В его глазах

      Гермиона не знала, с чего началось это безумие.       Она могла лишь догадываться, прокручивая в голове моменты, сбивающие ее с толку. Его действия казались ей такими нелогичными и неправильными, учитывая их многолетнюю взаимную неприязнь.       Гермиона не знала, когда его пронизывающие душу глаза стали задерживаться на ней дольше обычного, пока однажды случайно не словила на себе его пристальный взгляд, изучавший ее во время урока трансфигурации, заставивший ее напрячься.       Она тогда застыла и не сразу отвернулась, уткнувшись в учебник как ни в чем не бывало.       Но что-то было не так.       Он смотрел на нее по-другому. Не так, как обычно, иначе.       И когда она уже было подумала, что ей привиделось, во все последующие дни его глаза, казалось, преследовали ее повсюду. Где бы она ни находилась, он всегда был поблизости. В Большом зале, в библиотеке, в коридорах и даже в толпе студентов.       Это раздражало. Несмотря на то, как старательно она игнорировала его внезапно проснувшийся к ней интерес, от которого ее кожа буквально зудела, это ей никак, черт возьми, не помогало.       Гермионе не хотелось этого признавать, но он стал причиной ее появившейся рассеянности и забывчивости.       Малфой отвлекал. Сильно.       И когда это стало сказываться на ее оценках и обязанностях старосты, прочный пузырь терпения окончательно лопнул. Она решительно вознамерилась словить момент и в ближайшие дни поговорить с ним с глазу на глаз.       Пока сказанное Джинни в комнате девочек не смутило ее, заставив передумать.       — Ты бы это видела, — ее глаза горели азартом. — Малфой на Маклаггене живого места не оставил. — Гермиона застыла, стараясь скрыть удивление за равнодушием. — Их еле разняли. И то не сразу. Наши делали ставки.       Гермиона подняла брови на Джинни, и та поспешно добавила:       — Я не ставила. — Пауза. — Но хотела.       — Джинни!       — Что? Я могла бы уже в эти выходные купить себе новое платье в «Шапке-невидимке».       — Ты же понимаешь, что это полное безрассудство? То, что он сделал, противоречит правилам школы. Чем он только думал? — Джинни в ответ невинно пожала плечами. — Как это произошло?       Уголки губ Уизли дрогнули, прежде чем на ее лице расцвела чеширская улыбка.       — Не знаю всех подробностей, но я слышала, как толпа четверокурсников переговаривалась, пока всех не разогнали. Угадай, из-за кого началась драка?       Гермиона моргнула и открыла рот.       — Правильно. Из-за тебя.       — Ну уж нет, — она отодвинулась, смотря на подругу с недоверием. — Чушь полная. Ни за что в это не поверю.       Джинни закатила глаза.       — Я знала, что ты так отреагируешь, — она придвинулась к Гермионе и заговорщически пробормотала: — Но лично меня это нисколечко не удивило. Спроси почему.       — Почему?       — Потому что этот идиот уже недели три с тебя глаз не сводит.       Сердцебиение Гермионы участилось. Значит, ей не показалось. Его поведение действительно было странным. Мог ли это заметить кто-нибудь еще, помимо Джинни?       — Он по-любому на тебя запал.       Гермиона проигнорировала это заявление, прикусив нижнюю губу.       — Я так не думаю. Что, если он что-то задумал и решил поквитаться? Отомстить за падение Темного Лорда.       Джинни уставилась на Гермиону, прежде чем прыснуть от смеха.       — Что?       — Ты же это не серьезно, да?       Когда Гермиона не ответила, Джинни вздохнула и села прямо.       — Помнишь, ты говорила, что отказала Кормаку в свидании?       Грейнджер небрежно кивнула, цепляясь взглядом за учебник на прикроватной тумбочке, который ей пришлось отложить, когда Джинни прервала ее.       — Что, если этот самовлюбленный индюк получил сегодня по заслугам, потому что нелестно высказывался о тебе при всех? — ухмыльнулась Уизли.       — Ну конечно! — с сарказмом пробормотала Гермиона. — А что, если у Малфоя были свои причины для драки? — она схватила учебник, намереваясь прочесть его во чтобы то ни стало.       Малфой не станет мешать ей даже сейчас. Его в ее жизни и так было слишком много.       — Продолжай обманывать себя и дальше, девочка. Я-то знаю, что ты знаешь, что я права, — Джинни самодовольно хмыкнула на хмурый взгляд, которым ее одарила Гермиона.       Когда за Уизли захлопнулась дверь, Грейнджер вздохнула и отложила книгу в сторону.       