Остановись, пока не поздно! Я падаю вниз за тобой Туда, где светят твои мертвые звезды, Ослепляя солнце пустотой. Слот — Мертвые звезды
Это был день, когда он понял: единственное, что вечно в этом мире — смерть. Он бежал по выжженным землям, и дыхание трепыхалось в горле подобно угодившей в сети птице. Больше ничего не осталось. Нет больше друзей. Нет дома. Даже воспоминания — и те, казалось, были обращены в пепел, растоптаны сошедшей с небес жестокостью. Здесь… нет ничего. Никого. Только смерть. Позднее боги назовут ее спасением. Он бежал, не зная, куда именно пытается попасть. Было уже поздно что-либо менять, и все же… он не мог заставить себя остановиться. Казалось, стоит лишь замедлить шаг, и все случившееся обрушится на него карающим шипом. Он бежал, потому что в разбитой вдребезги душе все еще жила надежда, что где-то там, в конце пути, ждет спасение. И что все вернется на круги своя. И что все это просто страшный сон. Но вот силы оставили его, и он рухнул лицом в почерневшую траву, в которой догорали последние красные искры. Почему? Ноги больше не слушались. Он попытался опереться на руку, но не смог и повалился обратно, обессиленно сжимая и разжимая кулак. Как это могло произойти? Повернув голову, он увидел языки пламени, которые догорали среди руин. Судя по очертаниям, раньше это была площадь, где люди порой собирались вечерами послушать музыку и повидать друзей. Он закрыл лицо ладонью, чувствуя, как между пальцев стекают слезы. Дом был разрушен. Вместе с ним было разрушено и сердце. Он лежал в одиночестве посреди руин уничтоженного королевства и плакал, потому что в одночасье потерял все. Потому что в конце концов оказался не способен никого спасти. Это был день, когда он понял: единственное, что вечно в этом мире — смерть. Итэр, известный также как Принц Бездны, тяжело оперся на стол. На столе лежала карта Тейвата, и красные флажки отмечали на ней семь точек, но Итэр не мог сфокусировать на них взгляд. Мир перед глазами застилала мутная пелена. Тело с ног до головы простреливала боль. Он прижал руку к груди, пытаясь справиться с ней, но не смог устоять и повалился на пол, своротив по пути стул. Проклятье. Дрожащими пальцами он снял с пояса ножны с обломанной у рукояти катаной и отшвырнул в другой конец комнаты. Через пару минут в голове прояснилось, а боль чуть ослабла, и Итэр судорожно выдохнул. Провел ладонями по лицу. Зачесал назад упавшие на лоб волосы. Руки все еще неконтролируемо тряслись, а тело охватило чувство жгучего холода, от которого каждое прикосновение отзывалось болью. Чертовы Небесные ключи. Он обладал огромной силой, но даже ее было недостаточно, чтобы совладать с этими могущественными артефактами. Кто бы мог подумать, на что способен союз богов и людей. Тысячелетия назад они сотворили чудо, способное одолеть великое зло. Позднее боги нарекли людей недостойными и отняли дар, который сами же и преподнесли. Минули тысячи лет, и со временем истории о Небесных ключах превратились в легенды, а затем и вовсе стерлись из людской памяти. Боги же надежно хранили свою тайну. И вместо того, чтобы вернуть людям оружие, которое действительно было способно бороться с величайшей угрозой человечеству, они предпочли спрятать этот мир в надежде, что угроза никогда не придет. Они погрузили Тейват в фальшь, а каждого, кто был достаточно амбициозен и храбр, чтобы стремиться к истине, предавали божественной каре. Но ни одна тайна не может оставаться похороненной вечно. И теперь, когда Небесные ключи вновь оказались в руках людей, они станут оружием, которое положит конец фальшивым богам. Осталось лишь найти в себе силы заплатить за это положенную цену. Он зашел так далеко… Глядя на себя в зеркало, Итэр больше не узнавал человека в отражении. Он выглядел сущим мальчишкой, но давным-давно перестал им быть. Кем же он стал? Стремясь к своей цели, во что превратился он сам, во что превратил окружающих? Что сделал с собственной сестрой? Он всегда без труда справлялся с поиском подходящих объяснений. Для этого не нужно было прикладывать никаких усилий — достаточно лишь было подумать о том самом дне. Губы приоткрылись, но… — … …С них сорвался лишь протяжный, полный горечи вздох. Он зашел слишком далеко. Он прошел весь этот путь не для того, чтобы отступиться в самом конце. Скоро все закончится. Тогда… тогда он сложит оружие, сбросит эту невыносимую корону Принца Бездны и примет любое наказание за свои прегрешения. Но сначала он должен завершить начатое. Оперевшись на край стола, Итэр поднялся и бросил быстрый взгляд в окно. За ним было слишком темно, чтобы увидеть пейзажи за пределами Заполярного Дворца, но зато Итэр увидел собственное отражение. Красные прожилки, которые ползли по лицу, медленно выцветали — разрушительная энергия Небесного ключа постепенно улетучивалась. Протянув руку, Итэр дотронулся кончиками пальцев до стекла. Оно оказалось холодным — как и все в этой неприветливой северной стране. Человек, который смотрел на него с той стороны… — … Отдернув руку, Итэр резко отвернулся и только сейчас заметил, что в дверях стоит незваный гость. — Сколько ты там торчишь? — не скрывая раздражения, спросил Итэр. Альбедо склонил голову набок. Судя по выражению лица, он подошел к поискам ответа на этот вопрос с предельной серьезностью. — Двадцать шесть секунд. Итэр приложил ладонь ко лбу, но у него не осталось сил злиться по таким пустякам. Заполучив Архив Бодхи, с которым он ожидаемо установил крепкую связь, Альбедо стал почти что ходячим компьютером. Иногда это раздражало, иногда было полезно, иногда… Иногда от этого становилось не по себе. — Удалось отыскать что-нибудь о местоположении моей копии? Альбедо покачал головой. Прислонившись к столу, Итэр скрестил руки на груди. — Ожидаемо. Раз моя копия в другом мире шла по пути Люмин, она не вписана в Ирминсуль, а значит, и Архив Бодхи отследить ее не сможет. — Итэр с усмешкой качнул головой. — Уж не знаю, как Аято пришла в голову эта мысль, но он знал, что делает. Поиски гнозиса зашли в тупик. Конечно, можно было подождать, когда копия вернется в Аару… Но вернется ли? Итэр не знал, с какой целью его копия ушла в Ванарану, но вполне возможно, возвращаться к друзьям из другой вероятности она не планировала. В таком случае он лишь зря потратит время в ожидании. Но он не мог больше ждать. Его собственные силы были на исходе: следить за Фатуи, контролировать зараженных Кровью Текутли, контролировать Небесные ключи и не допускать нечаянных инцидентов, вроде странной связи Камня Связывания и Кэйи… Все это было чересчур. А он то и дело самостоятельно прибегал к силам Небесных ключей и тем самым все сильнее изнашивал свой организм. И потом, каждый день промедления повышал риск, что противник разработает какой-нибудь хитроумный план. Аято уже несколько раз умудрился его обыграть. Этого умника из Сумеру, Аль-Хайтама, теперь тоже следовало брать в расчет: Альбедо рассказал, как Аль-Хайтам сумел на несколько минут установить контроль над Небесным ключом. Еще был Сяо, обладавший невероятным багажом знаний, грозной силой и упрямым желанием вернуть Люмин. А еще Кевин Каслана. Он, конечно, уже стоял одной ногой в могиле, но Итэр все равно старался не спускать с него глаз. Этот человек прожил тысячи лет. Он мог казаться сломленным, бесшабашным… Каким угодно. Итэр понимал, каков он на самом деле. Тот клинок, Пламенное Правосудие, не просто так оставил на Кевине свою метку. Кевин был опасен и одним своим присутствием в этом мире создавал постоянную угрозу. С таким набором врагов Итэр просто не мог позволить себе промедление. Действовать быстро, быть везде и сразу, устранять препятствия, отбросив сомнения — вот его преимущества. Он должен пользоваться ими. Потому что в противном случае весь пройденный путь окажется бессмысленным. Все эти годы… окажутся бессмысленными. — Ты не можешь отправиться в Ванарану, потому что там твоя копия находится под защитой аранар, — произнес Альбедо. Как и всегда, он не задавал вопрос, а констатировал факт. — Ты не можешь войти в их реальность. Вернее, можешь, но не хочешь, потому что это будет означать полное уничтожение Ванараны. Итэр кивнул. — Может, к тому моменту, как Аято выдал местоположение моей копии, она уже давно покинула Ванарану. Я не собираюсь бегать по всему Тейвату в смутной надежде ее перехватить. Альбедо вытянул руку, и над ней закрутился мерцающий желтый куб. Итэр поморщился. Архив Бодхи распространял по комнате тяжелую энергетику, и в отличие от Альбедо, Итэр не обладал к ней безупречной устойчивостью. «Надо было отравить и себя тоже». Жаль, эта мысль пришла к нему слишком поздно. Сейчас у него уже не было времени на подобные эксперименты. — В таком случае надо мыслить иначе, — сказал Альбедо. — Кли, Тоня, Эмбер, Тигнари, Аль-Хайтам. — Зачем ты мне это говоришь? — устало отозвался Итэр. — Я встретил этих людей в Дар аль-Шифа. Предполагаю, что все остальные сбежавшие из Мондштадта остались в деревне Аару. Некоторое время Итэр молчал, пытаясь сообразить, к чему ведет Альбедо. Но вот его глаза расширились. Он принялся лихорадочно вспоминать, кого видел на складе, где прятались беглецы. Управляя иллюзиями, порожденными Волей Грома, он хорошо различал силуэт каждого из них — вне зависимости от того, в какой части дома они находились. Все. Там были все — кроме одного человека, которого не было и среди тех, кто отправился в Дар аль-Шифа. А это значит… — Сяо. — Итэр поднял взгляд и увидел сквозь золотистое мерцание Архива Бодхи непроницаемое лицо Альбедо. — Найди мне информацию о местоположении Сяо.* * *
