***
— Как тебе? — поинтересовался парень, наблюдая, как девушка смакует глоток. — Нормально. — пожав плечами, ответила Гермиона. — Да ты издеваешься надо мной? — воскликнул парень, закатив глаза. Взяв в руки бутылку, Драко наполнил свой бокал. — Не слушай эту деревеньщину, дорогая. Ты великолепна. — Ты разговариваешь с бутылкой. — констатировала Грейнджер, странно взглянув на юношу. — Надеюсь, ты понимаешь, как глупо это выглядит со стороны. Спустя пару выпитых бокалов, несколько неловких шуток и парочкой удачных попыток поговорить, Гермиона нервно выдохнула, поёжившись. Воздух в помещении был прохладным и открытое окно, что впускало в свои объятия холодный осенний воздух ситуацию не улучшало. Заметив вид съежившийся девушки, Драко на автомате зажег огонь в камине, игнорируя удивленный взгляд Гриффиндорки. Малфой уже готовился ко сну, когда в комнату вошёл Забини в приподнятом настроении. Залечив раны друга и выслушав невнятную тираду о своём ужасном поведении, Драко сам удивился, как смог разобрать в речи Блейза слова «Грейнджер» и «Ты ещё не видел Нотта». Причём тут была Грейнджер он так и не понял, но то, что эти два идиота пили вместе, Драко гадать не пришлось. После нескольких неудачных попыток уложить друга спать, парочкой угроз и, как ему казалось, весьма действенных ухищрений, Малфою всё же удалось, не без помощи Паркинсон, влить в Забини зелье «Сна без сновидений» и со спокойной душой забыть о нём до завтра. Оставалось решить проблему с Ноттом. Зная, как быстро он пьянеет, Драко оставалось только надеяться, что тот хотя бы смог дойти до их с Грейнджер башни, а не уснул где — нибудь у стен Замка, истекая кровью. Но и тут Пэнси пришла ему на помощь, одолжив у Поттера карту Мародёров. Очень удобное изобретение, кстати. Увидев две точки, с фамилиями Грейнджер и Нотт, находящиеся всего в паре сантиметрах друг от друга, Драко вылетел из комнаты с такой скоростью, что даже не заметил, в какой момент Паркинсон успела всучить ему бутылку красного — сухого. Зато, каким — то чудесным образом, он смог не только услышать, но и запомнить пароль от Башни Старост, брошенный той же Пэнси ему вслед. Очутившись возле портрета Уизела, Драко несколько раз удивленно моргнул, не заметив как ноги сами привели его до места назначения. Выплюнув рыжему парню пароль, Драко пронёсся по лестнице, в секунды оказавшись в гостиной, скрытой во мраке. Глаза быстро привыкли к темноте, что играло Слизеринцу на руку. Всё- таки годы проживания в подземельях смогли даровать ему нечто полезное. О том, что Драко частенько пренебрегал правилами школы, разгуливая по ночам после отбоя, парень предпочёл не вспоминать. Бесшумно поднявшись к комнате друга, Драко уже хотел было дать о себе знать, и не только словесно, но и физически, как услышал девичий голос. «Я буду здесь, пока ты не уснёшь». И опять. Странное чувство в груди, давящее, не позволяющее вдохнуть полной грудью. Он вмешивается во что — то личное. Для чего, собственно ты бежал сюда? — задал себе логичный вопрос юноша. Для того, чтобы помочь своему другу. Это нормально, переживать за человека, которого ты считаешь членом своей семьи. Драко настолько привык оберегать близких ему людей, что частенько действовал не успев толком проанализировать ситуацию. Как правило, все решения он принимал на ходу. Но, что — то ему подсказывало, что в этот раз он бежал сюда не только из — за Нотта. Малфой предпочёл затолкнуть этот тоненький голосок в своей голове как можно дальше, пока разум не успел развить эту мысль дальше. Шумно выдохнув, Драко уселся в кресло, потирая виски. Казалось, они сейчас просто взорвутся от переизбытка вопросов в его голове, которых с каждой секундой становилось всё больше. И виной тому была, никто иная, как Грейнджер. Что она делала в комнате Тео? Как давно она с ним? Почему они находились так близко друг к другу? Драко цокнул языком, мысленно ударив себя. Не о том он должен думать. Разозлившись на себя, но больше на одну несносную Гриффиндорку, что заставила его думать о ней, Драко твёрдо решил испортить настроение и ей. Не одному же ему страдать. Но когда Грейнджер спустилась к нему, шумно выдохнув, вся злость, что