***
Томасу едва стукнуло двадцать один, когда он, еще толком не окончив Академию, поступил на службу в полицию. Участок (скорее, люди в нем), на который он попал, если честно, был так себе. Приходилось рано вставать, заниматься всякой ерундой, которую настоящие копы навешивали на зеленого еще новичка. Вроде, принести всем кофе и пончиков, рассортировать папки с документами, чтобы его куратор или его напарник потом снова перемешали их. Он даже начал немного ненавидеть эту работу к тому времени как сдал все экзамены и получил заветный значок. Каждый день он уходил из дома на рассвете, из кожи вон лез, чтобы заработать хоть немного уважения от старших коллег и всей душой ненавидел своего начальника. От него ему вечно перепадала всякая срань, за которую никто не хотел браться. Свое первое дело — двойное убийство, на которое его отправили без какого либо сопровождения, хотя по правилам, у него должен был быть напарник из тех, что давно на службе, Томас не забудет никогда. Тогда тоже не было почти никаких улик. Только два тела — одно на газоне у двухэтажного домика вроде тех, что показывают в сериалах, как лучшее семейное гнездо для только поженившейся парочки, желающей в будущем завести пару детей. Второе внутри, между входной дверью и лестницей, ведущей на второй этаж. Да пара сомнительных граффити оставленных прямо рядом с жертвами. Свидетели несли всякую чушь и давали настолько противоречивые показания, что раскинь он карты и то получил бы более точный результат. Томас несколько суток спал урывками, копаясь в архивах и изучая те немногие крохи информации, что удалось собрать. Шеф даже расщедрился и таки выделил ему напарницу — крикливую и несколько хамоватую женщину, от голоса которой вздрагивали даже вышибалы у ночных клубов. Но она имела бульдожью хватку и была единственной, пожалуй, в этом участке, кому действительно было не насрать, что там делает Томас. Он многому у нее научился тогда. И до сих пор был благодарен за некоторые жизненные уроки. В итоге они с ней нашли преступников и даже успешно отправили их за решетку, после чего Томас удостоился вежливого похлопывания по плечу от начальства и того, что остальные копы перестали наконец его донимать своими придирками. И это можно было бы даже считать удачным первым делом. Он справился и смог показать мудакам из участка, что чего-то да стоит. А потом один из пойманных парней умер в изоляторе, едва ли не сразу, как решетка закрылась за его спиной. Просто стоял и рухнул замертво. Томас сам видел — он сопровождал задержанных. Никто так и не понял, что произошло. А потом… Томас увидел его. Человека в балахоне, с капюшоном накинутым так, что не представлялось возможным рассмотреть лицо. В его руках была коса и никто, совершенно никто вокруг не удивился этому факту. Человек с остро заточенной косой прямо там, в учреждении полном копов, но никто ничего не замечал. Только Томас. Человек назвал себя Жнецом. Томас на мгновение отвел взгляд, а когда повернулся обратно, рядом уже никого не было. Он списал все на недосып и потрепанные нервы. А на следующий день у него появился Люцифер.***
Пристегнув пса к поводку, Томас вышел в предрассветный калифорнийский туман. Небо над океаном уже почти растеряло рассветные краски, приобретая более привычный для солнечного дня оттенок голубого. Он еще раз сверился с адресом от диспетчера. Было не слишком далеко, а Люци засиделся дома. Самое то, для небольшой утренней пробежки. Наметив себе маршрут, Томас ослабил выпустил поводок подлиннее и потрусил в сторону нужного района. Доберман, радуясь прогулке, припустил рядом. Парень, которого ему следовало допросить, жил в обшарпанной многоэтажке. Улицы вокруг были изрисованы граффити, а в подворотне, через которую пришлось пройти, чтобы попасть на нужную улицу, валялись кучи мусора и спали бомжи. Типичный Лос-Анджелес, если подумать. Не тот, который про кино, музыку, звезд в блестящих платьях и виллы с бассейнами. Настоящий Лос-Анджелес, город то и дело разбивающихся надежд на блистательное будущее, неприличных цен на жилье и низкооплачиваемой работы, если не найти себе вовремя того, с кем можно переспать за работенку получше. Хорошо, что Люци с ним. Томас не рискнул бы ходить здесь вечером