Итэр, известный также как Путешественник, стоял посреди озера и смотрел в затянутые синим сумраком небеса. Сзади раздались тихие шаги — Итэр услышал их только потому, что их обладатель хотел этого. — Ты уверен? — Уверен. — Итэр потер уставшие глаза и, развернувшись, зашагал к берегу. Сяо неотрывно за ним наблюдал. — То, как он умер в моем мире… Я до сих пор не могу этого забыть. Сяо отвел взгляд и промолчал. Вместо него заговорила Паймон. — Но ведь это твой шанс увидеть его еще раз, живого и почти невредимого, разве нет? Итэр чуть усмехнулся. — А если он не проснется, Паймон? Я не хочу тешить себя ложной надеждой, а потом прощаться еще раз. — Он вышел на берег и, подхватив сапоги, босиком зашагал по мягкой теплой траве. — И потом, судя по твоему рассказу, ваш Дайн отличается от того, что был в моем мире. Даже если мы встретимся, это будет лишь эхо моего друга, но не он сам. Паймон озадаченно поскребла затылок и взглянула на Сяо в поисках помощи, но тот лишь развел руками. Он мог понять чувства Итэра. Встреть он сейчас Люмин из параллельной вероятности, он не смог бы ее полюбить. Ее мир был бы другим. Она сама была бы другой. Ему нужна была его Люмин. — Ну что, готов возвращаться в Аару? — перевел тему Итэр. — Готов, — поразмыслив, ответил Сяо. — Давай не будем спешить. Я бы многое хотел обдумать. В большой компании это будет… проблематично. — Старый добрый Сяо, — улыбнулась Паймон. — Готов обойти целый мир на своих двоих, лишь бы поменьше общаться с людьми. Щеки Сяо вспыхнули, и он, скрестив руки на груди, пробормотал: — Ничего подобного. Итэр рассмеялся. — Хорошо. Мы не будем спешить. Давай только заглянем попрощаться с аранарами. Сяо кивнул. Эти удивительные существа шесть лет берегли Паймон и Дайнслейфа, они помогли Люмин, даже когда та уже была заражена Кровью Текутли — они заслуживали благодарности. Даже несмотря на то, что Сяо не понимал примерно половину их речей. Вместе с Итэром и Паймон они вернулись в дом у водопада. Там Араричи беседовал с усатым аранарой по имени Араджа. Заметив гостей, он прыжком развернулся и протараторил: — Вы вернулись! Араричи как раз хотел отправиться вас искать. — Нам пора идти, — мягко сказал Итэр. — Мы можем оставить Дайнслейфа на ваше попечение? Араджа закивал. — Пускай сердце Золотого Нары не знает тревог. Мы будем присматривать за Проклятым Нарой столько, сколько потребуется. А когда мы вернемся в Сарву, за ним будут присматривать те, кто сейчас еще даже не стал ростком, те, кто придет после нас. — Лес все помнит, — подхватил Араричи. — И потому, сколько бы лун ни минуло, аранары не забудут своего обещания. «Я даже немного… привык?» Сяо усмехнулся собственным мыслям. До путешествия в Инадзуму он счел бы общение с аранарами на редкость утомительным. Скорее всего, он попытался бы покинуть Ванарану при первой возможности. Вернее, не так. Он бы даже до нее не добрался. — Сердце Златокрылого Нары омрачено печалью, но в то же время полно света, — неожиданно сказал Араричи, повернувшись к Сяо. — Это хорошо. Этот свет пригодится Златокрылому Наре в борьбе с Мараной даже больше, чем любое самое сильное Араракалари. Араджа задумчиво постучал своим крошечным посохом по полу. — И все же нельзя недооценивать Марану, Араричи. Никогда прежде она не была так сильна. — Почему Марана становится сильнее? — поинтересовался Сяо. — Это неизбежно, — ответил Араджа. — Марана — это болезнь, пришедшая из Сарвы. С ней рано или поздно должен столкнуться каждый листок. Когда Марану некому прогнать, она накапливает силы и распространяется быстрее. — Хм, — только и ответил на это Итэр. Наступило время прощания. Еще раз пообещав присмотреть за Дайнслейфом, Араричи и Араджа выразили надежду на новую встречу. Сяо не мог ничего обещать, но подумал вдруг, что был бы совсем не против вернуться сюда с Люмин. Она бы наверняка не стала нахальничать, как Итэр, и с удовольствием объяснила значение каждого термина аранар. Араричи проводил Сяо, Итэра и Паймон до силапны — того странного растения, с помощью которого они попали в Ванарану. — Может быть, через много лун дороги Ваны снова сведут нас вместе, — торжественно проговорил он. — Не позволяйте своему свету угаснуть. Итэр призвал лиру. Над необычайным лесом, аналогов которому было не сыскать во всем Тейвате, разлилась мелодия. А когда она закончилась, синий сумрак исчез, и все трое очутились в затопленной солнечным светом низине. — Паймон будет скучать, — тяжело вздохнула Паймон. — Аранары заботились о Паймон, и она даже привыкла к их запутанному языку. Но к чему Паймон так и не смогла привыкнуть, так это к их еде! — Не волнуйся, — засмеялся Итэр. — Разыщем подходящее место для привала, и я что-нибудь приготовлю. Как насчет цыпленка в медовом соусе? Они направились вперед по дороге, беспечно болтая, будто старые друзья. Сяо же отыскал взглядом холм, на котором в Ванаране снов покоился Дайнслейф. В реальном мире не было видно ни серебристого купола, ни самого Дайнслейфа — аранары в самом деле надежно укрыли его от чужих глаз. Сяо не хотелось оставлять его здесь, но все же тащить спящего Дайнслейфа с собой в Аару было неразумно. Он думал пообещать, что вернется. Но… Мир катился в пропасть. Сяо не знал даже, что принесет завтрашний день, так как он мог раздавать подобные обещания? Если все получится, он вернет Люмин, и вместе они придут в Ванарану, вместе попробуют сделать что-нибудь для Дайнслейфа. Если же нет… — Прощай, рыцарь, — тихо сказал Сяо. Отвернувшись от холма, он поспешил нагнать Итэра и Паймон. Прошло около двух часов, когда они наконец отыскали подходящее место для привала. Похоже, когда-то оно служило стоянкой пустынников. Пока Сяо разводил костер, Итэр отыскал брошенный котелок и промыл его водой из ручья. Паймон все это время крутилась рядом с Сяо, подавала веточки, которые скорее отвлекали, нежели действительно помогали разжечь огонь. Впрочем, Сяо не возражал. — Паймон так рада, что ты вернулся! — сказала она в который раз с момента ухода из Ванараны. — Я тоже рад, Паймон, — искренне ответил Сяо. — Я думал, с тобой что-то случилось. Мне рассказывали, что ты покинула Мондштадт после Дня Пепла, но никто не имел ни малейшего понятия, куда ты направилась. — А, ну… Паймон опустилась на поваленное бревно. Итэр тем временем вернулся в лагерь и приступил к готовке. Приятный аромат приободрил Паймон. — Паймон очень расстроилась из-за того, что Люмин решила уйти, и не хотела никого видеть. Паймон думала, что если спрячется в Ванаране, ей станет легче… — Она шмыгнула носом. — Но на самом деле Паймон было грустно и одиноко, просто раньше Паймон этого не понимала. — Теперь мы вместе, — сказал Сяо. — И попробуем вернуть Люмин домой. Паймон улыбнулась с теплотой, и Сяо приподнял уголок губ в ответ. Когда Итэр закончил с готовкой, все трое расселись вокруг огня. Сяо подсел к Паймон. Итэр остался на земле. — Многоуважаемого Адепта интересует пища смертных? — уточнил он перед тем, как распределять порции. Сяо хмыкнул. — Нет. Но Адепту нужно оценить навыки готовки смертных. — Это какое-то особенное поручение, выданное Властелином Камня? — Несомненно. Усмехнувшись, Итэр наполнил миски, которые всегда носил в своем воистину бездонном и к тому же незримом рюкзаке. Паймон с удовольствием принялась уплетать еду. Сяо же, напротив, медленно изучал каждый кусочек перед тем, как положить его в рот. Наблюдая за ним, Итэр не сдержал смех, но быстро посерьезнел и, скрывая тревогу, уставился в огонь. — В чем дело? — спросил Сяо. — Ты сам не свой с тех пор, как мы ушли из Ванараны. Дело в Дайнслейфе или… — Нет. Итэр отставил миску. — Я думаю о Маране. Сяо и Паймон обменялись быстрыми взглядами. — Ты ведь говорил, что закончил свое путешествие в Тейвате, — подметила Паймон. — И раз уж Марана — это то же самое, что и Кровь Текутли, и черная грязь, и темная кровь, и скверна, наверняка знаешь, что это на самом деле такое? — В том-то и дело. Итэр уперся локтями в колени, сцепил руки в замок. Отсветы пламени танцевали на его задумчивом лице. — Я неоднократно сталкивался с подобными явлениями по всему миру, но обычно мне — самому или с помощью друзей — удавалось с ними справиться. Скажем, Марана. Аранарам пришлось многим пожертвовать, и все же благодаря им Марана была побеждена. Впрочем, они предупреждали, что это временно и что через некоторое время она вернется. — Итэр взглянул на Сяо. — Теперь я думаю… Если все это одно и то же явление, которое связано в том числе и с катастрофой в Каэнри’ах пятьсот лет назад, значит ли это, что я прошел свой путь не до конца? Не узнал самую важную тайну Тейвата? Сяо не знал, что на это ответить, поэтому просто предположил: — Может быть, в твоем мире все иначе. Ты ведь сам говорил, вероятности очень разные. — Верно, — согласился