Она покачала головой, зажав пальцами переносицу. Нет, это не могло быть правдой. Это бы противоречило всему, за что он так рьяно выступал все эти годы.       Мог ли Малфой в действительности заинтересоваться ею?       Она скорее поверит в то, что Живоглот станет следующим министром магии, чем в то, что презирающий ее годами Малфой начал испытывать к ней симпатию.       Гермиона потерла глаза и попыталась сосредоточиться на параграфе по нумерологии, заранее зная, что не запомнит из него ни строчки.       Спустя час она раздраженно отбросила учебник и откинулась на подушки. Мерзавец не выходил у нее из головы, невзирая на все усилия, которые она для этого прилагала, и это безумно ее злило.       Гермиона не знала, почему он жил в ее мыслях уже который день.       Он был хуже любого уравнения, хуже любой задачи, сложнее любого заклинания, и она знала, что он сведет ее с ума в конечном итоге.       Что, собственно, и случилось в пятницу утром.       Гермиона даже не поняла, как это произошло.       Их поставили в пару на зельях, дав совершенно бессмысленное и до боли ироничное задание — сварить Амортенцию. Все бы ничего, но сосредоточиться на работе, когда объект ее мыслей находился совсем близко, было весьма проблематично.       Разумеется, она старалась не контактировать с ним безо всякой на то необходимости и выполнять свою часть работы настолько быстро, насколько это позволял ее затуманенный малфоевским парфюмом мозг. Казалось, придурок вылил на себя целый флакон. От него пахло слишком хорошо.       Тем не менее единственное, что все же выбило ее из колеи и заставило отвлечься и засунуть в котел не тот по списку ингредиент, — его костяшки пальцев. Они были в болезненных ссадинах и выглядели просто ужасно.       Угадай, из-за кого началась драка?       Она сглотнула и посмотрела на дымящийся котел, прежде чем тот взорвался перед ее лицом.       Последнее из того, что она помнила, было то, как он затащил ее в пустой класс и обвинил в том, что она испортила их зелье во время урока.       Он по-любому на тебя запал.       Что, если Джинни права? Гермиона сомневалась в этом, но сейчас был самый подходящий момент, чтобы во всем разобраться.       Она схватила его за воротник рубашки и притянула к себе, прижавшись губами к его рту.       Он не сопротивлялся, но и не отвечал взаимностью. И тогда отчаяние захлестнуло ее, она быстро отстранилась, готовая провалиться сквозь землю. Гермиона опустила глаза, проклиная себя за такой необдуманный поступок.       Джинни ошиблась. Он не был в нее влюблен и даже близко не испытывал ничего похожего. Ей стало не по себе из-за того, как он изумленно таращился на нее.       — Прости, — пробормотала она, растеряв все свое гриффиндорское мужество, когда ноги в тот же миг повели ее к выходу из класса.       Гермиона пискнула — сильные руки развернули ее к себе и прижали к деревянной двери. Теплые губы обрушились на нее в требовательном поцелуе.       В тот момент все ненужные мысли и сомнения разом исчезли из ее головы. Она расслабилась, отдавшись течению, и несмело запустила пальцы в платиновые волосы, слегка царапнув ногтями по коже, тем самым заставив его приглушенно застонать и углубить поцелуй.       Гермиона ахнула и оторвалась от него, когда он приподнял ее за ягодицы и усадил на край ближайшей парты.       — Ты…       — Молчи, — Драко оставил на покрасневших губах короткий поцелуй, прежде чем припасть к ее шее, начав кусать и посасывать нежную кожу.       — Малфой, я… — она бессвязно бормотала, находясь на грани помешательства.       Он сжал руками ее талию, а после упругие бедра, чуть приподняв школьную юбку.       — Можно? — спросил он хрипло, и она машинально кивнула.       Когда его шершавые пальцы скользнули выше, Гермиона затаила дыхание, покрывшись мурашками. Он, едва касаясь, провел своими поврежденными костяшками по внутренней стороне ее бедра, остановившись у кромки хлопковых увлажнившихся от возбуждения трусиков.       Ей было стыдно, и она знала, что ее щеки горели от смущения.       — Я никогда…       — …не делала этого раньше? — он слегка усмехнулся и потерся своим носом о ее. — Если ты позволишь, — его лицо вдруг посерьезнело, словно для него это действительно имело значение, — я сделаю так, что тебе понравится, — прошептал он, встретившись с ней взглядом.       