Чёрное и Белое

            — Приведите её сюда, ей я доверяю своё местонахождение. Иначе я сам полечу в Школу, потому что для меня это важно. — Прислужник стушевался. Бонт видел, как заиграли желваки на его скулах, заскрипели зубы. Но старик выдавил из себя подобие улыбки.       — Не мне рассуждать о решениях, Повелитель, — раболепно, хоть и нехотя, склонился он, — но Ваш покровитель не одобрит идею раскрыть убежище. Тем более для Вики Уокер.       Её имя. Пронзающее тонкими электрическими зарядами кровь Бонта, заставившее его медленно выдохнуть.       — Вы знаете её? — нечто среднее между облегчением и испугом. Рой мыслей в голове: Вики заодно со Злом? Быть не может. Её искренность, непонимание… желание помочь и сочувствие в огромных красивых глазах. Она совершенно невинна? Желание защитить её от этого темного двойника, от… Самого себя. Старик закатил глаза.       — Знаю ли я её? Лучше, чем хотелось бы! И её, и её мамашу, — прошипел слуга, но тут же прикусил щеку так, что сморщился от боли. Но собрался и заговорил с Бонтом с таким снисхождением, будто тот и правда был ребенком:       — Боюсь, что встречаться с этой девушкой Вам больше нельзя. Она дочь одного из Серафимов. Одно её неосторожное слово матери, и Вы снова окажетесь взаперти.       Бонт поджал губы. Его одолевала грусть и что-то ещё сильное, поднимающееся из недр души об руку с возмущением. Вынудившее его холодно сказать:       — Я доверяю ей. Она моя… — он смутился, на миг опустив взгляд, — мой друг. Она помогала мне прятаться и ни за что не выдаст меня.       — Даже если не выдаст, она Непризнанная! Любой ангел, демон или Серафим легко вскроет её сознание и прочтет в нём всё необходимое.       Бонт задумался, поразмыслил, быстро, но глубоко анализируя ситуацию. И нахмурился, осознав, что выход ему не по душе. А старик продолжал гнуть свое, словно забыв о его существовании, брызжа слюной и гневом:       — К тому же Ваш покровитель доверил Вам основную тайну Вашего существования, а её узнать никто не должен! Иначе полетят головы, в том числе и моя! Никто. Не. Должен. Знать. Особенно эта потаскуха!       — Не называй ее так!       Бонт сам не понял, что произошло, но его рука непроизвольно поднялась, словно змея в прыжке выпустила энергию прямо в старика, от чего тот отлетел в стену, ударился, ничком повалился на пол. Бонт задрожал, посмотрел сперва на свою покалывающую ладонь, потом на неподвижное тело слуги. Что это было? Выброс? Он не почувствовал ничего внутри. Хоть разумом и понимал, что злился. Должен злиться, ведь ангел назвал дорогого для него бессмертного обидным словом. Но Бонт не ощущал, словно необходимые чувства, те, что лежат за гранью светлых, для него заблокировали. До этого он не замечал в себе ничего подобного, ведь в Башне попросту не мог даже теоретически испытать эмоции, в книгах описанные как «негативные». Но сейчас… тело отреагировало само. Холодно и точно. Неконтролируемая вспышка, жажда справедливости, наказания за грубость. А потом совесть и чувство вины захлестнули его. Он крепко зажмурился, всё ещё трясясь. Отступил от своего тюремщика, потом ещё. Краем глаза заметил маняще приоткрытую дверь. И бросился туда. Едва оказавшись на улице, раскрыл крылья и рванул высоко в небо. Смыть с себя вину, очистить разум, успокоить сердце.       Неужели, он и вправду не целый? А лишь половина кого-то? И кого? Чудовища, имя которого боятся произносить даже Серафимы! Монстра, которого боится сам Шепфа! Шепфа врал? Врал всё это время?       Бонт столько раз поднимался к нему, в его безмятежный светлый мир, рассказывал Создателю о своих страхах и радостях, мечтал вместе с ним… считал его… своим единственным отцом.       Бонт вздохнул, не обращая внимания на надсадную боль в уставших крыльях. Сколько он уже летел? Куда? Зачем?       