Глупость одного дня

В Джейке невероятно сочетались два образа: властного отца, который держал лицо при любых обстоятельствах, и живого юноши, который горланил попсовые песни, веселился с друзьями и мечтал о большом теннисе. После семейных встреч его настроение стабильно скатывалось в бездну. Отец был человеком другого порядка, который много спрашивал и не сюсюкался с сыновьями. Корейский прагматизм и желание выстроить устойчивую семейную династию волновали мужчину больше, чем жизненные глупости. Джейк силится перед званным обедом, где соберутся другие родственники, чтобы обсудить бессмысленные новости, а на него будут кидать многозначительные взгляды, чтобы досмотреться до будущего Парка-младшего. Отец стоит позади него, как черная фигура, тень самого сына. Он поправляет складки пиджака и внимательно сканирует каждый сантиметр ткани на несоответствие. Привычная гнетущая тишина между родными, где нет места эмоциям. Мужчина берет рукав, закатывая, чтобы увидеть идеально белоснежные манжеты. Отец достает небольшую коробку; изумрудный бархат которой, не стершийся за многолетнее использование, все так же отражает глубокий цвет и приятную текстуру. Фамильные запонки, как влитые, крепятся на манжете, и отеческая рука с неестественной нежностью оглаживает запястья Джейка. – Знаю, ты не любишь эти встречи, – как бы между делом бросает отец, внимательно смотря на руки сына. – Мне не в тягость... Мужчина болезненно ухмыляется. Они оба играют роли понимающих родственников. Никто не скажет, что устал нести свой крест, потому что они обязаны его нести. Отец отпускает Джейка, отходя от него, чтобы вновь просканировать образ сына. – Моряки брали с собой изумрудные камешки, которые хранили у самого сердца. И в стихийные буйства моря бросали как дар, чтобы замолить все прегрешения, – отец устало потирает лоб. Такие минуты уединения с сыном были для него ценны. Большую часть времени они были каждый сам по себе. Джейк отряхнул невидимую пыль со штанины, покрутившись перед зеркалом. – Хорошо, что мы не в море! – Действительно... Они молча вышли из кабинета и разошлись в разные стороны; никто не отменял игру в семью, но сейчас им нужна была передышка. Джейка душил ворот рубашки, и он позволил себе расстегнуть верхнюю пуговицу. В такие моменты он вспоминал своего дедушку, который жил приключениями. Настоящий авантюрист, у которого в запасе было немало историй про этот удивительный мир. Он явно не сидел в душных залах, где люди, как бутафория, перемещались по кругу, натягивая дежурные лица друг для друга. И хотя юноша прекрасно осознавал, что это условности, что бывает хуже, надо только перетерпеть, стиснув зубы, сердце все равно предательски саднило. Он ждал Клодетт, которая обещалась прийти и разбавить эту стариковскую тусовку снобов. Джейк прошелся по длинному коридору, где на полу лежали самые мягкие персидские ковры, в которых утопала стопа. Мелодичная трель, и званная гостья появляется на пороге. Смущенная девушка оглядывается и проходит мимо приглашающего дворецкого. Она скромно нарядилась, совсем не для ужина. Джейк искренне рад живому лицу, которое хоть что-то выражает помимо скуки. Клодетт немного алеет, видя идеальный образ друга, который даже тут умудрился намешать небрежность своей верхней пуговицей. От него исходит приятный персиковый аромат, который примешивается с опьяняющим коньячным. В семье Парков каждый элемент подходил другому. Мягкие объятья. Клодетт готова вечно обниматься с Джейком, но он отстраняется, и убегающее тепло исчезает. Она неопределённо вздыхает, сразу одёргивая