в приличной одежде. — Ну, как тебе домишко? — поинтересовался он, пока они поднялись на дребезжащем лифте на двенадцатый этаж. — Так себе, верно? Этот этаж выглядел поприличнее первого. В коридоре под окном даже стояла полузасушенная пальма в расколотой кадке. Искомая квартира нашлась быстро, даже не пришлось плутать по едва освещенному коридору. — Ладно, мне нужно допросить свидетеля. Тебе придется подождать меня здесь. Томас привязал собаку к перилам лестницы, обнаружившейся на изломе коридора и постучал в дверь. Ответом ему стала тишина, и он постучал настойчивее. Сначала ничего не происходило, но потом за дверью послышалась возня и приглушенные маты. — Кого там принесло в такую рань? — раздалось хриплым со сна голосом. — Сэр, откройте, это полиция! — Возня за дверью стихла. Видимо, жилец обдумывал услышанное. Томас постучал еще раз. — Сэр? — Да твою ж мать… Иду! За дверью что-то грохнуло, раздалось рассерженное шипение и очередная порция матов, а потом дверь распахнулась, являя ему помятого молодого парня в заляпанной майке и линялых, опасно низко съехавших, боксерах, от которого разило алкоголем как от последнего пьянчуги из дешевого бара неподалеку. Парень отчаянно зевал, пытаясь сфокусировать взгляд на Томасе, одетом в простые джинсы и кожанку и ерошил и без того напоминающие гнездо чуть вьющиеся каштановые волосы. Томас сунул ему под нос полицейский значок и представился. Парень мельком глянул на него и отступил в глубь квартиры, приглашая его войти. — Присаживайтесь, детектив, — Томасу указали на крошечное кресло, стоящее у окна, а сам обитатель квартиры тяжело рухнул на разворошенный диван, на котором по всей видимости и спал. — О чем вы хотели поговорить? — Я расследую убийство Джорджии Сольери. Вы с ней встречались, верно, мистер Давид? — Да, она моя девушка. И начальница. Была… — парень потер лицо руками, но быстро вернулся к разговору. — Она держала клуб, Кристалл — слышали о таком? Я там работаю. — Чем вы занимались в Кристалле? Парень на это поднял глаза — светло карие, довольно красивые несмотря на отчаянные темные круги и мешки под ними, — задумался, хмыкнул, обнажив ровный ряд белых зубов. Искусная работа стоматолога или выигрыш в генетическую лотерею? Скорее всего, второе — здесь, в ЛА, не было недостатка в красивых людях, но отличить, чья красота была натуральной, а над чьей поработали врачи и косметологи, было не слишком трудно. Достаточно лишь присмотреться, а это, на минуточку, было частью его работы тоже. Присматриваться. Следить. Подмечать детали. — Крутил задницей перед престарелыми извращенцами обоих полов. Чаще всего перед женщинами, а они за это совали доллары мне в трусы. Томас вскинул брови и внимательнее оглядел парня. Стриптизер, серьезно? Нет, это его не слишком удивило, это ж Эл-чертов-Эй, но он скорее ожидал чего-то вроде бармена или мелкого артиста, развлекающего публику, между шоу. — Как к этому относилась мисс Солери? — А как, по вашему, детектив, мы познакомились? Ей был нужен кто-то, на ком она может… могла зарабатывать деньги. И она зарабатывала. — И при этом вы были в отношениях? Дамиано на это пожал плечами, мол, ну да, и что такого? Томас, если честно, немного не понимал этих нравов. Ничего против не имел, конечно же, в ЛА и не к такому привыкаешь, однако вряд ли смог бы спокойно смотреть на то, как его девушка раздевается перед другими. Впрочем… В голове мигом всплыл его опыт семейной жизни — он-то жопой ни перед кем не крутил, однако его бывшая жена, Лавиния, так и не смогла смириться с его работой, зачастую едва ли не круглосуточной, и разговорами об очередном трупе или разборках в городских подворотнях. — У вас были конфликты с мисс Сольери? Еще одно пожатие плечами. — Как и у всех. Мы ссорились, бывало, но ничего такого, детектив. Спросите кого угодно. — Из-за чего обычно вы ссорились? — Ну, её не устраивали мои друзья и мои привычки, меня — её подруги и попытки мной командовать. Я уже сказал — ничего такого. — Где вы были прошлой ночью? — Что? — парень непонимающе уставился на Томаса. Видимо запойная ночка давала о себе знать. Соображал он туго, хоть и пытался выглядеть живчиком. — Вы что подозреваете меня?! — наконец прозрел он. — Да я бы ни за что!.. Если