И слово "Мы" исчезнет с дымом сигарет

Сидя на скамье подсудимых, Драко фыркнул себе под нос, увидев на стороне защиты золотое трио в полном составе. Он не особо вслушивался в их показания, ведь заведомо знал, что шанс на его освобождение равнялся нулю. Ровно, как и у его отца, которого Визенгамот приговорил на шесть лет заключения в Азкабане. Единственной хорошей новостью за последние несколько недель судебных разбирательств было то, что мать выпустили на свободу, без каких — либо арестов и надзирателей. Драко лишь надеялся, что она в полной мере воспользуется данной ей возможностью, а не станет изводить себя, тоскуя по заключённому мужу и сыну.       — Он выиграл для нас время, сэр.       — И как же, позвольте спросить? Поттер. Самая большая заноза в заднице в жизни Драко. Иногда он сам не понимал, зачем цеплялся к нему, но с годами это уже вошло в привычку. Если бы несколько лет назад Драко сказали, что Мальчик-который-выжил одолеет Темного Лорда обычным Экспеллиармусом, он бы рассмеялся тому в лицо и посоветовал обратится в Больницу Святого Мунго.       — Вам есть что добавить?       — Да, сэр. От имени нас троих, мы бы хотели попросить освобождения Драко Малфоя. Если, конечно, наше слово имеет хоть какой-то вес в этом непростом деле. Грейнджер. Вечная спасительница убогих и безнадёжных. Видимо, его уже приписали к их числу, раз сама Героиня Войны стоит сейчас на стороне его защиты. И не просто стоит, а просит его освобождения, давя на судей новоиспеченным статусом. Драко поморщился, увидев, как Уизли взял её за руку. Вот его он на дух не переносил. И Драко был уверен, их чувства были взаимны.       «Ладно, Поттера и Грейнджер ещё можно понять. Но как они смогли уговорить Вислого?» Из раздумий его вывел скрежет отворившейся двери. Если бы не характерный для их семьи цвет волос, он бы не узнал в вошедшей женщине свою мать. Платье, некогда сидящее точно по фигуре, сейчас едва ли касалось тела; щёки впали, вырисовывая и без того острые скулы; на похудевшем лице глаза казались ещё больше. Гордо подняв голову, Нарцисса игнорировала доносящееся до её слуха перешептывания, перекрывая их стуком каблуков о мрамор. Встав напротив судьи, она посмотрела на сына, одарив того мягкой улыбкой. И он бы поверил во весь её спектакль, если бы не потухший взгляд, говорящий всё за неё. Драко не заботила его дальнейшая судьба. Он прекрасно осознавал последствия своих решений. Он лишь хотел, чтобы мать начала новую, наполненную яркими красками и долгожданным спокойствием, жизнь.       — Миссис Малфой, надеюсь вы понимаете, что этого не достаточно.       — Есть ещё кое-что. Сынок, прошу. Малфой сразу догадался, о чём его просит Нарцисса, ведь о том, что случилось на самом деле, знали лишь они двое. Глядя на молящий взгляд матери, Драко сдался, согласившись предоставить свои воспоминания о том дне, с условием, что посмотреть его смогут только судьи.       Март 1998 г Драко мчался по коридорам Малфой — Мэнора не замечая ничего вокруг. Сердце бешено колотилось, норовя выпрыгнуть из грудной клетки. Гул в ушах перекрывал посторонние звуки; пульсирующая боль в висках не давала сосредоточиться; тело всё ещё потряхивало от недавнего Круциатуса его любимой тётушки Беллы. Но всё это было сейчас не важно. В голове крутилась лишь одна мысль: хоть бы успеть. Стук каблуков эхом разносился по поместью. Драко не узнавал, некогда родные стены. Вокруг было слишком тихо, слишком холодно, тьма заполонила собой всё, что было так дорого сердцу юноши. Казалось, всё живое покинуло эти стены, боясь близкого соседства с Темным Лордом. Мысли о возможном провале захватили разум Слизеринца, лишая возможности вздохнуть полной грудью. Игнорируя накатывающая панику, Драко ускорил шаг, мысленно проговаривая свой маршрут.       «Пять шагов прямо, поворот направо, семь картин с предками, поворот налево, ещё тридцать шагов, дверь». Кто бы мог подумать, что юные увлечения Слизеринца, в лице подсчета шагов, а после и предметов до определённой точки, хоть как — то помогут в его нынешнем положении. Молниеносно достав палочку, Драко направил её в лицо тому, кто ухватил его локоть. Глядя на скептический взгляд отца, он облегченно выдохнул. Крепче ухватив предплечье сына, Люциус втолкнул его в ближайшую дверь, наложив заглушающие чары. — Это они. — нервно произнёс отец. — Ты уверен? — Абсолютно. Все ждут тебя. — Знаю. У нас есть план? — Будем действовать по ситуации. Соберись! — Я стараюсь. — Старайся лучше. — прошипел Малфой старший. — Мы не сможем им помочь, если ты не возьмёшь себя в руки. Никто не должен видеть твой страх. — Мне нужно пару минут, отец. — У нас мало времени. Поторопись, я пока отвлеку их. — сказал мужчина, закрыв за собой дверь. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — выругался Малфой в пустоту. Собрав все силы, что у него остались, Драко прибег к помощи Окклюменции, надежно закрыв шкатулку с воспоминаниями, спрятав на дне глубокого озера. Учитывая их нынешнее положение, Драко был всё чаще благодарен Снейпу за его, хоть и жёсткие, но результативные уроки в этом деле. Открыв глаза, юноша направился в сторону гостиной, где его уже ждали, как почувствовал что-то тёплое, стекающее из носа. Проведя тыльной стороной руки, Малфой мысленно выругался, увидев на ней кровь.       «Блять. Окклюменция + недавний Круциатус = несовместимость. Нужно запомнить. Спасибо тётя Белла». — закатив глаза, подумал Драко и направился по изначальному маршруту. — Я…Я не уверен. — произнёс Драко, глядя в лицо Поттера. «Салазар, только слепой не увидит в нём Мальчика-который-Выжил». — Как ты смеешь так со мной разговаривать в моём доме? — Люциус. «Нужно будет отдать родителям должное. Отличная игра». — Что у него с лицом? — Да, что у него с лицом? — обратилась тётушка к егерям. «Идиот. Ты сказал это вслух. Похоже на жалящие. Браво, Грейнджер. Главное, чтобы Белла не догадалась». — Это всё ты милочка? — подняв взор на Гриффиндорку, спросила Беллатрикс. — Дайте мне её палочку, посмотрим последнее заклинание. «Блять». — Где вы его взяли? — глядя на меч, с сумасшедшим выражением лица, спросила Лестрейндж. — Он был в её сумке, когда мы её обыскали. «Да вы издеваетесь? И как мне вам помочь, если вы своими же руками роете себе могилу?». — Цисси! Отведи этих мальчишек в подвал. А с ней нас ждёт долгий разговор. Как девчонки с девчонкой. Драко передергивало каждый раз, как до его слуха доходили девичьи крики. Он терпеть не мог пытки. Особенно, когда пытали кого-то из его знакомых. Малфой старался абстрагироваться от всех внешних факторов, пытаясь выстроить в голове хоть какой-то план. Все идеи улетучились, стоило ему взглянуть в сторону девушки, по лицу которой стекала слеза. Проследив за взглядом Гриффиндорки, Драко увидел на предплечье той, выцарапанную надпись, больше похожую на клеймо. Грязнокровка. Глядя на бордовые струйки, стекающие по тонкой руке, Драко накрыло осознание, подобно первому глотку воздуха, вынырнувшему из-под толщи воды. Её кровь. Кристально чистая, того же цвета, как и его. Она испытывала боль, также как и он. Она рисковала своей жизнью ради родных ей людей, также как и он. Она ничем не отличалась от девушек его близкого окружения, за исключением того, что пошла на поле боя, в то время, как его чистокровные подруги прятались где — то в Европе. — Вызывай! — заверещала Беллатрикс, держа клинок у горла Гриффиндорки. Заметив секундное замешательство отца, Драко незаметно направил палочку в сторону огромной люстры, что висела прямо над его сумасшедшей тёткой. — Экспульсо. — чуть слышно прошептал Слизеринец. Глаза застелила мутная пелена. Драко почувствовал, как согнулись его колени в падении. Перед тем, как окончательно потерять сознание, он увидел, как их силуэты исчезли в воронке трансгрессии. Закрыв глаза, Слизеринец отключился, с мыслями о том, что