семь месяцев спустя
[11:15] «Хен, я тут нашел классный скейт-парк! Сходи со мной на выходных, пожааалуйста» Телефон, лежащий на кровати, вибрирует, сигнализируя о новом уведомлении, и Сону, оставляя попытки уместить все учебники в свой небольшой рюкзак, тянется за гаджетом. За прочитанным сообщением следует легких смех — Ники очень забавный, когда ему что-то нужно. Если его игнорировать он может завалить тонной смс и грустных стикеров, пока ты не согласишься со всем, чтобы он ни попросил. Поэтому Сону быстро пишет, что они обязательно пойдут вместе смотреть, что за новое место для скейтеров нашел этот маленький чертенок, а затем отправляет эмоджи с хихикающей уткой. Связь с Нишимурой не была потеряна, несмотря на выписку из больницы и события, что произошли после. По большому счету это заслуга самого Ники, который не раз писал первым и приезжал к Сону домой, когда тот нуждался в поддержке извне. За это Ким был ему благодарен, пытаясь своим внимание отплатить за чужую заботу. Поначалу было немного странно принимать ее от того, кто младше, и сам нуждается в помощи. Но каким-то образом общение с Сону шло Нишимуре на пользу. Его лечение от анорексии продолжается и по сей день, тем не менее, нельзя было отрицать большой прогресс в его борьбе. Ники продолжал расти, но выглядел при этом здоровее, чем во время их первой встречи в лечебном центре. Плечи Ники стали шире, ребра больше не выпирают, отпала нужда прятаться за мешковатой одеждой. У него стали появляться новые увлечения, как и положено обычному подростку, одним из них как раз было катание на скейтборде. Так, когда-то замкнутый мальчик стал превращаться в общительного здорового юношу. Сону старался от него не отставать. Поэтому, наконец разобравшись с учебниками, он кладет сверху полную таблетницу с семью ячейками — на каждый день недели. Пропускать прием препаратов строго запрещено. На выходе из дома Сону задерживается на пару минут на ступеньках, чтобы полюбоваться вишней, что расцвела в их саду. Ее ветви с розовыми лепестками слегка покачивались на мартовском освежающем ветерке. Сону делает глубокий вздох, чтобы насладиться сладким запахом цветков, а затем достает из кармана свой телефон, чтобы отправить новое сообщение. «встретимся через час у главных ворот» И затем обязательно добавляя: «я скучаю»
***
август прошлого года
В полицейском участке душно, хотя старенький кондиционер работает на максимуме. По виску стекает капля пота, но Сону не обращает на это внимание. Он сосредоточен на мужчине в форме, что сидит напротив него за небольшим столом в комнате для допросов. Серая каморка без окон, следователь, чей орлиный суровый взгляд пронизывает до костей, и его ассистент, не отрывающийся от своих записей, но продолжающий время от времени скептически хмыкать — все это раздражает. Мистер Чон, мужчина пятидесяти лет с сединой на висках и глубокими морщинами, что отчетливо виднелись на его лице каждый раз, когда тот хмурится. А хмурился мистер Чон за последний час очень много. Его длинные узловатые пальцы постукивают по столу, и Сону кажется, что еще несколько ударов, и он расплачется. — То есть вы подтверждаете, что Пак Сонхун не был тем, кто напал первым? — Да, он только хотел защитить нас. — Заметили ли Вы, использовал ли кто-либо из участников происшествия оружие? — У дяди был нож. Он напал на Сонхуна, так как тот пришел ко мне на помощь. — Применял ли Пак Сонхун оружие, чтобы нанести ответный удар? — Нет, то есть… когда он смог перехватить нож… — вытерпеть чужое давление становится все сложнее. В голове каша, и мысли ускользают из-под пальцев, стоит Сону к ним прикоснуться. Взгляд опускается вниз на мыски собственных белых кроссовок. В ту ночь его обувь была окрашена в кроваво-красный. — Вы намекаете сейчас, что мой сын может лгать? — злой голос мамы выводит Сону из транса, — прошу Вас не забывать, в этом деле только один преступник и двое потерпевших, а не наоборот! Увидеть Ким Суджин злой — задача не из простых. Эта женщина, казалось, имеет идеальное терпение и титаническое упорство, с которым на протяжении почти трех лет она пыталась стать Сону настоящей