Двое на одно тело

Список приходит уже на следующий день. В нём все, кто подходит им по первой цифре и возможной второй шестёрке или восьмёрке. Пётр Петрович, разумеется, никакой фамилии среди них не узнаёт. Смотрит. Хмурится. Крутит орден в руках, вздыхает и по каждой фамилии ищет хоть что-то в интернете. Да хоть что-нибудь, ну хоть что-нибудь! Блять. Дверь здесь открывают без стука, обычно с ноги. Пётр Петрович сидит в самом неудачном месте – ровно у двери, так что начальство придётся в первую очередь к нему. А он так очевидно подставляется и халтурит. Спрятать орден и странный список, который он распечатал и расчертил на полях – не успевает. Но упрямо спихивает всё в ящик.  И. Ничего? Пётр Петрович трёт глаза. Нет, ему точно пора в отпуск, да нельзя сейчас, деньги, как никогда нужны. Дверь открывается второй раз, так же с ноги. Злой сегодня, значит. Пётр Петрович выдыхает, нет, сейчас пиздюлей все получат, но хотя бы кукухой он пока не поехал. – Валяй на Соколовую, Петрович. И новенького захвати. Он и едет, только спешно из ящика прихватывает орден и телефон. Металлическую бляшку Пётр Петрович нигде не оставляет, просто не может. Если в ней надежда для его Димки, то он не сдастся. А если нет? Что вообще чумная Саша собирается сделать, как только они узнают, кто именно живёт в его сыне?  Хотя не живёт вовсе. Кем был его Димка, ну, до того как родился Димкой Морозовым? Бред какой. Какой же бред! Пётр Петрович резко тормозит на светофоре и чешет лоб. Новый напарник аж напрягся. И говори потом, что кукухой всё же ещё не поехал… – Как тебя зовут хоть? – бросает Пётр Петрович назад. И чего только тот на заднее сиденье сел? Ай, бог бы с ним, привыкнет, первый день у человека. – Егор Филиппович, – отзывается он. Ишь ты. Мелкий больно, Пётр Петрович его не рассматривал, но сколько ему? Меньше тридцати точно, да и щуплый такой. – Привыкай, всё равно только Филиппычем звать будут, – отмахивается Пётр Петрович и паркует машину у обочины.  Улица уже получше его обычных, но, видимо, чтобы новенького сразу не расстраивать. Город у них тихий, ничего не происходит, никакой там погони, ничего. Даже брать особенно не с кого, ну, не там, куда обычно ставят Петра Петровича. – Откуда перевели?  – Из Москвы, – понуро отвечает тот. Тепло, а он хохлится и причет нос в форме. Пётр Петрович присвистывает. – И за что? – Ни за что. Мне переехать нужно было, сам перевёлся. И всё. Филиппыч не продолжает, Петру Петровичу, в целом, не так-то и интересно. Он скорее для поддержания разговора спросил, но раз не клеится, пущай его стоит и молчит. Мимо них проезжает одинокий дедок на велосипеде. И больше никого. Эх. Пётр Петрович машет, мол, стой, и садится обратно в машину. Он просовывает руку в нагрудный карман, но орден не достаёт, так смотрит и убирает обратно. Пашке смс-ку кинул, спасибо. Кадет где-то через час, наверное, ответил, что тоже поищет что-нибудь ещё, если ему Пётр Петрович фотографию обратной стороны скинет. Воодушевлённый малый, хотя по глазам было видно. Пётр Петрович же ему, кроме спасибо, ничего и не обещал, а он вон как старается. Даже удивительно. Подозрительное рвение, но как будто есть другой выбор, кроме как кадету поверить. Пётр Петрович всё равно всегда настороже, да. Хм? Мимо проносится машина, да Филиппыч остановить не успевает. Там за сотку! По городу! – Да кто вас блять таких учит! – кричит Пётр Петрович и вываливается из машины. Вот нахера? Да, куш хороший, да, деньги тут именно ему позарез нужны, но не успеет, сука, всё равно не успеет.  Пётр Петрович всё равно упрямо выхватывает палочку у Филиппыча – тот удивлённо от него отшатывается, да что такого? Как будто Пётр Петрович – псих какой-то и нет там никакой машины… Пётр Петрович заходится кашлем, но руку вперёд выбрасывает. Машины нет. Вернее, она есть – но только сейчас подлетает к их посту, ещё далеко, но несётся с той же скоростью, что только что промчалась мимо их поста. Нахер. Но останавливается. – Пётр Петрович Морозов, – начинает он и отдаёт честь. У водителя ещё и документы не в порядке. Неплохой куш, он ведь спешит, поэтому, ну, очень готов договориться. Филиппыч смотрит на него такими круглыми глазами, что Пётр Петрович растерянно таращится на купюры в руке. Не сдаст? Да ладно, новенький, но не крыса же. Пётр Петрович делит пополам и протягивает ему. – Как ты его увидел? – выдыхает Филиппыч. Пётр Петрович пожимает плечами и отмахивается. Хуй знает как. Он видел? Или не видел? Или он бредит, и ему просто повезло? Филиппыч кивает и прячет деньги. Пётр Петрович тоже. Какая разница как. Оба молчат и смотрят на снова пустую дорогу. Вот так день. Вот так день…