бурлила в его крови, сжигая тело изнутри, куда — то испарилась. Она выглядела такой уставшей и изнеможённой, что Малфою пришлось подавить в себе желание заключить девушку в объятия и скрыть от всех невзгод. Теперь же, когда яростная пелена сошла с его глаз, Драко вдруг подумал о Пэнси. Эта мадам явно что — то замышляла, со всеми своим «Я вижу всех вас насквозь». Воспоминания вспышками пронеслись перед глазами Слизеринца, собирая картинку воедино. Вот Пэнси смотрит на карту Мародёров и прикусывает губу. Всегда так делает, когда волнуется. Помогает ему с выбором одежды, пока Драко, как долбанная истеричка не может собраться с мыслями, расхаживая по комнате. Суёт ему бутылку алкоголя, хотя знает, что он идёт к Тео и данная ею бутылка ситуацию не улучшит. А значит, вино изначально предполагалось другому человеку. Грейнджер, если быть точнее. Говорит пароль от Башни старост, хотя могла пойти вместе с ним, ведь не было ещё ни единого случая, чтобы она упустила случая поиздеваться над пьяным другом. Но, как бы Драко не старался, он не никак не мог сложить пазл воедино. Видимо, алкоголь всё же притупил его логическое мышление. Он обязательно подумает об этом завтра. А сейчас… — Потанцуем? — вдруг вырвалось и уст Малфоя, нарушив комфортную для обоих тишину. Да. Первое, что выдало подсознание Гриффиндорки, введя в шоковое состояние всю нервную систему девушки. Она видимо сошла с ума, как и сам Слизеринец, что уже стоял перед ней с вытянутой рукой. Нет. Возразил голос разума, одурманенный алкоголем, что ещё пытался подавать признаки жизни, чему девушка была несказанно рада. Гермиона не понимала, какую игру вёл Малфой и ей, определённо это не нравилось. Больше всего на свете она не любила две вещи: чего — то не знать (квидич был не в счёт) и переменчивых людей. И если, в первом случае, как правило, ей приходили на помощь книги, то со вторым, помощи ждать было неоткуда. Эдакая «обезьяна с гранатой». Не знаешь, что он неё ожидать и когда она рванёт. А потому, Грейнджер предпочитала держаться подальше от таких людей и места их потенциального взрыва. — Здесь нет музыки. — оглядываясь по сторонам, будто это как — то исправит положение дел, ответила Гермиона, поняв, что пауза уж слишком затянулась. — Так и скажи, что струсила, Грейнджер. — Ещё чего. — вложив свою руку в мужскую ладонь, Гермиона поднялась с дивана, гордо приняв небольшую помощь от Слизеринца, в виде поддержки её тела от падения, когда одна её нога запуталась в другой. Очень вовремя, кстати. — Только попробуй. — предупреждающе сказала Гермиона, глядя на зажатые в тонкую полоску губы и приподнятые уголки глаз юноши. Либо он пытался сдержать смех, либо, какую — нибудь остроумную шутку. А зная Малфоя, скорее всего, и то и другое. Гермиона могла поклясться, что зажги сейчас свет, и она увидит, как дымятся его шестеренки, генерируя сто и одну шутку про её грациозность. На удивление Гермионы, тот тактично промолчал, направляя её за собой в центр гостиной, всё ещё держа за руку. Развернув Гриффиндорку вокруг своей оси, Драко аккуратно притянул её к себе, сохраняя подобие некой дистанции между ними, свободной рукой обхватив талию девушки. Осторожно положив руку на плечо юноши, Гермиона последовала заданному такту Слизеринца, полностью отдав бразды правления в его руки. Честно говоря, Грейнджер уже и не помнила, когда в последний раз она могла спокойно отключить голову и доверить кому-то принимать решения. Она настолько привыкла всё время что-то решать и за кого — то думать, что для неё стало непозволительной роскошью дать своим шестеренкам в голове выдохнуть. Но. Вот он, парадокс жизни. Она могла отключаться с ним. С бывшим врагом. С которым априори нельзя было терять бдительности. Гермиона сама не понимала почему, но рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, что её смогут защитить. Возможно, виной её доверчивости стало то, что Драко, практически ценой своей жизни, спас их. Она видела тогда, как поменялся его взгляд, стоило ему увидеть результат работы его тётушки. Видела, как следом к нему пришло осознание чего-то важного, настолько, что он достал палочку и направил её к потолку. Видела, как он терял