А девочка сидит на спине у кита. Над головою звезды, Звезды. Всегда когда-нибудь настаёт никогда. Бывает слишком поздно. Поздно. Полюса — На спине у кита
Последние приготовления были окончены. Люмин немногое успела узнать — еще меньше она успела оставить в записках и подсказках. Впрочем, правда никогда не была главной целью путешествия, которое она подготовила для Сяо. С поисками информации он справится и сам. Великий Якса обладал острым умом и тысячелетним опытом — разумеется, подобные задачи были ему по плечу. Нет. Она проложила этот путь по иной причине. И однажды он ее поймет. Это будет значить, что он готов. Это будет значить, что и у нее появится шанс. Люмин подняла руку, в которой сжимала маску Яксы. Та пришла в негодность еще в Инадзуме, когда одержимый демоном Чайльд изорвал ее в клочья. Благодаря помощи Чжун Ли и поддержке других Адептов Люмин смогла починить маску — и добавила пару деталей от себя. Она помнила, что в конце своего пути Сяо не так уж часто хотелось ее надевать. По возможности он этого избегал: маска не только причиняла ему боль, но и напоминала о том, какой чудовищный путь он оставил за плечами. Люмин было больно своими руками подталкивать Сяо к тому, чтобы снова пользоваться маской, но она знала — будущее готовит испытания, в которых Сяо будет не обойтись без сил Яксы. Эти испытания никак от нее не зависели. Неважно, какой план она придумает, неважно, в какие глубины Бездны затащит Альбедо, если он потеряет над собой контроль… Будущее шагало навстречу неотвратимо. И, как и предупреждала Алиса, даже сил Путешественницы не хватит, чтобы выиграть в грядущей войне. Люмин нужны были все. Все, кого она встретила во время своего путешествия по Тейвату, все эти храбрые ребята, в сердцах которых жило столько света и доброты, все эти люди, которые каждый день, даже когда сил уже не оставалось, помогали ей подняться и двигаться дальше. Ей нужен был каждый из них. Включая Сяо. Люмин спрятала маску в шкаф. Затем, постояв несколько мгновений, покачала головой в такт своим мыслям и опустилась на край кровати, где спал Сяо. — Наверное, это последний раз, — сказала она. Вздохнув, она подняла голову к потолку. К глазам подкатили слезы, но Люмин твердо решила держаться. — Я знаю, как это глупо. Я поставила все на крошечный шанс. Но я точно знаю, что если произойдут непоправимые вещи… — Она обратила лицо к Сяо и мягко провела кончиками пальцев по его прохладной щеке. — Ты будешь тем, кто вытащит меня на свет. Ты уже сделал это однажды. Она печально улыбнулась. — Я столько взваливаю на твои плечи, бросаю тебя в одиночку нести это бремя… Я надеюсь, ты сможешь довериться тем, кто будет рядом вместо меня, Сяо. Открой им свое сердце, как открыл мне, позволь им стать твоей силой. Тогда ты станешь по-настоящему непобедимым. Убрав с его лица прядь волос, Люмин наклонилась и нежно коснулась губами его губ. — Обещаю, мы встретимся снова. Сколько бы времени это ни заняло. Она задержала на нем прощальный взгляд, пытаясь запомнить его лицо именно таким — умиротворенным, лишенным тени пережитых страданий и боли по безвозвратно утраченному. Как бы ей хотелось обладать Небесным ключом, способным удержать мгновение, поймать его в рамку подобно фотографии, запечатлеть в вечности… Может быть, благодаря Клятве Ветра она сумела бы просматривать этот миг снова и снова. Но у нее не было Клятвы Ветра. У нее не было ни одного Небесного ключа, и битва за них только-только начиналась. За спиной Люмин открылся портал, из которого показался встревоженный Дайн. Его рука сжимала окровавленный клинок, и это значило только одно: Орден Бездны начал очередное наступление на Мондштадт. — Как обстановка? — не оборачиваясь, спросила Люмин. Ответ Дайна был предельно краток: — Альбедо. Люмин крепко зажмурилась. День, которого она так боялась, наконец наступил… День, когда она бросится с головой в неизвестность — только бы спасти друга, шансы на спасение которого почти равны нулю. Бросив последний взгляд на Сяо, Люмин поднялась и шагнула к порталу следом за Дайном. Но перед тем, как покинуть ритуальное бюро «Ваншэн», Дайн придержал Люмин за плечо. Она остановилась, бросила на него удивленный взгляд. В лице Дайна читалась непривычная мягкость, и это значило, что он собирается поднять непростую тему. — Вне зависимости от того, какое решение ты примешь, я буду с тобой до конца, — первым делом пообещал Дайн. — Но я хочу знать… Ты уверена? Люмин сразу поняла, что он имеет в виду. За последние недели постоянной совместной работы она хорошо успела узнать Дайна — хоть и недостаточно хорошо, чтобы понимать, какие тайны о прошлом он скрывает. — Я прекрасно знаю, что даже дыра в кармане Беннета покажется целой по сравнению с моим планом, — вздохнула она. — Но… Руки Люмин сжались в кулаки. — Я попробую все, что в моих силах, чтобы спасти Альбедо. — Убить его было бы проще, — честно сказал Дайн. — Боюсь, как бы в попытках спасти его ты не потеряла еще больше дорогих тебе людей. Я уже столько раз… видел это. Люмин подняла на него глаза. Дайн стоял, впившись взглядом во мрак Бездны, губы плотно сжаты, подбородок выдвинут вперед. По тому, какие тени блуждали по его лицу, Люмин догадалась, что он вспоминает о падении Каэнри’ах, но спрашивать не решилась. — В этот раз все будет иначе, — пообещала она. Дайн моргнул и перевел на нее взгляд. — Не надо обещать мне того, над чем не властна. Лучше пообещай, что приложишь все усилия и останешься в живых. «А над этим, думаешь, я властна?» — едва не рассмеялась Люмин. Впрочем, ей правда хотелось остаться в живых. Она еще должна была дождаться Сяо домой. — Хорошо, — с улыбкой кивнула она. — Обещаю. А ты? Дайн скрестил руки на груди. — А что я? — Пообещай, что останешься в живых, — попросила Люмин. Губы Дайна скривила усмешка, и он, хлопнув Люмин по плечу, скрылся в портале. Люмин вздохнула. Разумеется, Дайн не стал ничего обещать. Обернувшись, она взглянула на Сяо — теперь уже точно в самый последний раз. Как же хотелось, позабыв обо всем, просто лежать на кровати рядом с ним и, заключив его в объятия, ждать, когда он проснется… Но она не могла провести всю жизнь в ожидании. Люмин вошла в портал и очутилась неподалеку от городских ворот. Как и всегда, Дайн не мог перенести их в Мондштадт из-за созданных Небесным ключом ограничений, а Люмин еще в начале путешествия по Тейвату утратила первоначальные силы, которые позволяли ей пользоваться Воображаемым Древом. Кевин Каслана, ее новый друг, обещал, что однажды силы вернутся — в конце пути, когда Люмин завершит свое приключение в этом мире. Но до этого момента предстояло еще дожить. Призвав клинок, Люмин бросилась следом за Дайном через группу Магов Бездны, которые возглавляли наступление со стороны восточных ворот. Сражаясь плечом к плечу, они сумели пробиться за городские стены и сразу же увидели, как со стороны штаба Ордо Фавониус небо рассек столп красного пламени. Грянул взрыв. От его силы стены домов загудели. На верхних этажах выбило стекла. Люмин отвернулась, уворачиваясь от осколков. — Это… Альбедо? — только и смогла сказать она. Дайн сдвинул брови. Вдвоем они бросились к руинам штаба. По пути пришлось отбиваться от очередных прихвостней Бездны — мало того, что Орден притащил своих магов, на поле боя всюду мелькали хиличурлы, а вдалеке темнели силуэты Вестников и Чтецов. Дайн двигался стремительно. Влетая в ряды противников, он без устали орудовал клинком, а Люмин врывалась следом, разбрасываясь вспышками Анемо, Гео и Электро — всех тех стихий, которыми она успела овладеть в Тейвате. Неподалеку от руин штаба крутился Вестник Бездны. Люмин ругнулась и приготовилась сражаться, но Дайн первым выступил вперед: — Иди. Я здесь разберусь. Люмин не успела возразить: Дайн уже бросился на противника, и его меч столкнулся с кинжалами Вестника. Со стороны мельницы на поле боя торопился Пиро Чтец, и Люмин понимала, что Дайну грозят серьезные неприятности, но времени колебаться не было. Доверившись ему, она бросилась к руинам. Где же Альбедо? Люмин бежала через остатки штаба, высматривая среди опрокинутых балок и обломков стен знакомые очертания. На грудь давила невыносимая тяжесть. С каждым пройденным шагом Люмин все сильнее сомневалась в том, насколько правильный путь она избрала. Штаб служил убежищем для раненых, для людей, которые лишились дома, и если все они были здесь во время взрыва… Боюсь, как бы в попытках спасти его ты не потеряла еще больше дорогих тебе людей. «Простите! — хотелось закричать Люмин. — Простите, я не знала…» Не знала чего? Того, что ее сумасбродное решение может привести к жертвам? Того, что держать зараженного Кровью Текутли в Мондштадте — это самое глупое, самое безответственное решение, продиктованное лишь страхом вновь столкнуться с ужасом потери? Люмин все знала. Она просто выбрала закрыть на это