он смог их спасти. Он смог спасти её. Необыкновенную девушку, что не заслуживала смерти. Достав из кармана пачку, Драко поднёс к губам сигарету, прикурив её палочкой. Он не понимал, почему в последнее время, всё чаще вспоминал события того дня. Возможно, потому что эта кудрявая заноза в заднице, всё чаще стала попадаться в его поле зрения. За одни только сутки он видел её раз десять, не меньше. А это на восемь раз больше, чем он видел её за весь прошлый год. Ему казалось, что даже пачка сигарет в его кармане, позаимствованная у Грейнджер, сейчас насмехалась над ним. Или же, дело в угрызениях совести, за прошлые поступки и действия, извиниться за которые он так и не смог. Блейз был прав. Он никогда не признаётся, что благодарен ей, за его спасение. Проблема была в том, что себе признаться он смог, а ей нет. Но он пытался. Правда пытался. Драко несколько раз порывался прийти к ней, придумывал речь, но каждый раз его что-то не устраивало. То внешний вид не тот, то слова не те, день не подходящий и прочее в этом духе. Стоит признаться, пару раз он всё-таки пришёл. Стоял возле двери её дома, с цветами и при параде, но каждый раз уходил раньше, чем рука успевала коснуться поверхности. Ладно, если быть максимально честным, один раз он всё-таки постучал, но сбежал как нашкодивший мальчишка прежде, чем услышал хоть какие-то признаки жизни по ту сторону двери. Всё-таки принципы, копившиеся годами, и результат прошлых ошибок, не давали ни малейшего шанса переступить через своё эго. Сидя в тени деревьев, неподалёку от того самого дуба, Драко наблюдал за своим лучшим другом, что читал книгу одной Гриффиндорке, заполонившей его сегодняшние мысли.       — но я тяжёл на подъем и опутан множеством внутренних правил, которые служат тормозом для моих желаний. — послышался голос Нотта. Теодор Нотт. У Драко язык не поворачивался назвать его другом. Он считал его членом семьи. Малфой считал, что Нотт был слишком наивен в суждениях и чист в намерениях. Но. Нужно было отдать Тео должное. Ему было плевать, что о нём подумают или скажут другие. Он жил так, как хотел он. Общался с теми, с кем хотел, не обращая внимание на перешёптывания и косые взгляды. Он с легкостью признавал свои ошибки, как и с легкостью умел просить прощения. Драко, в свою очередь, не обладал ни одним из этих качеств. Он уже давно потерял нить, где заканчивались его маски и начинался он сам. Годы тренировок, наказаний, а также навязанных устоев вытеснили его истинную личность. Переведя взгляд на сопящую Гриффиндорку, на лице Драко появилась непроизвольная улыбка. Она и вправду была необыкновенной. Кто бы мог подумать, что за такой короткий промежуток времени, она сможет уснуть рядом с бывшим врагом, без палочки, в какой-то чаще леса, где и искать то никто не додумается. Во сне она выглядела умиротворенной. На лице красовалась улыбка; одинокая кудряшка выбившаяся из хвоста, колыхалась от дуновений ветра, щёкотя кожу Гриффиндорки, отчего та мило морщила свой носик. Внезапные капли дождя разбудили девушку. Неспешно открыв глаза, Грейнджер улыбнулась, посмотрев на Слизеринца, что свёл брови у переносицы, читая книгу. — Какой грозный. — скопировав выражение лица юноши, произнесла Гермиона. — Нет, я не понимаю. — захлопнув книгу, воскликнул Тео. — Ну, как можно мечтать столько лет о девушке, что и думать о тебе забыла? — Любовь? — Скорее…одержимость. Став невольным слушателем, неприятное чувство зародилось в груди Драко. Не ревность. Чувство, будто он вмешивается во что-то личное. Чувство, что он здесь лишний. Скорее всего так и было. Дабы не нарушать идиллию, Драко развернулся, чтобы уйти, как услышал девичий смех. Подставив лицо каплям дождя, Гермиона рассмеялась, потянув за собой юношу, что активно сопротивлялся покидать укрытие. Улыбнувшись, Драко незаметно скрылся в чаще леса, с мыслями о том, что только ради этой улыбки и задорного смеха, стоило её спасти.