Stray Kids

Ты знала, что однажды одиночество нанесёт удар прямо под дых. Сейчас ты начинала сожалеть об отказе Хван Хёнджину на первом курсе колледжа или милому баристе Со Чанбину, пытающемуся весь вечер дать тебе свой номер телефона. Оглядываясь назад, единственная причина, по которой ты держалась подальше от отношений, заключалась в абсолютной преданности к своему делу — балету. Он поглотил всю твою жизнь и стал единственной причиной, по которой ты поступила в этот престижный университет. В течение многих лет твоя жизнь состояла из балетных уроков, спектаклей и познании собственного тела, чтобы стать такой же пластичной и лёгкой, как профессионалы. Времени на такие тривиальные вещи, как отношения, просто не было. По крайней мере, так ты сказала самой себе, вместо признания в простой неготовности. Возможно, ты была бы более открытой к этому, если бы балет не занимал всё свободное время. Бан Чан, твой преподаватель по балету, пренебрежительно махнул рукой.       — Стоп, — с его губ сорвался томный вздох. Самый худший звук, который можно было от него услышать. Ты медленно опустила ногу и пошла на середину зала с опущенной головой и скрещенными руками за спиной. Тебя никогда не просили останавливаться посреди прогона номера. Ты была одной из лучших студенток курса: никто, даже Чан, не сомневался в твоих способностях.       — Должен сказать, я не особо впечатлён, — сказал он. — Ты главная ведущая шоу, Т/И. Тебе нужно добавить ещё немного страсти.       — У меня есть страсть! — воскликнула ты, обидевшись на то, что он не видит, сколько сердца и души ты вкладываешь в партию.       — У тебя есть талант и решимость, — согласился Чан, — но сейчас тебе чего-то не хватает. Ты будто делаешь всё по инструкции, а я хочу видеть больше сердца, больше тебя.       — Я… я не понимаю. Чан сложил руки на груди: — Скажи, чем ты занимаешься вне практики?       — Хм… наверное, учёбой? — ты пыталась вспомнить распорядок своих дней. — Ещё я хожу на дополнительные занятия. Чан поднял на тебя взгляд. Вероятно, это не тот ответ, который он ожидал услышать. Он стал сомневаться в присутствии какого-то социального взаимодействия в твоей жизни.       — У тебя нет друзей, с которыми ты гуляешь и веселишься? Или просто те, с кем ты тусуешься во время перерывов?       — Вообще-то Чонин всегда рядом со мной. Но мы, на самом деле, не ходим на вечеринки или что-то в этом роде. Чан вздохнул. Ты съёжилась. Ещё один вздох? Кажется, в этот самый момент ты находилась в зоне риска.       — Т/И, я хочу, чтобы ты отдохнула в эти выходные, а это значит, что все занятия отменены, — строго сказал он. Прежде, чем ты открыла рот, чтобы возразить, Чан продолжил: — И если я узнаю, что ты была здесь, то сразу найду тебе дублёра.       — Дублёра? Вероятно, это было самое худшее, что ты когда-либо слышала. Ты работала бесчисленное количество часов каждый день, чтобы заработать себе главную роль, поэтому сейчас стать дублёром — просто позорно. Однако, выступление приближалось изо дня в день, и сложно было представить целый выходной, не касающийся этого.       — И если я не увижу повышения твоей производительности, мне придётся пересмотреть эту роль, — сказал Чан. — Так что расслабься, отпусти ситуацию и вернись через три дня. Кажется, сердце упало от этих слов, но пришлось просто кивнуть в понимании: — Да, конечно, — прошептала ты. Ты обречена.