глаза. Придавленная чувством вины, она замедлила шаг, но тут, к счастью, разглядела среди руин выживших. Ими оказались Кэйа и Август, второй капитан Ордо Фавониус и единственный сын магистра Варки. Все трое остановились там, где прежде находился кабинет магистра. — Альбедо съехал с катушек, — доложил Кэйа. На его губах играла улыбка, но Люмин понимала, что он пытается спрятать за ней беспокойство. — Похоже, он вздумал разрушить Мондштадт. Август сидел на обломке стены. Стиснув зубы, он перетянул рану на руке и откинул голову назад, пытаясь справиться с приступом боли. — Поверить не могу, что все это время он был на стороне Бездны. — Он… — начала было Люмин, но горло захлестнуло удавкой. Она попросту не знает, с чего начать. Какими глазами посмотрят Кэйа и Август, когда она расскажет, что все это время знала о заражении Альбедо Кровью Текутли и… ничего не сделала? — Где он? — совладав с собой, спросила Люмин. Кэйа протянул руку Августу, и тот поднялся, с трудом сохранив равновесие. — Мы столкнулись в бою, — объяснил Кэйа. — Вообще-то он мог без труда стереть нас в порошок, но вдруг закричал, как припадочный, и сбежал через остатки окна. Я собирался последовать за ним, но хотел немного… ха… перевести дух. Только сейчас Люмин обнаружила у него на боку кровавое пятно. — Ерунда, — отмахнулся Кэйа. Конечно, это была ложь. Он до сих пор не до конца восстановился после событий в Инадзуме, но все равно делал вид, будто ничего особенного не случилось. Типичный Кэйа. Люмин сдвинула брови. — Вы оба ранены. Не ввязывайтесь в драку, позаботьтесь о себе. Кэйа и Август обменялись взглядами. — Ты рассчитываешь остановить Альбедо в одиночку? — уточнил Август. Нагнувшись, он подобрал оброненный клинок и, вытерев его о край плаща, спрятал в ножнах. — Я не пытаюсь подвергнуть сомнениям твои способности, Путешественница, — добавил он. — Я наслышан о них достаточно. Но он ведь все-таки твой друг. Не так уж и просто будет обратить против него оружие. Люмин стиснула переносицу и некоторое время стояла так, пытаясь совладать с чувствами. — Я согласен с Августом, — сказал Кэйа. — Тащить все на своих плечах… Это проигрышная тактика. Так ведь и сломаться недолго. Отняв руку от лица, Люмин взглянула в его ясный голубой глаз. В нем отчетливо читалось сожаление: Кэйа вспоминал, как пытался в одиночку справиться с любой неприятностью в Инадзуме и чем это в итоге обернулось. Встретившись лицом к лицу со смертью, Кэйа усвоил свой урок. А она… Взглянув на свою ладонь, Люмин сжала ее в кулак. — Хорошо. Помогая друг другу, все трое выбрались из руин. Город был охвачен огнем — багровым, словно кровавые потеки. Он беспощадно пожирал деревянные здания, танцевал на крышах и площадях, обращал в ничто знамена Мондштадта. Мостовые укрывал пепел. От накрывшего город дыма было трудно дышать. При каждом вдохе грудь болезненно саднило, и даже Люмин закашлялась, отчетливо ощущая в этом дыму странную давящую энергетику. — Кэйа! Маленькая фигурка, облаченное в красное, метнулась через площадь навстречу Кэйе, Августу и Люмин. Кли. Кэйа присел на одно колено, и Кли вбежала прямиком в его объятия. Ее берет полетел на землю. Захлебываясь слезами, она обеими руками комкала одежду на спине Кэйи и все пыталась вымолвить хоть слово, но никак не могла себя пересилить. Кэйа прижал ее к себе. Когда Кли немного успокоилась, он мягко отстранился и осмотрел глубокую ссадину у нее на виске. Люмин догадывалась, кто ее оставил. Она молча наблюдала, как Кэйа обеими руками обхватил лицо Кли и что-то тихо ей прошептал. Та закивала. Кэйа вздохнул и повернулся к Эмбер, которая, оставив позади потрясенного Тимми, подошла справиться о здоровье друзей. — Спасибо, что позаботилась о них, — сказал Кэйа. Эмбер протянула ему поясную сумку, и Кэйа принял ее без лишних слов. Внутри обнаружились медикаменты. Кэйа обработал ссадину на виске Кли и, налепив пластырь, произнес: — Ну вот. Кли осторожно потрогала пластырь. — Лучше не надо, — посоветовал Кэйа. — Дольше заживать будет. Поразмыслив, Кли забрала сумку у Кэйи и, старательно очистив царапину на его щеке от крови, несколько неумело стянула ее пластырем. — Теперь мы братик и сестра по пластырям, — объявила она. Улыбка, скользнувшая по ее губам, была совсем тусклой, но все же Кли изо всех сил пыталась сохранять присутствие духа. Рассмеявшись, Кэйа взъерошил ей волосы. Август протянул Кли берет. Та приняла его, но вместо того, чтобы надеть, беспокойно скомкала в руках. — Братик Альбедо… Он… Почему он это сделал? Эмбер за спиной Кли зажала рот рукой и отвернулась. Кэйа растерянно застыл — даже его красноречия не хватило бы, чтобы объяснить малютке Кли такие сложные вещи. Люмин обхватила себя руками. Ее била дрожь. «Это твоя вина». Она крепко зажмурилась. «Ты так боялась, что он уйдет, подобно Рубедо, что даже не заметила, как собственными руками затащила Мондштадт в Бездну». Ей на плечо легла рука. Люмин обернулась и увидела Августа. Они почти не знали друг друга, но во время атак Ордена Бездны Август всегда показывал себя молодцом, и Люмин убедилась, что его не зря называли «мондштадтским ангелом-хранителем». Вот и сейчас, посреди города, обращенного в руины, он в первую очередь пытался поддержать тех, кто в этом нуждался. «Не надо. Я этого не заслуживаю. Я подвела вас всех…» Август улыбнулся краем губ. Люмин не смогла найти в себе силы ответить на эту улыбку, но по неведомым причинам ей стало капельку легче. — Люмин!!! Этот крик Люмин узнала бы из тысячи. Обернувшись, она увидела, как из-за угла спешит Паймон. Люмин раскрыла объятия, и Паймон нырнула в них, с облегчением уткнувшись головой Люмин в плечо. — Паймон думала, тебя больше нет… — Тише, тише, — проговорила Люмин. — Все в порядке. Я здесь. Все в порядке, Паймон. Август отошел поговорить с Эмбер, а внимание Кэйи целиком занимала Кли, и Люмин, пользуясь этим, отвела Паймон в сторонку. — Он напал на Кэйю и Августа, но не стал убивать их, а сбежал с криками, — прошептала она. — Думаешь… — Он все еще борется, да, — кивнула Люмин. — Может, если мы напомним ему о Кли и об Алисе, обо всех тех людях, которые за столько лет жизни в Мондштадте стали ему друзьями… Они с Паймон обменялись отчаянными взглядами. Люмин хотелось верить, что это поможет, но если Альбедо поднял руку даже на Кли… Вздохнув, она качнула головой и вернулась к остальным. — Эмбер, отведи Тимми и Кли в безопасное место, — попросил Кэйа. — Наступление Ордена Бездны не закончилось. — Но я могу помочь! — воспротивилась Кли. — Разве не ты сам говорил, что я сильнейший рыцарь Ордо Фавониус? Кэйа развел руками и обезоруживающе улыбнулся. — Говорил. И мне нужно, чтобы сильнейший рыцарь Ордо Фавониус защищала тех, кто не может постоять за себя. Я могу рассчитывать на тебя, Рыцарь Искорка? Кли взглянула на берет, который по-прежнему комкала в руках. Еще несколько недель назад она как ни в чем не бывало сбегала за пределы города, чтобы глушить рыбу и ввязываться в неприятности, а теперь… Теперь Кли повзрослела. Веселые искры в ее глазах угасли. Остались только неуверенность и страх перед будущим. Видеть, как самый близкий человек оборачивается против тебя… Это невероятно больно. Люмин знала это чувство не понаслышке, и ей было стыдно, что Кли переживает из-за нее столько ужасов. — Хорошо, — сказала Кли наконец. Натянув берет, она деловито поправила его и посмотрела на Кэйю с предельно серьезным выражением лица. — Но ты ведь вернешься ко мне? Ты… не оставишь меня, Кэйа? Он приложил руку к сердцу и мягко улыбнулся. — Я вернусь к тебе, Кли. Обещаю. Кли кивнула. Тоже положила руку на сердце — так, словно принимала от него по меньшей мере рыцарскую клятву. — Ладно. Тогда… Мне пора защищать тех, кто не может за себя постоять. Отдав честь на манер рыцарей Ордо Фавониус, Кли подбежала к Эмбер. Вдвоем они подошли к Тимми. Тот, зачесав назад перепачканные сажей и пеплом волосы, поднялся, бросил быстрый взгляд на руины штаба Ордо Фавониус, на Кэйю и Августа, на Люмин. Она подняла руку и махнула ему, понимая, что они, возможно, видятся в последний раз. Тимми кивнул — необычайно серьезно для такого маленького мальчишки. Эмбер обратилась к нему с вопросом, Тимми ответил, и втроем они направились через укрытый пеплом город в сторону Собора Барбатоса. Туда, где бард по имени Венти прикладывал все возможные усилия, чтобы не позволить многочисленным силам Ордена Бездны навредить беззащитным горожанам. Как только они скрылись за поворотом, Кэйа обессиленно уронил руку. — Серьезное обещание, данное серьезному рыцарю, — заметил Август. — На твоем месте я бы приложил все усилия, чтобы его сдержать. Кэйа усмехнулся и, схватившись за его протянутую ладонь, поднялся. — О чем ты хотела поговорить, Люмин? Люмин ни словом, ни взглядом не выдала своих намерений, и все же Кэйа каким-то образом исхитрился понять, что она