Итэр. — Важно другое. Сяо отставил миску. Он и сам не заметил, как за разговором справился со своей порцией. У Паймон от такого зрелища глаза на лоб полезли: шесть лет назад Сяо отказывался есть любую другую еду, кроме миндального тофу, в идеале — приготовленного Люмин. — Помнишь слова Араджи? — продолжил Итэр. — «Марана — это болезнь, пришедшая из Сарвы. С ней рано или поздно должен столкнуться каждый листок». Сяо кивнул. — Да. Я не до конца понял, что он имеет в виду. Они верят, что Марана пришла из мира мертвых? Итэр растерянно моргнул. — Что? Нет, нет. Они называют «Сарвой» не мир мертвых, а Воображаемое Древо. От такого заявления Паймон подавилась цыпленком. — Воображаемое Древо? — откашлявшись, спросила она. — То самое, по которому вы с Люмин пришли в Тейват? Подобрав с земли опавший листок, Итэр задумчиво покрутил его в руках. Сяо отстраненно наблюдал за его движениями. — Да, то самое. Древо, которое является осью всех существующих миров. Через ствол древа течет время. Аранары считают, что все зарождается в Сарве, поскольку Воображаемое Древо является источником самой жизни. И конечно, после смерти они вернутся в Сарву. Их тела могут исчезнуть, но Воображаемое Древо хранит воспоминания точно так же, как и Ирминсуль. — Воу, — только и смогла сказать Паймон. Сяо был с ней солидарен, но все же решил дать более развернутый ответ: — Получается, аранары верят, что Марана пришла из Сарвы. Иными словами, Кровь Текутли просочилась в Тейват через Воображаемое Древо? — Это имеет смысл, — повернулась к нему Паймон. — Черная грязь и Кровь Текутли выступают из артерий земли, помнишь? Артерии земли — это корни Ирминсуля. А Ирминсуль — это фрагмент Воображаемого Древа. Сяо кивнул. Итэр поскреб подбородок и, убедившись, что они закончили, продолжил: — Еще Араджа сказал, что рано или поздно с Мараной должен столкнуться каждый листок. Но если речь идет о Воображаемом Древе… В таком случае «каждый листок» — это мир. — Каждый мир Воображаемого Древа должен столкнуться с Мараной, — подытожил Сяо. — Она есть в твоем мире, есть и в этом. Так что же это такое? Вместо ответа Итэр поворошил палкой поленья в костре. Сяо вздохнул. Он начал этот путь, чтобы спасти Люмин — кто бы мог подумать, что он в конце концов столкнется с некой тайной, которая касалась всего мироздания. Марана… Аранары боятся ее. Фатуи и Орден Бездны — используют в своих целях, ломая жизни других людей. А те, кто жил тысячи лет назад, пытались с ней сражаться. И ради этого готовы были даже платить неподъемную цену за использование Небесных ключей. Истинное предназначение Небесных ключей должно быть связано с Мараной. Но каким образом это может играть на руку Принцу Бездны? — Аято передал тебе гнозис, — припомнил Сяо. — Почему? — Отследить гнозис с помощью Архива Бодхи невозможно. Поэтому единственный способ найти его — отыскать его носителя. Аль-Хайтам ведь предположил, что Архив Бодхи черпает информацию напрямую из Ирминсуля. Ну а я сказал Аято, что мы с Кевином не вписаны в Ирминсуль, а значит, и Архив Бодхи не способен нас увидеть. Аято не хотел отдавать гнозис Кевину, потому что ему в последнее время и так сильно досталось, и решил доверить его мне. Сяо сдвинул брови, обдумывая его слова. — Но ведь это последняя вещь, которая не дает Принцу Бездны привести в действие свой план. Может, в таком случае будет разумно спрятать гнозис в другом мире или Воображаемом пространстве? Итэр покачал головой. — Не получится. Гнозис невозможно вынести из этого мира. — Тогда надо найти безопасное место в Тейвате, — высказалась Паймон. — Я согласен, — кивнул Сяо. — Принц Бездны бросит все силы, чтобы найти гнозис. Пока ты носишь его, ты постоянно находишься в опасности. Прикрыв глаза, Итэр улыбнулся. — Спасибо за ваше беспокойство. — Его улыбка угасла. — Но я не думаю, что в Тейвате можно найти место, куда моя копия не доберется. Теперь, когда у него на руках есть все Небесные ключи, шесть из которых воссоединились с гнозисами, укрыться от его взгляда представляется практически невозможным. Сяо приложил ладонь ко лбу. Итэр был прав. Паймон хотела возмутиться, но не придумала достойное возражение и в конце концов была вынуждена опустить многозначительно поднятый палец. — В любом случае, мне лучше уйти, — сказал наконец Сяо. — Что? — растерянно переспросил Итэр. — Ты сам сказал, — Сяо поднял на него взгляд. — Вы с Кевином не вписаны в Ирминсуль, потому что вы прибыли из другого мира, так? А я принадлежу этому. Итэр сжал виски. Он начал понимать, куда клонит Сяо. — Отследить носителя гнозиса — не единственный способ, — объяснил Сяо. — Можно найти через Ирминсуль того, кто находится рядом с ним. — Ой, а ведь Сяо прав, — всполошилась Паймон. — Но в таком случае Итэру и обратно в Аару нельзя. Там Принц Бездны точно сумеет его найти! Когда Итэр поднял взгляд, в его глазах танцевали искры — он был и зол, и расстроен одновременно. — Так что же вы предлагаете? Прятаться? Вечно убегать от своей же копии? — Не «вечно», — покачал головой Сяо. — До того момента, пока мы не придумаем, как остановить Принца Бездны. Итэр фыркнул. — И каким же именно образом мы рассчитываем это сделать? Он собрал Небесные ключи. Он заразил Кровью Текутли ваших близких. Мою сестру… Да, ее копию, но я все равно не могу относиться к ней иначе. Что мы в принципе можем ему противопоставить? Сяо обменялся быстрым взглядом с Паймон. — Мы найдем «луну», — твердо ответил Сяо. — Я должен встретиться с Малой властительницей Кусанали и узнать, о чем она говорила с Люмин. Я уверен, это последняя точка пути, который она для меня придумала. Итэр открыл рот, чтобы возразить. Неудивительно, что ему не хотелось рассматривать Малую властительницу Кусанали как единственную возможность на спасение: в его мире она сошла с ума в результате долгих лет заточения и в конце концов лишь навредила Сумеру. И все же он сам неоднократно говорил, что миры разные. Итэр горестно рассмеялся, осознав, что загнал самого себя в тупик, и наконец сказал: — Хорошо. Найдите способ освободить Нахиду. А я сделаю все, что в моих силах, чтобы не дать своей сумасшедшей копии получить гнозис. На том и порешили. Сяо не хотелось задерживаться: любая минута промедления могла дать противнику шанс найти его через Архив Бодхи. Поднявшись, он оглядел место стоянки. В костре уютно потрескивали дрова. У бревна, которое служило Сяо и Паймон скамейкой, были составлены миски из-под еды. На земле остались рисунки, которые Итэр бездумно выводил подобранной в траве палочкой. Сяо сожалел, что ему приходится уходить. Он никогда не мог подумать, что однажды встретит брата Люмин, и тем более даже не представлял, что они могут стать друзьями. Конечно, они почти не знали друг друга, но чутье подсказывало Сяо, что Итэр хороший человек. А чутье Якс всегда работало безотказно. — Куда ты отправишься? — спросил он. — Не знаю, — отозвался Итэр. — Идти в города рискованно. Можно было бы спрятаться у аранар, но я не хочу навлекать на них опасность. Наверное, затаюсь до поры до времени в Лесу Мотийимы, к северо-востоку от города. Если наши миры хоть в чем-то похожи, там должно быть меньше всего пустынников, Фатуи и сил Бездны. Он усмехнулся. — Надеюсь, хотя бы плесенники не станут выдавать меня Принцу Бездны. — Береги себя, — приложив руку к сердцу, попросила Паймон. — Самое главное, чтобы ты остался в живых. А с гнозисом мы что-нибудь придумаем. — Вы тоже себя берегите, — с благодарностью кивнул Итэр. Прощаться в таких обстоятельствах было невыносимо. Сяо особенно не нравилась мысль бросать Итэра в одиночестве, но лучше уж так, чем служить живым маяком для Принца Бездны. Сяо протянул руку. Итэр удивился, но все же с удовольствием ее пожал. — Ты поразительный человек, — сказал он искренне. — Совсем не похож на того Сяо, которого я знаю по своему миру. Ты прошел долгий путь… Люмин в наших вероятностях разные, но я думаю, она гордилась бы тобой. Тронутый его словами, Сяо чуть приподнял уголок губ. Поскольку он не умел дарить людям надежду на лучшее будущее, Сяо оставалось только разомкнуть рукопожатие и, развернувшись, в одиночестве зашагать в сторону Аару. Махнув Итэру, Паймон поспешила следом. К счастью, она была погружена в собственные мысли, а потому непривычно хранила молчание. Сяо воспользовался этим, чтобы обдумать ситуацию. Несомненно, в Ванарану его отправила Малая властительница Кусанали, которая незадолго до отравления Люмин Кровью Текутли общалась с ней — и, вероятно, поделилась какой-то важной информацией. Хотела ли Кусанали, чтобы он встретился с Паймон? Нашел Дайнслейфа? Узнал про Марану и про то, что она пришла из Воображаемого пространства? Все вместе? Что делать с полученными знаниями? Как воспользоваться ими, чтобы найти «луну», освободить Кусанали из плена Мудрецов? Одни вопросы — и нет даже намека на ответы. Сяо порядком устал от неизвестности, но теперь опускать руки было уже нельзя. Он оставил за плечами долгий путь. Раньше он всего лишь пытался вернуть Люмин. Окруженный маленькими трагедиями встреченных им людей и большими катастрофами, порожденными союзом Фатуи и Бездной, Сяо почти не обращал на них внимание, лихорадочно отыскивая