокоми отдавала последние приказы. Тома помогал раненым перебраться в безопасное убежище. Кудзё Сара выпустила последнюю стрелу и направилась к Итто и Бэй Доу, чтобы справиться об их успехах. Аяка расправилась с последней стайкой хиличурлов и, убрав клинок в ножны, заговорила: — Оставшиеся силы Бездны и Фатуи отступили в порталы и… Она замолкла на полуслове, и ее пальцы стиснули рукоять катаны. Мимо нее промчался Итто. Подбежали ближе Бэй Доу и Тома. За ними торопилась Кудзё Сара. Ёимия, позабыв о необходимости перевязать рану на руке, вскочила и тоже побежала навстречу. Закинув лук за спину, спрыгнул с верхнего уровня руин Горо. Они все были здесь. Кого-то из них Кевин знал лучше, кого-то — хуже, но они все очутились рядом, стоило случиться беде, и их тепло смогло наконец пробить лед, которым он в попытках пережить бесконечный кошмар сковал собственное сердце. — Ребята… Рука Яэ Мико стиснула его запястье. Из ее груди вырвался вздох облегчения. Итэр обернулся. По его израненному лицу скользнула слабая улыбка. Кевин вздрогнул, но к счастью, Итэр с Принцем Бездны были похожи только внешне. Через толпу сочувствующих решительно проложила путь Кокоми. — Мне понадобится твоя помощь, — обратилась к ней Яэ Мико. Кокоми с готовностью кивнула, и Яэ Мико сердито замахала свободной рукой, отгоняя остальных ребят. — Потом, потом зададите свои вопросы! Тут вообще-то битва закончилась, у вас что, своих дел нет? Она усадила Кевина у стены. Итэр с облегчением опустился рядом: он был выносливым, но даже его сил не хватало, чтобы справляться с несколькими ранами сразу. Некоторое время они сидели, наблюдая за окружающей суетой, и ни один не произносил ни слова. В стороне тихо переговаривались Яэ Мико и Кокоми. Кокоми качала головой и что-то терпеливо разъясняла, а Яэ Мико хмурилась, скрестив руки на груди. Кевину не нравилось выражение ее лица. Лиса редко казалась обеспокоенной, но сейчас в ее глазах теснилась неподдельная тревога. — Значит, это Яэ из твоего мира? — уточнил Итэр. Кевин чуть усмехнулся. Они едва не померли в той гребаной пещере, а этот малой спрашивает такие глупости. Он сунул руку в карман и достал пачку сигарет, но закуривать не стал. Хотел, но не мог себя заставить. Ему до сих пор было дурно. Он никак не мог избавиться от ощущения, что с ног до головы покрыт чужой кровью. Что он увидит, если посмотрит сейчас в свое отражение? Человека? Или грязное чудовище, которому не найдется места даже в Бездне? — Кевин, — окликнул Итэр. Кевин перевел на него взгляд. Он не хотел ни с кем разговаривать. Он вообще ничего не хотел — ни курить, ни говорить, ни даже дышать. Просто лечь на землю, закрыть глаза и навсегда с этим покончить. — Мне жаль. Насчет клинка, насчет моей копии… Насчет всего. Прости, что не смог защитить. Кевин вновь взглянул на пачку сигарет в своей руке. — Хватит нести чушь. Итэр невольно вздрогнул. — Не проси прощения. Ты не несешь ответственности за чужой мир и за действия своего двойника. И уж тем более за меня. — Кевин вздохнул. — Тебе лучше уйти. Этот Принц Бездны совсем отлетел кукухой. Он убьет тебя, если увидит еще раз. Итэр ничего на это не ответил, но по его молчанию Кевин понял, что уходить тот не собирается. Упрямый мальчишка. — Что тебя здесь держит? Ты ничем не обязан этому миру. Итэр подтянул к себе клинок и окинул задумчивым взглядом покрытое царапинами лезвие. В его глазах сверкнула горечь. Меч рассыпался золотыми искрами, и Итэр, повернувшись к Кевину, признался: — В моем мире больше нет Люмин. Кевин бездумно смял пачку в руке. — Ты столько знаешь о нас с ней… Наверняка знаешь и о том, как я пытался закончить свое путешествие по Тейвату, чтобы воссоединиться с ней. Я завершил его, но слишком поздно. Произошли непоправимые вещи, и Люмин… Итэр опустил голову. — Я не знаю, о чем она думала в самом конце. Но она пожертвовала собой, чтобы спасти меня и весь Тейват. Кевин не нашелся с ответом. Наверное, стоило поддержать Итэра, но в голове было пусто. Кошмары Воли Грома до сих пор не отпустили, и ему казалось, что душа превратилась в выжженное поле. В ней не было ни боли, ни радости, ни гнева, ни сочувствия. Только укрытая пеплом пустота. — Я просто хочу хоть немного… заслуживать ее жертвы. — И поэтому ты так стремишься умереть? Итэр печально улыбнулся. — Нет. Я стремлюсь защищать жизнь. И готов заплатить за это любую цену. — Не надо. Итэр перевел на Кевина удивленный взгляд. — Не надо так говорить, — пояснил Кевин. — Не надо платить «любую цену». Порой она может быть так высока, что… Он со вздохом прикрыл глаза и откинулся назад, прислонившись головой к древней холодной стене. — …Никакой жизни после этого не нужно.* * *