матерью, готовой защищать своего ребенка от всех бед. И когда на плечо ложится ее теплая ладонь, Сону чувствует, что он не один. — Госпожа, давайте не будем говорить на повышенных тонах. Мы итак сделали для вас исключение, чтобы провести этот… разговор совместно. Мистер Чон нервозно поправляет очки на переносице и откидывается на спинку стула. В воздухе витает раскаленное напряжение словно от старого электроприбора, и, если не устранить неполадки вовремя, произойдет замыкание. — Хорошо, расскажите подробнее с самого начала, что Вы помните о том вечере с того момента, как Пак Сонхун оказался на поляне. Сону сжимает пальцами края своей футболки так сильно, что, кажется, та скоро пойдет по швам. Крепко стиснутые зубы — самоконтроль уже на пределе, а желание повторять вновь события той ночи, что зияют на сердце незатянувшейся мучительной раной — нет сил. Но он пообещал Сонхуну, что будет держаться, а значит выбора нет. — Сонхун пришел ко мне на помощь. Вероятно понял, что что-то случилось, когда проснулся посреди ночи один в домике. Он знал, что в незнакомом месте я бы ни за что не ушел куда-то, не предупредив его. — Откуда он узнал, где именно Вы находитесь? — Во время пох-хищения… — Сону запинается на последнем слове, позволяя себе совсем тихо всхлипнуть, ведь мозг до сих пор отказывается признавать случившееся, но он должен продолжать. — Я совсем забыл об этом, но как-то раз мы с Сонхуном обменялись через специальное приложение геоданными, чтобы можно было узнать местоположение друг друга в любой момент. Так я чувствовал себя в безопасности. — То есть мистер Пак отследил Вас по навигатору, — следователь не отрывает от Сону свой пронзающий взгляд, словно пытаясь нащупать брешь в словах мальчика, — и что произошло, когда вы все трое оказались около обрыва? Расскажите в деталях, пожалуйста. Сону тихо вздыхает и прикрывает глаза. Тот день ему бы хотелось стереть из памяти навечно.***
На одежде расцветают кровавые разводы, словно художник проводит кистью по холсту. Красная краска оставляет отпечатки на побледневшей коже, и от осознания, что она принадлежит Сонхуну, Сону сходит с ума. Почему это должно было произойти именно с ними? Ответа на этот вопрос они уже не найдут никогда. Сону трясущимися руками рвет рукав своей рубашки и перевязывает чуть выше рваной раны на сонхуновом плече, чтобы создать эффект жгута, не успевая даже подумать, откуда в нем эти знания по оказанию первой помощи. В голове лишь одна мысль, слетающая с губ отчаянной мольбой: — Только не умирай. В ушах все еще звенит после удара по затылку, так что чужие слова удается расслышать с трудом. — Не плачь, про… прошу тебя. Но это невозможно. Слезы водопадом стекают по лицу, а глаза застилает пелена. Внезапно Сону чувствует прикосновение к своей трясущейся ладони. Даже сейчас Сонхун пытается успокоить его, несмотря на боль, что пронзает не только его пораненную руку, но и все тело. — Я всегда буду рядом. Обещание отпечатывается на трепещущем сердце нежными мазками акварельных красок. И в них столько цветов и оттенков, только нет одного - красного. Так будет правильно. Сону ему верит, Сонхуну хочется верить всегда. Он сжимает ладонь в ответ, давая понять, что услышал, что тоже отныне будет рядом, несмотря ни на что. Организм все еще в состоянии аффекта, и хотя истерика постепенно отпускает, слезы продолжают капать с подбородка на их скрепленные в замок руки. Поворачивая голову в сторону обрыва, во взгляде нет ничего кроме ненависти. Это он во всем виноват, из-за него Сонхун мог умереть. Сону до сих пор слышит крик и вспышку молнии над их головами, когда сырая после дождя почва внезапно уходит из-под чужих ног. Судьба возвращает бумерангом долги тем, кто всегда отказывался их принимать. Бунсок умер один, сорвавшись со скалы.***