хочет поговорить с ним и с Августом наедине. Август тоже не удивился. Люмин могла только поражаться проницательности двух капитанов. — У меня есть план. Он совершенно безумен, но… Она запнулась. Правильно ли она поступает, что втягивает в это сумасшествие других людей? Мондштадт и без того заплатил достаточно. Пока она собиралась с мыслями, Август порылся в карманах и отыскал сигарету. — Последняя, — с сожалением сообщил он. — Я купил их во время экспедиции, когда мы проходили через Фонтейн. Хорошие были сигареты. Хорошие были времена. Люмин не выдержала. То, с какой простотой и искренностью Август сказал эти слова… Это едва ее не уничтожило. Она опустила голову и прошептала: — Альбедо напал на Мондштадт из-за меня. Я должна покончить с этим сама. Кэйа и Август оба посмотрели на нее с удивлением. — О чем ты говоришь? Собравшись с духом, Люмин поведала все с самого начала. Некоторые подробности пришлось опустить — она не знала, когда Альбедо выйдет из тени и совершит новую атаку на город. Тем не менее, даже краткой истории хватило, чтобы Кэйа изумленно вздернул брови, а Август поперхнулся сигаретным дымом. — Так значит, Альбедо действует не по своей воле… — скрестив руки на груди, подытожил Кэйа. — Что ж. Это многое объясняет. — Я должна была увести его. Выдохнув, Люмин отвернулась и подошла к краю площади перед штабом. Отсюда открывался вид на разруху, которая теперь царила в городе — укрытое пеплом пожарище, руины, в которых не осталось ни жизни, ни надежды. — Увести куда? — Август стряхнул с сигареты пепел. — За пределы города, где его мгновенно схватил бы Орден Бездны? Ты пыталась уберечь его. В этом нет ничего предосудительного. Кэйа придерживался на этот счет своего мнения, но Август метнул в его сторону предупреждающий взгляд. Он сказал это не потому, что думал так на самом деле. Он лишь пытался подбодрить Люмин, которая пыталась взвалить на свои плечи ответственность за целый город. Кэйа устало упер руки в бока. — Тебе следовало сказать нам. — Я знаю, — отозвалась Люмин. — Я знаю, Кэйа. Я просто… боялась. Боялась вашей реакции, боялась того, что вы можете сделать с Рубедо, с Альбедо… Ее слова удивили Кэйю. — Мы ведь дружим уже столько лет. Даже если ты не доверяла магистру Варке, у тебя были я, Джинн, Дилюк… Кто угодно. Ты столько раз помогала нам, неужели ты думаешь, что мы не помогли бы тебе? Люмин не ответила. Она даже не обернулась, но по ее подрагивающим плечам Кэйа понял, что своими словами сделал только хуже. Он осторожно приблизился и встал рядом с Люмин. — Извини. Я не хотел давить… В общем, это не твоя вина. — Ты прав. Кэйа повернулся к ней. Она стояла, плотно сжав губы, и ее глаза сверкали — не то от гнева, не то от горечи. В последний раз Кэйа видел ее такой после того, как Сяо погрузился в Сон Адепта. — Я поступила глупо. Я… Кэйа, я как будто разучилась быть собой. Действовать разумно. Доверять людям. Я изо всех сил пытаюсь вернуться к себе прежней, но мне кажется… — Что часть тебя осталась вместе с Сяо? — тихо спросил Кэйа. Люмин вздрогнула и ничего на это не ответила. — Когда умер мастер Крепус… отец… — Кэйа отвернул голову. — Я думаю, часть меня тоже навсегда осталась на той дороге. — Хочешь сказать, я никогда уже не стану прежней? — горько рассмеялась Люмин. — Никогда, — просто согласился Кэйа. — Столь важного для тебя человека больше нет в твоей жизни, как ты можешь стать прежней? Люмин покачала головой. У нее даже немного поднялось настроение: Кэйа решительно не умел утешать. Почему он, извечный лжец, решил именно сейчас говорить правду? Увидев ее улыбку, Кэйа тоже чуть улыбнулся и добавил: — Это не значит, что ты никогда не сможешь обрести счастье или покой. Просто все будет по-другому. Но «по-другому» необязательно значит «хуже». — Надо же, какой ты оказывается философ, — заметил Август. По лицу Кэйи скользнула ухмылочка. Август встал по другую сторону от Люмин. Чуть поразмыслив, сзади подлетела Паймон. Она положила обе руки на плечи Люмин, и та ободряюще сжала ее маленькую ладошку. Она должна принять решение. Она выбрала закрыться от окружающих, перестала им доверять — и в конце концов оказалась здесь, в руинах пылающего города, с которого началось ее путешествие. Может, если она сделает шаг навстречу собственным страхам… Если возьмется за протянутую руку помощи… Все еще можно будет исправить. Кивнув самой себе, Люмин сказала: — Мой план… Я хочу выманить Альбедо из города. Только там я смогу открыть портал и забрать его в Бездну.* * *
В который раз за последние полчаса Люмин проверила состояние своего клинка. В этом не было решительно никакого смысла, но подобные методичные действия успокаивали, дарили ощущение зыбкого контроля над ситуацией. — Если что-то пойдет не так, встретимся у дерева в Долине Ветров, — сказала Люмин. Паймон встревоженно обхватила себя руками. — Паймон совсем не нравится выражение твоего лица… Люмин не стала отвечать. Разумеется, выражение ее лица не нравилось Паймон — в нем не было ничего, кроме отчаяния. План был глупым. Он был опасным. Но если ничего не получится, если Альбедо не выйдет забрать в Звездный Предел, Люмин останется только убить его, и… И она была к этому не готова. Она знала, что для спасения Мондштадта так будет правильнее, но она никогда в жизни не смогла бы заставить себя сделать это. — Ух, у Паймон плохое предчувствие, — продолжала бормотать под нос Паймон. — И куда подевался Дайнслейф? Паймон было бы спокойнее, будь он с тобой… Люмин не видела Дайна с того самого момента, как они разделились у штаба Ордо Фавониус. «Только бы у него все было в порядке». За спиной зазвучали шаги. Обернувшись, Люмин увидела Кэйю: он шагал навстречу, и на его лице царило непривычно серьезное выражение. Впрочем, стоило ему заметить взгляд Люмин, как он тут же натянул привычную маску беззаботности. — Мы обезумели, — сказал он с улыбкой. — Мне нравится. — Кэйа… — Люмин сжала рукоять меча. — Ты же понимаешь, что эта попытка может стоить тебе жизни? Кэйа хмыкнул и небрежно оперся плечом на стену дома — одного из немногих, что уцелел после атаки Альбедо. — Ну… В каком-то смысле так даже веселее. Люмин качнула головой. Кэйа был не искренен, и это значило лишь одно — ему страшно. Теперь он всеми силами пытался скрыть этот страх за ехидством. Сообразив, что Люмин прекрасно понимает его истинные чувства, Кэйа вздохнул и скрестил руки на груди. — Послушай, Альбедо — хороший парень, и он не заслуживает того, чтобы быть игрушкой в руках Ордена Бездны. И потом… — Он поднял глаза, взглянул на Собор Барбатоса, силуэт которого вырисовывался посреди дыма. — Он ведь для нее как старший брат. А старшие братья, знаешь ли, очень ценные люди. Без них жизнь была бы гораздо скучнее. По его мягкой усмешке Люмин поняла, что он вспоминает Дилюка. — Если я могу сделать хоть что-то, чтобы сберечь остатки ее детства… — Кэйа прикрыл глаза. — Я сделаю все, что в моих силах. — Инадзума и вправду тебя изменила, — заметила Люмин. Кэйа рассмеялся и ничего на это не ответил. Вытянув руку, он призвал клинок. Бок о бок с Люмин они зашагали в сторону городских ворот, где опять собирались очередные силы Бездны. — Ах, финальное сражение плечом к плечу с легендарной Путешественницей… Что за честь для такого простого капитана, как я. — Прекрати. Мы оба знаем, что ты совсем не прост. — Хах… Зато ты не отрицаешь, что ты и впрямь стала для жителей Тейвата легендой. — И я думаю, это привело меня в ловушку. Я переоценила свои силы, Кэйа, решила, будто смогу совершить невозможное просто потому, что пришла из другого мира… — Подняв голову, Люмин обежала взглядом остатки домов, разгоряченные угаснувшими пожарами. — Все считают меня героиней, но я всего лишь путешественница. Я совершаю ошибки, я не могу смириться с потерей близких… Кэйа лукаво прищурился. — Это всего лишь значит, что ты человек. Люмин не успела как следует обдумать его слова: они добрались до ворот и, взметнув оружие, бросились в атаку на силы Бездны. Вскоре к ним присоединился Август. Всякий раз, когда его Дендро Глаз Бога вспыхивал, врагов опутывали крепкие лозы, и Август стискивал кулак, усиливая хватку. Люмин знала, что Альбедо придет. Дайн предполагал, что она станет следующей целью Ордена Бездны. Им нужны были особенные люди — люди, способные овладеть силой Небесных ключей. Благодаря союзу с Фатуи они заполучили Аякса. Они отравили Альбедо — и сумели в конце концов сломить его волю. Разумеется, они не оставят без внимания Путешественницу. Интуиция редко подводила Дайна. Доверяя его предчувствиям, Люмин прорывалась через ворота за пределы города и терпеливо ждала, когда Альбедо выйдет из тени. А он не заставил себя ждать. Когда ледяной шип Кэйи вдребезги разбил элементальный щит Гидро Мага Бездны, на землю вдруг упала тень — и между Августом и Люмин в землю ударил столп красного пламени. Оба