сознание, стоило его губам прошептать заклинание. Гермиона до сих пор помнит несвойственный ей крик и дикое желание спасти своего врага. И ей это почти удалось, но хватка друга оказалась сильнее и проворнее изнемогающего тела девушки. Гарри и Рон ещё долго не могли понять её внезапного порыва, впрочем, как и сама Гермиона, а потому, все трое решили благополучно об этом не вспоминать. Именно по этой причине, Гриффиндорка больше не могла ненавидеть Малфоя, как бы она этого сама не желала. Да, она по прежнему могла злиться на него, он по прежнему выводил её на эмоции, но ненависти, которую девушка испытывала на протяжении шести лет больше не было. Гермиона подняла глаза и встретилась с изучающими её серыми глазами. Сейчас, они больше напоминали ей раскаленное серебро. Хотя ещё утром, во время их перепалки, они больше походили на цвет грозового неба. Грейнджер не была уверена до конца, алкоголь ли так измывался над её зрением, либо же, цвет глаз Слизеринца менялся в зависимости от его настроения. Гермиона не хотела это признавать, но после долгой дискуссии с самой собой, она всё — таки пришла к выводу, что она, внимание: пялилась на него. Ведь, иначе как ещё объяснить её странные познания в цвете его глаз. — Я хотел извиниться за сегодняшнее. Мне не следовало использовать на тебе заклинание. — не без труда произнёс Драко, сохраняя зрительный контакт. — Оба хороши. — Значит, признаёшь, что тебе это понравилось. — прошептал возле уха Слизеринец, склонив корпус девушки в танце. Гермиона не видела, но была уверена, что на его лице красуется привычная ему ухмылка. — Самую малость. Больше слов не требовалось. Вернув Гриффиндорку в исходное положение, Малфой удовлетворенно кивнул головой, представ перед ней с улыбкой Чеширского кота, на что девушка непроизвольно рассмеялась, легонько толкнув юношу в грудь. Вернувшись на своё исходное место, Гермиона взяла в руки бокал, осушив его содержимое, когда диван рядом с ней прогнулся под весом Слизеринца. Устроившись поудобнее, Малфой запрокинул голову на спинку дивана, прикрыв глаза. Глядя на расслабленное лицо юноши, Гермиона улыбнулась, подумав, что и в самых потаенных уголках сознания она и помыслить не могла, что однажды, будет вот так сидеть рядом, попивая вино и мирно общаться. Если их общение вообще можно было свести к слову «Мирно». Глядя на ровно вздымающуюся грудь юноши, и плотно закрытые веки Грейнджер пришла к выводу, что тот уже умудрился заснуть. Гермиона пообещала себе, что обязательно выпроводит этого аристократа из Башни, но, чуть позже. Только наберется сил. Всё — таки два Слизеринца за один вечер не каждому под силу. Глаза стали невольно закрываться под тяжестью век, а тепло, исходящее от камина распространилось по телу, убаюкивая. Гермиона прикрыла глаза. Всего на пять минут. А сразу после, она выпроводит Малфоя отсюда.***
Драко проснулся от непонятных ощущений неких телодвижений в ногах. Мышцы онемели от долго сна в одном положении, во рту пересохло; а голова раскалывалась так, что казалось, кто — то пробил его черепушку волшебной палочкой. С трудом заставив себя разомкнуть веки, юноша застыл с выражением лица, будто он только — что наступил на жвачку, увидев в своих ногах рыжее чудовище. И это он не об Уизиле. Слизеринец усмехнулся, довольный своей шутке. Драко несколько раз дернул ногой, в попытке смахнуть с себя рыжее недоразумение, но тот ловко проигнорировал его манипуляции, устроившись поудобнее. Ладно. С ним он разберётся чуть позже, сразу же, как у него появятся силы встать с этого чёртового дивана, для начала. Стоп. Неудобный диван, неопределенное существо в ногах, пустая бутылка вина, Грейнджер… Грейнджер? А вот это уже интересно. Сразу же осмотрев себя и Гриффиндорку на предмет одежды, Малфой бесшумно выдохнул, удовлетворённый тем, что они не наделали делов, расхлёбывать которые ему сейчас совсем не хотелось. Хотя, проснуться в объятиях друг друга, такое себе «Не наделать делов». Гермиона мирно посапывала под боком Слизеринца. Голова покоилась на плече юноши, кудрявые волосы раскиданы по сторонам, изредка щекотя его кожу лица. Драко и сам удивился, как не заметил присутствие девушки сразу, учитывая, что