В Заполярном Дворце стояла тишина. В этот спокойный субботний день казалось, что жизнь в нем остановилась. Причина была, конечно, не в выходном — у Фатуи не бывает выходных. Но в последнее время все сотрудники организации, от рядовых застрельщиков до Предвестников, были заняты делами по всему миру, и оттого дворец был будто погружен в полудрему, ожидая возвращения своих блудных детей. Тоня шагала по пустующему коридору. Бумажная печать с иероглифами Ли Юэ жгла карман. Тоне казалось, она даже слышит ее навязчивый шепот: «Хотя бы в этот раз не облажайся!» К счастью, печать не умела разговаривать, но Тоня все равно не могла избавиться от тягостного ощущения, что может с легкостью упустить свой последний шанс. А она, между прочим, уже несколько лет трудилась ради него не покладая рук. Все началось года четыре назад — наверное, после побега Тевкра. Мама тосковала и постоянно болела. Антон целыми днями пропадал у Бай Чжу, а по ночам засиживался в своей комнате, пока в конце концов не засыпал над книгами. Тоня неоднократно пыталась с ним поговорить, но чем сильнее болела мама, тем сильнее замыкался в себе Антон. С каждым годом они с Тоней все больше отдалялись друг от друга, пока в конце концов младший окончательно не перестал доверять ей свои чувства. Господин Чжун Ли, конечно, пытался помочь. Но Антон… Легче было гору Тяньхэн подвинуть, чем убедить его открыться. Вот Тоня и решила: раз Тевкр убежал искать Аякса, мама тоскует из-за побега Тевкра, а Антон работает на износ ради мамы, она, Тоня, должна разомкнуть эту проклятую цепочку. А начать следует с ее главного звена — Аякса. Ее старшего брата. Ох, Аякс… Аякса часто не бывало дома, и он в конце концов не смог приехать даже на похороны отца. Тоня привыкла к его постоянному отсутствию. Но то, что случилось после отъезда в Ли Юэ… Аякс обещал приехать. А он всегда сдерживал свои обещания — и вдруг не приехал. Первое время после его исчезновения Тоня думала, что попросту не сможет жить дальше. Она не могла есть и агрессивно реагировала на всякого, кто пытался ее утешить. «Засуньте свои соболезнования себе в зад! — кипела Тоня, меря шагами мансарду, где пристроил ее господин Чжун Ли. — Больно мне нужна ваша жалость! Ничего вы не понимаете! Я потеряла брата!» Тоня поздоровалась с прошедшим мимо агентом Фатуи. Он смерил ее долгим взглядом, и Тоня, свернув за угол, торопливо проверила маску. Вроде бы сидит нормально. Должно быть, агент просто не ожидал встретить кого-то в опустевшем дворце. Резко выдохнув, Тоня постаралась сбросить давящий груз напряжения и зашагала дальше. Ее шаги эхом разносились по длинному коридору. Архонты, почему в этом Заполярном Дворце такие длинные коридоры? Заскучав, Тоня вновь ударилась в воспоминания. Однажды она увидела, как Тевкр случайно порвал рукав подаренной Аяксом куртки, и сорвалась. Она накричала на него так, что уши до сих пор пылали от одного только воспоминания. Более того, просить прощения она пришла лишь после того, как господин Чжун Ли в привычной мягкой манере упрекнул ее в содеянном. Конечно, Тевкр быстро ее простил. Но в тот момент Тоня наконец осознала, что последние два месяца была ужасно утомительной особой и на редкость паршивой сестрой. Она потеряла брата, это правда. Но это не значило, что она хотела бы потерять тех братьев, что у нее все-таки остались. Добравшись до второго этажа, Тоня показала скучающему охраннику свой пропуск. Маска, парик, от которого ужасно чесался лоб, костюм, имя, которым пользовалась во дворце Тоня — все это было поддельным. Но пропуск… Пропуск был настоящим. Пропуск она своровала в Банке Северного Королевства в Ли Юэ. Там же, в тайнике на втором этаже, она нашла и печати — пять штук. Именно благодаря этим печатям на свет родился план, из-за которого Тоня пришла сегодня в Заполярный Дворец. После случая в банке она только и делала, что постоянно что-нибудь у кого-нибудь воровала. Иногда оставляла записки с извинениями и небольшую компенсацию в виде печенья, которое пекла, пока оставалась дома. Но воровать в основном приходилось у Фатуи или выходцев из Снежной, поэтому она просто аккуратно клала нужную вещь себе в сумку и потихоньку скрывалась с места преступления. А что? Фатуи украли у нее брата — не станет же она просить у них прощения за то, что украла чью-то маску? Папку с документами? Деньги? Она одарила охранника милой улыбкой. — Ого, Зоя! Давно я тебя не видел, — заметил тот. — Я уж думал, ты до конца месяца не объявишься. Поддельная Зоя улыбнулась еще шире. «Помогите!» — Я все еще скучаю по мужу, — сказала она. — Но я думаю, Андрей не обрадовался бы, узнав, что я заперлась дома и не могу даже заставить себя встать с постели. Охранник горестно рассмеялся. — Да, это верно. Ну, с возвращением! Проходи. Облегченный выдох Тоня позволила себе только за поворотом. Итак, в Банке Северного Королевства она нашла пять печатей с древними иероглифами Ли Юэ. Поскольку объяснять Антону или господину Чжун Ли, где она их достала, Тоне не хотелось, она провела самостоятельное расследование. Книжный магазин «Ваньвэнь» ничем не смог помочь. Поиски в библиотеке тоже не привели к результатам. Тогда Тоня обратилась к личной коллекции господина Чжун Ли. Тот мог сколько угодно устраивать театр одного актера, но Тоня прожила бок о бок с ним шесть лет и успела догадаться, что господин Чжун Ли — это на самом деле достопочтенный Властелин Камня, которому доставляло удовольствие скрывать от всех свою