успели отпрянуть — еще секунда промедления, и они обратились бы в пепел. Люмин подняла голову. Альбедо парил в воздухе, поддерживаемый новообретенной силой, и его глаза отливали багрянцем. На щеке виднелся странной формы шрам — след от красных прожилок, которые охватили тело Альбедо в момент перевоплощения, а теперь уже почти исчезли. В остальном Альбедо казался прежним, но Люмин чувствовала, как он переменился. Поддавшись Крови Текутли, он перестал быть человеком — и обратился к той своей стороне, которая была заложена в нем с самого рождения. — Это не ты. — Люмин отчаянно пыталась увидеть в глазах Альбедо отголоски его прежнего «я». — Альбедо, прошу тебя, вспомни про Сахарозу, про Алису, про Кли… — Я хорошо о них помню. Люмин так удивилась, что невольно опустила клинок. Она ожидала не этого. Она думала, что Альбедо, отравленный Кровью Текутли, переставал узнавать своих близких — но он прекрасно все помнил. И ему было все равно. Но если он все помнит… Рука Альбедо взметнулась в воздух. Глаза Люмин расширились от ужаса, и она успела оттащить Кэйю и Августа от ворот прежде, чем случилось нечто непоправимое. Небеса рассекла красная вспышка. В следующий миг ворота охватило багровое пламя. — Ты думаешь, я забыл твой маленький план? — склонив голову набок, спросил Альбедо. Красное пламя змеей устремилось к Люмин. Она бросилась в сторону, но огонь двигался быстро, и она непременно сгинула бы во всполохах, если бы не Август. Он оттянул ее прочь, и все трое бросились от городских ворот в сторону площади у фонтана. По пятам следовала огненная стена. — Что дальше? — Кэйа был так невозмутим, словно заглянул в «Долю ангелов» за бокальчиком вина. — Портал в Бездну в городе не открыть, а Альбедо точно не даст нам выйти из Мондштадта. Люмин осмотрелась. Улицы были охвачены огнем. Отравленный ужасной силой, опьяненный новыми возможностями, Альбедо разбрасывался багряными снарядами, и по всему городу вспыхивали пламенные столпы. Орден Бездны ликовал. Рыцари, носители Глаза Бога, даже простые горожане, которые никогда не держали в руках оружие — все высыпали на улицы, чтобы дать захватчикам отпор, но с переходом Альбедо на сторону врага силы стали неравны. Люмин взглянула на свою ладонь. «Если кто и сможет справиться с Орденом Бездны, так это Путешественница». «Пожалуйста, Путешественница, защитите мою семью!» «Ты и впрямь стала для жителей Тейвата легендой». Все эти люди… рассчитывали на нее. И она не могла их подвести. Люмин стиснула зубы и, решительно развернувшись, выбросила перед собой руку. С нее сорвалась золотая вспышка. Ударившись об пламенную стену, вспышка обратилась мерцающим барьером, который сумел обуздать огонь Альбедо и обратить его в жалкие искры. — Люмин… — потрясенно проговорил Кэйа. Отдышавшись, Люмин опустила клинок. Голова кружилась. Люмин вырывала прежние силы из глубин собственной души, но силы, скованные узами Небесного порядка, не слушались. То, что она вообще могла их использовать, было настоящим чудом. Должно быть, все дело было в разрыве артерий земли, который Люмин довелось пережить в Инадзуме — что-то повредилось в наложенной на ее силы печати. Когда артерии земли восстановились, печать вернулась, но осталась крошечная трещинка. Теперь Люмин, подстегнутая отчаянным желанием спасти Мондштадт и Альбедо, смогла отыскать ее, воспользоваться этой трещинкой, но… У нее будет только одна попытка. На большее ее не хватит. — Я попробую открыть портал отсюда, — сказала она Кэйе и Августу. — Знаю, что прошу о многом, но если вы можете хоть немного отвлечь его внимание… Кэйа и Август обменялись быстрыми взглядами. — Положись на нас, — сказал Август. Ничего другого Люмин не оставалось. Кивнув им обоим, она выставила перед собой руки. Страх за друзей мешал собраться с мыслями, но Люмин, мотнув головой, заставила себя сосредоточиться на поисках той самой трещинки, через которую бил золотой свет — свет ее истинных сил. Кэйа и Август тем временем повернулись к Альбедо. Тому, по всей видимости, наскучило поджигать город, потому что он опустился на землю и, заложив руки за спину, взглянул на противников с неподдельным интересом. — Два капитана Ордо Фавониус… Вы ведь осознаете, что ваше оружие против меня бесполезно? Красная вспышка двигалась столь молниеносно, что ни Август, ни Кэйа не сумели среагировать. Ударившись об лезвие клинка Кэйи, вспышка разбила его вдребезги — Кэйа еле успел защититься от осколков. Вспышка устремилась к клинку Августа. К удивлению Альбедо, Август отбил ее решительным взмахом — оружие при этом ни капли не пострадало. — Любопытно. Оружие с подобными характеристиками мне бы не помешало. Альбедо раскинул руки и зашагал навстречу Кэйе и Августу. По обе стороны от него в воздух взвивались языки красного пламени. — Приятно было знать вас, капитан, — сказал Август. — Взаимно, капитан, — отозвался Кэйа. — Может, встретимся на том свете и опрокинем по бокальчику вина? — С радостью принимаю ваше приглашение. Не глядя друг на друга, они разошлись в разные стороны — и бросились на Альбедо. Тем временем магистр Варка, который сражался с группой магов Бездны на площади выше, заметил, что происходит у фонтана. Пинком отшвырнув от себя последнего противника, он кинулся к парапету. — Август! Он собирался спрыгнуть к фонтану, и Август, заметив это, вскричал: — Не вмешивайся, отец! Вспышка красного пламени ударила его по руке. Август выронил клинок. Альбедо ловко перехватил его у самой земли и попытался ударить Августа в плечо, но сзади на него набросился Кэйа. За неимением оружия он создал из льда копье, и его острие вспороло Альбедо кожу на плече. Тот, казалось, даже не заметил раны. Обернувшись, он вытянул руку, ухватил копье за ледяное древко и, стиснув пальцы, переломил его пополам. Магистр Варка перебросил ногу через парапет, но тут его ухватил за плащ Вестник Бездны. Ругнувшись, магистр повалился назад, перекатился, избегая смертоносного удара, и с рыком подскочил, готовый сражаться до победного конца. Август прижал к себе обожженную руку, по которой теперь тянулись полосы багровых следов, похожих на языки пламени. Его Глаз Бога вспыхнул. Из земли, разбрасывая камни мостовой, вырвались лозы. Одна из них охватила запястье Альбедо, другая удавкой обернулась вокруг его шеи. Август потянул Альбедо назад, и Кэйа, пользуясь этим, ударил его ледяной вспышкой. Альбедо пошатнулся, но уже в следующее мгновение оправился. В его глазах разгорелось багровое пламя. Лозы вспыхнули, и Альбедо вырвался из их хватки, не замечая жара. Удобнее перехватив рукоять клинка, отнятого у Августа, он бросился к Кэйе. Все случилось так быстро, что Кэйа не успел спохватиться — и едва не оказался пронзенным насквозь. Но тут через площадь метнулась фиолетовая вспышка. Чьи-то худые, но сильные руки ухватили Кэйю за локоть и оттащили с траектории удара за мгновение до смертельного исхода. Спасителем оказался Рэйзор. — Альбедо… Плохо, — только и сказал он. — Точнее и не скажешь, дружище, — отозвался Кэйа. К Августу тем временем подбежала Барбара. Заметив сражение у фонтана, она спустилась следом за Рэйзором. Барбара хотела осмотреть ожог на руке Августа, но времени на это не было: даже против четверых противников Альбедо представлял серьезную угрозу. Кэйа прижал руку к ране, которую Альбедо нанес ему еще в штабе Ордо Фавониус. Во время схватки она снова открылась, и силы Кэйи стремительно иссякали. «Ну же, Люмин!» Альбедо вытянул руку. Не позволяя ему действовать, Кэйа и Барбара атаковали одновременно, и сила Гидро и Крио столкнулась, заковав ладонь Альбедо в ледяной плен. Рэйзор призвал клинок. За его спиной вспыхнул фиолетовый свет, который быстро принял отчетливые волчьи очертания. Вокруг Альбедо вновь начало разгораться пламя. И в тот момент, когда Кэйа уже подумал было, что любые попытки обыграть Альбедо обречены на провал, он услышал знакомый звук — звук, который преследовал его последние несколько недель. Звук, с каким обычно открывались порталы в Бездну. Прорвавшись через жар, сконцентрированный вокруг Альбедо, Кэйа ухватил его за запястье. Кожа Альбедо оказалась обжигающей. Тогда Кэйа направил к рукам поток ледяной энергии и изо всех сил потянул противника на себя. Навстречу порталу. Разгадав его замысел, Август кинулся на выручку. Бросив прощальный взгляд на отца, который по-прежнему боролся с Вестником Бездны, он без сомнений ступил в портал. Через мгновение оттуда показались лианы. Обернувшись вокруг тела Альбедо, они потащили его вперед. Альбедо попытался сжечь лианы, но Барбара окружила их водным барьером. Натиск красного пламени оказался сильнее, чем она могла представить, и все же Барбаре удалось выиграть несколько мгновений. Они с Рэйзором метнулись вперед и принялись подталкивать Альбедо к порталу. Волк за спиной Рэйзора выхватил из рук Альбедо клинок Августа. — Вы правда… — Альбедо