себя. – Честно скажу, но я бы попробовала королевских креветок, – задорно говорит девушка. – Они же такие... жирные! Джейк смеется мягко, как умеет только он. – Хорошо, попрошу оставить всех их для тебя. Они проходят в огромную гостиную, где играет классическая музыка — еще один условный атрибут для званных встреч. Клодетт с нескрываемым интересом палится на все, она впервые в гостях у Парка. Богатство этой семьи поражает. Когда-то девушка думала, что Джейк — невыносимый засранец, который избегает общения из-за своего статуса, но, узнав ближе парня, она поняла, что тот просто не любил шумные компании. Ему нужно время, чтобы влиться в коллектив, в котором его настоящая натура раскрывалась на полную катушку. Это и безумные поступки, и ни капли стыда за свое поведение, хотя Парк никогда не переходил черту, всегда стараясь найти баланс. Он был неисправимым альтруистом и мечтателем. Гости медленно подходили, и обязательно выдергивала Парка, чтобы обняться и поговорить с наследником. Парень вымученно давил улыбку и старался быстрее вернуться к подруге. Ухватив её за руку, он вывел девушку в сад, где цвели пестрые магнолии и ультрамариновые васильки, от которых в глазах пестрило. Здесь дышалось по-другому, жилось свободно, и можно было раствориться в цветочной палитре. Клодетт, не замечая ничего вокруг, видела лишь фигуру Джейка, который вел её вглубь, и сердце пропускало удары. Черт, он же поймет, если сейчас обернется. Каждое слово, которое хотела бы сказать девушка, отразится у нее на лице пунцовым румянцем. Она старалась взять себя в руки, но разве сердцу прикажешь остановить бешеный ритм любви? Это сильное чувство зародилось спонтанно, как бывает у людей, которые встречают «своего» человека, тут не нужны обоснования, почему или как это, просто случилось, и факт. Джейк был тем, о ком Клодетт старалась не думать, но чей образ неосознанно носила в своих мечтах. И когда парень раскрыл свою чистую натуру, она не смогла устоять, не смогла, как в прошлые разы, приказать ни смотреть, ни думать. Не в этот раз... – Нравится? Клодетт с испугом посмотрела на Джейка, который беззастенчиво улыбался. – Кто? – не думая, выпалила девушка, тут же ощущая укол смущения. – Сад. – Чудесный... – только и смогла прошептать Клодетт. Она надеялась, что не выглядит как дура. Они укрылись за ветвями ивы, которая прятала искусственный водоем с лягушками и японскими рыбками кои. Друзья болтали обо всем и ни о чем. Учеба, планы и просто жизнь. Джейку было комфортно, пусть это были банальные вещи, но ему не хватало этого. Завтра он снова вернется в рабочий строй, чтобы зубрить английский, литературу и историю, но сегодня он отдастся банальности с головой. Время шло быстро, и двоих воркующих прервал голос старшего Парка. – Джейкоб, я не обязан искать тебя по всему дому, – отец заметил девушку и, на секунду оторопев, продолжил. – Прошу выйти к гостям, они пришли не только ко мне. Юноша склонил голову, раздраженно вздохнув: – Уже идем. Следуя за фигурой отца, Джейк ощущал свою беспомощность, он не любил, когда мужчина прилюдно делал ему замечания, уличая в чем-то, как бы делая из него несмышленого мальчишку. Клодетт семенила рядом, немного нервно теребя края платья, стараясь не касаться руки парня, идя по этой узкой дорожке. Она видела впервые отца своего друга, и тот показался ей типичным властным человеком, который решает и знает всё за всех. Как только пропавшие объявились, в зале посыпались радостные оклики со всех сторон. К Джейку подошла пожилая женщина, кажется, это была его бабушка, которая дрожащими руками сжала