истинную личность и наслаждаться благами пенсии. Ой, то есть обычной человеческой жизни. Среди книг господина Чжун Ли можно было отыскать несметные литературные богатства. Так Тоня и узнала, что эти печати способны в мгновение ока перенести владельца Глаза Бога в любое место Тейвата. Первая печать сгорела, когда Тоня пыталась понять принцип ее действия. Не подумав как следует, она пожелала перенестись на Склон Уван — и потом несколько суток провела в обратной дороге в гавань. Конечно, можно было воспользоваться еще одной печатью, но Тоня твердо решила сберечь их для благого дела. Еще две печати она сожгла во время первой вылазки в Заполярный Дворец. Так она узнала, что Аякс жив и что его держат где-то на втором этаже, в одной из лабораторий, каких у Фатуи было навалом. Она никому об этом не сказала. Ни Антону, ни Тевкру, ни тем более маме. Даже господину Чжун Ли. Как бы она объяснила им, откуда сумела это узнать? Да Антон бы так перепугался, что до скончания веков запер бы ее в мансарде! А господин Чжун Ли непременно начал бы читать нотации. Он в них был большим специалистом — Тоня даже уважала его за то, что он знает не меньше тысячи способов побыть занудой. И потом, а вдруг это все оказалось бы кознями Фатуи? В общем, пришлось Тоне разбираться со всем самой. Так она сожгла четвертую печать, чтобы вновь оказаться здесь, в Заполярном Дворце. В свой первый визит она не смогла узнать ничего полезного, потому что плохо подготовилась и в конце концов запуталась в собственной лжи. Пришлось срочно сбегать — даже сережку в спешке потеряла. Так что это был ее последний шанс отыскать Аякса, спасти его и сбежать, воспользовавшись пятой печатью. Звучит… легко. Да? Тоня растерянно замерла в коридоре, пытаясь сориентироваться в кабинетах. В прошлый раз она узнала, что Аякса держат в лаборатории номер восемь, но где искать ее, эту лабораторию номер восемь? Фатуи не носили с собой планов Заполярного Дворца, а лишних печатей, чтобы исследовать резиденцию Царицы, у Тони не было. Ха! Самая богатая нация во всем Тейвате — а указатели повесить пожадничала! Вдруг дверь одного из кабинетов дальше по коридору открылась. Тоня не придумала ничего лучше, чем юркнуть за шкаф в надежде, что ее не заметит кто-нибудь важный — кто-то вроде Предвестников. А их из кабинета вышло целых двое. Вернее, вышел только один — мужчина в маске по имени Дотторе. Вторую, Сандроне, вынес на огромной руке массивный робот в смешной шляпке. Он тяжело топал железными ногами, из-за чего пол вибрировал, а в шкафу тряслись стеклянные полки. Тоня невольно зажала рот рукой, но к счастью, Предвестники ее не заметили. Они вели ожесточенный спор. — Сколько ты еще намерена втягивать меня в свои дела? — раздраженно спросил Дотторе. Прежде Тоня видела его только на смазанной фотографии, которую ей удалось украсть у одного из агентов. В жизни он казался еще более пугающим: изворотливым змеем и беспощадным коршуном одновременно. — Не ворчи, — отозвалась Сандроне. Ее голос звучал равнодушно, и в этом было нечто жуткое, противоестественное. Как если бы Сандроне были чужды человеческие эмоции. — Мы ведь делаем общее дело. Разве это не наша работа? — Что-то я не припомню, чтобы в моем контракте был пункт о решении твоих проблем, — фыркнул Дотторе. Сандроне рассмеялась, но в этом смехе не было ни намека на веселье. — Что-то я не припомню, чтобы Предвестники заключали с Царицей письменные контракты. Ты ведь знаешь, наша клятва ценнее любых бумаг. Дотторе проворчал под нос нечто неразборчивое и скрылся за дверью. Сандроне задержалась. Сначала она показалась Тоне отстраненной, погруженной в свои раздумья — но вдруг повернула голову, да так быстро, что Тоня едва успела спрятаться за шкафом. Бух! Бух! Бух! Это колотилось, чуть не свихнувшись от страха, сердце. Тоня зажмурилась, ожидая услышать топот железных ног. К счастью, этого не случилось. Скрипнула дверь. Сандроне ушла следом за Дотторе. Вздохнув с облегчением, Тоня вышла из-за шкафа и намеревалась быстро пересечь коридор, когда вдруг заметила, что на двери, где скрылись Предвестники, висит табличка:Лаборатория №8
Лаборатория номер восемь! «Архонты, что я делаю?» Не успела Тоня как следует об этом поразмыслить, как пальцы уже ухватились за ручку. Украдкой осмотревшись, она легонько надавила на дверь и заглянула в образовавшуюся щелку. Кажется, никого. Тоня выдохнула, прогоняя страх, и просочилась за дверь. Она очутилась в небольшом вестибюле, за которым начинался длинный коридор. Коридор упирался в закрытую дверь и поворачивал дальше, налево. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Тоня на цыпочках двинулась вперед. Голоса Дотторе и Сандроне раздавались слева. Тоне вовсе не хотелось с ними столкнуться, так что она решилась осторожно заглянуть в кабинет в конце коридора. Пальцы уже нервно стискивали печать в кармане, но к счастью, кабинет пустовал. Тоня юркнула внутрь и закрыла за собой дверь. Уф-ф! Верно говорит господин Чжун Ли, везение — ее второе имя. Она хотела зачесать назад волосы, но вовремя вспомнила про дурацкий парик. Махнув рукой, Тоня принялась осматривать кабинет в надежде отыскать что-нибудь полезное. Наверное, она очутилась в той части лаборатории, где исследовали какие-то жидкости, потому что пробирок, колб и банок с растворами разных мастей здесь было даже больше, чем закусок на Празднике Морских Фонарей. Стараясь ни к чему не прикасаться, Тоня осмотрела несколько штативов. Один из них был сплошь уставлен пробирками с тягучей красной жижей. В другой была вставлена только одна пробирка с полупрозрачной фиолетовой жидкостью, на дне которой плавали мерцающие частицы. Ну и гадость! Что все это делает в лаборатории номер восемь? Какое отношение оно имеет к Аяксу? Нервно обернувшись на дверь, Тоня выдвинула верхний ящик стола и порылась в документах. Ее внимание привлекла увесистая папка с множеством разноцветных закладок. Вытащив находку под холодный белый свет лабораторных ламп, Тоня прочитала слова, выведенные чьим-то неровным почерком — таким, словно рука пишущего едва касалась бумаги:Эксперимент «Одиннадцать»
Позабыв об осторожности, она потрясенно рухнула на стул. За четыре года, прошедших с побега Тевкра, она не уставала наводить справки о Фатуи и в конце концов выяснила, что ее брат был в их рядах Предвестником под номером Одиннадцать. Руки задрожали. Тоня перехватила собственное запястье, пытаясь справиться с чувствами, и принялась лихорадочно перелистывать папку. Увы, большая часть терминов ни о чем ей не говорила. Эксперимент был описан сложным научным языком, разобраться в котором могли разве что Антон и господин Чжун Ли. Увы, их не было рядом, а сама Тоня образованностью не отличалась. Она только недавно узнала, что квадратный корень — это что-то из математики, а вовсе не корень растения квадратной формы. Ох, ну почему она не позаботилась как следует о своем образовании! Надо было корпеть над книгами, как Антон, а она все продавала в городе печенье да воровала у Фатуи деньги. И все же кое-что Тоне уловить удалось. Похоже, после инцидента в Инадзуме у подопытного сформировалась некая устойчивость к воздействию Глаз Порчи. Вне зависимости от интенсивности их воздействия или специфики используемой силы никаких реакций отмечено не было. У подопытного? У Аякса? Тоня стиснула папку. Этот вопрос не требовал ответа. Судорожно выдохнув, она вернулась к прочтению. Бла-бла-бла… «Отчет о результатах был направлен Царице»… «Соединение чрезвычайно токсично, его использование не может быть одобрено ни при каких условиях»… «Не может быть установлен контроль»… И снова: «Никаких реакций отмечено не было»… Эта строчка попадалась ей на глаза уже несколько раз. Взгляд Тони наткнулся на еще одну понятную запись. Она была вложена отдельной страницей и написана другим почерком. По всей видимости, это была записка от одного ученого другому. Неужели нескольких предупреждений о чрезвычайной токсичности было недостаточно? Не учесть, что встроенные Глаза Порчи окажут влияние на характер распространения КТ по организму — это нужно было еще ухитриться. Мне пришлось сделать срочную операцию и заменить пораженные участки тела. Сейчас у меня нет уверенности в том, что этого будет достаточно. Продолжай вести наблюдение. Подчеркиваю: наблюдение. На всякий случай оставлю в лаборатории блокираторы, помечу их желтой маркировкой. Учти, что их воздействие временное — не больше пятнадцати минут. Отчет Царице предоставляй самостоятельно. Я не желаю иметь с этим инцидентом ничего общего. «Заменить пораженные участки тела»… Тоня почувствовала, как ее пробила дрожь. О каких блокираторах идет речь? Что они должны блокировать? Поразмыслив, Тоня сунула папку обратно в верхний ящик стола и принялась за поиски колб или пробирок с желтой маркировкой. Увы, ни в одном ящике таких не обнаружилось. Может, они давно уже закончились? Или автор записки имел в виду другую лабораторию? Пожалуй, стоит полистать папку еще немного — а вдруг все-таки удастся разобраться? Не успела она сделать и шагу к столу, как дверная ручка повернулась. Да что ты будешь делать! Едва сдерживая ругань, Тоня забилась в шкаф с лабораторными халатами. От них мерзко пахло химикатами. Сморщив нос, Тоня захлопнула дверцы и затаилась среди халатов, подглядывая за происходящим через узкую щелку. В лабораторию вошел Дотторе. Он остановился у стола, размышляя, а затем отодвинул ящик стола и принялся что-то в нем искать. Тоня затаила дыхание. Только сейчас она заметила, что одна из закладок выпала и теперь призывно алела на кафельном полу. Если Дотторе заметит, ей крышка! Он заметил. Тоня прижала руки к сердцу. Казалось, этот бешеный грохот в груди выдаст Дотторе ее присутствие. Дотторе наклонился и поднял закладку. — Как обычно, — вздохнув, проговорил он. Бросив закладку на стол, он забрал из ящика какие-то документы и покинул лабораторию. Тоня не могла поверить в собственную удачу. Ей часто везло, но сегодня она била все рекорды. Так может, она и Аякса сумеет спасти? А после праздничного ужина в честь его благополучного возвращения наведается в чайный дом «Яньшан», чтобы испытать судьбу в