говорил сквозь стиснутые зубы, яростно сопротивляясь. — …Вы правда думаете, что сможете противостоять пламени Текутли? Исходящий от него жар стал сильнее. Зажмурившись, Кэйа вновь и вновь прибегал к силе Глаза Бога, пытаясь перебороть это разрушительное воздействие. Глаз Бога задрожал. Кэйа ощутил в руках знакомое покалывание — он снова перешагнул черту, снова потратил слишком много сил и теперь в любой момент грозился превратиться в ледяную статую. Ах, черт… И вдруг рядом с его ладонью, которая крепко сжимала запястье Альбедо несмотря на боль, легла еще одна рука. Люмин. Она казалась измученной — открытие портала далось ей непросто. Тем не менее, она была полна решимости и тащила Альбедо навстречу объятиям Бездны с отчаянным упрямством. — Я не дам тебе разрушить Мондштадт, — прошептала она. — Я не дам тебе быть таким, Альбедо. Я знаю, что обрекла тебя на бесконечный кошмар… Я обрекла весь город и твоих близких… В ее глазах сверкнули слезы. — Но я все исправлю. Обещаю. Во все стороны от Люмин разливалась странная энергия, которая подавляла силу красного пламени, и Альбедо, сраженный ее могуществом, несколько ослабил сопротивление. Тем не менее, даже так каждый шаг к порталу давался с трудом, и Кэйа уже понял: в этой отчаянной попытке сберечь все и сразу они отдадут себя без остатка. Если повезет, они сберегут всех… но не себя. Кэйа бросил прощальный взгляд на Мондштадт. Город, который стал ему домом, превратился в пылающие руины. Небеса застилал густой дым, землю укрывал пепел, и оттого город казался ненастоящим, будто сотканным из призрачной энергии. Посреди этого пепельного моря Кэйа увидел Дилюка. Огненная сила, исходившая от его клинка, рассекала дымовую завесу. Дилюк мчался на помощь, но был слишком далеко, и его взгляд, всегда такой мрачный и недовольный, теперь выражал подлинный ужас. Дилюк уже понимал, чем все закончится. Он видел звездное око портала, ведущего в Бездну. Он видел, как сопротивляется Альбедо. Дилюк не был глуп. Он хорошо знал, чем заканчиваются подобные истории. — Кэйа! За спиной Дилюка появилась Джинн. Они были не единственными, кто спешил на помощь пятерым людям, что отчаянно пытались затащить Альбедо в Бездну, но… Это уже не имело значения. По губам Кэйи скользнула слабая улыбка. Он ощутил холодное прикосновение портала — а в следующий миг очутился в Бездне. — Уходите, — поспешно сказала Люмин. — Я закрою портал и уведу Альбедо сама, пожалуйста, уходи… Договорить она не успела. За ее спиной словно из ниоткуда возник силуэт. Люмин вздрогнула, обернулась — и тут длинный красный шип, от которого во все стороны била ошарашивающая негативная энергетика, вонзился ей в плечо. Юноша с длинной светлой косой выпустил шип из рук и бережно подхватил Люмин, но она вырвалась из объятий и, оттолкнув, потянулась к ране. — Люмин! — воскликнула Барбара. Альбедо попытался вырваться, но Август и Кэйа удержали его на месте. Рэйзор же бросился наперерез юноше с длинной косой, который вновь попытался добраться до Люмин. Этот поступок дорого ему обошелся — светловолосый юноша выхватил клинок, и лезвие рассекло бок Рэйзора, вынудив того упасть без сил. Ладонь Люмин сомкнулась вокруг шипа. С криком, полным боли, она вытащила его, и шип скрылся в темноте. Тяжело дыша, Люмин зажала кровоточащую рану. — И… Итэр… — едва ворочая языком, проговорила она. Схватилась за голову. — Что ты сделал… По ее коже стремительно расползались красные прожилки. — Как ты мог… Ты мой брат, почему… — Прости, Люмин, — спокойно, даже ласково отозвался светловолосый юноша. — Я знаю, что сейчас ты меня ненавидишь, но обещаю, ты поймешь. Я делаю это ради нас. Ради будущего, которое у нас отняли. Издав полный муки стон, Люмин опустилась на колени, обхватила себя руками. Дрожь волнами прокатывалась по ее телу. Красные прожилки сетью покрывали лицо. Люмин подняла взгляд, полный ненависти, и обратила его к Итэру — к родному брату, который только что собственными руками заразил ее Кровью Текутли. — Мне не нужно будущее, которому не суждено было случиться… — процедила она. — Мне нужно будущее, в котором все мои друзья будут живы. Мне нужно будущее, в котором у меня есть настоящий брат! В ее голосе зазвенела ярость, а в янтаре глаз разгорелось пламя. Они полыхнули красным, и в этот же момент звездное пространство Бездны осветила багровая вспышка. Волна нестерпимого жара прокатилась от Люмин во все стороны. Кэйа защитился ледяной стеной, которая разлетелась на осколки, стоило ей только соприкоснуться с красным пламенем. Барбара смогла окутать себя и израненного Рэйзора энергией Гидро. Августу повезло меньше. Он успел закрыть лицо руками, но пламя опалило ему грудь и шею. Обожженные остатки шарфа унесло в портал. Люмин со стоном ухватилась за голову. В ее красных глазах снова замерцали янтарные искры. Сделав над собой усилие, она вытянула вперед дрожащую руку — и портал закрылся. Итэр устало вздохнул. — Чего ты пытаешься добиться? Ты разве не понимаешь, что я в любой момент могу открыть его снова? Люмин не ответила. По ее лицу, иссеченному красными прожилками, катились слезы, но когда она подняла взгляд, в нем горела ярость. Дайнслейф думал, что этот бой не закончится никогда. По телу разлилась тяжесть. Он раз за разом поднимал клинок, раз за разом опускал его, но ряды противников редели неохотно — Орден Бездны беспрестанно открывал порталы за пределами Мондштадта. Расправившись с очередной стайкой хиличурлов, Дайнслейф забрался на городскую стену. Отсюда окрестности Мондштадта просматривались на мили вокруг. Прищурившись, Дайнслейф различил вдалеке силуэты магов Бездны. «Вот вы и попались». Спрыгнув со стены, он отбежал от Мондштадта на достаточное расстояние и резким взмахом руки создал звездный разрыв, ведущий через Бездну прямиком к цели. Вспышка! Дайнслейф молниеносно перенесся через сеть порталов к магам Бездны и, спрыгнув на землю, обвел пространство перед собой решительным росчерком клинка. По телу разлилась темная сила. Гулкая вибрация пронзила воздух, и элементальные барьеры магов разлетелись на осколки. Дайнслейф вонзил клинок в землю, и во все стороны от лезвия синими вспышками прокатились могучие волны. Противники оказались повержены. Дайнслейф отдышался и, выдернув клинок из земли, устремился к следующей группе магов. Наконец бесконечная битва подошла к концу. Еле переводя дух от усталости, Дайнслейф вернулся в Мондштадт. Сражаясь за городскими стенами, он потерял счет времени и не знал, как обстоят дела у Люмин, но видел в небе алые всполохи. Скорее всего, это проявил себя Альбедо. В таком случае Люмин должна была уже отвести его в Звездный Предел и вернуться. Но Люмин могла открыть портал только за пределами города. Дайнслейф же не видел, чтобы она покидала Мондштадт. «Может, мы просто разминулись». Держась подальше от людных мест, где рыцари сражались с силами Бездны, Дайнслейф подобрался ближе к городской площади. Там явно происходило что-то неладное. Первым делом Дайнслейф обратил внимание на обожженные камни и разрушенный фонтан. Затем он услышал крик — такой горестный, что даже у него, человека, привыкшего к боли любого толка, все внутри сжалось. — Август!!! Высокий крепкий мужчина спрыгнул на площадь у разрушенного фонтана, но что бы он ни пытался сделать, было уже слишком поздно. Ему оставалось лишь выбежать в центр площади и, наклонившись, подобрать обрывки какой-то ткани. — Август… Его клинок зазвенел по мостовой. Мужчина рухнул на колени. Прижав обрывок к груди, он издал протяжный стон — и замолк, словно окончательно утратил связь с реальностью. Дайнслейф вздохнул, но осознать случившееся не успел: рядом возник знакомый силуэт. — Дайн! Паймон чуть было не бросилась ему на шею — Дайнслейф вовремя отстранился. — Что произошло? Где Люмин? — Она… она… — Глаза Паймон стали огромными, словно Ядра хаоса. — Дайн, она открыла портал в Бездну и исчезла! Паймон сбивчиво поведала о том, что произошло на городской площади. Дайнслейф покачал головой. Люмин открыла портал в Бездну несмотря на ограничивающие силы Небесного ключа. Он думал, что знает о близнецах все, но Путешественница не переставала удивлять. Эта красная вспышка… И то, что она закрыла за собой проход несмотря на то, что вместе с ней в Бездне оказались люди, которых там изначально не должно было быть… Все это значило лишь одно: что-то пошло не так. И теперь Люмин в опасности. — Действуй, как вы договаривались, — велел Дайнслейф. — Отправляйся в Долину Ветров и жди Люмин там. — А как же ты? — развела руками Паймон. Дайнслейф взглянул на меч, который по-прежнему сжимал в руке. — Я пойду за ней. Он понимал, что Орден Бездны вряд ли станет убивать родную сестру Итэра, но смерть была не худшим исходом этого столкновения. Орден воспользуется любой возможностью, чтобы отравить Люмин скверной. Дайнслейфу не хотелось подвергать