в объятьях внука. Её добрые глаза и теплый тембр голоса всегда поднимали настроение. Она завела неспешную беседу, игнорируя присутствие девушки. Вот кто был действительно заносчив! Если Парк был просто нелюдим, но всегда открыт, то эти люди не старались сделать вид, они действительно считали себя выше других. Невероятно, что Джейк был как сорняк в этом царствии прекрасных благоухающих цветов, которым он явно мешал, но и вырвать нельзя, все же он давно рос в саду. Парень выслушал свою старшую родственницу и, утянув Клодетт к столу с креветками, заговорил: – Спасибо, что пришла. Поверь, ты единственная, с кем приятно говорить. Клодетт была польщена, её дорогой Джейк говорил такие приятные слова, и плевать, что другие гости не жаловали девушку, считая чужой, она смотрела только на одного человека, достойного внимания. – Кажется, здесь мало приятных людей, с кем можно было бы поговорить... – Не кажется, так и есть, – вздохнул Джейк, окидывая собравшихся взглядом полной усталости. – Завтра начнется учеба, всё станет по-другому. Джейк как-то странно посмотрел на девушку, но ничего не сказал. Учеба — это последнее, что волновало его, но для Клодетт она многое значила. Та планировала поступать в престижный Йельский вуз, ради которого трудилась, не покладая рук. – Лучше быть мудрым, чем богатым, – сказал Джейк, прикрывая глаза. Отец вышел в центр, легонько стукнув вилкой по бокалу, привлекая внимание собравшихся. – Вы знаете, как крепка и дружна наша семья. Не стоит каждый раз упоминать это, но я горжусь Шоном. Совсем скоро мой сын окончит Йель, но он уже достиг небывалых высот. Сегодня я хочу официально заявить о том, что выбираю его своим приемником и законным наследником. Конечно, наш еще юный Джейкоб... – отец перевел взгляд на младшего сына, – тоже показывает успехи, надеюсь, ты будешь яркой звездой нашей семьи. Мужчина обворожительно улыбнулся, залпом выпив булькающее шампанское. Гости захлопали в ладоши и заскандировали громкое «ура». Атмосфера радости. Фальшивки. Клодетт заметила, как настроение Джейка совсем испортилось, но что-то пугало девушку в этом нездоровом блеске глаз напротив. Именно в такие моменты парень совершал безумные поступки, от которых его надо срочно уберечь. – Мы же можем уйти? – начала она осторожно. – М? Куда? – Подышать воздухом. Вроде все формальности прошли... – Да, формальности. Подожди меня здесь, – и Джейк отошел от стола, проталкиваясь через толпу галдящих гостей, которые с раздражением бросали взгляды на парня. Он задумал шалость, безобидную, но которая точно выбесит отца. Плевать. Поднявшись на небольшую площадку, откуда играла музыка с колонок, он вытащил кассету, заменяя её. Пусть эти закостенелые снобы послушают оживляющую мелодию. Из динамиков полились недвусмысленные слова попсовой группы Army of Lovers, где сильный голос одной из участниц будто назло кричал про сексуальную революцию. Гости, как глупые лани, завертели своими головами, пытаясь понять, что случилось. Кто-то смущенно откашливался, а другие, подловив звучание, незаметно отбивали ритм ногой. Джейк, довольный своим пусть и глупым поступком, быстро юркнул в толпу и, выхватив удивленную Клодетт, вывел на улицу. – Повеселимся? – блестя глазами, воодушевленно не спросил, а утвердил парень. Девушка хотела бы и противостоять, но знала, что нарушит эту сказочную атмосферу радости Джейка. Она легко кивнула, и они помчались по дороге мимо других темных особняков, где жизнь была номинальной. Жили сейчас только двое людей. И только жаркая ночь и кричащая музыка из особняка была им подтверждением.