Неприкаянный, ненужный этому миру, опасный для него…       «Если мой темный двойник - чудовище, то и я тоже?», — размышлял он, тряся головой, чтобы стряхнуть капли дождя, упавшие на щеки. Грудь разъедала невиданная тоска по утерянному… по тому, чего даже не помнил. Страх перед будущим, непринятие собственной личности. Себя.       Кто он? Настоящий он или созданный искусственно? Живой или ошибка природы? Ему так мало говорили о Мальбонте, и всё это больше походило на мифы, на лживые сказки. Одно дело слушать их, а другое: оказаться их частью.       «Я не хочу никому зла, никогда не хотел», — пытался трезво рассуждать Бонт, но его до сих пор колотило. Дождь всё ещё лил… дождь? Бонт поднял голову, но небо над ним было ясным и спокойным. Ветер ласково касался его лица, теребил перья крыльев. Он остановился. Один среди бескрайнего неба. Одинокий, покинутый… проклятый всеми.       «Я был ребенком, когда проснулся. Маленьким, беспомощным. Что я им сделал?».       Ответа не было. И самое страшное, что никто из сил так называемого добра и не может дать ответ. Или не хочет. А искать его в силах зла… в собственной тёмной половине… Бонт считал ниже своего достоинства.       Он надрывно выдохнул, чувствуя себя совершенно потерянным, выжатым, как лимон. Закрыл лицо ладонями. Спустился чуть ниже, увидев перед собой многочисленные острые шпили Школы. Крылья сами принесли его или это стечение обстоятельств? Его мысленный посыл, желание увидеть Вики… ведь только с ней он не ощущал себя таким покинутым. Только с ней его блеклая жизнь наполнялась красками. Даже сотни тысяч лет существования не стоят дня настоящей жизни. Не думая больше ни о чем, он рванул к замку, стараясь всеми силами даже не смотреть в сторону Башни.       Из её окна Школа казалась крошечной, почти игрушечной, но чем ближе он подлетал, тем больше… терялся. Огромный замок. Три крыла, двор, сотня энергий, из которых никак не выделить нужную. Бонт подлетел к окнам, старательно прислушиваясь к восприятию. Комнаты все похожи одна на другую, и на ту, что он видел через зеркало, но какая из них её?       Он почти отчаялся, как вдруг всё же уловил легкий импульс знакомой ауры в одном из этих бесконечных окон. Приблизился, затаив дыхание, стараясь, чтобы из комнаты его не заметили в случае, если Вики там не одна. Но нет, удача на стороне Бонта.       Она крутилась перед шкафом, выбрасывая из него на постель одежду и задумчиво разглядывая её. Едва не подпрыгнула, когда Бонт осторожно постучал по стеклу. Хлопнула глазами, словно им не веря. Очнулась, подбежала, распахнула окно.       — Что ты тут делаешь? Где ты был? Я ходила в холл, но тебя там не было, и я волновалась, — заговорила она быстро, чуть ли не втащив его в спальню. Опасливо высунулась из окна, посмотрев в стороны, а затем плотно его закрыла и задернула шторы.       — Не лучший момент прилетать сюда, в Школе не спокойно, вот-вот начнётся война. Тебе повезло, что моя соседка Мими сейчас…       Но тут Вики развернулась к Бонту, и упреки прекратили литься из её рта, оборвались, уступив место растерянности.       — Что с тобой?       На нём и вправду не было лица. Понурый взгляд, дрожащие крылья и руки, остатки слез на бледных щеках. Его всего трясло, как в лихорадке, он походил на побитого щенка, и Вики ни на шутку испугалась. Взяла его за руку, повела к кровати, усадила на неё.       Бонт крепко сжал её теплые пальцы в своих, нежно погладил их, не торопясь отпускать. Но и глаза поднять тоже не мог. Чувство вины, Вики доверилась ему, а он… оказался её врагом.       Сказать правду — оттолкнуть её от себя навеки. Соврать… противоречит его природе, сущности, личности…       «Неполноценной…», — поправил себя Бонт и снова крепко зажмурился, борясь со сжимающей сердце болью.       