С начала взятия показаний, больше похожего на настоящий допрос, проходит три часа, пока старший следователь наконец не решает сделать паузу. Сонхуну вместе с его официальным представителем разрешают покинуть комнату, и Пак сразу же вылетает в коридор, громко хлопая дверью. Требуется пара минут, чтобы отдышаться и прийти в себя. Его предупреждали о том, с чем придется столкнуться во время расследования, но ощутить это лично на себе все равно не было легко. Сонхун знал, что он не виновен, и, если бы не отпечатки пальцев на ноже этого ублюдка, который он смог перехватить во время драки, дело закрыли бы сразу же. Однако экспертиза указывала не только на наличие отпечатков Сонхуна, но и днк погибшего, а это уже становится поводом для заведения полноценного следственного процесса, в чем Сонхун никогда не сознается Сону. Он не хотел заставлять своего парня волноваться еще больше, пережитый кошмар в любом случае отразился на них обоих. Нужно было как-то жить дальше, но об этом он подумает уже после завершения расследования. Уверенный серьезный взгляд матери, провожающий его утром в следовательский кабинет, дал понять, что они с отцом все уладят. Впервые его родители сорвались с работы сразу же, как получили звонок из больницы, куда были доставлены Сону и Сонхун. Всегда холодная и строгая женщина была испугана, это было заметно, стоило ей забежать в палату. Такие эмоции он видел на ее лице впервые за свою жизнь. И сейчас он уверен, что та уже позвонила, кому надо, и их старшим уже прилетело по голове за непрофессиональное поведение сотрудников по отношению к нему. На самом деле, ему было все равно, с каким тоном те говорили с ним. Он лишь надеялся, что Сону в этом деле фигурирует исключительно как жертва, и на него не давили во время разговора. Возможность спросить об этом у него появляется в скором времени, стоит только чужим пальцам нежно коснуться его здоровой руки — прошло слишком мало времени, поэтому перевязанная рана все еще болела. Пока Сонхун витал в своих мыслях, он не заметил приближающегося Сону, который вместе с мамой вышли из соседнего кабинета минуту назад. Сразу стало понятно, что его мальчик встревожен. Он, не стесняясь случайных зрителей, наблюдавших за разворачивающейся прямо в полицейском участке картиной, всем телом прижимается к Паку. Руки Сону сжимают футболку на груди, а его нос утыкается Сонхуну куда-то в шею. На секунду тому кажется, что раздается тихий всхлип, но, когда Сону поднимает голову, его глаза остаются сухими. — Пусть думают, что хотят, я знаю, что ты ничего не сделал. Только защищал нас. В чужом голосе столько силы и уверенности, словно этот маленький человек способен спрятать Сонхуна от всего мира, чтобы защитить. И он не знает, чем заслужил эту невероятную любовь. К слову, прижимаясь все ближе к своему парню, Сону думает то же самое. По гневному лицу госпожи Ким, которая все это время стояла за спиной сына, было видно, что во время дачи показаний ее что-то разозлило. Не нужно обладать особой смекалкой, чтобы понять, что именно, но Сонхун уверен, что с этим они тоже разберутся. И полученное сообщение от матери подтверждает его догадки. «Расследование закроют через неделю, официальная причина — самоубийство, ваши имена будут засекречены, на ваших личных делах это не отразится» А затем еще одно: «Но чтобы больше без фокусов» Да, все же его мать была неисправима, раз считает произошедшее просто «фокусом». Ничего, Сонхуну достаточно того, что он имеет сейчас. Похоже допросы на сегодня (и не только) закончены. Он уверенно берет Сону за руку и кивает в сторону выхода из участка. — Теперь все будет хорошо.***
Конечно, сразу хорошо стать не могло. Засыпая в одной кровати каждую ночь, они просыпались от криков друг друга — во сне поочередно приходили кошмары. Сонхун до этого сталкивался с подобным редко, поэтому ему было тяжелее переносить то, как Сону приходилось трясти его, умоляя проснуться. Пока по его вискам стекал холодный пот, по чужим щекам стекали слезы. Астма проявлялась как никогда раньше. Каждый новый кошмар заканчивался приступом, поэтому на тумбочке всегда стояло несколько запасных ингаляторов. Собственная уязвимость перетекала в бессилие, но только объятья и поцелуи Сону не позволяли опустить руки. Началась череда сессий с психиатрами, ведь теперь они нужны обоим. Помощь специалистов была эффективной, но не такой быстрой, как хотелось бы. Лекарства, бессонные ночи на экзаменах, которые встретили их в середине ноября. И