ради тебя я сломаю художнику кисти (рук)

Сонхун не понимает, как он здесь очутился. И где это «здесь»? Так темно, что не удается разглядеть даже вытянутые перед собой руки. Лишь их слабое очертание. Сначала он даже подумал, что его глаза закрыты, но это было не так. Попытки рассмотреть обстановку тщетны, сколько бы Пак ни старался. От напряжения на ресницах скапливается влага, и он ее смаргивает, но лучше не становится. На помощь приходят другие обострившиеся органы чувств. В легкие проникает древесный запах. Кажется, здесь повсюду деревья и другие растения. Голые ступни (где же обувь?) касаются сырой земли (похоже не так давно прошел дождь), и это далеко от понятия приятного. Рядом резко раздается приглушенное уханье совы, тело по инерции вздрагивает. Вероятно, ночь. «где Сону?» Эта мысль железом раскаляет внутри мозг. И сразу в висках начинает болезненно пульсировать, кажется, словно в голове разом натянулась тысяча нитей, и все они надорвутся, стоит только тому вздохнуть. В легких заканчивается кислород. Сонхун пытается восстановить дыхание, опасаясь приближения приступа астмы, как вдруг… Рычание. За спиной, не более, чем в двух метрах. Показалось? Оно повторяется снова. Ступор — первая реакция организма. Тело будто наливается свинцом. Дурацкие фокусы нервной системы, которые могут стоить жизни. Тем временем, звериный рык раздается вновь. Сонхун чувствует нутром, это был последний — предупредительный. И тут ноги вновь становятся невероятно легкими и сами пускаются в бег. В ступни врезаются острые опавшие иголки и шишки, но Сонхун не останавливается. Зрение по-прежнему подводит, так что приходится помогать себе руками, раздвигая колючие кусты. На ладонях с каждой секундой расцветает все больше алых полос, но это не важно, когда тебя преследует дикое животное. Сколько прошло времени не ясно, но дыхалка начинает подводить, несмотря на занятия футболом в школе. В какой-то момент кажется, что рычание разносится где-то в отдалении, и Сонхун позволяет себе непростительную вещь — немного сбавить темп. Эта ошибка влечет за собой снижение концентрации, и внезапно возникшая перед носом коряга становится причиной падения. Теперь он в грязи целиком, а ногу, что так неудачно зацепилась за корягу, пронзает болью. Кажется, пошла кровь. Тяжело дыша, Сонхун переворачивается на спину и видит его. Большие клыки, виднеющиеся из разинутой пасти. Мощные лапы, которые опускаются по обе стороны от сонхуновой головы. И желтые звериные глаза, рассматривающие испуганного мальчика. Тигр, а это был именно он, опускает свою морду и принюхивается. Сонхун не смеет отвести взгляд. Он боится пошевелиться или слишком громко вздохнуть — поведение животного невозможно предугадать. Всматриваясь в большие золотистые глаза, ему мерещится отблеск собственного страха, что переливается на радужке чужих зрачков. Тигр видит его насквозь, и это пугает больше всего. Сонхун съеживается еще сильнее, в этот момент ему кажется, что он муравей, которого сейчас в пыль растопчет чья-то тяжелая подошва. Подготовиться к смерти невозможно, но иногда поговорка «страху нужно смотреть в глаза» оказывается полезной, ведь… Вместо того, чтобы накинуться и разорвать на куски, тигр отстраняется и тычет мордой куда-то за спину Сонхуна вглубь леса. Он продолжает порыкивать, но уже не так угрожающе, словно хочет не запугать, а наоборот — показать что-то важное. Сонхуну удается встать не с первого раза, на что животное фырчит и качает головой. У Пака не остается сомнений, этот зверь не простой. В голове сразу же всплывают слова одной из жительниц деревни. «если подниматься в гору по тропе Чирисан» «можно увидеть Священное дерево» «к этому древу ходили молиться все жители соседних поселений в надежде, что духи горы подарят им благословение» «духи представали перед ними в своем истинном обличье медведя или тигра» Зверь, не отрываясь, смотрит на Сонхуна, что оторопел от осознания, кто перед ним. Еще один рык более не пугает, но заставляет напрячься. Пак словно понимает, что тигр пытается донести до него. «ты должен поспешить» И Сонхун его слушается, он срывается и бежит в ту сторону, куда было указано. Почему-то в груди все больше нарастает тревога и острое чувство, что он не имеет право опоздать. Он слышит, как массивные лапы оставляют следы рядом с ним — тигр сопровождает на всем пути. Внезапно лес заканчивается, и Сонхун понимает, что они оказались на скалистом выступе, у края которого раскинуто большое дерево, чьи толстые ветви свисают над обрывом из-за своей тяжести. Но времени налюбоваться Священным древом не остается, так как под ним, прислонившимся к стволу, сидит Сону. Первое, что слышит Сонхун, это чужой надрывистый плач и крики. Он мгновенно же ускоряет бег, и оказавшись в нескольких метрах, ему удается рассмотреть красные глаза и дрожащие перевязанные веревкой руки. На Сонхуна Сону даже не смотрит, словно не замечая его присутствие. Пак слышит чужой голос, полный боли. «Хуни, помоги мне» «с чем? кто это сделал с тобой?» Сонхун не понимает, что именно заставило его мальчика страдать. Он пытается подойти ближе и спросить, кто виновен в его слезах, но не может проронить ни звука. Он с ужасом понимает, что его голос пропал, а изо рта раздаются только хрипы. Защитить. Это срабатывает словно животный инстинкт. Он во что бы то ни стало должен защитить свою пару. Никто не смеет причинять боль Сону! А если кто-то и попытается, он сделает все, чтобы наказать обидчиков. И от этих мыслей Сонхун чувствует, как там, где бьется его сердце, зарождается злость. Настоящая ярость, которая расплескивается внутри него, грозясь выйти наружу. Она достигает своего предела, а после раздается рык. Сонхун думает, что это рычит тигр, дух этой горы, который привел его сюда, помог найти Сону, и сейчас, возможно, он им поможет вновь… Он оборачивается, пытается отыскать, с какой стороны стоит зверь, пока собственная злость продолжает переполнять его. Только взгляд упирается в пустоту. Сознание затуманивается, но он успевает заметить расплывчатую человеческую фигуру, что нависает над Сону и тянет к нему свои мерзкие руки. Из-за этого мальчик заливается новой порцией слез, и сквозь всхлипы Сонхун четко слышит мольбы о помощи. Медлить нельзя. Рык раздается вновь. На этот раз, он больше похож на человеческий, отчаянный крик. Сонхун сжимает кулаки со всей силы, и вдруг понимает. Никакого тигра нет и не было. Это он сам.