картах? С такой удачей можно и крупный куш сорвать! Она выбралась из шкафа с вонючими халатами и в этот же момент заметила на полке над столом ящик, в котором лежали шприцы с золотой жидкостью. Поднявшись на носочки, она сумела достать до одного из них — и с радостью обнаружила, что у него на боку стоит желтая маркировка! Наверняка это и есть блокиратор. Тоня сунула его в карман плаща и вернулась к столу. Надо придумать, как забрать эту злополучную папку. В ней явно содержится важная информация, и оставлять ее здесь неразумно, но она слишком объемная. Из плаща обязательно выпадет. В карман не влезет. В руках будет мешаться — вдруг опять придется быстро прятаться? А переносить в Ли Юэ одну только папку, без Аякса, было бы расточительством последней печати. Наверное, все же придется оставить ее здесь. Тоня пролистала остаток папки, надеясь запомнить как можно больше информации, хотя от обилия научных терминов и незнакомых понятий уже пухла голова. Нет, такое не вызубришь. А вдруг она все перепутает и только навредит Аяксу, которому и без того явно пришлось здесь несладко? Было применено Милосердие Екатерины. Отмечена сильная реакция. Необходимы дальнейшие исследования. «Отмечена сильная реакция?» Тоня нахмурилась. Непривычно видеть эти слова после одной и той же фразы: «Никаких реакций отмечено не было». Что такое Милосердие Екатерины? Звучит совсем не милосердно. Подопытный демонстрирует сильную связь с Милосердием Екатерины. Есть основания полагать, что он может стать новым носителем. Необходим катализатор. Тоня встревоженно побарабанила пальцами по столу. Что за ересь? Подопытный узнал сережку, потерянную неизвестной, проникшей в Заполярный Дворец. Установить, кому она принадлежит, невозможно. Подопытный отказывается выдавать информацию даже под воздействием Милосердия Екатерины. Необходимо проверить гипотезу, может ли сережка стать катализатором для усиления связи подопытного с Милосердием Екатерины. Тоня отстранилась от стола, в ужасе зажав рот рукой. «Подопытный узнал сережку, потерянную неизвестной»… Это была ее сережка. Та самая, которую она потеряла, когда проникла в Заполярный Дворец в прошлый раз. Аякс узнал ее, потому что сам подарил ее Тоне на шестнадцатый день рождения — последний день рождения, который они встретили вместе. Она… Что она натворила? Подумать об этом как следует Тоня не успела: сзади ее цепко ухватила за плечо чья-то рука. Тоня вскрикнула и, обернувшись, увидела перед собой бесстрастное лицо Сандроне. Как это возможно? Как она могла так тихо проникнуть в лабораторию? Куда подевался ее железный дружок? Эти вопросы в одночасье вспыхнули в голове Тони — и тут же рассыпались искрами. Думать было некогда. Надо было действовать. Она попыталась дотянуться до печати в кармане, но Сандроне не позволила этого сделать. Легкий взмах рукой — и запястья Тони обхватили тонкие, но крепкие нити элементальной энергии. Руки потянуло назад. Тоня вскрикнула от боли. В ее глазах вспыхнули искры, и в ладонях начала собираться огненная энергия Пиро. — Сообразительная крошка, — проговорила Сандроне. — Спрятала свой Глаз Бога. А что же тогда так неосторожно ведешь себя в чужой лаборатории? Тоня выпустила огненный снаряд, но из-за нитей, которые до сих пор выкручивали ей руки, промахнулась. Над головой грохнуло — это взорвались пробирки на полке. На кафельный пол опрокинулся разноцветный дождь. Игнорируя хлесткие капли, Тоня приготовилась к новой атаке, но тут в руке Сандроне что-то сверкнуло. Тоня ощутила сильный укол в шею и тут же обмякла, не упав лишь из-за крепкой хватки элементальных нитей. Силы в одночасье иссякли. Она пыталась вызвать хотя бы малейшую искру, но тщетно. Энергия Пиро больше не слушалась. Сандроне отбросила опустошенный шприц, и Тоня успела увидеть на нем желтый маркер. Ах, вот оно что… Это и есть «блокиратор»? За спиной Сандроне возникли очередные нити. Они змеями потянулись к Тоне и скрутили ее, не оставив ни шанса на сопротивление. Одна из нитей прошмыгнула в карман и вытащила печать. Только не это! Нить перенесла печать на стол, а затем вернулась и безжалостно сорвала с Тони маску. Парик полетел на пол. Сандроне махнула рукой, и нити потянули Тоню к выходу из лаборатории. Выбравшись в коридор, Сандроне с облегчением опустилась в подставленную руку своего железного робота и кивком головы велела ему двигаться налево. В сторону, противоположную от выхода из лаборатории номер восемь. — Отпусти меня, сучка! — не выдержав, воскликнула Тоня. Сандроне смерила ее отстраненным взглядом. — Вы с братом удивительно похожи. Ты ведь хотела с ним повидаться, верно? Я дам тебе такой шанс. Думаю, вы оба будете рады этой встрече. Она снова кивнула, и робот нажал на кнопку. В стене открылся проем. Не успела Тоня понять, что происходит, как нити зашвырнули ее в темноту. Проем закрылся. Нити отползли и просочились сквозь пол — наверное, вернулись к своей хозяйке. Тоня, охнув, поднялась, потерла ноющие запястья. На них остались тонкие следы — прощальный подарок этих дурацких нитей. Кроме того, в падении Тоня