пускай сдали хуже, чем могли, после случившегося никто уже не требовал максимального результата. Баллов для поступления хватило обоим — и это главное. В последнем школьном рейтинге их обошел одноклассник, который всегда топтался на третьем месте, но Сонхуну впервые было все равно на эти дурацкие места. Главное — Сону. И постепенно у них начало получаться. Благодаря лечению, поддержки близких и тому, что они продолжали оставаться рядом друг с другом. Наступает март, а вместе с ним и первый курс — новая жизнь, что будоражит своей неизвестностью. Хотя и поступили на разные факультеты, но зато в один университет, как мечтали в ту самую роковую ночь. Сону уговаривал Сонхуна переехать к нему, даже мама была абсолютно не против, но тот утверждал, что сначала должен урегулировать дела с родителями. Он — их основной наследник, отец постепенно начал вводить его в курс дела компании. На летних каникулах он приступит к своей первой стажировке, начиная с низов, чтобы понять систему на каждом ее уровне. По плану честно заработанные деньги вместе с уже имеющимися накоплениями пойдут на залог для съема общей квартиры где-нибудь в районе недалеко от университета, где обязательно будет парк с рыбками кои. Как только Сонхун озвучил свое предложение, Сону согласился сразу же. Но обязательным условием стало, что плату за жилье они будут делить пополам.***
— Зови Сонхуна на сегодняшний ужин, я приготовлю что-нибудь вкусное для вас! Сону быстро целует маму в щеку, и закрывает дверцу машины. Если у женщины появляется немного свободного времени, она всегда предлагает подбросить до университета. Сону с радостью пользуется шансом провести время с родным человеком, поэтому никогда ей не отказывает. Приближаясь к главным воротам, взгляд сразу же цепляется за знакомую фигуру в толпе. Удлиненный пиджак, брюки, слава богу, что бабочки нет. Сону в нежно-голубой курточке и джинсах смотрится рядом даже забавно. Но это сочетание им нравится. Все же деловой стиль, доставшийся от матери, у Сонхуна не отнять, а Сону, долгое время предпочитавший темные вещи, только недавно стал носить более нежные цвета без смущения. — Сонхун! Парень оборачивается на свое имя, убирая телефон в карман. Он улыбается и ловит руками Сону, который буквально впечатывается в его объятья. Если бы они были дома, то вероятнее бы, Сону еще и запрыгнул, обвивая крепкое тело всеми конечностями. Так делать он любил часто. Внезапно в нос ударяет запах сигарет, и это заставляет нахмуриться. — Чем от тебя пахнет? Разве мы не бросили курить вместе несколько месяцев назад? Сонхун ойкает и мотает головой. — Я просто болтал с курящими одногруппниками, пока ждал тебя. Просил же не дымить на меня, ну я им потом… Сону прищуривается и тычет пальчиками в чужие щеки. Дразниться он любил теперь тоже. Конечно, он верит ему. Сонхун никогда его не подводил, не было никаких оснований сомневаться в нем. Отказ от курения стал одним из этапов в рамках курса восстановления после психологической травмы. Для Сону это было особенно тяжело, ведь сигареты стали объектом зависимости еще после первых полученных диагнозов четыре года назад. Но вместе они справились и с этой проблемой. Дорога до кампуса занимает немного времени, за которое они успевают обсудить нескольких общих преподавателей и договориться, где будут сидеть на лекции для всех первокурсников. Впереди ждет столько проектов, внеклассных мероприятий и простого общения со сверстниками. Впереди переезд, множество дней и ночей, которые они проведут вместе. Кажется, это похоже на ту жизнь, о которой оба так мечтали? — А на обед давай пойдем в местную пиццерию. Я хочу большую пиццу с двойным сыром! Сонхун треплет мягкую щечку Сону, у которого от улыбки виднеются ямочки, и смеется, кивая в знак согласия. Конечно, они обязательно закажут самую большую и вкусную пиццу, сделают множество селфи из кафе, чтобы завалить ими групповой чат в отместку за утренний спам от Чонвона и Джея, которые в самом начале учебного года умотали в тур по Европе. Сонхун знает, что этот новый день подарит им много хорошего. И он будет счастлив. Так как рядом с ним всегда его Ким Сону.