в этом потоке информации любую зацепку, которая могла бы привести его к Люмин. Но теперь… Он и сам не заметил, когда все изменилось. Когда ему стало не все равно, что Кли плачет по ночам, повторяя имя Альбедо? Когда он начал задумываться о чувствах Тевкра, которому пришлось пройти через ад, столкнувшись в бою с собственным братом? Почему для него было так важно вытащить Сайно из бездны отчаяния, в которой он погряз после смерти Лизы? Отомстить за Лизу, освободить Мондштадт, пробудить Дайнслейфа? Маленькие трагедии, большие катастрофы — они все стали для него важными элементами этой непростой истории, такими же значимыми, как и поиски Люмин. Нет. Он не опустит руки. Раньше он думал, что ему достаточно будет пробудить Люмин. Но сейчас он понимал: он на этом не остановится. Вне зависимости от того, захочет ли она продолжить бой или, наоборот, выйти из него после стольких лет испытаний, Сяо примет любое ее решение. Но это не значит, что он сам перестанет сражаться. Не потому, что должен. Не потому, что связан контрактом. Он сам этого хочет — потому что хочет защитить людей, которые ему дороги. Они с Паймон уже были на полпути к Аару, когда Сяо услышал позади голос: — Так-так. Ты, похоже, нашел несносную болтушку? Раздался выстрел. Инстинкты сработали безукоризненно, и Сяо ушел в сторону за секунду до того, как в спину вонзилась ледяная пуля. Стремительно развернувшись, он столкнулся лицом к лицу с Аяксом, который уже готовился к новому выстрелу. Впрочем, голос принадлежал не Аяксу. Он звучал точь-в-точь как голос Итэра, но отличался неуловимыми интонациями. Принц Бездны. — Кого это ты назвал несносной болтушкой, ты, башка набекрень? — возмутилась Паймон. Принц Бездны стоял за Аяксом, небрежно скрестив руки на груди, и за его спиной виднелись силуэты остальных исчезнувших. Теперь Сяо знал каждого из них: Барбара, Рэйзор, Август, Альбедо. Он видел их только такими, отравленными Кровью Текутли, но слышал о них столько историй, что они уже казались давними знакомыми. И, конечно, Кэйа. Старый знакомый из Инадзумы, личность которого была теперь полностью подавлена Кровью Текутли. Не хватало только одного человека. — Что, боишься, что я смогу ее вернуть? — усмехнулся Сяо. — Ты не сможешь прятать ее от меня вечно. Принц Бездны покачал головой. — Ты действительно полагаешь, что одна ваша встреча способна что-то изменить? В таком случае ты сильно себя переоцениваешь. — Он хмыкнул. — Я понимаю, какую боль ты испытываешь, когда видишь ее в таком состоянии. Поэтому делаю тебе одолжение. — Я должен тебя поблагодарить? — холодно осведомился Сяо. Его глаза скользнули к Аяксу. Лицо Аякса казалось бесстрастной маской. Сяо еще в Мондштадте ужаснулся переменам, произошедшим с человеком, которого он когда-то мог назвать своим другом. Теперь ему выпал шанс рассмотреть Аякса поближе. Красный огонек механического глаза угрожающе мерцал, а вот настоящий, синий, наоборот казался бездушным. Почти мертвым. Но только «почти». Однажды Аякс уже проходил через подобное. Он был захвачен демонической силой, но все же сумел выбраться из ее плена, и Сяо не сомневался: как бы сильно Бездна ни пыталась подавить настоящую личность Аякса, он все еще где-то там. Прячется за этим синим глазом и ждет подходящего момента, чтобы вернуть контроль над своим телом. Нужно лишь немного помочь ему. Нужно найти способ ослабить воздействие Крови Текутли. Со всем остальным Аякс справится сам. Это была совершенно беспричинная уверенность, но она придала Сяо сил. Подняв клинок, он обежал взглядом поле боя. Сбежать не получится: даже если воспользоваться телепортацией, Альбедо не составит труда снова отследить его с помощью Архива Бодхи. Остается только сражаться, и это… Это будет самое безумное сражение в его жизни. Сражение, в котором вместо того, чтобы стремиться убить, он будет всеми силами пытаться сохранить своим противникам жизнь. — Я знаю, что гнозис у моей копии из другого мира, — спокойно сказал Принц Бездны. — Давай не будем осложнять ситуацию. Ты, очевидно, в меньшинстве. Скажи, где искать Итэра. Будь на месте Сяо Венти, он сказал бы что-нибудь вроде «Хе-хе». Будь на месте Сяо Аято, он улыбнулся бы и склонил голову набок со словами «Не имею ни малейшего понятия». Будь на месте Сяо Кевин, он выдал бы язвительное «Поищи у себя в заднице». Сяо не был ни одним из них, а потому поступил по-своему — так, как поступал всегда, когда должен был истреблять зло. Маска Яксы притянулась к лицу так быстро и радостно, словно уже изнывала в нетерпении перед боем. Вместе со всплеском силы левую половину тела пронзила привычная боль. Раньше Сяо не понимал ее причин. Теперь он наконец вспомнил: шесть лет назад, когда он принял свой истинный облик, Синьора мощным ударом хлыста рассекла его крыло. Эта рана стала причиной, по которой он погрузился в Сон Адепта, и теперь с каждым применением силы Яксы давала о себе знать. Тогда, шесть лет назад в Инадзуме, Сяо был готов отдать все, включая собственную жизнь. Он думал, что надежды на возвращение Люмин нет, и не хотел жить дальше в мире, откуда она исчезла. Вот почему он принял истинный облик. Он шел в свой последний бой. Теперь он понимал, что надежды на возвращение Люмин может и не быть. Но нерушимая связь, которая тянулась через года и сплетала их души незримыми красными нитями, не могла исчезнуть со смертью или забвением одного из них. Свет, подаренный Люмин, распускался в сердце глазурными лилиями и приносил лишь одну мысль. Он. Хочет. Жить. Этот бой не будет последним. Он станет новым началом. — Начнем истребление всего зла, — сказал Сяо. Его тело окутал яркий золотой свет. Аякс попытался выстрелить, но пуля отскочила, оцарапав ствол дерева. Барбара и Рэйзор выступили вперед, намереваясь атаковать. Принц Бездны сделал им знак подождать. Во все стороны от Сяо прокатилась волна энергии. Она склонила к земле траву и отбросила прочь Паймон — та, перекувыркнувшись в воздухе, смогла удержаться, зацепившись за дерево. Глаза сверкнули золотом. Их зрачки сузились, будто став змеиными. Руки покрылись золотыми перьями. Когда Сяо расставил их в стороны, на них сверкнули острые когти. В волосах проглянули длинные рога — конец одного из них был обломан в битве шестилетней давности. Наконец за спиной Сяо распахнулись золотые крылья. Вернее, одно крыло. Второе, поврежденное, бессильно свисало вдоль спины, причиняя боль, но эта боль лишь придавала Сяо гнева и сил. — Сяо… — с помесью ужаса и потрясения прошептала Паймон. Принц Бездны ничем не выдал своего удивления. — Сразись со мной, — призвал Сяо. Его голос звучал резче обычного, словно одновременно с Сяо говорил пробудившийся внутри демонический зверь. — Если хочешь получить ответ, тебе придется добиться его силой. Принц Бездны устало вздохнул. — И почему всегда все заканчивается именно этим… Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Вместо того, чтобы призвать оружие и броситься в бой, он сделал знак остальным исчезнувшим. Прятаться за спинами тех, кому Сяо не мог навредить… Тактика, достойная Принца Бездны. Разом несколько красных вспышек устремилось к Сяо, но он ожидал этого и вместо того, чтобы пытаться парировать, скрылся в черно-зеленом всполохе. Золотой луч разорвал пространство. Сяо появился рядом с Принцем Бездны, и острие его клинка, окутанного золотым светом, устремилось к противнику. Принц Бездны не шелохнулся. Когда Сяо осознал подвох, было уже слишком поздно. Об лезвие ударился чей-то меч. В столпе красного огня перед Сяо возник высокий юноша. Август. Сяо приметил в его ухе серебряную сережку в виде кинжала на цепочке, почувствовал исходившую от нее энергию. Скорее всего, это была Клятва Ветра, но со слов Эмбер Сяо знал, что прежде она напоминала крыло. Неужели в руках другого владельца Небесный ключ изменил свою форму? — Уйди с дороги, — процедил Сяо. Август не шелохнулся. Тогда Сяо отступил и вновь исчез в черно-зеленой вспышке, надеясь атаковать Принца Бездны с незащищенной стороны, но Август опять оказался перед ним. Как такое возможно? Он словно бы знал каждое движение Сяо наперед. Как если бы обладал способностью делать шаг назад во времени и потому заранее знать, к какой именно атаке прибегнет Сяо. Могла ли это быть сила Клятвы Ветра? У Сяо не было времени об этом думать. Если его действия предсказуемы, он должен превратить это сражение в хаос. Он вскинул руку к небу, и в ней собрался мерцающий золотой шар. Сяо бросился в сторону, кинулся золотистым шаром в Августа, взвился в воздух. В поврежденном крыле билась боль, но Сяо упрямо поднимал себя вверх силой Анемо, чтобы после опрокинуться на противников карающим клинком. В землю одно за другим вонзались призрачные копья. Воздух дрожал, перенасыщенный энергией Яксы, а маска на лице вибрировала, впивалась в кожу, заставляя выплескивать силы с еще большей яростью. Сяо перестал быть Яксой. Он стал чистой стихией, ураганом, который танцевал посреди джунглей Сумеру, валил деревья, укладывая их друг на друга колодцами, и с рыком, в котором боль мешалась с гневом, пытался добраться до Принца Бездны. Этот человек… Первопричина всего. Он избегал сражения. Он до сих пор даже не обнажил клинок. Он