***

тремя часами ранее

— Мне с тобой всегда так хорошо, — мурчит Сону, удобно устроившись на чужом плече. Время близится к полночи. После близости собственное тело кажется таким податливым и воздушным, словно зефир. Впрочем, Сону думает, что Сонхун испытывает в этот момент то же самое, судя по его прикрытым векам и довольному мычанию из-за пальцев Сону на его груди, которые вырисовывают что-то незамысловатое. — Ты решил, кем ты хочешь стать в будущем? — тишину прерывает неожиданный вопрос со стороны Сонхуна. — Что? — Просто выпускные экзамены приближаются, а там и поступление. Я хотел знать, ты уже выбрал университет? Сону действительно удивлен, ведь раньше эта тема не поднималась между ними. Если честно, из-за всех последних событий он и думать забыл о вступительных. Студенческая жизнь казалась ему призрачным миражом, которого ему не суждено будет достигнуть. Даже в эту поездку на волонтерство он поехал исключительно, чтобы провести как можно больше времени с Сонхуном. И чтобы изучить мир. Именно на этом были сосредоточены его мысли. Дело ведь было совсем не в оценках. Учеба всегда давалась ему легко. Проблема была в самом Сону, но сейчас, благодаря успешной терапии и Сонхуну, возможно, у него есть шанс стать студентом. Понимание, что молчание затянулось, приходит благодаря осторожному прикосновению к собственному плечу. — Нет, я не думал еще об этом. Только не считай меня легкомысленным! — звучит немного возмущенно, но Сону позволительно, он теперь по-настоящему испытывает стыд из-за своей недальновидности. Сонхун на это лишь тепло улыбается, а затем нежно тычет пальцем в мягкую щечку. Не наступит тот день, когда ему надоест так делать, но Ким и не против. — Ну, ты чего, ты же знаешь, что я бы никогда не подумал про тебя так. Эти слова помогают расслабиться, но ведь нужно убедиться окончательно. — Правда? — Конечно. Причина, по которой я спросил тебя об этом… — Сонхун запинается, и по его лицу видно, как собственные не озвученные мысли смущают его, — я хотел предложить тебе поступать в один университет. Даже если это будут разные специальности, мне все равно. Я просто хочу иметь возможность видеть тебя каждый день. А потом, когда ты будешь к этому готов, мы можем съехаться. Я обязательно получу права, и мы будем вместе ездить на занятия. От услышанного глаза Сону вмиг становятся шире, и он приподнимается, не отрывая свой взгляд от Сонхуна. Тот же считывает реакцию не в верном ключе и заметно тушуется. — Прости, — разочарованная усмешка, — я тороплюсь, да? Столько всего навыдумывал. Терпение никогда не было моей сильной стороной. Ответом служит недовольный стон. — Почему ты у меня такой? Это было неожиданно, но это не значит, что я против. Нет-нет, — Сону возмущенно мотает головой, — даже не смей так думать, Пак Сонхун! Я просто не мог поверить, что это может стать нашей реальностью, но я буду стараться изо всех сил, чтобы у нас все получилось. Сонхун облегченно выдыхает, и все сомнения тут же растворяются в воздухе, стоит радостной улыбке коснуться губ Сону. — Кажется, мы друг друга стоим. И по комнате разливается счастливый смех двух влюбленных, что лишь сильнее прижимаются друг к другу. — Давай выключим свет, завтра рано вставать. Этой ночью, не выпуская ладонь своего парня, Сонхун крепко засыпает, а в мыслях у него только ясное светлое будущее.