расшибла себе колено. Верно говорят: любая удача рано или поздно заканчивается. О чем она только думала? Неужто решила, что сможет легче-легкого прокрасться в лабораторию к Фатуи и вытащить брата? Дура! Ей повезло несколько раз подряд, и она решила, что неуязвима, потеряла бдительность. А теперь потеряла и шанс на спасение Аякса, и даже возможность вернуться домой. Ругаясь и хромая, Тоня двинулась в темноту. Робот поднес Сандроне к стене, в которую упирался длинный изогнутый коридор. Стена была остеклена, и с этой стороны можно было с легкостью наблюдать за происходящим в лаборатории номер восемь. Впрочем, по виду Сандроне было ясно, что наблюдать она не собирается — ее звали более важные дела. Матвей поклонился, стараясь не обращать внимания на боль в сломанных ребрах. — Прибери здесь, как все закончится, — велела Сандроне. — Как прикажете. Сандроне и ее извечный спутник удалились, и Матвей остался один. А вернее, в компании остекленной стены. Он молча смотрел, как девушка с пламенными волосами проходит в глубины лаборатории номер восемь. Она в страхе прижимала руки к груди, но синие глаза чуть щурились, будто девушка изо всех сил храбрилась и даже в такой безвыходной ситуации пыталась придумать план. Зачем же ты пришла сюда, глупая? Разве ты не понимала, чему себя подвергаешь? Матвей беззвучно вздохнул и прислонился лбом к стеклу. Запертая в лаборатории девушка не могла его увидеть. Что бы она сказала, заметь она, что за ней наблюдают? Матвей невольно вспомнил звонкий голос, который донесся из коридора: «Отпусти меня, сучка!» Он чуть усмехнулся. Девушка нахмурила брови — она заметила, как от дальней стены отделилась тень. Свет в лаборатории номер восемь исходил только от тусклой лампочки в центре комнаты, и девушка не сразу увидела, с каким созданием имеет дело. Во мраке вспыхнул красный огонек. Матвей не мог услышать, что происходило в комнате, но увидел, как девушка ни с того ни с сего сделала шаг за пределы круга света и потянулась вперед. Ее лицо исказилось горечью. Брови взметнулись вверх, а протянутая рука задрожала. Губы слабо зашевелились, озвучивая вопрос. Ужас на ее лице напомнил Матвею о той девчушке, которую он встретил в штабе Пика Буревестника в Мондштадте. Он жив. Он жив и работает с Бездной… С Фатуи… Он хочет вернуться и закончить начатое, уничтожить Мондштадт, убить… После этих слов девчушка разразилась слезами, и сердце Матвея невольно дрогнуло. В тот момент девчушка напомнила ему Ростика. Матвей замотал головой, прогоняя воспоминания. Красный огонек замерцал ярче, и девушка отступила. В круг света шагнул он — Чайльд, бывший Предвестник, нынешний неубиваемый солдат Фатуи. За последнее время он успел наворотить немало дел по всему Тейвату и продвинуть планы Царицы далеко вперед. Однако неделю назад, после возвращения из Фонтейна, что-то в его поведении неуловимо изменилось. Матвей не знал подробностей — никто не доверил бы ему, простому агенту, замыслов высшего руководства. Среди других агентов ходили слухи, будто Чайльд не то отказался выполнять приказ, не то просто промахнулся, что для человека его способностей было немыслимо. Как бы то ни было, его вернули в лабораторию, чтобы усилить установленный контроль. То воздействие, которому он подвергся, сделало его еще более смертоносным, чем раньше. Рука Матвея сжалась в кулак. «Какое тебе до этого дело? Это просто работа. Просто еще одно задание». Девушка вновь что-то произнесла. Реакция Чайльда была молниеносной — метнувшись вперед, он схватил ее за горло. Металлические пальцы искусственной руки впивались в кожу, оставляя на ней багряные следы. Матвей тихо вздохнул. «Это не твое дело». Только сейчас, когда Чайльд и девушка оба оказались под светом лампочки, Матвей увидел, как же они похожи. Несмотря на свое незавидное положение, девушка потянулась рукой к Чайльду и мягко коснулась его обычной щеки, даже попыталась что-то ему сказать. В настоящем глазу Чайльда не промелькнуло ни единой эмоции. Он отшвырнул девушку к стене. Матвей отвел взгляд. «Это не твое дело». Он знал, что Чайльд идет к ней. Он знал, что она приходится ему родственницей — судя по возрасту и по данным, которыми владел Матвей, младшей сестрой. Он знал, что Чайльд убьет ее. «Это не твое дело!» Он ударил кулаком в стену и, крепко выругавшись, отвернулся от стекла. Мир расплывался перед глазами. Тоня попыталась подняться, но до сих пор не могла отдышаться после цепкой хватки — хватки родного брата. «Я доберусь до каждого, кто к этому причастен, — пообещала она себе. — Я доберусь до них и надеру им зад за то, что они посмели сотворить с Аяксом. Я… подвешу их за…» Она не успела додумать эту мысль. Рука Аякса взметнулась в воздух, и в стену рядом с Тоней вонзился ледяной шип. Она еле успела увернуться. Аякс подготовился к новой атаке, и Тоня торопливо поднялась на ноги, игнорируя боль по всему телу. Бесполезно с ним сражаться. Бесполезно уговаривать. Бесполезно рассчитывать, что он пожалеет. Сначала Тоня думала, что пожалеет. В тот момент, когда она зашла в темную лабораторию, она услышала