стоял посреди побоища, позволяя другим биться за него, и Сяо ненавидел его за это. За то, что он сделал с исчезнувшими. С Люмин. За то, что он дважды превращал Мондштадт в пепелище, за то, что из-за него столько людей были вынуждены покинуть свой дом, за то, что по его милости в Ли Юэ теперь свирепствовала болезнь из Разлома. Принц Бездны был краеугольным камнем бедствия, захлестнувшего весь мир, но Сяо не мог до него добраться. Даже несмотря на силу, которой он обладал в своем истинном облике, он не мог в одиночку одолеть шестерых исчезнувших, которым так отчаянно старался не навредить. Этот бой… был неравным с самого начала. Принц Бездны знал это, а потому терпеливо ждал развязки. Сяо тяжело рухнул на землю, но быстро поднялся, опираясь на клинок, и попытался перевести дыхание. Холм, прежде поросший лесом, был выложен поваленными деревьями и утыкан фантомными копьями. Тем не менее, даже это не остановило исчезнувших, которые владели теперь силой Небесных ключей. Совместная энергетика божественных артефактов ошарашивала, и даже Сяо, с его невероятно возросшей в истинном облике устойчивостью, не мог легко ей сопротивляться. — Ты ведь знаешь, чем все закончится, — спокойно сказал Принц Бездны. — Я не хочу убивать тебя, Сяо. Моя сестра не простит мне этого. — Думаешь, она простит тебя за то, что ты сделал ее своей безвольной марионеткой? Сяо сделал шаг вперед. На боку зияла рана, оставленная Волей Грома. Она была неглубокой, но болезненно отзывалась при каждом движении, и это было странно. В истинном облике Сяо не должен был чувствовать боли от обычных ран. Небесные ключи… Они были созданы, чтобы сражаться с худшими проявлениями Мараны. Ничего удивительного, что они могли сломить Адепта — даже на пике его могущества. Несмотря на боль, Сяо поднял клинок. — Ты растоптал веру сестры. Она любила тебя. Она доверила тебе свое сердце, а ты… Ты воспользовался им по собственному усмотрению. Сяо приблизился к Принцу Бездны. Аякс вскинул Милосердие Екатерины, ладонь Рэйзора легла на рукоять Воли Грома, но Принц Бездны сделал им знак не вмешиваться. Его глаза неотрывно наблюдали за Сяо. Сяо пытался прочитать их выражение, но оно оставалось непостижимым — как и мотивы человека, который оказался способен зайти так далеко в своих желаниях. — Я верну ее, — процедил он. — И когда она вернется… Подумай, какими глазами она на тебя посмотрит. Что она тебе скажет. Принц Бездны ничего на это не ответил. Вместо этого он сказал: — Ты хочешь убить меня. Но ты задумывался, какими глазами Люмин посмотрит на тебя, если ты это сделаешь? Что она скажет тебе? Сможете ли вы и дальше быть вместе, если ты убьешь ее брата? Сяо заколебался всего на миг. Тонкие серебряные нити обвили его запястья, лишая возможности применять свои силы. Принц Бездны вытянул ладонь, и над ней воспарил черный камень с острыми гранями — Камень Связывания. Нити одна за другой оплетали Сяо, склоняли его к земле, впивались в кожу до тех пор, пока в конце концов Сяо не выронил клинок и не рухнул на колени. — Ты… — рыкнул он. Чем ярче сияли нити, созданные Камнем Связывания, тем слабее чувствовал себя Сяо. В конце концов маска на лице исчезла. Глаза вернулись к обычному состоянию. Крылья пропали в россыпи золотых искр. Вместе с тем усилилась и боль, которая билась в ране, оставленной Волей Грома. — Шесть Небесных ключей… — По губам Сяо скользнула вымученная усмешка. — И тебе все равно понадобилось не меньше пятнадцати минут, чтобы поставить меня на колени. — Я дал тебе время выпустить пар. — Как любезно с твоей стороны. Их взгляды столкнулись в молчаливом противостоянии. Медленно нагнувшись, Принц Бездны подобрал оброненный Сяо клинок. — Чего ты пытался добиться этим сражением? Ты ведь с самого начала должен был понимать его бессмысленность. Сяо усмехнулся. Принц Бездны полагал, что Сяо интересовала только победа, но он ошибался. Победа с самого начала не была его целью. Сяо объективно оценивал свои шансы — если даже таким людям, как Люмин или Кевин, не хватало сил противостоять Небесным ключам и Крови Текутли, он мог лишь рассчитывать продержаться в бою какое-то время. А еще послать сигнал. Сяо надеялся, что ураган, который ему удалось благодаря истинному облику поднять над джунглями Сумеру, не укрылся от внимания Итэра. Он умный парень. Догадается, что произошло. Принц Бездны протяжно вздохнул. В этом вздохе не было ни прежней заносчивости, ни наигранности. Он в самом деле звучал устало, и Сяо, подняв на него взгляд, заметил, как по лицу Принца Бездны блуждают тени. О чем он думает? Делая очередной выбор, чем руководствуется? Сяо хотелось бы его понимать. Понимание мотивов врага — ключ к победе над ним. — Не вмешивайся, — сказал Принц Бездны. — Просто не вмешивайся и позволь мне закончить начатое. Я обещаю построить мир, в котором вы с Люмин оба найдете свое счастье. — Как она может быть счастлива, зная, кто заставил ее пройти через ад? — Она прошла через ад, потому что лишилась тебя, — ответил Принц Бездны. — Боль потери способна стать как слабостью, так и силой. Утрата сломила Люмин, но я не виню ее в этом. Из нас двоих она всегда была полна доброты. Именно это делало ее более уязвимой. Сяо смог только качнуть головой. Ему нечего было ответить Принцу Бездны. Доброта Люмин была ее уязвимостью, но она же служила ее силой. Именно доброта позволила Люмин обрести столько друзей по всему миру, именно доброта смогла найти путь к неприступному сердцу Сяо, именно доброта натолкнула ее на мысль оставить для Сяо и путь, и надежду. Вряд ли такой человек, как Принц Бездны, мог это понять. — Скоро все закончится, — пообещал Принц Бездны. — Вы снова будете вместе, и все получат то, что хотят. — Вот только для этого ты предашь мир огню. Принц Бездны провел ладонью над лезвием клинка Сяо, и тот разлетелся на осколки. Принц Бездны бросил обломок оружия в траву. — Знаешь, как говорили древние наойи? «Мы сгораем дотла, чтобы из пепла, подобно фениксу, возродился новый мир». — Он усмехнулся. — Порой только через конец можно обрести новое начало. Рука Сяо сжалась в кулак, но он не мог ничего поделать: нити Камня Связывания лишали последних крупиц сил. Из раны на траву капала кровь. Боль изматывала, растягивала перед глазами мутную пелену, но Сяо заставлял себя оставаться в сознании и внимательно вслушиваться в каждое слово Принца Бездны. Принц Бездны отступил на шаг и кивнул Альбедо. Тот приблизился. Над его вытянутой ладонью вспыхнул золотистый куб — еще один Небесный ключ, Архив Бодхи. — Он ничего не скажет, — сказал Принц Бездны бесстрастно. — Так что… Просто сделай, что должен, и покончим с этим. Альбедо опустился напротив Сяо на одно колено. Его красные глаза были полны неподдельного интереса: наверняка прямо сейчас он обдумывал, каким образом человек перед ним сумел так долго продержаться против силы шести Небесных ключей. Сяо не мог поверить, что Альбедо перед ним некогда был тем человеком, о котором рассказывала Паймон. — Ты не хотел выбирать путь, по которому прошел Рубедо, потому что не хотел сдаваться, — прошептал он. — Тогда… Почему ты в конце концов сдался? Альбедо не поддался на провокацию, хотя Сяо подметил, что при упоминании Рубедо он обмер — на долю секунды, и все же это была эмоциональная реакция, которую зараженные Кровью Текутли почти не демонстрировали. Хорошо. Они все еще где-то там. Значит, рано или поздно он вытащит их обратно к свету. Альбедо протянул руку. Золотой куб коснулся груди Сяо. Разум пронзило болезненной иглой, и Сяо рефлекторно зажмурился. Когда же он сумел, переборов боль, вновь открыть глаза, перед ними простиралась бесконечная звездная пустота. Невозможное пространство было расчерчено серебристыми нитями, и Сяо видел, как по ним пробегают вереницы мерцающих символов — потоки информации. Он оказался внутри Архива Бодхи. Мир здесь отличался от реальности. Сяо чувствовал боль в ране, оставленной Волей Грома, но не мог ее увидеть. Не было и нитей Камня Связывания. По всей видимости, в Архиве оказался не сам Сяо, а проекция его разума. И теперь Альбедо намеревался воспользоваться им по своему усмотрению. Сяо поднялся. Не успел он толком осмотреться, как его скрутил новый приступ боли: невидимая игла вонзалась все глубже, бесцеремонно вторгалась в сознание, вытягивая одно воспоминание за другим. Сяо приложил ладонь ко лбу. Он видел мистический лес, окутанный синим туманом. Аранар, собравшихся в доме у водопада. Дайнслейфа, который лежал под серебряным куполом среди моря цветов. Паймон. Видел момент их встречи, их одинокий путь через джунгли Сумеру, костер с поваленным рядом бревном. Альбедо выхватывал эти фрагменты из памяти Сяо, мельком просматривал один за другим, а когда убеждался, что в них нет ничего полезного, вышвыривал прочь. В голове царила неразбериха. В ушах стоял несмолкаемый звон — это разлетались в разные стороны отброшенные Альбедо воспоминания. Сяо пытался вытолкнуть его прочь из своего сознания, но чем сильнее он сопротивлялся, тем более безжалостно действовал Альбедо. И наконец… — Куда ты отправишься? Черт! Сяо замотал головой, отчего перед глазами запрыгали искры, но это не помогло вышвырнуть Альбедо