В потемневших от желания глазах плескались решимость и что-то еще, чего она не смогла разобрать. Она прикусила губу и медленно кивнула, задрожав от волнения.       Гермиона помогла ему стянуть с себя рубашку, оставшись сидеть перед ним в нижнем белье и с задранной до талии юбкой.       Он не спешил, разглядывая ее миниатюрное тело и задерживая свой взгляд на небольшой груди, наполовину скрытой черным бюстгальтером. Подцепив указательным пальцем перемычку, Драко притянул Гермиону к себе, низко пробормотав:       — Если бы ты знала, как я хочу тебя, ты бы сбежала, — он невесело усмехнулся и потянул чашечки вниз, открыв своему взору затвердевшие темно-розовые соски. С губ Гермионы сорвался стон, когда он начал по очереди их посасывать, иногда оттягивая и крутя пальцами.       — Знаешь, я был так глуп, ненавидя тебя.       Она молчала, не в силах связать и двух слов от захлестнувших ее эмоций. Было так абсурдно видеть его между своих ног, ласкающего и жаждущего.       Гермиона захныкала, когда он прикоснулся к ее центру сквозь трусики, и бесстыдно раздвинула ноги еще шире.       — Черт, какая ты влажная. Неужели это из-за меня?       Она не могла поверить, что слышит от него подобное. Перед ней словно стоял другой парень, не тот, которого она знала все эти годы.       Его пальцы с небольшим нажимом поглаживали ее сочащуюся промежность, и ей становилось все сложнее сдерживать себя. Но когда он резко отодвинул ткань в сторону, погрузившись в жар ее лона, она пошло застонала.       Драко опустил голову и всосал в рот левый сосок, не прекращая теребить набухший клитор и упиваясь ее восторженной реакцией.       — Да, так, быстрее, — выдохнула Гермиона, и он ускорился, доводя ее до исступления.       — Посмотри на меня.       Она распахнула глаза и встретилась с ним взглядом, прежде чем ее накрыла волна удовольствия, а тело мелко задрожало.       Гермиона обмякла в его руках, переводя дыхание. Он мягко перебирал каштановые кудри, прижимаясь губами к ее виску, пока она приходила в себя после столь ошеломительного оргазма.       Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она никогда не думала, что доверится кому-то вроде него и разделит с ним свой первый сексуальный опыт. Что ей будет до дрожи в ногах хорошо с тем, кто издевался над ней на протяжении всего обучения в Хогвартсе.       Что привело ее к этому и как она вообще могла допустить подобное?       …этот идиот уже недели три с тебя глаз не сводит.       — Почему ты подрался с Маклаггеном? — пробормотала она прежде, чем успела бы остановить себя.       Он напрягся, прекратив свои движения. И пока одна ее часть ныла от потери контакта, другая, более рациональная, жаждала ответа на вопрос, который терзал ее всю прошлую ночь.       Она отстранилась, пытаясь заглянуть ему в глаза, но он лишь отвернулся, стиснув челюсть.       — Драко?       — Я не хочу об этом говорить.       Между ними воцарилась тишина. Казалось, они снова вернулись в самое начало; будто пропасть, разделявшая их все это время, никуда не исчезала. Гермиона поджала губы.       — Хорошо, — она кивнула, смущенно поправив лифчик, и спрыгнула с парты, чтобы поднять с пола рубашку.       Она надела ее, наспех заправив обратно в юбку. Щеки снова горели огнем. Было ли это ошибкой?       Когда она уже повернулась к выходу, он еле слышно проговорил:       — Он оскорбил мою мать.       Гермиона застыла. Обернувшись, она на мгновение обомлела от увиденного в его глазах.       Он больше не прятал свой взгляд и смотрел на нее открыто, будто знал, что этого будет достаточно. В серых очах буквально отражалось все то, что он был не в силах произнести вслух или скрыть от нее.       — Только это? — прохрипела она.       Он молчал, всем своим видом не желая отвечать. Желваки перекатывались по его исхудавшим щекам крупными стальными горошинами.       — Да.       И в этот момент она поняла, что он больше не был для нее каким-то сложным уравнением, — все ответы отныне лежали на поверхности.       Он прищурился.       — А почему ты вообще спросила об этом?       Она прикусила губу, стараясь сдержать рвущуюся наружу улыбку.       — Просто. Из любопытства, — она, опустив взгляд, небрежно пожала плечами, отчасти говоря правду и понимая, что он прочитал все по ее глазам так же, как и она.