сомнениям ее силу, но следовало смотреть на вещи реалистично: Люмин была не в том состоянии, чтобы бороться с подобным воздействием. В таком случае… Возможно, уже слишком поздно что-либо менять. В таком случае ему придется сразиться с ней. Ему снова придется сразиться с человеком, который был так ему дорог. — Дайн… — нерешительно начала Паймон. — Действуй, как вы договаривались, — жестче повторил он. — Встретимся в Долине Ветров. — А если вы с Люмин не вернетесь? — отчаянно воскликнула Паймон. — Что делать Паймон тогда? Дайнслейф не знал ответ на этот вопрос, поэтому просто направился прочь — обратно за городские ворота, туда, откуда он мог открыть портал в Бездну. Паймон пыталась окликнуть его, но Дайнслейф не стал оборачиваться. Он не хотел разочаровывать Паймон, но и не мог тешить ее ложной надеждой. Оказавшись в том месте, где совсем недавно сражался с магами Бездны, Дайнслейф вытянул руку. На мгновение его охватили сомнения. Если он отыщет Люмин и узнает, что она уже поддалась воздействию скверны, как он тогда поступит? Было так легко принимать решения, когда дело касалось Альбедо. Дайнслейфа мало интересовала его судьба — он следовал за Люмин, потому что понимал две вещи: во-первых, скверна касается судьбы всего мира, а во-вторых, это попросту важно для Люмин. Но теперь… Если окажется отравлена она сама… Какое решение он примет? «Убить его было бы проще». Так он сказал, рассуждая об Альбедо. Но Люмин отказалась. Она всеми силами пыталась найти другой путь, даже зная, как рискует, и теперь Дайнслейф понимал, почему. «Ты же знал, что этот день однажды наступит. Так почему ты оказался к нему не готов?» Стиснув зубы, он рассек ребром ладони воздух, и перед ним распахнулся портал в Бездну. Дайнслейф сжал рукоять клинка. А затем, отбросив колебания, шагнул навстречу темному звездному пространству. Синяя тень появилась из ниоткуда, и к Итэру устремилось острие клинка. Он ушел из-под атаки, развернулся — и столкнулся лицом к лицу с человеком, чьи глаза пылали гневом. Дайнслейф поднял клинок, концентрируя в нем энергию для удара. Синие прожилки, пронизывающие пораженную проклятием правую часть тела, мерцали. — Дайнслейф, — холодно произнес Итэр. Дайнслейф метнул быстрый взгляд в сторону Кэйи и Августа, которых теперь удерживал без труда одержавший над ними верх Альбедо. В сторону Рэйзора, зажимавшего глубокую рану на боку, и Барбары, пытавшейся в этой суматохе оказать ему медицинскую помощь. Наконец глаза Дайнслейфа остановились на Люмин, которая держалась за раненое плечо и мотала головой, пытаясь справиться с дурманящим воздействием скверны. — Что ты наделал? — спросил Дайнслейф. — Ты хоть понимаешь, что именно ты натворил? Она твоя сестра. — Я хотел дать ей время, Дайнслейф. — Итэр приложил руку к сердцу и взглянул на Люмин с выражением искреннего сожаления. — Я хотел, чтобы она закончила путешествие по Тейвату и увидела все своими глазами… Но сейчас я уже не могу себе этого позволить. Он повернул голову к Дайнслейфу, и его взгляд ожесточился. — Я сделал это именно потому, что она моя сестра. Мне нужно, чтобы она была на моей стороне. Моя семья, человек, на которого я могу безоговорочно рассчитывать. Кто-то более надежный, чем все маги Бездны вместе взятые… Чем был ты. Глаза Дайнслейфа расширились, но он быстро взял над собой верх. — Ты обманом привязываешь ее к себе. Так она никогда не встанет на твою сторону. — Она встанет, — убежденно ответил Итэр. — Когда все поймет. Рука Дайнслейфа, свободная от клинка, сжалась в кулак, и он бросился в атаку на Итэра. Они схлестнулись в поединке. Альбедо хотел вмешаться, но Итэр резким окликом велел ему держаться от схватки подальше — кому-то нужно было присмотреть за невольными пленниками Бездны. Меч Итэра скользнул по плечу Дайнслейфа. Подстегнутый болью, тот оттолкнул Итэра, послал в его сторону волну темно-синей энергии. Итэр прыжком ушел из-под атаки и накинулся на противника в ответ. Два клинка столкнулись. Дайнслейф взглянул через лезвие в глаза Итэра. В них отчетливо читалась глубокая убежденность в правильности своих действий. — Я знаю, чего ты добиваешься, — сказал Дайнслейф. — Это ошибочный путь, Итэр. Он не принесет ни облегчения, ни счастья. То, что случилось пятьсот лет назад, нанесло всем нам неисцелимые раны, но… — Не смей говорить со мной о том, что случилось пятьсот лет назад! Итэр яростно оттолкнул Дайнслейфа. Прежде, чем тот сумел восстановить равновесие, Итэр нанес еще один удар. Дайнслейф успел парировать, но Итэр бил снова и снова — Дайнслейфу оставалось только уйти в глухую защиту под этим натиском, в котором было больше неистовства, чем мастерства. — Не смей делать вид, что понимаешь меня, Дайнслейф! Лезвия клинков со звоном ударялись друг о друга. — Боль порождает боль. — Дайнслейф еле успел отвести меч в нужную сторону. — Насилие порождает насилие. Только ты сам можешь разорвать этот порочный круг. Итэр сильным ударом отбросил руку Дайнслейфа прочь, и меч, выскользнув из его ладони, исчез во мраке Бездны. — Я и пытаюсь разорвать его. Клинок Итэра ударил наотмашь. Дайнслейф отступил, выставил перед собой барьер из темно-синей энергии — он затрещал под натиском врага. — Я только и делаю, что пытаюсь разорвать этот блядский… — Удар. — Порочный… — Удар. — Круг! Еще один удар сбил Дайнслейфа с ног. Тяжело дыша, он зажал рану на груди и попытался встать, но силы стремительно иссякали. — Ты никогда даже не пытался мне помочь, — сказал Итэр, приблизившись. Его голос звенел от напряжения и горечи. — Все твои слова о дружбе и верности были ложью. Если бы ты действительно понимал меня, ты бы сейчас не пытался мне помешать. Его слова ранили больнее любого клинка. — Ты сам выбрал смотреть на это таким образом, Итэр. В глазах Итэра сверкнула сталь, и он занес руку для решающего удара, но тут мрак Бездны рассекла голубая вспышка — это Кэйа исхитрился на миг вывернуться из хватки Альбедо. Посланный им ледяной шип пронзил ладонь Итэра, и тот, вскрикнув от боли, невольно разжал руку. Дайнслейф действовал стремительно. Подавшись вперед, он перехватил выпавший клинок и, направив в него дарованную проклятием силу, полоснул Итэра по груди. Итэр пошатнулся. Не в силах устоять перед мощью такого удара, он опустился на колени и, кашлянув кровью, упал. Дайнслейф судорожно выдохнул. Рука задрожала, пальцы непроизвольно разжались, и меч упал. В просветах между потеками крови Дайнслейф увидел в лезвии свое отражение — отражение человека, который только что нанес тяжелую рану тому, кого однажды называл своим другом. — Прости. Стиснув зубы, он заставил себя отвернуться и бросился к Люмин. Не так важно, что она уже отравлена скверной. Сейчас главное увести ее и ее друзей из Бездны, подальше от Итэра, а там… А там он что-нибудь придумает. Дайнслейф опустился рядом с Люмин на одно колено и мягко тронул ее за плечо. Она сидела, склонившись над землей, но ее глаза неотрывно смотрели на окровавленное тело брата. — Он жив, — заверил Дайнслейф. — Он оправится. С ним все будет в порядке. Она молчала. Казалось, она даже не замечает присутствия Дайнслейфа. — Пожалуйста… — прошептал он. — Поверь мне. С ним все будет хорошо. Нам надо уходить, Люмин. Ее пронзила крупная дрожь, и она прикрыла глаза. Дайнслейф вздохнул. Все силы Люмин уходили на борьбу со скверной. Должно быть, сейчас она не смогла бы даже подняться без посторонней помощи. Дайнслейф сжал ее ладонь и подался чуть вперед, чтобы помочь Люмин встать. И тут все его существо пронзила жгучая боль. Она распространялась от сердца. Дайнслейф опустил взгляд и увидел мерцающий золотом клинок, который прошел сквозь его тело так легко, словно оно было пустышкой. Ткань плаща быстро пропитывалась кровью. Если бы клинок вонзился на несколько дюймов левее, он проткнул бы сердце. Дрожа от боли, Дайнслейф поднял взгляд. В глазах мутилось, но все же через багряную пелену он увидел обращенное к нему лицо Люмин. Ее красные глаза смотрели с той же холодностью, какой его всегда награждал при встрече Итэр, и этот взгляд окончательно лишил Дайнслейфа сил. Он пошатнулся. Одна его рука по-прежнему сжимала ладонь Люмин. Второй он попытался потянуться к клинку, но не смог даже поднять ее. — Ты ранил моего брата… — Голос Люмин звучал в ушах Дайнслейфа так, словно доносился из-за границ Тейвата. — Ты… Дайнслейф выдохнул. По его щеке скатилась слеза, и когда Люмин увидела это, в ее красных глазах вновь разгорелся знакомый янтарь. Она пришла в себя. — Дайн! Что… На то, чтобы оценить ситуацию, ей потребовалась лишь пара секунд. Из ее груди вырвался возглас горечи. Глаза заволокли слезы, и она торопливо зашептала: — Нет, нет, нет… Дайнслейф наконец смог пересилить себя и, подняв руку, сжал ее плечо. — Надо уйти отсюда. Люмин кивнула. Она подняла глаза, чтобы подозвать остальных, но тут тьму стали одна за другой освещать вспышки порталов — это стекались к месту битвы многочисленные представители Ордена Бездны. Они уже окружили Кэйю, Августа, Барбару и Рэйзора. Несколько Чтецов разом спешили к Люмин и Дайнслейфу. — Беги, — шепнул Дайнслейф. — Не дай им… завладеть тобой, Люмин. Она замотала головой и, заключив Дайнслейфа в крепкие объятия, зажмурилась. Ей нужно было принять решение. Ей нужно было бросить своих друзей, потому что сейчас не было ни единого шанса спасти их, и это разбивало ей сердце. Это противоречило всему, во что она верила. Всему, за что она боролась. Вспыхнул еще один портал. Люмин и Дайнслейф исчезли.Этот фрагмент можно читать под музыку: Poets of the Fall — Sleep. Ставьте на повтор