***

Справа слышится недовольное чертыханье, и Сону чувствует, как его словно подбрасывают в воздухе. После пробуждения в голове лишь шум и сумбурный поток мыслей, из которого не получается выудить нужную информацию, что с ним произошло. Глаза удается открыть не сразу, приходится на максимум напрячь зрение, чтобы разглядеть что-то перед собой. Следы мужских ботинок, оставляемых на сырой земле. Сону понимает, что перевернут вниз головой. С кончиков его волос падают капли, в следующую секунду приходит осознание, что все тело промокло насквозь. Холодно. Сону пытается пошевелиться, но на чужом плече с туго завязанными веревкой руками это получается плохо. В этот момент чертыханья повторяются вновь. — А, ты очнулся, мой славный щеночек? Вовремя, мы как раз почти дошли. Этот омерзительный голос словно вместе с воздухом проникает в легкие, и Сону хочется задохнуться. Фрагменты последних событий наконец встают в нужном порядке в его голове, и от нахлынувшего ужаса его начинает трясти еще больше. Как это могло произойти? Почему это чудовище пришло за ним, разве не должны ли в этот момент черви грызть его отвратительное мертвое тело? — Думаешь, как я здесь оказался? Понимаю, ты должно быть удивлен, особенно после того, как эта кучка недомерков выпустила сюжет на телевидение о пожаре. Я посмотрел этот отрывок, он меня славно рассмешил. Особенно, если учесть тот факт, что никто из следователей так и не догадался, кто устроил этот пожар. Мне пришлось попотеть, чтобы сфальсифицировать свою смерть. Бунсок смеется. И в этом смехе отражается вся гниль, что скрывает в себе человечество. Сону не может вымолвить ни слова. Он хочет верить, что это происходит не на самом деле. Дядя похитил его. Добрался до самой глуши, а значит следил за ним еще в Сеуле какое-то время. И тогда, после кинотеатра, ему не показалось. Этот сумасшедший запудрил мозги полиции, маме, Сонхуну… и ему. — Я ведь скучал по тебе, Сону-я. Ты, мой самый лучший племянник, так вырос, но я не мог участвовать в твоем взрослении. Это меня расстраивало. И не зря. Мне совершенно не нравится, как ты сейчас выглядишь. Я же знал, что никто другой не способен правильно тебя воспитать. Откуда взялись эти щеки? Твоя новая «ма-мо-чка», — на последнем слове его голос искажается, становясь похожим на змеиное шипение, — тебя разбаловала. А еще этот тупой мальчишка, что посмел осквернить твое священное тело. Я готов задушить его своими руками. Сону кажется, что сейчас его стошнит. Сонхун остался где-то там в деревне, он не знает, сколько прошло времени, и как далеко дядя смог утащить его. Он хочет назад — в теплые объятия своего родного человека. Хочет вернуться в безопасность, очнуться, словно после страшного кошмара. Он бы заплакал сильно, а Сонхун его бы успокаивал, приговаривая: «тебе это приснилось, солнце, все хорошо, я рядом». Но рядом только чудовище. Все еще темно, значит рассвет еще не наступил, но будучи какое-то время без сознания, Сону не мог позвать на помощь или хотя бы запомнить дорогу, по которой его несли. По ощущениям дядя уходит в горы. Склон становится все более извилистым, и ему приходится переводить дыхание, останавливаясь на пару секунд. — Ты утратил былое очарование, но это не страшно. Я сделаю все, чтобы ты очистился. Больше ты меня никогда не предашь. Сону чувствует, как по его щекам текут слезы, и отчаянный всхлип становится усладой для слуха Бунсока. — Плачь, скули, как пожелаешь. Все равно ты от меня уже не денешься. Сону давно не было так страшно. Если раньше желание умереть не покидало подкорку его сознания, теперь в первые за долгое время ему есть, что терять. Мама и Сонхун — ради этих людей он решил жить, и он не может оставить их одних. Поэтому сдаваться вот так он не посмеет. Первая попытка брыкнуться становится успешной. Срабатывает эффект неожиданности, и Бунсок теряет равновесие. Сону падает из его рук и ударяется о землю. Но времени прийти в себя нет, нужно бежать. Его ноги дядя решил не связывать, и это дает маленький шанс. Сону берет всю свою волю в кулак и, быстро поднявшись, делает первый шаг. Тяжелый удар приходится ровно между лопаток. То, насколько это больно, получается понять не сразу, но тело реагирует правильно. Так, как желал этого Бунсок. Сону падает на землю, наконец почувствовав, как боль пронзает всю спину. — Ну-ну, хорошая попытка. Так ведь было всегда, один прячется, второй находит и наказывает по своей «справедливости». Этот кошмар не закончится для Сону никогда. На этот раз дядя связывает его ноги и, закинув на плечо, продолжает свой путь. Остается только мычать и барахтаться как жалкая рыбка, которую уже через секунду раздавит пополам хищная акула. Время идет, и сил не остается даже на слезы. Тогда Сону прикрывает веки и лишь тихо начинает шептать. «это не правда, все это происходит не со мной» Каждый новый шаг оставляет на глинистой почве следы, уходящие все дальше вглубь гор, как и надежда, оставляющая Сону. Наедине с его монстром.