её волосы, явно планировали его придушить. Рука юноши собственнически лежала на спине Гриффиндорки, придерживая ту от падения. Было бы весьма забавно, скинь он её сейчас на пол. Но более забавным ему показалось, увидь его сейчас отец. Он уже представил выражение его лица, когда тот обнаружил сына в объятиях магглорожденной Героини Войны. Пришлось подавить смешок, дабы не потревожить сон Гриффиндорки, ведь на её счёт у него созрели иные планы, что было не менее удивительно, учитывая как заторможенно сегодня работали его извилины. Обхватив девичье тело двумя руками, Малфой немного поёрзал на месте, надеясь, что так сможет немного растормошить спящую Гриффиндорку. Драко уже сгорал от нетерпения, мысленно готовясь к представлению. Удивление, шок, отрицание, страх. Вот, что ждёт юную особу, стоит ей открыть глаза. Великолепно. Это просто невероятная удача, что он проснулся раньше неё. — Доброе утро. — прохрипел юноша, пытаясь придать своему лицу сонный вид. — Доброе утро. — проворковала девушка сквозь сон, удобней устроившись под боком юноши. Драко прекрасно понимал, что сознание Грейнджер ещё довольно далеко отсюда, но закинутая на него девичья нога всё равно заставила взмыть его брови вверх. Быстро придя в себя, Драко нежно пригладил волосы Гриффиндорки, на что та, что — то удовлетворено промурлыкала, уткнувшись носом в шею юноши. А вот этого он не планировал. Горячее дыхание девушки касалось нежной кожи, пуская волну чёртовых мурашек по телу. Это всё гребаная разница температур, не более того, успокаивал себя Слизеринец. Но когда девушка поглубже втянула в лёгкие его аромат, на выдохе что — то невнятно простонав, Драко уже не смог найти себе какое — либо оправдание, ведь стояк в его штанах говорил сам за себя. — Малфой, если ты снова проник в моё сознание, то спешу тебя огорчить, секса не будет. — зарывшись пальчиками в платиновые волосы, пробормотала Гермиона. Драко пришлось приложить немалые усилия, чтобы не растерзать спящую девушку прямо сейчас. Оставалось лишь надеяться, что растерзать физически, а не поцелуями. О да, он бы хотел услышать её сладостные стоны, что она издавала несколькими секундами ранее, разве что в иной ситуации. Наверняка, Грейнджер относилась к тому типу людей, что стеснялись любых проявлений эмоций и тогда, он бы заставил её… Чёрт. Он рехнулся. Определённо. Других причин Драко просто не видел. Хотя, если всё же немного подумать, нет ничего удивительно в том, что он — молодой мужчина в самом расцвете сил желает овладеть довольно — таки привлекательной, и стоит признать, сексуальной девушкой. Но, Драко всё — таки не отрицал некие отклонения в своей голове, учитывая, что он возжелал ту, чье присутствие с трудом переносил на протяжении всех предыдущих лет. Собрав всю оставшуюся волю в кулак, Малфой хоть и не сразу, но всё же вернулся к первоначальному плану. — Любовь моя, если бы я действительно был в твоей голове, я бы не стал визуализировать рыжий комок шерсти в моих ногах. — Его зовут Живоглот. — прошептала девушка, улыбнувшись. Если это был сон, то был он на удивление реалистичным. Тепло его тела, мягкость его волос в её руках, аромат его кожи. Гермиона еще раз позволила своим легким вдохнуть древесный аромат со сладким послевкусием. Но не приторно — сладким, а легким, неуловимым, таким, что хочется поймать и вдыхать до тех пор, пока каждая клеточка кожи не пропитается этой запретной сладостью. — Грейнджер, если ты сделаешь так ещё раз, клянусь Салазаром, я за себя не ручаюсь. — практически, прошипел юноша, что послужило неким толчком для спускового механизма сознания девушки. Губы Слизеринца растянулись в привычной ухмылке. Вот оно. Удивление. Тело девушки напряглось пропорционально осознанию случившемуся. Шок. Лёгкие Гриффиндорки перестали снабжать организм кислородом, и только бешеное биение сердца выдаёт её обладательницу о жизнеспособности организма. Отрицание. Гермиона отпрянула, резко распахнув глаза и уставившись на самодовольное лицо Слизеринца. Страх. Грейнджер выскочила из объятий юноши, и по Гриффиндорски быстро унеслась прочь в свою комнату, не пытаясь вникнуть в смысл слов, брошенных Слизеринцем напоследок.