***

Они ввалились в оживленный клуб, в котором тела исполняли синхронный танец, душой полностью отдаваясь музыке. Здесь был дурманящий запах экстаза и страсти. Свобода, о которой Джейк мечтал с самого начала дня, теперь он дорвался. Люди расступались легко, пропуская парочку к барной стойке. Клодетт замечала, как незнакомцы откровенно пялились на Джейка, он притягивал их взгляды, хотя сам упорно ничего не видел. Девушка сразу смутилась, она здесь как серая мышь, придаток, который вырви и брось. Но парень крепко держал её ладонь, и этот жест успокаивал Клодетт. И хотя Джейку было не свойственно напиваться, он хотел оторваться, назло отцу сделать всё так, как хочет именно он, а не его родитель. Выпив пару шотов, парень растрепал свои уложенные волосы, давая свободу и им. Клодетт смотрела с восхищением на веселившегося Парка, который оживал с каждой секундой, сама поддаваясь настрою и пускаясь в безумство с ним. Он накинул пиджак на спинку барного стула, расстёгивая еще больше пуговиц на рубашке. Становилось жарко, хотелось выбраться из одежды и надеть что-то свободное. Люди теснили танцующих, завлекая в водоворот бесконечного танца. Клодетт ахнула, когда незнакомец потянул её на себя. Джейк быстро вмешался, грозно взглянув на нарушителя личного пространства, отчего тот стушевался. Парочка довольно улыбалась друг друга, а алкоголь в крови делал вечер воздушным, нереальным. Клодетт позволяла себе прикасаться к Джейку, а он позволял трогать себя. Нельзя было назвать их отношения чем-то романтическим, молодые люди узнавали друг друга, но парень интуитивно ощущал, что его подруга смотрит совсем не по-дружески. – Так хорошо! – прокричала девушка на ухо Джейку. – Снобские вечеринки не для тебя? – ухмыльнулся он. – Пошли они к черту! – вскинув руки и делая еще поворот бедрами, захохотала Клодетт. Они танцевали, веселились и ощущали единение. Им было комфортно друг с другом. Джейк получит за проступок позже, а сейчас ему хотелось одно — вырваться. Когда наваждение спало и усталость завладела каждым сантиметром тела, двое людей вышли из клуба. Светало. – Я доведу тебя, – уверенно держась на ногах, заявил Джейк. Девушка затаила дыхание, боже, сегодня был самый романтический вечер в её жизни. Она как будто очнулась от сна. Вместе с Джейком было не страшно, он был открытым человеком с широкой душой. – Доведи... – негромко сказала Клодетт. Они шли медленно, специально растягивая прогулку. Снова болтали, но теперь о будущем. Молодость проходила быстро, но Джейк и Клодетт еще не успели разочароваться в жизни, смело шагая вперед. Дом подруги был в типичном американском стиле: маленькое одноэтажное здание с гаражом и небольшим двориком. Но для Джейка это не имело значения, он не смотрел на вещи, он смотрел на людей, которые ими владели. Клодетт остановилась у крыльца, встав на первую ступеньку. Парень внимательно смотрел на девушку, потянув руку вперед, и сердце такое невинное начало биться очень быстро. – Пиджак... – улыбнувшись, сказал Джейк. Подруга в смущении засуетилась и стала снимать вещь. На что она надеялась?! Дура, дура, дура... Джейк не хотел играть с Клодетт, притворяться или юлить. Парень заключил её в крепкие объятия, погладив по голове. – Спасибо, что была рядом. Ничего не сказав, она сама прижималась к любимому, чуть дыша, и аллея. Они простояли так долго, пока Джейк не разорвал объятие и медленно побрел обратно. Идти пришлось долго. Отец застал сына, поднимающегося на второй этаж. – Джейкоб Парк, вниз. Услышав этот неизменно строгий тон, парень ухмыльнулся сам себе. Он смог вывести отца. Спустившись обратно, он демонстративно плюхнулся на диван, закидывая ногу на ногу. Мужчина, словно адская гончая, дышал тяжело, а глаза, такие