Вики обняла его. Обхватила руками голову, прижала к своей горячей груди так, что он слышал стук её быстро бьющегося сердца. Так близко, что этот звук невольно успокоил его, пусть и на время.       — Спасибо… — еле слышно прошептал Бонт, и она погладила его по волосам, нежно и бережно. — Нам всем сейчас нелегко, — произнесла Вики, и он отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо. Светлое и искреннее. Останется ли оно таким, когда она узнает правду? Он поджал губы, прикусив язык. Лгать ей? Отвратительно, безбожно, ужасно. Он ощущал себя грязным, запятнанным, оскверненным от одной мысли. Но правда убьёт, так подсказывал чистый разум. Правда не безопасна. А он должен защитить Вики любой ценой. — Ты куда-то собираешься? Я помешал? — всё ещё взволнованно спросил Бонт, чувствуя смертельную неловкость. Что, если он чересчур бесцеремонно вторгается в её жизнь и пространство? Но… ему больше некуда идти, негде его душа и мысли больше не обретут покоя. Вики, словно опомнившись, глянула на часы. — Да, я… ученики устраивают закрытую вечеринку в заброшенном поезде. Решили, что нам всем следует отвлечься от… ну, ты знаешь. — В поезде? — переспросил Бонт в недоумении, и она снова улыбнулась, кивнув. Так беззаботно и капельку виновато. Встала, расправила крылья, заправив за ухо прядь волос. — Да… его принесли с Земли ученики. Целый вагон. И теперь мы там собираемся подальше от глаз учителей. — И что вы там делаете? — Бонт хлопнул глазами, вовсе не вкладывая в свой вопрос потаённых смыслов, однако его щёки против воли обожгло румянцем. Вики тоже зарделась, даже нервно хихикнула, словно вопрос застал её врасплох. — Нуу… общаемся, играем в Вагат, танцуем, пьём… Бонт поджал губы и отвёл глаза, задумавшись о чём-то, что его раньше никак не беспокоило. Жизнь. Её безмерное счастливое течение. Полна пороков, да, но не всем же быть праведниками, и всё же… Почему-то ему не хотелось отпускать туда Вики. Ни сейчас, ни позже. Он не посмел это сказать, только понурил плечи. — Я подожду тебя тут, если не возражаешь. Вики растерянно кивнула, но тут же её красивое кукольное лицо загорелось новой идеей, пока ещё не озвученной. Она была такой живой, полной огня, что Бонт невольно залюбовался, совсем забыв о том, что пришёл не вовремя.       — Хочешь пойти со мной? — вдруг предложила она. Безумная идея… впрочем, как и та, что заставила её добровольно выпустить его из Башни.       — Но я… — только и смог сказать Бонт, округлив свои глаза и хлопая ими, как телёнок. Но опомнился, моргнул, хоть и не смог скрыть растерянность и смутное подобие радости, что Вики не отвергает его, что готова поделиться с ним частью своего мира, недоступного ему, незнакомого для него. Она радостно засмеялась, щёлкнув пальцами.       — Точно! Учителей там не бывает, из учеников никто не знает тебя в лицо! Твою энергию не прочтут, ведь поезд находится на территории Школы. Пойдём!       Вики воодушевленно схватила его за руку и потянула к себе, вынуждая встать. Отошла, скептически оглядела, о чём-то размышляя. Бонт чувствовал себя не в своей тарелке, но ему нравилась её взбалмошность… ему нравилось всё, что наполняло эту девушку. Все её достоинства и недостатки.       «Ты такая красивая…» — он улыбнулся, вспоминая свои же слова, мысленно передавая ей их, и Вики снова зарумянилась, будто прочтя его мысли.       — Прости, что это я… ты ведь просидел в холле несколько дней. Тебе сперва нужно помыться и…       Только сейчас она поняла, что на нём другая одежда, не та, в которой она привыкла его видеть.       — Где ты взял эту рубашку?       Бонт покраснел до кончиков ушей, снова поджав губы, и отвернулся. Но Вики не стала допытываться, махнув рукой.       — Впрочем, душ тебе всё же необходим. Пойдём, я тебя провожу.       Она ловко достала из шкафа большое махровое полотенце и кивком указала Бонту идти за ней. Он нервно сглотнул, но послушался.