***

— Мы на месте. Новая порция боли разливается по телу, когда Бунсок внезапно сбрасывает его около какого-то дерева. Сону от неожиданности вскрикивает и пытается отползти от дяди как можно дальше, но спиной утыкается в кору огромного ствола. Повернув голову, чтобы понять, где они, Сону видит в метре от себя обрыв и замирает. Что задумало это чудовище? Последив за взглядом племянника, Бунсок шипит: — Тебе не разорвать нашу связь. Он крепко хватает Сону за горло и пристально осматривает его лицо и шею. — Где же твой славный ошейник? Он так тебе шел. А сейчас ты совсем позабыл, кто является твоим хозяином. Попытался сбежать, как твоя тупая собака тогда в нашем особняке. Но если ей это удалось, у тебя не получится никогда. — Да пошел ты. Сону никогда не умел вовремя сдержать язык за зубами. Это приводит монстра в бешенство. Он хватает хрупкое тело и тащит его ближе к обрыву. Впереди одни скалы и темнота, если упасть с такой высоты, судмедэксперты смогут установить личность трупа разве что по зубам. — Нравится? Ничего, скоро мы с тобой полетаем. И тут Сону по-настоящему осознает, что все это время намеревался сделать дядя. О нет, он не выкрал его, чтобы вновь удерживаться где-то и требовать от него послушания и игры на фортепиано, как он мог подумать изначально. Бунсок собирается убить их обоих. — Нет, пожалуйста… — Заткнись. Раздается звонкая пощечина, и Сону отлетает назад к дереву. Нависшие зеленые ветви словно пытаются прикрыть его под собой, спасти из лап чудовища. Только Сону почти готов сдаться, он закрывает глаза и делает глубокий вздох. Возможно, один из последних. Ведь из этого лабиринта его собственного кошмара нет выхода. «если бы духи горы существовали, наказали ли бы они его? или может я правда заслуживаю смерти?» — Отойди от него, сволочь! Чужой крик помогает прийти в себя, Сону поднимает голову и видит родную фигуру, что быстро приближается к ним. Его одежда вся в грязи, грудь вздымается после тяжелого бега, а в глазах горит невероятная ярость. Разве это возможно? Как Сонхун смог найти их? Может быть, Сону уже медленно сходит с ума, и выдает желаемое за действительное? Он со всей силы зажмуривается, но, открыв глаза, Сонхун никуда не исчезает. Не мираж. — А вот и твой дружок пришел на нашу вечеринку, хочешь присоединиться? — Не делай ему больно, прошу! Сону уже все равно, что будет с ним, но он не может позволить, чтобы пострадал его любимый человек. Никто не знает, что на уме этого сумасшедшего, но он способен на страшные вещи. — Тебе конец. Хищник озвучивает свой приговор. Он молниеносно приближается к своей жертве, и в темноте блестит лезвие ножа. Деревья шумят на ветру, разнося душераздирающий крик по округе. А на землю падают первые капли крови. Почва впитывает людские дары.