впалые, смотрели неотрывно. – Смеешься? Всё весело тебе. – Весело, – вступая в эту схватку, отчеканил Джейк. – Врать о тебе самое отвратительное для меня. Бездельник и пропащий сынок, Джейк. — Отец придвинул кресло ближе к сыну, сцепляя руки в замок. — Ты давно снял с себя всю ответственность, но она никуда не пропала. Ты остаешься Парком, ты носишь мою фамилию. Джейк раздраженно смотрел на отца, стараясь не сорваться. – Ты будешь моим сыном до конца дней. Не доставлю тебе удовольствия, если желаешь вывести меня. Но позволь не напугать тебя, а предупредить. – Ты взбесился из-за музыки? – Джейк, если не будешь следовать правилам семьи, можешь забыть о любом хорошем отношении. Хотя бы его сумей сохранить. И еще, куча бесполезных книг, которые ты складируешь на полках, думаю, избавиться от них не составит труда? Отец бил по открытым ранам. Для Джейка книги дедушки были всем. Человек, научивший его есть с ложки, научивший не бояться публики и следовать зову сердца. Его вещи — последнее напоминание, что он когда-то существовал, а отец, этот черствый сухарь, рушил всё. Джейк моментально вспылил. – Каким ты был ублюдком, таким и остался. Дед бы проклял тебя за такое. — Холодно выплевывал каждое слово парень. Хлесткий удар по щеке от отца, и снова эта пропасть. Театральная трагикомедия, не иначе. Джейк демонстративно снял запонки, положив на середину журнального столика, и, больше не смотря на отца, пошел прочь. Он бы хотел разрыдаться, но та часть Парка, которая была сильнее его, приказывала похоронить порыв. Парень прижимал большой альбом, где фотографии в один ряд запечатлели моменты. Он заснул тяжелым сном, видя отрывки воспоминаний с дедушкой. Утро было раздражающим. Мать зашла в комнату и, погладив сына по волосам, поцеловала в лоб. Она была неким мостом между мужчинами, постоянно стараясь их примерить. Джейк разлепил глаза и, постаравшись улыбнуться, прошептал: – Уже иду... Дикий нрав парня отражался в атрибутах его жизни. На учебу он ездил на новеньком мотоцикле Yamaha, быстро рассекая воздух, мчась к свободе. Клодетт встретила его около шкафчика, мило улыбнувшись. Они не обсуждали вчерашнее приключение, но заговорщически улыбнулись друг другу. К ним присоединились другие ребята. Немного поболтав, они отправились на первое занятие — английский язык. Строгая и прилипчивая преподавательница вытрясала душу с Джейка, постоянно прося написать обоснованный и художественно красивый текст. А он пытался понять, на кой черт ему писать красиво, когда нужно говорить четко и по делу. Скучные занятия тянулись бесконечно долго. – На обед? — предложили Клодетт. – Пошли. Джейк зазевался, когда его толкнула девушка, которая, быстро склонившись, попросила прощения. – Ой, прости, спешу! — она юркнула за угол, помахав рукой. – Не сильно ударился? — обеспокоенно засуетилась Клодетт. – Жить буду. Они присоседились к Мэг и Дуайту, которые премило беседовали о каких-то утятах. Рыжеволосая собеседница всё хихикала, постоянно ударяя парня по плечу, а тот скромно поправлял очки, активно объясняя на пальцах устройство утиного семейства. Они были близкими людьми для Джейка, и он ценил их очень сильно. – Слышали, что наш Феликс ставит «Макбета»? — начала Мэг, делая голос очень загадочным. — Говорят, он выиграл финансирование на театральный проект. – Я хочу сыграть, — очень осторожно произнесла Клодетт. Джейк удивился, ему казалось, что девушка штудирует научные талмуды, а не сценарии, но как была многогранна его подруга. – Джейк мог бы сыграть Дональбэйна, — хихикнула Мэг. — Везде младшенький! Парень передразнил девушку, театрально похлопав в ладоши за столь остроумную шутку. Друзья отобедали и решили еще немного прогулять по кампусу. Джейк сразу увлек Дуайта