честно сам Томас тоже не верил в то, что этот парень мог провернуть такое со своей подружкой. Но проверить стоило. В конце-концов, большинство преступлений совершают близкие жертвы. — Все преступники обычно так и говорят, — отмахнулся Томас. — Так где? — Я был у своей подруги, в клубе Везувий. Можете позвонить ей, она подтвердит, — тихо проговорил парень. — Я не убивал Джорджию! Да, у нас не все было гладко, особенно в последнее время, но это не то, из-за чего… — Тише-тише, — Томас повел рукой, прося Дамиано сесть обратно. — Не надо так волноваться, сэр. Это стандартная процедура. Как зовут вашу подругу? — Анжелика. Анжелика Арба. Мы дружим с детства, даже вот, вместе переехали в Л.А. — Можете дать её адрес и номер телефона? — Дамиано кивнул. Потянулся на тумбочку возле дивана, порылся в выдвижном ящике, протянул красно-зеленый кусочек картона. «Везувий», — прочитал Томас на визитке. Судя по весьма однозначному силуэту обнаженной женщины на обратной стороне, подружка этого Дамиано занималась тем же, чем и он сам — была танцовщицей в очередном ночном клубе Лос-Анджелеса. Томас убрал визитку во внутренний карман куртки, вернул все свое внимание хозяину квартиры. — У мисс Сольери были враги или конфликты с кем-нибудь? — Дайте подумать… — Парень ненадолго задумался. Томас мог видеть усердную работу мысли на помятом лице. — Скажем прямо, Джо была не самым простым человеком в общении. Мы с ней, конечно, встречались и воспитывали общего кота, но… Порой ее было сложно выносить. К тому же, дела у клуба в последнее время шли не очень, и она частенько бывала раздражена. Периодически она срывала свою злость на первом попавшемся человеке. Даже на мне, — он поморщился. — Хотя, если честно, я буду получше многих в этом блядюшнике, именуемом клубом. Так что нет, ужиться с ней было непросто. — Конкуренты, совладельцы клуба? Может, кто-то угрожал ей? — Нет. Нет, ничего такого. По крайней мере, она мне об этом не рассказывала. Попробуйте поговорить с Федерикой. Её подругой, они вместе снимали дом, в котором жила Джорджия. Её, вроде бы, не было в городе вчера, но она должна вернуться. — Что ж, сэр, — Томас поднялся с кресла. — Думаю, у меня больше нет к вам вопросов. Вот, возьмите мою визитку. Позвоните мне, если что-нибудь вспомните. — Обязательно, — отозвался Дамиано, прежде чем бессильно откинуться обратно на диван. — Вы же найдете дверь сами? Просто захлопните за собой, ладно? Томас едва заметно покачал головой. Не позвонит. Почти никто не звонит — не вспоминают, не хотят или не могут, да и любителей разговаривать с полицией по всему миру наберется не так уж много. Прежде чем уйти, Томас позволил себе немного осмотреться — Дамиано явно было все равно, чем он тут занимается. Наверное, он бы мог даже провести обыск, и никто бы не предъявил ему за превышение полномочий и отсутствие ордера. Осматривать по сути было нечего. Совмещенная с кухней гостиная, в которой они находились просматривалась целиком с того места где он сидел. За облезшей коричневой дверью пряталась крошечная ванная комната, в которой едва умещались душ, унитаз и небольшая раковина. Он заглянул в аптечный ящик за зеркалом, но даже там не было ничего предосудительного, только пачка анальгина и пузырек с йодом. То ли у парня было замечательное здоровье, то ли все, что могло бы вызвать вопросы, он держал в другом месте. Серьезно, даже в его собственной аптечке хватало всяких рецептурных препаратов. За другой дверью в самом конце маленькой квартирки была спальня, большую часть которой занимала разобранная двуспальная кровать. В углу ютился комод — в нем тоже ничего не обнаружилось, а шкафом служила напольная вешалка для одежды. Томас вернулся в гостиную. Мистер Давид лежал в той же позе, что и ранее и даже не повернул головы в его сторону, но Томас видел, что тот не спит. Спящие люди, знаете ли отличаются от симулянтов. Даже очень старательных. Покачав головой, Томас направился на выход. Он, как и просили захлопнул за собой дверь и пошел отвязывать Люцифера. Как он и думал, ничего толкового узнать не удалось, кроме того, что характер у жертвы был не сахар. — Заждался, Люци? — от потрепал пса по холке. — Пойдем домой, мальчик. Здесь нам больше делать нечего.