Сборник драбблов по ДазАцу

Кухня Ацуши была крохотной, аккурат создана для компании двух людей. В вечернюю пору светильник на столе бросал мягкий свет на небольшой радиус — достаточно для того, чтобы видеть силуэты друг друга. Дазай приходил не очень часто и, как правило, с усталым видом. Но даже тогда, смотря на Накаджиму, он тепло улыбался и брал на себя инициативу заварить другу его любимый чай. Их безмолвные посиделки были тем, что согревало душу, ведь, наконец-то, однокомнатная квартирка наполнялась ещё чьим-то присутствием. Поджав колени к себе, парень чувствовал душевное спокойствие, когда рассматривал Осаму, стоявшего у настежь открытого окна. Июньский ветер, иногда врываясь, красиво треплет волосы шатена, что всматривается в потухающие одни за другими окна напротив и явно думает о чём-то своём. Ацуши не спросит, что случилось, нет. Он научился по виду понимать, когда ему готовы рассказать о своих тревогах, а когда не стоит рушить момент. Если бы они были картинами, то Накаджима — лесной пейзаж, написанный начинающим художником: хромающая техника и множество мелких недочётов, но яркость зелёных красок заставляет закрыть глаза на остальные недостатки. Осаму же — совершенное творение абстракциониста. Много кому не понять, что несёт в себе холст и каков его смысл, кто-то с ярым энтузиазмом доказывает своё видение полотна, а кто-то решает вообще к этому не притрагиваться. Ацуши не хочет лезть в душу художника, обнажая все тайны создания и спрашивая значение каждого пятна. О, здесь так много различных «клякс». В одних парень видит людей: кто-то из них яркий и эксцентричный, на него сложно не обратить внимание. Наверное, такие люди по вкусу Дазай-сана? Некоторые из следов кисти тёмные и угловатые — у них, безусловно, также есть своя предыстория. Но скромный зритель не полезет с распросами. Ему не обязательно полностью понимать, достаточно восхищаться, беречь в себе историю создания каждого мазка, тихо внимать происхождение грубых и острых линий на холсте, чтобы никогда не причинить ему боль. На небе проплывали тучи цвета ночи, ограждая собой все звёзды, в доме напротив почти не осталось не спящих окон. Дазай, кажется курил уже не первую сигарету. Захотелось вырвать его из раздумий: — Знаете, если невмоготу существовать настоящим, может, порой лучше жить будущим? — сидя постоянно в одной позе, уткнувшись в чашку, Ацуши поднимает голову, чтобы встретиться взглядом со своим вечерним визитёром. — Я бы хотел, чтобы в этом будущем были вы. Тяжело вздыхая, Дазай тушит тлеющий окурок о пепельницу и последний раз вглядывается в темноту спального района. — Пойдём, Ацуши. Поздно уже, — ладонь лёгким касанием задерживается на макушке парня. — Тебе нужно набраться сил, чтобы встретить утро. У июньского ветра запах табака и тяжёлого одеколона, изредка слышна заварка чёрного чая с бергамотом.