на корт, где уломал того сыграть одну партию тенниса. Они остервенело били по мячику ракетками, а девочки болели то за одного, то за другого. Дуайт быстро выдохся, и его тут же подменила Мэг, которая ловко перебросила ракетку из одной руки в другую. Счет был 3:2 в пользу Джейка. Заливистая трель прокатилась по кампусу, оповещая учеников вернуться на занятия. Компания пошла на математику, где Джейк мог посвящать себя цифрам, стройным таблицам, и с него не требовали глупых витиеватых объяснений. Оставалось не так много до выпуска, а нагрузка становилась просто чудовищной, порой парень удивлялся, как не сошел с ума. Друзья шептались, когда вошел седой преподаватель лет шестидесяти. Он надел очки с огромными линзами, пригладил торчащие волоски и начал отмечать. – Сегодня будет промежуточное тестирование, — начиная раздавать листки, проговорил старик. По классу прокатился обреченный шепот, который быстро смолк. Джейк встрепенулся, беря из рук преподавателя задание. Клодетт поправила очки и, вооружившись острым карандашом, сразу приступила к решению. Только Мэг, почесав рыжую макушку, стала искусывать бедную ручку в надежде на учебное просветление, но небесные математики молчали. Дуайт тихо шкрябал резинкой, кажется, он плохо подготовился к тестированию, и теперь все мыслительные потуги отражались на его лице. Ребята провели целый час за решение алгебраических выражений и построение геометрических функций, когда учитель вновь прошелся меж рядов, забирая листки. Джейк быстро собрал вещи, выбегая из кабинета. Он хотел скататься к старой мельнице, которую медленно пожирало время. Начальная точка, от которой, по поверьям, начал расстраиваться город, а для Джейка еще одно приключение. Парк наспех нацепил на себя шлем и, сжав до белых костяшек ручки газа, вылетел на дорогу. Нужно успеть до вечернего ужина, на котором отец проведет «семейную планерку», разобрав полеты. Если Джейк опоздает, беды не миновать. Мотоцикл, как строптивый конь, ревел под наездником, но ехал послушно и быстро. В крови пульсировал адреналин, и время, как тягучая нуга, обволакивало спешащего парня. Он остановился в десятке метров от грязно-белых стен мельницы. Вдохнув свежего воздуха, Джейк вспомнил, как дедушка рассказывал о Великой Депрессии, когда людям нечего было есть, жить, и бесконечные толпы начали миграцию из деревни в город, спали на обочинах. Когда-то огромная сельскохозяйственная постройка была кормилицей, а теперь грустным напоминанием заката своего поколения. Парень устроился меж лежащих камней и уставился в темнеющее небо. Когда-то Джейк думал, что его душа вернется туда, в бесконечный космос, и он соединится с бесконечным. Такая юношеская мысль грела его, потому что парень был одиноким человеком, которому приходилось взрослеть быстро. Ошибки в его семье не прощались, а вот победы, напротив, награждались. Джейк не понимал, как можно не совершить оплошность, прежде чем научиться, но его брат Шон умел невозможное. Домой Парк ехал с тяжелым сердцем. – Опоздал, Джейк. – спокойно сказал отец. – Учеба. – Правильно, учиться нужно, тогда чего-то добьешься. – Мужчина промокнул рот салфеткой. – Мы уже поели. – Вся семья встала из-за стола, и только мама извиняюще посмотрела на сына. Отец наказывал Джейка, но при этом не применял никакой физической силы, просто делал так, чтобы сын понимал свои проступки. Одиночество — хорошее наказание. Джейк, ничего не ответив, сел за дальний стул, наливая остывший чай и смотря, как родные уходят в гостиную, где уже раздавался шум телевизора. Его тошнило, и, оставив кружку, он достал из сумки пару тетрадок, решая простые задания в приглушенном свете. Жизнь была за пределами этого особняка. Дома Джейк ощущал себя живым мертвецом.