Макушки белых цветов покачивались на ветру. Закатное солнце золотило вершины цветущих холмов. Это было очень красивое, проникнутое спокойствием место, но Люмин не замечала ни красоты, ни спокойствия. Весь ее мир сжался до человека, который умирал у нее на руках. Дайнслейф угасал, и Люмин плакала навзрыд, понимая, что совершила нечто ужасное — нечто, что невозможно обратить вспять или исправить с одним только упрямством Путешественницы. Она проиграла. Из-за нее Мондштадт оказался сожжен практически до основания. Из-за нее Кэйа, Август, Рэйзор и Барбара остались в Бездне. И из-за нее… Дайнслейф… Она пыталась спасти Альбедо, а в итоге потеряла все. Она больше не видела ни света, ни надежды. Сяо не проснется. Чайльд останется без вести пропавшим. Альбедо не оправится от воздействия Крови Текутли. Она не сможет… Она не справится. Она думала, если впустить людей обратно в свою жизнь, если позволить им помочь, все непременно закончится хорошо. Но она лишь обрекла их на горькую участь. Она — и ее упрямое нежелание мириться с собственными потерями. Ослабевшая рука Дайна прикоснулась к ее щеке и стерла дорожку из слез. — Эй, — тихо окликнул он. Люмин не могла заставить себя на него посмотреть. Она достала клинок и перевязала рану, но понимала, что это не поможет уберечь Дайна от ужасной участи. Рана была слишком серьезной. Даже для него. — Прости, — прошептала она. — Прости, Дайн, прости… — Не надо. Не проси прощения. Ты ни в чем не виновата. — Но я виновата, Дайн. Я ужасно виновата перед тобой и перед всеми теми людьми, которые пострадали сегодня в Мондштадте, перед Кэйей, Августом, Рэйзором, Барбарой… Я не должна была… Он подался вперед, и Люмин поняла, что он пытается заключить ее в объятия. Она обняла его в ответ, уткнулась головой в его плечо. В этот раз все было иначе. Тогда, на пристани в Ли Юэ, он обнимал ее напряженно, скорее потому, что так было нужно, а не потому, что он действительно был к этому готов. Сейчас Люмин отчетливо ощущала все то тепло, которое он пытался передать этим жестом. — Не вини себя. Все не так просто. Ты всего лишь хотела спасти человека. Разве можно винить кого-то… за нежелание убивать? Люмин не нашлась с ответом. Ее душили слезы. Они с Дайнслейфом не так часто путешествовали вместе. Они не всегда ладили, не всегда соглашались друг с другом, а от количества тайн, которые он скрывал, Люмин иногда хотелось как следует его ударить. И все же он был с ней до конца. Он согласился помочь без раздумий, даже несмотря на то, что не желал иметь общих дел с созданием Рэйндоттир, он прошел с ней долгий путь, провел столько бессонных ночей, добывая для нее информацию по всему Тейвату… Он пришел за ней в Бездну. Он был другом, каких встречаешь лишь раз в жизни. Люмин не хотелось, чтобы он уходил. Не выпуская его из объятий, Люмин повернула голову. Они сидели на вершине холма, залитого солнечным светом. Далеко внизу пестрели красками джунгли Сумеру. Вокруг колыхалось белое цветочное море, но нежные лепестки были покрыты кровью. — Помнишь, что я рассказывал про Сон Адепта? На губах Люмин задрожала нервная улыбка. — Ты говорил, что спящий может проснуться только по своему желанию… И что я должна хранить надежду, что Сяо очнется… Дайн вымученно рассмеялся. — Обязательно ее храни. Люмин не смогла ответить. — Но я не об этом, — добавил Дайн. — Я говорил, что проклятие дает… — Проклятие дает тебе схожую способность, — подхватила Люмин. В угасших углях души вспыхнула слабая искра надежды. — Дайн, ты хочешь сказать… Он чуть кивнул. — Я не знаю, как… Смогу ли я вернуться обратно… — Он прервался, пытаясь справиться с приступом боли. — Может, мы видимся в последний раз. Прости, что бросаю тебя. Я должен был дойти с тобой до конца, помочь спасти Альбедо, но похоже, я не смогу выполнить свое обещание. «Как ты можешь говорить такие вещи, когда находишься на грани смерти?» Отстранившись, Люмин заглянула ему в глаза. — Ты уже сделал более чем достаточно. С этого момента каждому из нас нужно пойти своей дорогой, Дайн. — Она хотела ободряюще улыбнуться, но смогла лишь дернуть кончиком губ. — Но мы встретимся. Обязательно встретимся. Мы доживем до нашей следующей встречи, потому что… — Потому что ты дала мне пятьсот моры и три ответа, — усмехнулся Дайн. — И потому что ты до сих пор толком ничего мне не рассказал. Потому что я все еще не нашла способ освободить тебя от проклятия… Я могу перечислять вечно. Он слабо улыбнулся. — Я знаю. Люмин снова прижала его к себе. Измученный борьбой с раной, Дайнслейф опустил голову ей на плечо. Люмин смотрела в золотые небеса, которые раскинулись над ними, точно защитный купол. В сердце клубилась тьма, которая крепчала с каждой минутой, но сейчас, на мирном холме, укрытом цветочным ковром, эта тьма пока не могла до нее добраться. — Я устал, — тихо сказал Дайн. — Я так устал, Люмин… — Все в порядке, — шепнула она в ответ. — Все в порядке, Дайн. Я здесь. Я отнесу тебя в безопасное место, и тебе не нужно будет ни о чем заботиться… Пожалуйста, отдохни. С его стороны донесся протяжный вздох, больше похожий на шелест, с каким осыпаются осенние листья. Мгновение назад тело Дайна было сведено от боли и напряжения. Но вот Люмин почувствовала, как он расслабился. Его рука, которая прежде лежала у нее на спине, упала в траву, и Люмин, ощутив это, тихо всхлипнула. Дайн ушел. Не умер, нет. Он ушел следом за Сяо — в страну целительных снов, умиротворения и покоя. В страну, откуда так нелегко выбраться, когда оставляешь за спиной полный боли и тьмы мир. Люмин не знала, сумеет ли Дайн вернуться. Возможно, они попрощались навсегда. По щекам покатились слезы. Она хотела бы остаться на этом холме, лежать здесь, пока солнце не скроется за горизонтом, до самого утра. Нет. До границ вечности. До того момента, пока она сама не найдет способ попасть в тот прекрасный мир, где нет ни боли, ни ужасов минувших дней. Но теперь она стала единым целым с Кровью Текутли. Она знала, что темная сила возьмет над ней верх. Это было неминуемо. У Люмин больше не было сил бороться. Ее борьба закончилась катастрофой. Она больше не хотела… ничего. И Кровь Текутли с радостью готова была заполнить пустоту в сердце. Именно поэтому Люмин должна была идти.Конец музыкального фрагмента
— Золотая Нара не должна беспокоиться. Араракалари Араричи сбережет Проклятого Нару. Люмин неотрывно смотрела в лицо Дайнслейфа. Ее не покидало ощущение дежавю: несколько недель назад она точно так же прощалась с Сяо. Заметив выражение лица Люмин, Араричи приблизился и сказал: — Цветы умирают с приходом холодных дней, но это не значит, что они будут мертвы всегда. Когда ветер принесет песни весны, лес вновь наполнится жизненной силой, и цветы распустятся, и станут еще прекраснее, чем были. Люмин прикрыла глаза. С губ слетел тихий вздох. — Проклятый Нара найдет свой путь через Свапну, — пообещал Араричи. Люмин не хотелось тешить себя напрасными надеждами, поэтому она промолчала, лишь провела рукой по волосам Дайнслейфа. — В сердце Золотой Нары поселилась Марана, — проговорил Араричи. — Золотая Нара немало испытала в прошлом, и ее Араракалари больше не может сопротивляться Маране так, как прежде. Но Араричи не думает, что это навсегда. Цикл леса неизменен: на смену зиме придет весна, а за ней последует лето. Оно принесет прекрасные мелодии, и Золотая Нара победит Марану. Тогда Золотая Нара станет сильнее, чем прежде. Даже если минует много лун, Золотая Нара должна верить в себя — и в тех, кто пойдет по ее стопам. Люмин хотела протянуть Араричи руку, но передумала. В конце концов, она была заражена Мараной, Кровью Текутли. Пока у нее получалось сопротивляться этой силе, но ей не хотелось случайно навредить аранарам — хватало и того беспокойства, которое она уже принесла в их маленький мир. — Спасибо, Араричи, — сказала Люмин вместо этого. — Я не забуду этого. — Аранары будут ждать Паймон и Златокрылого Нару, — заверил Араричи. — Нет нужды переживать о будущем, Нара Люмин. Лес сохранит его для тебя. Махнув напоследок, Араричи отправился прочь, поговорить с другими аранарами и рассказать о просьбе Золотой Нары. Люмин же осталась с Дайнслейфом. Над ее вытянутой рукой вспыхнули золотистые частицы, и из их мерцания появилась лира. Люмин взялась за старинный инструмент. Некоторое время она молча стояла, всматриваясь в лицо Дайнслейфа, а затем, прикрыв глаза, нежно дотронулась до тонких струн и заиграла мелодию, которую они некогда вместе с Сяо играли на постоялом дворе «Ваншу». В этой музыке было столько воспоминаний… Столько надежды.Этот фрагмент можно читать под музыку: HOYO-MiX, Yu-Peng Chen — Lovers' Oath. Ставьте на повтор