***

      — Это конец, Чонин. Сейчас ты ныла в подушку, лёжа в своей кровати, в то время, как твой лучший друг, Ян Чонин, сидел рядом. Он вяло прокручивал новостную ленту в телефоне, попутно слушая бесконечный поток жалоб. Он не особо интересовался балетом, но часто выслушивал тебя, только потому что это была ты. Чонин не хотел признавать то, что ему не всё равно. Ты не думала, что его утешения будут эффективными: Чонин, как и Чан, считал, что твоя жизнь крутится только вокруг балета.       — Думаю, понижение до дублёрши довольно жестоко, — сказал Чонин, — но твой преподаватель действительно прав. Тебе нужно хоть раз отвлечься от балета и расслабиться.       — И как я должна это сделать? — спросила ты, простонав от разочарования. — Пойти на вечеринку? Что вообще люди делают на вечеринках? Я даже не помню, когда пила в последний раз. Чонин, казалось, потерялся в своих мыслях, но уже через несколько секунд пришёл в себя: — О! Мои однокурсники устраивают вечеринку. Мы могли бы пойти вместе, если хочешь.       — Хорошо, — согласилась ты, — думаешь, это поможет?       — Конечно. Ты вновь взглянула на него, прежде чем простонала от отчаяния: — Тогда решено.       — Или, — начал Чонин, положив телефон на тумбочку и наклонившись в сторону, так, что его лицо оказалось перед твоим: — У меня есть кое-что ещё на уме. Ты перевернулась на спину и посмотрела на Чонина, в подозрении приподняв бровь: — Что? Чонин дотронулся рукой до тебя, а после позволил ей скользнуть по телу. Ты почувствовала, как щёки покраснели, а ком в горле поднялся ещё выше. Его рука сжала твой бок, притягивая ближе к себе; парень опустил голову, чтобы лучше тебя видеть. Блять, только не это, нет… Если Чонин ещё соображал, то ты нет. По началу мозг ещё пытался работать, как раньше, но в конечном итоге, когда грешный язык коснулся мочки твоего уха, прекратил. Ты отдёрнулась почти мгновенно, независимо от того, как хорошо парень себя чувствовал. Хотелось верить, что это было так.       — Ни за что, — твёрдо сказала ты, и Чонин сразу же до конца оттянул руку. Казалось, он вернулся на свою первоначальную должность, выглядя абсолютно беззаботным от этой ситуации: — Я просто предложил. У Чонина была ещё одна сторона, и ты всегда задавалась вопросом, подавляет ли он её до сих пор. Ваша маловероятная дружба началась в первый год обучения в колледже. На приветственной вечеринке ты случайно встретила Ян Чонина — привлекательного, популярного на своём курсе парня, гормоны которого шалили везде. Для первокурсников колледжа считалось вполне нормальным увлечься кем-то на одну ночь. Это можно было назвать первым вкусом свободы, но ты никогда не думала, что тебе придётся его познать. Тем не менее, ночь закончилась тем, что ты оказалась прижатой к двери чьей-то комнаты с губами Чонина повсюду. Рациональность включилась именно в тот момент, когда ты почувствовала стояк между своих ног. В итоге, межу вами ничего не произошло. Но всё это не имело никакого отношения к самому Чонину. Он был отличным парнем и, вероятно, идеальным, самым понимающим человеком, с которым ты проводила время. Ты была слишком не опытна и боялась совершить ошибку. Со всеми проблемами у тебя не было времени думать о сексе. Ты не видела Чонина какое-то время после этой встречи до следующего семестра, пока он не оказался в твоём классе. Ты изо всех сил старалась игнорировать его, но Чонин был настойчив, решив сесть рядом с тобой до конца пары. В конце концов, ты поняла, что он не просто пытался залезть под твою юбку, а скорее хотел завести с тобой настоящую дружескую связь. После нескольких встреч стало понятно, что он по-настоящему хороший человек. Так зародилась прочная дружба, а Чонин стал одним из твоих самых близких людей. Однако ты подозревала, что ему хочется чего-то большего.       — Чонин, — начала ты, — мы не можем.       — Тебе требовалось что-то, способное отвлечь от всего, верно? Я просто предложил идеальный способ, — сказал он, уголки его губ приподнялись. — Кроме того, в прошлый раз практически получилось. Как ты себя чувствовала тогда? Разговор на эту тему будет невыносимым.       — Непонятно, смущённо и бесполезно, потому что ты делал всё сам, — после долгой паузы ты добавила, — и… хорошо. Ты пожалела об этих словах, как только они скользнули с твоих губ; ухмылка Чонина стала только шире, заставляя грудь сжаться внутри. Его взгляд делал тебя неустойчивой. Он не был похож на взгляд лучшего друга.       — Хочешь снова почувствовать себя хорошо?       — Я не знаю, — честно призналась ты. Разум кричал, чтобы ты просто сделала это, но давние принципы заставляли нервничать. — Я даже не знаю, что мне делать, и вообще хочу ли я этого.       — Ты знаешь, что я никогда не заставлю тебя делать что-то, что тебе не понравится, — заверил Чонин, маня тебя и выпрямляясь. — Сядь ко мне на колени. Сначала ты задалась вопросом, чувствует ли он твою неуверенность, но всё же набралась мужества и пересела к нему на колени. Он был тёплым, как ты и ожидала, но твоя кровь была ещё теплей под кожей; ты даже могла услышать, как твоё сердцебиение барабанит в ушах. Чонин рассмеялся и обнял тебя за талию, приблизив к себе.       — Я имел в виду лицом ко мне, — сказал он, горячо дыша в плечо, — но так тоже хорошо. Ты вроде как понимала, что он это имел в виду, но не до конца была уверена, что сможешь смотреть на него, пока он постепенно будет сводить тебя с ума. А ещё ты не была готова к поцелуям, потому что понятия не имела, как можно целовать кого-то без помощи алкоголя. Чонин провёл своим носом вдоль нижней части твоей челюсти, подстрекая к тихому вздоху. Казалось, он был полностью увлечён этим, потому что подтянул хватку на твоей талии и сделал резкий вдох, наклонив голову так, чтобы его губы прижались к шее.       — Так нормально? — Чонин пробормотал в твою кожу, его губы целовали и кусали тебя за шею. Ты кивнула, выпустив самый слабый хнык: — Да. Ты почувствовала, как губы Чонина изогнулись в улыбку на твоей коже. Он позволил своим рукам проскользнуть под твою рубашку, нежно лаская талию, и пометил твою шею слишком высоко, чтобы её можно было скрыть. Ты закрыла глаза, заблудившись в ощущении его губ на своей коже. Единственное, что ты знала — это то, что хотела большего, поэтому провела пальцами по его волосам, умоляя задержать губы в этом сладком месте.       — Черт, — пробормотал Чонин; его руки прошлись по твоим бокам и опустились к бёдрам. — Однажды я трахну тебя до звёздочек в глазах, Т/И.       — О, — ты была поражена его словами, но, кажется, они сгорели на твоей коже, зародив бабочек в животе, — серьёзно смог бы?       — Ты так не думаешь?       — Не уверена. Твой ответ только подпитал страсть Чонина, побудив его оставить новые горячие поцелуи на шее. Его руки бросились к твоей грудной клетке, прямо под бюстгальтер.       — Могу ли я? — спросил он. Ты кивнула, надеясь, что он сделает то, о чём ты думаешь. Желание исполнилось, когда руки Чонина скользнули под твой бюстгальтер и сжали грудь; в это время его губы творили магию на твоей шее. Его большие пальцы медленно рисовали круги на одном твоём соске, заставляя первый стон сорваться с твоих губ. Вы на мгновение замерли, ошеломлённые этим звуком. Ожидание было мучительным: его губы остановились в нескольких сантиметрах от твоей кожи.       — Блять, это так горячо, — зарычал Чонин; его левая рука скользнула по твоему телу, чтобы оказаться на ширинке джинсов. — Могу я дотронуться до тебя здесь? — ты быстро кивнула, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях. — Я просто сделаю это через нижнее бельё. Скажи, если захочешь, чтобы я остановился.       — П-пожалуйста, сделай это, — умоляла ты, положив голову ему на плечо. Рука Чонина проскользнула под твои джинсы, его большой палец прижался к твоему клитору, заставляя твои стенки сжаться через бельё. Стимуляции было слишком много: одна его рука находилась на груди, а другая между ног. Его губы перешли на твою челюсть, оставляя нежные поцелуи.       — Ты такая мокрая, куколка, — усмехнулся он. — Только для меня. Ты была в огне. Чонин никогда не был таким с тобой. Конечно, иногда он делал комплименты на твои прически или наряды, но сейчас слова, исходившие из его рта, сводили тебя с ума. Они были грязными, и тебе это нравилось. Ты почувствовала, как Чонин упёрся в тебя и на секунду перестала дышать. Ты не ожидала, что он будет таким большим. Ты хотела поменять позу своего тела, не нарушив ритма его ладони, но всё получилось наоборот. Эти движения вытащили задушенный стон из горла Чонина и заставили его убрать руку из-под бюстгальтера, чтобы крепко взять тебя за бёдра.       — Черт, — сказал он, глубоко вздохнув. Ты оказалась в замешательстве, когда он передвинул тебя в сторону, убрал руки с твоего тела и встал, — извини.       — А? Ты в порядке? Немного ошеломлённый Чонин кивнул: — Мне нужно просто кое о чём позаботиться, — сказал он, подходя к двери. — Я заберу тебя в восемь. Прежде чем ты смогла ответить, Чонин захлопнул дверь, оставив тебя в одиночестве. «Чёртов парень», — горько подумала ты.