плач. Он был совсем тихий, но такой жалобный, что сердце сжалось, ощущая чужую боль как свою. Тоня знала — это Аякс. Она думала ворваться в темноту, отыскать его, заключить в объятия. «Я пришла, я рядом, я больше никогда тебя не брошу! Давай вернемся домой». А потом сквозь плач прорвался смех. Он нарастал с каждой секундой, пока в конце концов не заполнил всю лабораторию, не превратился в безумный хохот, от которого в жилах стыла кровь. Нет. Аякс ее не пожалеет. Это… это больше не Аякс. Надо бежать. Надо вырваться отсюда, забрать папку с записями об эксперименте «Одиннадцать» и сжечь печать, чтобы вернуться домой в Ли Юэ. Там она покажет папку Антону и господину Чжун Ли. Она больше не будет действовать в одиночку. Но куда бежать? Дверь закрыта. Пути назад нет. Она здесь погибнет. Аякс набросился на нее ураганом. Тоня чувствовала нестерпимые волны исходившего от него холода. Она попыталась разжечь в руках огонь, но силы, заблокированные Сандроне, по-прежнему не вернулись. Блокиратор! Очередной удар брата пришелся в живот. Тоня согнулась пополам. Из глаз брызнули слезы боли и обиды. Она попыталась дать сдачи, но Аякс действовал быстрее и еще одним ударом повалил сестру на пол. Его руки впились ей в горло, и пальцы Тони, которые прежде пытались лихорадочно нащупать в кармане блокиратор, в отчаянии сжали ткань плаща. Весь мир сузился до одного-единственного пятнышка — лица брата, который превратился в чудовище. До одного-единственного желания сделать вдох. Перед глазами уже начало темнеть, когда дверь в лабораторию вдруг открылась. Над головой пронеслась огненная вспышка. Она должна была угодить в Аякса, но тот успел оттолкнуть ее к потолку ледяным шипом, который вырос прямиком из его спины. — Остановись! — раздался незнакомый голос. Аякс отвлекся на неожиданного гостя. Его пальцы до сих пор впивались Тоне в горло, но он чуть ослабил хватку, и она сумела наконец извлечь из кармана блокиратор. Неизвестный метнул еще одну огненную вспышку, и Тоня, воспользовавшись этим, ткнула Аякса шприцом в ногу. Реакция оказалась непредсказуемой. Вскрикнув, он вдруг отстранился от Тони и взглянул на нее с ужасом. С ужасом… И с узнаванием. В его глазу отразился неподдельный страх, и он отступил назад, а затем, издав пронзительный стон, опустился на колени и зажал голову руками. Его била дрожь, и он постоянно повторял одно только: «Нет, нет, нет…» Тоня потянулась было к нему, но тут неизвестный спаситель оказался рядом и рывком поднял ее на ноги. — Нет, — строго сказал он. — Это временный эффект. Ты не сможешь его спасти. Бежим! Тоня попыталась вырваться, но рука неизвестного сомкнулась вокруг ее запястья подобно железным тискам. Не дожидаясь ответа, он потащил Тоню к выходу из лаборатории, и ей ничего не оставалось, кроме как торопливо переставлять ноги в попытках за ним угнаться. Они выбежали в коридор, откуда Сандроне забросила Тоню в лабораторию, и неизвестный, закрыв проход, повернулся к ней. Тоня наконец смогла рассмотреть своего спасителя. Это был молодой мужчина с черными волосами и красными глазами — сейчас они пылали неподдельной яростью, но Тоня так и не смогла понять, на кого же она направлена. Над бровью мужчины темнела подживающая ссадина. А его одежда… Минуточку, ее что, спас агент Фатуи? Тоня попыталась вырваться, но агент все еще держал мертвой хваткой. Не позволяя сбежать, он притянул ее ближе и резко спросил: — Как ты сюда попала? Я не потащу тебя через весь Заполярный Дворец! Тоня окончательно растерялась, но времени на то, чтобы мучить спасителя вопросами, не было. Если бы он желал ей зла, ему было бы достаточно оставить ее на растерзание Аяксу. Пускай он враг, она нуждается в нем, чтобы сбежать. — Мне нужно в лабораторию с жижей! — выпалила она. Брови незнакомца взметнулись, но он, похоже, понял, что она имела в виду, и потащил ее вперед по коридору. — Вы можете отпустить меня, — заметила Тоня. — У меня болит колено, а из-за вас мне приходится постоянно его напрягать. Брови незнакомца поднялись еще выше, но он покорно разжал пальцы и даже поднял руки, словно пытаясь показать, что больше не посмеет прикоснуться к ней без разрешения. Оказавшись у лаборатории, где Тоня нашла папку, незнакомец бесцеремонно отодвинул ее и первым открыл дверь. К счастью, внутри никого не было, а печать до сих пор покоилась на столе. Надо же, и снова удача! А где же ты, сволочь, была раньше? Тоня схватилась за печать, но тут вспомнила о папке и полезла в верхний ящик стола. Незнакомец придвинулся ближе. — Что ты делаешь? — хмуро спросил он. Тоня не стала отвечать. Еще не хватало посвящать Фатуи в свои планы. А вдруг это очередная уловка? Она вытащила папку и, прижав ее к груди, бросилась назад, так, чтобы между ней и агентом Фатуи оказался стол. Пока он пытался сориентироваться, Тоня взметнула печать и приготовилась к перемещению… Ничего не произошло. Тоня недоуменно взглянула на печать, ставшую вдруг бесполезной бумажкой. Ах, точно! Для активации печати нужна сила Глаза Бога, а блокиратор лишал ее этих сил. А значит, пока действие