Она помнила их первую встречу. Первый миндальный тофу, которым она угостила Сяо. Первую совместную битву. Путешествие в Инадзуму. Как он бросился с берегов Ли Юэ через океан, лишь бы отыскать ее в темных водах и спасти от смертельных объятий шторма. Она помнила, как они танцевали на краю Ясиори, как Сяо испугался их первого поцелуя и как с нежностью касался ее губ после, а над берегом лилась прекрасная музыка, и в небесах кружили птицы. Когда он погрузился в Сон Адепта, каждое из этих воспоминаний стало безжалостным кинжалом. Теперь Люмин хотелось, чтобы они стали силой, которая позволит ей еще немного побыть собой. Попрощаться с друзьями. Уладить последние дела. Она так пыталась быть сильной и мудрой, не сожалеть о прошлом, относиться к нему с благодарностью… Но воспоминания об утраченном счастье по-прежнему оставались кинжалами, и как бы Люмин ни пыталась, она не могла разжечь в своем сердце огонь надежды. Любовь… обоюдоострый клинок, да? Там, в Инадзуме, у нее были крылья, и она могла свободно парить под небесами. Теперь она не просто лишилась их — они переломились, точно не выдержав беспощадных морозов пришедшего одиночества, и Люмин стремительно неслась навстречу темным глубинам Бездны, не понимая, как остановить это затянувшееся падение. Мелодия закончилась. Люмин опустила лиру. Через несколько мгновений она рассыпалась в руках золотыми частицами, и Люмин, судорожно выдохнув, поспешно утерла слезы. Затем, бросив прощальный взгляд на Дайна, она развернулась и зашагала прочь от Ванараны. Закатное солнце танцевало на вершинах холмов. В травах и листве путался ветер. Девушка с золотыми волосами шла вперед навстречу неизвестности, а за ее спиной, окруженный белоснежными цветами, лежал погруженный в глубокий сон рыцарь.Конец музыкального фрагмента
Вскоре Люмин открыла портал и перенеслась в Долину Ветров, где в последний раз встретилась с Паймон. Между ними состоялся непростой разговор. Паймон не хотела отпускать Люмин. Она прекрасно знала, что случилось с Альбедо и Рубедо, но все равно не могла поверить, что заражение необратимо. И все же Люмин ушла. Вероятно, она пыталась самостоятельно добраться до Звездного Предела, чтобы не позволить Ордену Бездны подчинить ее себе, но не успела этого сделать. Быть может, вмешался Альбедо. Быть может, она поддалась влиянию Крови Текутли раньше, чем рассчитывала. Так или иначе, она не сумела помочь Кэйе, Августу, Барбаре и Рэйзору сбежать из Бездны, и все они в конце концов стали исчезнувшими. В тот же день наступление на Мондштадт захлебнулось. Принц Бездны, который координировал атаки из тени, был серьезно ранен, и без него силы Ордена оказались разрознены. Поиски Клятвы Ветра пришлось отложить. Конечно, через некоторое время Орден Бездны вернулся. И все же ожесточенное сопротивление Мондштадта во время Пепельного Бедствия долгое время уберегало город от новой атаки — до тех пор, пока Орден не убедился, что Клятва Ветра по-прежнему в городе и другого выхода забрать ее нет. Но все это случилось уже потом. Через долгие шесть лет. Паймон же, попрощавшись с Люмин в Долине Ветров, отправилась в Ванарану — она дала обещание присмотреть за Дайнслейфом, который по-прежнему оставался погружен в сон. После всего случившегося она потеряла интерес к путешествиям и изо дня в день продолжала ждать, когда в Ванарану придет Сяо. С каждым годом эта надежда становилась все слабее, но Паймон не отказывалась от нее, и в конце концов Сяо все-таки пришел. Он прошел весь путь, задуманный для него Люмин, и добрался до Ванараны. Тем не менее, Паймон не знала, как освободить Люмин из-под влияния Крови Текутли, а значит… Путь еще не был окончен. Когда Паймон завершила свой рассказ, Сяо привлек ее к себе и зажал в крепких объятиях. Он понимал, что после его погружения в Сон Адепта Люмин пришлось непросто, но даже представить не мог, насколько. Она изо всех сил пыталась сохранить свой свет, но похоже, чем быстрее она бежала от прошлого, тем стремительнее оно нагоняло. Все, как в песне Юнь Цзинь, которую та пела в День Пепла в память об исчезнувших. «Прикоснувшись к звезде, она пала во тьму». Девушка, которая была для него светом, угасла. И теперь… Теперь он должен был стать светом для нее. — Дайнслейф все еще в Ванаране? — спросил Сяо у Паймон. Та кивнула. — Проводи меня, — мягко попросил Сяо. Паймон с готовностью слетела со ступеней. Она все еще выглядела подавленной, но с появлением Сяо приободрилась и, кажется, теперь смотрела в будущее с робкой надеждой. Сяо же повернулся к Итэру. Тот слушал рассказ Паймон молча, а теперь сидел, спрятав лицо в ладони, и Сяо видел, как напряжена его спина. — Ты пойдешь? — Нет, — был краток ответ Итэра. — Я не смогу… Он отнял руки от лица, и Сяо разглядел в его глазах искры — Итэр изо всех сил сдерживал слезы. — Я не хочу снова видеть его в подобном состоянии, — сказал наконец Итэр. — Не хочу опять прощаться с ним, Сяо. Иди без меня. Я… Мне нужно побыть одному. Сяо тихо вздохнул. Он лучше многих понимал необходимость побыть наедине, а потому не стал настаивать и молча последовал за Паймон, оставив Итэра на ступенях. Шагнув за порог, он обернулся. Итэр сидел, сцепив руки в замок, и его лицо казалось таким потерянным, словно он заглянул в самые глубины Бездны. Отвернувшись, Сяо направился вверх по дороге. Туда, куда его вела Паймон.Этот фрагмент можно читать под музыку: Secret Garden — Song From A Secret Garden. Ставьте на повтор до конца главы
Они поднялись на холм, поросший белыми цветами. Сяо невольно замедлил шаг. Мир был погружен в знакомый синеватый сумрак, и посреди этой синевы мерцал серебристый купол, который надежно укрывал спящего под ним человека. Паймон нерешительно замерла, но Сяо протянул ей руку, и они вместе шагнули за серебристую границу — словно в жаркий день вошли в прохладную реку. Сяо приблизился. Лицо Дайнслейфа, наполовину пораженное древним проклятием, казалось… спокойным. В нем не было умиротворения, но не было и боли. Что он видел в своем сне? Какой дорогой шел? Сяо потребовалось шесть лет, чтобы выбраться обратно в мир живых. И он подозревал, что без вмешательства Люмин здесь не обошлось: она недаром так воспрянула духом после разговора с Малой властительницей Кусанали. У Дайнслейфа же не было Люмин. Ему никто не мог помочь. Свой путь к свету он мог пройти лишь сам. Сяо мало что знал об этом человеке, но искренне надеялся, что Дайнслейфу хватит силы воли. Добровольно вычеркнуть себя из прекрасных иллюзий… Для этого требовалась храбрость. Причина. Надежда. Сяо вытянул руку, и в сиянии золотых частиц в них возникла флейта. Решение было ситуативным, но Сяо в нем не сомневался. Приложив флейту к губам, он заиграл ту же мелодию, которую некогда играла на этом же самом холме Люмин. Мелодию воспоминаний. Мелодию их любви. Когда ветер принесет песни весны, лес вновь наполнится жизненной силой, и цветы распустятся, и станут еще прекраснее, чем были. Ее не было рядом, но Сяо казалось, он может почувствовать сквозь время ее прикосновение. Неважно, какие преграды их разделяют. Они всегда будут вместе, соединенные нитью судьбы. Эта нить может спутаться, растянуться, но никогда не порвется. Он будет следовать за этой нитью шаг за шагом, терпеливо, столько, сколько потребуется. До тех пор, пока он не развеет для нее мрак минувших дней, не сотрет с ее лица тревоги и печали. Пока в конце концов они не воссоединятся. Опустив флейту, Сяо прикрыл глаза и некоторое время стоял так, рисуя в памяти ее светлый, исполненный нежности и доброты образ. Затем он взглянул на Дайнслейфа и, выпрямившись, приложил руку к груди. Когда он был Яксой на службе Гео Архонта, когда его старые друзья еще были живы, обычно они таким образом отдавали друг другу честь. Это был жест, полный уважения и признания, и несмотря на то, что Сяо не использовал его уже долгие столетия, он не забыл заложенный в нем смысл. — Спасибо, что сберег ее, — сказал он. — Пускай она все равно оказалась отравлена Кровью Текутли… Ты был рядом с ней, когда она в этом нуждалась, и защищал ее до последнего вздоха. Сяо опустил голову. — Ты в самом деле рыцарь, Дайнслейф. Паймон прильнула к его плечу. Сяо обхватил ее в ответ. Так они вместе стояли на холме, укрытом цветами, а из Ванараны лился дивный перелив струн — это Итэр играл на лире и вспоминал минувшие дни.