вон. — …Наверное, затаюсь до поры до времени в Лесу Мотийимы… Натиск ослаб. Измотанный мысленным поединком, Сяо упал в звездную пустоту — и тотчас обнаружил себя лежащим в траве. Он проиграл. Он поступил верно, когда решил предоставить Итэра самому себе, но допустил серьезную ошибку. Если бы он знал, на что способен Архив Бодхи, он никогда бы не стал задавать Итэру тот злополучный вопрос. — Хорошая работа, — обратился Принц Бездны к Альбедо. Обмотанные нитями Камня Связывания, покрытые красными прожилками, руки не слушались, но Сяо все равно потянулся вперед, пытаясь ухватить обломок клинка. Если он сможет ранить Принца Бездны, как сделал шесть лет назад Дайнслейф, это задержит врага. Хотя бы на время… Пускай даже на пару лишних часов… Может, за это время Паймон успеет… — Чайльд, — бесстрастно сказал Принц Бездны. Сяо услышал, как Аякс взвел курок револьвера. Серебристые нити Камня Связывания превращали его в превосходную мишень, но Аякс медлил. Револьвер был заряжен, но Аякс не стрелял. — Чайльд! — громче повторил Принц Бездны. Его голос прорезал тишину кинжалом, и даже Сяо стало не по себе от прозвучавших в нем нот. Барбара содрогнулась. Рука Альбедо, над которой парил Архив Бодхи, дернулась. А Аякс… Тихо вздохнув, Аякс спустил курок. Пуля царапнула Сяо над коленом. Он дернулся. Сквозь стиснутые зубы прорвался стон, и Сяо закусил губу, пытаясь его подавить. Рана была несерьезной, но как и рассказывал Кевин, одной только энергии Небесного ключа было достаточно, чтобы разрушительно воздействовать на тело. И все же… Пересиливая боль, Сяо смог повернуть голову и взглянуть на Аякса. Аякс прикладывал все усилия, чтобы не смотреть в его сторону, но Сяо видел, как дрожит его рука, сжимавшая Милосердие Екатерины. Красный механический глаз по-прежнему источал жуткое мерцание, а вот в настоящем вдруг вспыхнули искры, и даже угрожающая энергетика Принца Бездны не могла их погасить. — Ты не промахиваешься, — сказал Принц Бездны. — Я не промахиваюсь, — согласился Аякс. Воздух между ними стал таким тяжелым, что стало невозможно дышать. — Аякс… — тихо сказал Сяо. Шесть лет. Кровь Текутли, многочисленные испытания и эксперименты, половина тела заменена механическими частями… И все же Аякс до сих пор боролся. Сяо не знал, почему он воспротивился приказу именно сейчас, но видел, как растет в Аяксе сила, которую долгие годы подавляла Кровь Текутли. Барбара медленно подняла руку. Ее тело словно не могло сладить само с собой: одна его половина действовала нерешительно, вторая, напротив, двигалась резко, с невероятным напором. Над ладонью Барбары возникла металлическая сфера. Шепот Порчи. — Почему ты не можешь просто слушаться приказов? — спросила она тоном, в котором гнев мешался с отчаянием. Сфера над ее рукой закрутилась. Глаза Барбары вспыхнули, и Аякс рухнул на колени. По механической части его тела побежали искры. Они парализовывали металлический протез и в то же время причиняли немыслимую боль настоящему телу Аякса. Глаза Сяо невольно расширились. Он понимал, что исчезнувшие во всем беспрекословно подчиняются Принцу Бездны, и все же увиденное его потрясло. — Довольно, — сказал Принц Бездны. — Я разберусь с этим позже. Его рука рассекла воздух, и за спинами исчезнувших открылся портал в Бездну. Они зашли туда один за другим. Рэйзор втащил за собой Аякса. Барбара последовала за ними. Кэйа поколебался, но его подтолкнул в спину Август. Его рука легла на плечо Кэйи, но этот момент был таким неуловимым, что его можно было принять за случайное прикосновение. Альбедо, обернувшись на Сяо, обхватил подбородок пальцами и скрылся в портале в состоянии глубокой задумчивости. Принц Бездны помедлил. — Мы не обязаны быть врагами друг другу, — сказал он Сяо. — Мы оба хотим защитить Люмин. Сяо фыркнул. Сил почти уже не оставалось, и сознание медленно ускользало, истощенное энергией нескольких Небесных ключей, но он все же сумел поднять голову и ответить: — Ты не хочешь защищать ее. Ты думаешь только о себе. Уж не знаю, о своей ли ненависти, жадности или боли… Что бы тебя ни вело, оно точно не имеет к ней никакого отношения. Оно все о тебе. Только о тебе самом. Глаза Принца Бездны сверкнули. Сяо ждал с его стороны удара, но вместо этого Принц Бездны резко развернулся и скрылся в портале. Скатертью дорога. Портал закрылся, нити Камня Связывания исчезли, и Сяо наконец позволил себе закрыть глаза. Его трясло. Он знал, что должен оставаться в сознании, должен остановить кровь, но чувствовал себя опустошенным. — Сяо! Голос Паймон вывел его из небытия. Издав тихий стон, Сяо приоткрыл один глаз и увидел вылетевшую из-за дерева крошечную фигурку. — Прости, — всхлипнула, оказавшись рядом, Паймон. — Прости, Паймон ничем не могла помочь… — Мхм… Пытаясь прийти в чувство, Сяо часто заморгал. Оперся на руки. Их рассекали красные прожилки — к счастью, они уже исчезали. — Ты молодец, что спряталась. Они бы только… навредили тебе… Руки задрожали, и Сяо, не выдержав груза собственного тела, рухнул в траву. Черт. Он должен встать. Это еще не конец. Это не может быть конец. Пускай его ранят хоть всеми Небесными ключами разом, он не умрет, пока не доберется до Люмин. Пока не вернет обратно исчезнувших. Он хочет жить. Он будет жить. Ради них… Ради самого себя. Эта мысль придала сил. Оперевшись на ствол дерева, Сяо все-таки сумел выпрямиться и, зажав рану на боку, зашагал в ту сторону, где, по его мнению, находилась дорога. Встревоженная Паймон некоторое время крутилась рядом, а затем улетела вперед — искать помощи. Ее голос колокольчиком звенел где-то за деревьями, уцелевшими во время битвы, но Сяо не мог разобрать ни слова. Он упрямо переставлял ноги. Он не видел тропы, но все равно делал шаг за шагом. Шаг за шагом. Шаг… за… шагом… — Сяо! Паймон. Сквозь мутную завесу Сяо устремился навстречу ее голосу и вдруг ощутил, как его подхватили чьи-то мягкие, заботливые руки. — Все хорошо, — сказал женский голос, такой нежный, что мог бы принадлежать певице или актрисе. — Все хорошо, мы вам поможем. — Не за бесплатно, конечно! — подхватил второй голос, бойкий и энергичный. Его обладательница была совсем юной, но очень предприимчивой девчонкой. — Но о море, пожалуй, поговорим потом. Сяо не знал, кто его спас, но чутье подсказывало: эти люди не желают ему зла. Он хотел поблагодарить их, но с губ сорвался только неразборчивый хрип. — Не нужно, — шепнула обладательница первого голоса. — Пожалуйста, вы ранены. Вам стоит отдохнуть. «Вам стоит отдохнуть»… — Я должен… Сяо так вымотался, что даже не мог вспомнить, как именно собирался закончить фразу. Неизвестная девушка мягко, но настойчиво повела его вперед, и Сяо, целиком доверившись ей, позволил себе наконец закрыть глаза.* * *
Перед тем, как передать гнозис Итэру, Аято сказал: — У меня будет к тебе одна просьба. Итэр с усмешкой сложил руки на груди. — Еще одна, помимо просьбы забрать гнозис себе? Прикрыв глаза, Аято улыбнулся краем губ и кивнул. Пользуясь случаем, Итэр внимательно его изучил. Эти многочисленные шрамы по всему телу, костыль, незрячий глаз… Камисато Аято в этой вероятности разительно отличался от того, которого Итэр встречал в своем мире. Возможно, все дело было в их предыстории. Там, откуда пришел Итэр, Аято был куда более пассивным и по возможности избегал принятия важных решений — зато жил счастливо со своей семьей. В этой же вероятности у Аято больше не было родителей — зато он отличался умом, хитростью и предприимчивостью. А еще, конечно, поступками. — Хорошо, — сказал наконец Итэр. — Я слушаю. Аято взглянул на гнозис, который покоился на его ладони. — Сейчас гнозис — это последний шаг на пути Принца Бездны к цели. Он не остановится ни перед чем, чтобы им завладеть. Ни перед чем. — Аято поднял глаза на Итэра. — Если он сочтет нужным, он пойдет даже на убийство. Итэр невольно коснулся плеча, где под одеждой скрывался шрам от раны, оставленной Принцем Бездны в Энканомии. — Рано или поздно он поймет, кто скрывает гнозис — догадается сам или выяснит правду более… агрессивными методами. Тогда он перевернет с ног на голову весь мир, чтобы добраться до тебя и завладеть тем, что он так жаждет. — Я не позволю ему это сделать, — заверил Итэр. — Даже ценой собственной жизни. Аято со вздохом навалился на костыль. — Это именно то, о чем я хотел тебя попросить. Он протянул руку с гнозисом, но перед тем, как вложить его в ладонь Итэра, сказал: — Не надо. Когда Принц Бездны придет за гнозисом… Не надо отдавать собственную жизнь. Это будет крайне неразумно. — Но… — Подумай вот о чем. Твоя жертва не помешает Принцу Бездны или его приспешникам забрать гнозис. Я знаю, ты готов на многое, чтобы защитить Тейват, но так ты лишь понапрасну отдашь свою жизнь. Итэр не нашелся с ответом. В словах Аято было разумное зерно. — Что же ты в таком случае предлагаешь? Если я окажусь в тупике, мне следует просто… сдаться? — Не сдаться, — качнул головой Аято. — Сделать выбор в пользу себя. Я понимаю, что это противоречит твоим принципам, но… Ты такой же уникальный человек, как и твоя сестра. Ты обладаешь возможностями, которые и не снились обладателям Глаз Бога, и применить их в бою с противником будет гораздо