блокиратора не пройдет, сбежать она не сможет. «Не больше пятнадцати минут», — так было сказано в записке неизвестного ученого. Сколько уже прошло? — Отдай папку, — велел незнакомец. — Я не могу позволить тебе вынести из дворца секретные документы. Тоня упрямо замотала головой и только сильнее прижала папку к груди. Пускай все тело ноет, а Глаз Бога не слушается, это не значит, что она добровольно отдаст сведения, которые необходимы для спасения Аякса. Незнакомец направился в обход стола. Тоня пнула в его сторону стул, а сама метнулась к двери, но агент Фатуи предугадал ее маневр и схватил раньше, чем она успела сбежать. И снова эта цепкая хватка! Тоня попыталась ударить агента по колену, но он чуть приподнял ее над полом, не позволяя принять устойчивое положение. Тоня забилась в его объятиях. Несколько листов выскользнули из папки на пол. — Отпусти меня, придурок! Я просто хочу спасти своего брата! Хватка незнакомца чуть ослабла, и Тоня смогла извернуться, ткнув ему локтем в бок. Незнакомец со стоном выпустил ее и, вдруг побледнев, тяжело привалился к шкафу, зажимая бок рукой. — Извините, — пискнула Тоня. Она хотела протиснуться мимо незнакомца, но тут дверь в лабораторию открылась, и на пороге возник… О нет, это же очередной Предвестник! Тоня сразу же узнала его по фиолетовым волосам и глазам, в которых теснилась ярость. Это был Скарамучча. Тот самый, которого за глаза некоторые Фатуи называли «шлюхой астролога». Тоня слышала, что шесть лет назад он сбежал из Инадзумы, забрав с собой нечто важное, а недавно вернулся в Заполярный Дворец — и Царица вроде как даже сумела простить его бывшие прегрешения. Долю секунды они смотрели друг на друга. Затем Тоня отступила назад. Скарамучча, напротив, сделал шаг вперед и обжег ее пронзительным взглядом. — Матвей, — сказал он, обратившись к незнакомцу, который все еще корчился от боли у шкафа. — Ты ведь понимаешь, какие у этого будут последствия? Агент Фатуи ничего не ответил. Скарамучча сделал еще один шаг вперед. И в этот момент Тоня ощутила в районе пояса привычное тепло — это вновь пробудился спрятанный под плащом Фатуи Глаз Бога. Она взметнула печать, готовая сбежать. Агент Фатуи по имени Матвей повернул к ней голову, и по его лицу, искаженному болью, скользнуло странное выражение. «Я об этом пожалею», — вздохнула Тоня. С отчаянным вскриком она метнулась мимо Скарамуччи. Руки были заняты, так что Тоня просто навалилась на агента Фатуи, чем вызвала у него глубочайший шок. Не успел никто опомниться, как печать в руках Тони вспыхнула. «Куда угодно, — пожелала она. — Только бы подальше отсюда!» Пламя пожрало печать, и злополучная лаборатория исчезла. Тоня и Матвей скрылись в неизвестном направлении. Скарамучча молча наблюдал, как на пол оседает пепел — единственное, что осталось от странной бумажки в руке рыжеволосой девчонки. Ему никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного. Вот сумасшедшая. Не сожгла ли она часом саму себя и Матвея? Усмехнувшись, Скарамучча присел на корточки и осмотрел усыпанные пеплом листы. Судя по всему, они выпали из той папки, которую с таким отчаянием прижимала к себе девчонка. Пробежавшись по ним взглядом, Скарамучча убедился, что они касаются эксперимента «Одиннадцать» — об этом говорила специальная пометка внизу каждой страницы. Любопытно. «Может, эти записи помогут мне добиться цели». Он собрал листы и, сложив их пополам, сунул в карман. Фатуи приняли его обратно, но его возвращению, очевидно, никто не радовался. Скарамучча знал, как его называют за спиной. Знал он и то, что найдет способ отомстить этим людям. В конце концов, что еще ему оставалось? Мир снова его предал. Мир в который раз доказал, что заслуживает лишь одного — сгореть дотла. А раз так, он сделает все, чтобы самолично его сжечь. Разрушить до основания все, что превращало его жизнь в бесконечную ложь и вереницу предательств… Разве это не будет величайшим облегчением? Разве это не будет путем к свободе? Скарамучча поднялся. Дверь за спиной открылась, и на пороге возник один из агентов. Быстро же стало известно о переполохе в лаборатории. А чего еще ждать от Фатуи? Они всегда обо всем знают. И всегда находят то, что ищут. — Господин Предвестник, — произнес агент Фатуи, но в его голосе не прозвучало ни страха, ни уважения. Скарамучча поджал губы. Он мог сколько угодно разбрасываться угрозами — в Заполярном Дворце его больше не боялись. — Вы не видели здесь девчонку с рыжими волосами? Она могла воспользоваться помощью одного из наших агентов, чтобы сбежать. Скарамучча сделал незаметный шаг в сторону, скрывая от глаз агента кучку пепла на полу. — Нет. — Он скрестил руки на груди. — Я никого не видел. Агент Фатуи чуть сдвинул брови, словно не поверил до конца, и обежал лабораторию быстрым взглядом. В конце концов он понял, что предъявлять Скарамучче нечего, и с небрежным поклоном удалился. Скарамучча носком ботинка отбросил кучку пепла под шкаф и, проверив, что документы никуда не делись, тоже покинул лабораторию номер восемь прежде, чем окончательно поднялась суматоха.