разумнее, чем бездарно потратить свою жизнь в попытке остановить неизбежное. Он отдал гнозис Итэру. На миг его пальцы дрогнули. Поначалу Итэр принимал его колебания за сомнения: не сохранит ли Аято гнозис лучше незнакомца из другого мира? Теперь Итэр понял. Аято боялся не за гнозис — он боялся за человека, на которого переложил столь трудную и рискованную ношу. — Лучше сохрани для нас не гнозис… — Аято убрал руку. Решение было принято. — А надежду. Над джунглями ни с того ни с сего поднялся ветер. Обернувшись, Итэр увидел, как далеко на юго-западе на холме танцует воронка урагана. Сяо?.. Ругнувшись сквозь сжатые зубы, Итэр развернулся и бросился бежать. Если бы не гнозис, он воспользовался бы Воображаемым Древом и совершил прыжок на другой конец мира. В какое-нибудь самое непредсказуемое, самое отдаленное от Принца Бездны место. Вряд ли такое нашлось бы во всем Тейвате, но Итэр попытал бы удачу с каждым миром на ветвях Воображаемого Древа. Увы, гнозис накладывал свои ограничения. Итэр все еще мог сбежать, но в таком случае гнозис остался бы в Тейвате — прямиком в руках Принца Бездны. В памяти сами собой всплыли слова Аято. Когда Принц Бездны придет за гнозисом… Не надо отдавать собственную жизнь. Да, но что, если Итэр мог обменять свою жизнь на тысячу других? Что, если достаточно принести лишь одну жертву, чтобы уберечь целый мир? Терзаемый мыслями об этом, Итэр добрался до реки, за которой начиналась дорога в Лес Мотийимы. В окрестностях хватало лагерей Фатуи, и Итэр, стараясь держаться ближе к деревьям, бесшумно пробирался вдоль основной тропы. Память услужливо подбрасывала фрагменты прошлого. Итэр вспоминал путешествие в своей версии Тейвата. Вспоминал он и то, чем оно закончилось. Глобальное опустошение. Смерть Дайнслейфа. Гибель врагов и друзей. Сражение с Орденом Бездны, в котором мир выжил лишь потому, что Люмин, отступившись от прежнего пути, решила пожертвовать собой и тем самым остановить массовые разрушения. В тот день Итэр выжил, но жизнь, которая пришла после этого… Он снова и снова пускался в приключения, без устали обходил целый мир в надежде хоть когда-нибудь примириться с прошлым. Он соглашался на любые поручения, он готов был бежать в погоне за недостижимым или бросаться в пекло с простым клинком, который мог сломаться от любого удара. Он был готов… на все. На все — лишь бы забыть тот страшный день, когда Люмин добровольно вычеркнула себя из этого мира, желая исправить былые ошибки. Но открывая глаза каждый день, он вспоминал его снова и снова. Лагеря Фатуи остались позади. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Итэр двинулся вперед по холму, и трава, насыщенная элементальной энергией джунглей, мерцала от каждого его шага. Над головой светились гигантские грибы. Лес Мотийимы всегда казался Итэру мистическим, даже волшебным местом, но сейчас он не замечал красоты вокруг. Он думал о том, что в конце пути так и не сумел помочь собственной сестре. А теперь раз за разом упускал шанс помочь ее копии. Помотав головой, Итэр попытался отбросить тяжелые мысли. Сейчас было неподходящее время погружаться в прошлое — следовало подумать о будущем. Если Принц Бездны заполучит гнозис, что он будет с ним сделать? Допустим, миры похожи, и в этой вероятности Итэр тоже пытается возродить Каэнри’ах. Но каким образом ему помогут Небесные ключи? Они служат могущественным оружием и вместе наверняка способны создать серьезную угрозу даже Небесному порядку, но… В чем именно заключается его план? Погрузившись в размышления, Итэр не сразу заметил, что Лес Мотийимы погрузился в густой фиолетовый туман. Его энергетика казалась знакомой, но не успел Итэр как следует об этом задуматься, как из-за деревьев показалась облаченная в белый наряд фигура. Итэр невольно остановился. — Люмин? Заметив его, она испуганно отпрянула и стремглав бросилась прочь по дороге. Позабыв обо всем, Итэр поспешил следом. — Подожди! Стой! Если в тебе осталось хоть немного сил сопротивляться Крови Текутли… Давай поговорим! Он поднырнул под бревно, аркой склонившееся над дорогой. Дорога петлей уводила вниз, и в конце концов Итэр оказался у кромки холодного озера, на берегу которого ждала Люмин. Итэр замедлил шаг и приблизился, стараясь держать с копией своей сестры дистанцию. Ему не хотелось ее спугнуть. И потом… Как бы ни было больно это признавать, в этом мире он тоже не мог назвать ее своей союзницей. Люмин уже шесть лет была отравлена Кровью Текутли, она попыталась убить его в Мондштадте, она не пожалела даже Сяо, которого когда-то любила. Итэр не мог ей доверять. — Люмин, — окликнул он. — Ты… Почему ты здесь? Она ответила не сразу. Присмотревшись, Итэр заметил, что ее бьет дрожь. Люмин пыталась скрыть ее, но получалось из рук вон плохо. — Итэр… — сказала она наконец. — Я… Закрыв лицо руками, Люмин вдруг упала в траву. Итэр остолбенел. Между пальцев Люмин пробегали крупные слезы. Она пыталась стереть их, но они подступали к глазам снова и снова. — Я не хочу… всего этого… — прошептала она. — Пожалуйста… Я знаю, знаю, как тебе важна твоя цель, но почему ты не можешь просто отпустить меня? Я не хочу быть частью твоей игры, не хочу… Внутри Итэра разгорелась боль. Он чувствовал, как она безжалостно царапает душу осколками стекла. Люмин приняла его за Принца Бездны — и теперь захлебывалась слезами от страха, от нежелания быть его пешкой, от того, сколько боли причинил ей родной человек. Итэр мог понять ее. Он знал это чувство не понаслышке, потому что несколько лет назад Люмин из его вероятности растоптала его сердце. Тем, что встала на сторону Ордена Бездны. Холодностью. Равнодушием. Молчанием. Она выбрала не доверять ему. Итэр знал, что мог бы ей помочь. Они смогли бы разобраться со всем… вместе. Как раньше. Как они делали это всегда. Но Люмин закрыла от него свое сердце, решила, что Итэр попросту не способен понять ее боль, и в конце концов предпочла справляться со всем сама. Она приняла свое решение… Но Итэр не мог ни смириться с ним, ни простить. Тот день стал для него клеймом, которое служило вечным напоминанием о совершенных ошибках и переломанных жизнях. Судорожно выдохнув, Итэр сделал несколько шагов к Люмин. Она отшатнулась, да так резко, что случайно повалилась в воду. Итэр метнулся вперед, ухватил ее за руку — ее запястье оказалось таким холодным, словно он прикоснулся к мертвецу. — Я держу тебя, — сказал он. — Все будет в порядке. Я тебя держу. Она неотрывно смотрела на него красными глазами, в которых страх мешался с недоверием. Итэр осторожно потянул ее на себя. Люмин попыталась воспротивиться. — Я не Принц Бездны, — мягко объяснил Итэр. — Я прибыл из другой вероятности. Мы ведь уже встречались с тобой, помнишь? В Мондштадте. Правда, тогда ты попыталась убить меня, но я не думаю, что ты сделала это со зла. Ты не контролируешь себя, Люмин. Она молча слушала, но по-прежнему отказывалась следовать за Итэром, и ему пришлось по колено зайти в воду. — Шесть лет назад тебе причинили очень много боли. Паймон все рассказала, и я… Мне жаль, что тебе довелось все это пережить. Люмин, которая прежде пыталась высвободиться из его хватки, замерла. Стараясь не делать резких движений, Итэр протянул вторую руку и ласково обхватил ее плечо. — Я наворотил немало дел в конце пути, — признался он. — И принял множество решений, о которых жалею до сих пор. Я знаю, ты лишь хотела защитить Альбедо. Даже если ты чувствуешь в этом свою вину… — Итэр приподнял брови, чувствуя, как к глазам подступили слезы. Голос прервался. — Не отталкивай меня. Просто позволь… помочь тебе. Люмин прижала к себе свободную руку. Ее губы приоткрылись, будто она пыталась что-то сказать, и Итэр с надеждой подался вперед. — … Она промолчала. Не сдержав горькой усмешки, Итэр опустил взгляд. На что он рассчитывал? Неужели думал, что сможет так легко вытащить ее из плена Крови Текутли? Или несколькими словами заткнуть дыру в собственном сердце? Он был так наивен… Он всегда был слишком наивен. И вдруг Итэр обмер. Он смотрел прямиком на поверхность воды, но отражения Люмин на ней не было. Все разом встало на свои места. Проклятый фиолетовый туман… Воля Грома! Подстегнутый этой мыслью, Итэр оттолкнул Люмин, и когда ее тело полностью погрузилось в воду, иллюзия растаяла. Итэр резко развернулся — как раз вовремя, чтобы парировать сильный и точный удар Рэйзора. От необычного лезвия Воли Грома побежали электрические разряды. Стоять в воде было самоубийством, и Итэр, грубо отпихнув Рэйзора, выскочил на берег. Как они узнали? Как они, черт возьми, узнали? Как можно переиграть людей, которые способны вычислить каждый твой шаг? Восстановив утраченное равновесие, Рэйзор бросился в погоню. Выбросив вперед руку, Итэр потоком Анемо столкнул его обратно в воду и кинулся к дороге. Путь ему преградил Август, сын Варки. Клинок в руке Итэра рассыпался золотыми искрами. Он взмахнул одной ладонью, призывая энергию Гидро, и сразу после этого запустил вспышкой Крио. Столкнувшись, две стихии тотчас среагировали друг с другом, и Август пошатнулся — его ноги оказались скованы льдом. Не дожидаясь, когда враг оправится от удара, Итэр побежал дальше. Не было никакого смысла сражаться с исчезнувшими. Боясь навредить им, Итэр не рисковал использовать свои силы на полную мощь. Драться нельзя. Даже если он поставит гнозис выше их жизней и каким-то образом перебьет их всех, он никогда не сможет простить себе этот выбор. Остается только одно — бежать. Бежать в смутной надежде, что впереди отыщется выход. Снова бежать… Как он делал все эти годы, прошедшие с момента смерти Люмин. Он несся по жизни, не разбирая дороги, и все ждал момента, когда сможет освободиться от своего бремени. Неожиданно со стороны деревьев к Итэру устремился широкий лазерный луч. Итэр успел отпрыгнуть, и луч с ожесточением вгрызся в землю, вырывая клочья травы и разбрасывая в разные стороны горсти камней. Руинный молотильщик! Какого черта он здесь делает? Итэр бросился в его сторону электрическим разрядом. Он не мог тратить время на сражение. Бах! Со спины прилетел еще один луч. Итэр попытался уйти с траектории удара, но тут из-под земли вынырнул руинный крушитель. Его атака сбила Итэра с ног. Луч молотильщика лишь чудом не отхватил руку — Итэру повезло отделаться ожогом, в котором тотчас вспыхнула боль. Стараясь игнорировать ее, Итэр сосредоточился. Череда электрических разрядов парализовала врагов. Итэр торопливо поднялся, помогая себе клинком, и снова пустился в бегство. Выше по холму за ним по пятам следовала Барбара. Над ее рукой крутилась механическая сфера, и чем быстрее она вращалась, тем чаще возникали со всех сторон руинные механизмы. Итэра вновь окружил фиолетовый туман. Рэйзор пытался воспользоваться иллюзиями Воли Грома, чтобы сбить противника с толку, но Итэр хорошо ориентировался в джунглях, где провел немало исследований с Тигнари из своей вероятности. Без труда отыскав нужный путь, он теперь карабкался вверх по холму, лихорадочно обдумывая, как быть дальше. И вдруг на дороге перед ним очутился Принц Бездны. Итэр споткнулся, но смог сохранить равновесие и бросился в сторону, надеясь обойти противника. Рядом из звездного портала появился Альбедо. Его клинок полоснул Итэра по плечу. В тот же миг запястья обхватили серебристые нити. Их хватка вынудила Итэра выпустить клинок. В раненом плече разгоралась боль. — Наверное, твоя сила света смогла бы поспорить с могуществом Небесного ключа, — заметил Принц Бездны. — Но по какой-то причине ты не используешь ее, хоть и утверждаешь, что прошел путь до конца… В чем дело, Итэр? Не в ладах с самим собой? Итэр мысленно выругался. Принц Бездны… был прав.Этот фрагмент можно читать под музыку: Daughtry — Break Into My Heart. Ставьте на повтор до конца главы
Он прошел свой путь до конца. Он обрел силы, отнятые Хранительницей Небесного порядка, и они здорово пригодились во время последней битвы за Тейват. Но с тех пор, как умерла Люмин, он больше не мог пользоваться своими способностями. Может, вся причина была в том, что с ее утратой свет в его душе померк. А без него нести свет во внешний мир было невозможно. Единственная способность, которая осталась у Итэра с тех пор — это прыжки по Воображаемому Древу. Способность бежать от своего прошлого как можно дальше, пускай даже в далекие миры или параллельные реальности. Итэр поднял взгляд на Принца Бездны. Тот приближался с обнаженным клинком, а его глаза были полны такой решимости, что Итэр не сомневался ни на миг: Принц Бездны его убьет. Он отказывался убивать многих. Все твердил, что не хочет напрасных жертв. Но Итэр никогда не был в его понимании «напрасной жертвой». Они были отражениями друг друга, и Принц Бездны видел в Итэре свою слабость. Итэр почувствовал это еще тогда, в пещере Энканомии, где хранилась Воля Грома. Такой ярости могло быть лишь одно объяснение: Принц Бездны полагал, что, устранив Итэра, он положит конец собственной нерешимости. Итэр дернулся, но нити Камня Связывания держали крепко. Ему не уйти. Итэр с судорожным выдохом прикрыл глаза. Он ведь обещал Аято, что защитит гнозис. Ту единственную вещь, которая уберегала мир от планов Бездны, в чем бы они ни заключались. Если он сдастся, это будет значить, что Тейват принес бесчисленное количество жертв впустую. Если бы он только мог все исправить… Принести в жертву лишь одного человека — самого себя. И чтобы все остались живы. И чтобы эта бесконечная борьба, это Пепельное Бедствие, которое закончилось шесть лет назад лишь на словах, но продолжало жить в сердцах участвовавших в нем людей, завершилась. И чтобы все были счастливы. Этот обмен ничего ему не стоил. Итэр потерял свой путь в тот день, когда лишился сестры, и давно уже не понимал, как двигаться дальше. Аято просил, чтобы Итэр сохранил надежду, но как ты можешь сохранить то, чего не видишь сам? Принц Бездны был уже совсем рядом, когда Итэр внезапно вспомнил разговор, который состоялся у них с Кевином в Энканомии. Это случилось вскоре после того, как они выбрались из пещеры, где хранилась Воля Грома. Кевин не стал закуривать, а когда Итэр попросил прощения за то, что не сумел его защитить, среагировал так резко, словно в жизни не слышал большей ерунды. «Я просто хочу хоть немного заслуживать ее жертвы», — сказал тогда Итэр. В глазах Кевина, обращенных к нему, теснился лед. «И поэтому ты так стремишься умереть?» В тот день… Итэр соврал. «Нет. Я стремлюсь защищать жизнь», — ответил он, хотя сам в это не верил. В глубине души он надеялся, что если подыщет для своего пути достойное окончание, если прекратит многолетнее бегство и действительно станет героем, то все-таки сумеет себя простить. За медлительность. За совершенные ошибки. За жертвы, которые пришлось принести другим людям, чтобы Итэр мог жить дальше. «Я готов заплатить за это любую цену». Не надо. Не надо так говорить. Не надо платить «любую цену». Рука Итэра, перетянутая серебристой нитью Камня Связывания, сжалась в кулак. Слова Кевина эхом отдавались в голове так громко, будто он стоял рядом и кричал их Итэру в ухо. Порой она может быть так высока, что… Никакой жизни после этого не нужно. Итэр полагал, что сумел скрыть от него правду. Но Кевин был гораздо проницательнее, чем казалось на первый взгляд. И хотя он не стал высказывать Итэру открытых упреков, в каждом его слове, в каждой интонации отчетливо читалось: «Не смей сдаваться». «Не надо платить любую цену». «Не надо искать смерти». «Если хочешь найти искупление или исцеление — живи». «Это лучшее, что ты можешь для нее сделать». Итэр открыл глаза. Решение, которое так долго от него ускользало, пришло мгновенно. Камень Связывания был Небесным ключом и обладал такой силой из-за связи с Гео гнозисом. Гнозис невозможно было вынести за пределы Тейвата. Это было справедливо и для того гнозиса, что покоился у Итэра в кармане. Он знал последствия своего решения. Это было то, что предсказывал Аято. Гнозис останется здесь. Принц Бездны заполучит его и приступит к реализации своего плана. Итэр провалит возложенную на него миссию, но… Он останется жив. Лучше сохрани для нас не гнозис, а надежду. С потерей гнозиса все не закончится. Есть еще Сяо, которого непременно нужно найти. Люмин, которую надо освободить из-под влияния Крови Текутли. Кевин, которого необходимо исцелить. Путь… все еще есть. Просто Итэру пришлось забрести в другой мир, чтобы наконец его увидеть. Рука Итэра дернулась. Нити Камня Связывания лишали последних сил и не позволяли использовать силу элементов, но могущество, которым некогда владел Итэр, было выше Небесных ключей. И пускай Итэр до сих пор не мог пробудить внутри себя свет, он мог сделать то, в чем стал настоящим профессионалом. Он мог сбежать. Пространство разорвала холодная розовая вспышка, и прямо под ногами Итэра распахнулся портал к Воображаемому Древу. Не успел никто из исчезнувших спохватиться, как Итэр исчез, а портал захлопнулся, не оставляя врагам ни малейшего шанса последовать за ним. В траву упали серебристые нити. Как только Итэр оказался в Воображаемом пространстве, их связь с Камнем Связывания оборвалась, поскольку само их существование зависело от гнозиса, не имевшего власти за пределами Тейвата. Принц Бездны отшвырнул прочь меч и устало стиснул переносицу. Он не должен был медлить. Он должен был оборвать жизнь врага быстро и решительно, но поколебался, словно тем самым положил бы конец остаткам собственной человечности. Итэр сбежал. Впрочем… Отняв руку от лица, Принц Бездны нагнулся и подобрал предмет, который остался лежать в траве посреди серебристых нитей Камня Связывания. — Хорошо, — сказал он сам себе. — Я наконец-то могу… Он не смог заставить себя договорить. Это было глупо, но ему казалось, что стоит озвучить свои планы вслух, и они обязательно обернутся неудачей. Он не мог этого допустить. Только не после стольких лет поиска и тщетных попыток. Крепко сжав в руке Электро гнозис, Принц Бездны развернулся. Исчезнувшие остались стоять, ожидая приказов, но по неясным причинам Принц Бездны чувствовал себя опустошенным, а потому не хотел ничего говорить. Они все равно последуют за ним. Они всегда за ним следуют. И вскоре они вместе наконец совершат то, для чего были предназначены с самого начала. Наотмашь ударив рукой по воздуху, Принц Бездны открыл портал и скрылся в нем, никого не дожидаясь. Путь длиной в пятьсот лет подходил к концу.