Десерт для сердца

Дверь громко хлопнула, нарушая благоговейную тишину в кабинете. Пожилой человек, всматриваясь в экран компьютера сквозь очки, даже глазом не моргнул на такой агрессивный звук, демонстрируя стальные нервы. Перечитывая последние отчёты статистиков, он был полностью погружён в цифры. Пальцы ловко перекручивали шариковую ручку и изредка делали заметки в подготовленном блокноте. — Отец? — К столу подлетел молодой человек в чёрном деловом костюме, аккуратно уложенная утром причёска разметалась, и пепельные пряди беспорядочно спадали на лицо. — Что происходит? Что ты придумал? Мужчина продолжал спокойно смотреть на экран, как будто не замечая прибывшего. Молодой человек сжимает зубы, скалится, тихо рычит от переполняющих эмоций. — Ну почему ты всегда себя так ведёшь? Поговори со мной, — парень мечется около стола, не зная, как привлечь к себе внимание. — Что там опять за китайские партнёры? Ты что, продаёшь меня? Мужчина поднимает наконец глаза на беспокойного отпрыска и хмурится. Он откидывается на спинку кресла и молчит. Губы поджимаются, стягиваются, голова закидывается на подголовник, а глаза прикрываются. — Что ты молчишь? Я же… — молодой человек не успевает договорить, как рука мужчины поднимается вверх, принуждая замолчать. — Сядь, — низким голосом произносит мужчина. Парень, кусая губы и раздувая ноздри, покорно садится в указанное кожаное кресло посетителя. Он нервно отбивает пятками дробь по полу, ожидая продолжения разговора. Секунды тикают безумно долго, натягивая нервы, как колками струны. — Джэджун, сейчас тяжёлое время, — мужчина приближается к столу и ставит локти на столешницу, утыкаясь лбом в ладони и тяжело вздыхая. — Последняя сделка была провалом. Может, и небольшим, но за собой потянет много чего, если мы не подстрахуемся. Наш китайский партнёр готов нас поддержать, но им нужны гарантии. Тяжёлое молчание повисло в кабинете. Джун не понимает, как связаны дела компании с этой… — Ну и что? Это же не в первый раз. Фирма выберется, как и раньше. Зачем мне… — Ты не понимаешь, — обрывает пустые вопросы отпрыска. — Есть шанс вылезти из этого. Назревает хороший проект, но нам нужен именно этот партнёр. Эта сделка с ним вытащит нас из ямы. Пожилой человек набирает что-то на компьютере и разворачивает его к сыну. Тот всматривается в экран, сдвигая размашистые брови к переносице. Губы надуваются от напряжения, глаза пробегают по статистическим данным. — Неужели всё так плохо? — он отводит взгляд от монитора. Опять кусает губы в поиске решения задачи. Ведь оно обязательно должно быть. И не то, что задумал его отец. — Не всё. Китайский клан нам поможет. Всё будет хорошо. Но им нужно, чтобы ты женился на их младшей дочери. Это будет гарантией того, что после поправки дел мы не исчезнем. Они не верят бумажкам, родственные узы для них гораздо серьёзнее. — Я даже китайский не знаю, мне они вообще не интересны. Я уеду в Европу, мы же договаривались. Мне нужны эти соревнования. Тем более, это женитьба, … Я совсем не хочу жениться. Они что, со всеми партнёрами роднятся? — Хватит, — спокойно, но жёстко осаждает спор. — Соревнования отменяются. Их дочь знает корейский, но тебе тоже надо учить китайский. В браке нет ничего страшного. В конце концов, мы с твоей матерью поженились тоже по договору и хорошо ужились вместе. Не сомневаюсь, что их дочь придётся тебе по вкусу. Всё уже решено, и я дал своё согласие… — Но… — Никаких «но». Завтра приедет их сын, он будет здесь проверять предыдущие совместные дела и подготовит тебя для входа в семью. А ты должен будешь вести себя прилично с ним. И не дай Бог, натворишь делов, — мужчина поднял тон, подчиняя сына. — Я самолично тебе голову оторву. Джэджун кусал уже в кровь губы, но молчал. Сейчас прозвучал приговор, который обсуждению не подлежит. Им расплатились за успех компании. Он боялся, да, боялся отца. Тот мог и силу применить, если захочет. Это сейчас и здесь он почтенный господин, а дома он беспощадный тиран. Его неприглядное тёмное прошлое давало о себе знать. Как бы не пытался парень сбежать из дома, от тирании Ким Хён Чжуна не убежишь. У того всегда находились люди, которые возвращали малолетнего беглеца домой, где тот получал ещё больше, чем ранее, в наказание. В конце концов тот сдался, поплыл по течению. После смерти матери никто не мог его защитить, и он просто подчинился гнёту, затаивая в себе ненависть. — Его зовут Гун Цзюнь, — продолжал мужчина. Он открыл ящик стола и достал тонкую папку. — Вот досье, прочитай, пригодится. Некоторое время он будет у нас. А это, — он достал ещё папку, — твоя будущая жена, Гун Иинг. Через три месяца помолвка. Джун притянул папки к себе, открыл первую, стал отрывками просматривать информацию. «Саймон Гун Цзюнь… 20 лет… Университет Цинхуа…наследник». Парень откинул всё-таки эти бумажки. Зачем он это читает? Зачем ему это? Бред какой-то, словно на задание собрался. Он взял досье в руки. — Я дома почитаю. Похоже, ты всё решил за меня, как обычно, — взгляд стал спокойным, равнодушным и несколько печальным. Очередная отцовская проблема решена. Всё как всегда: он говорит — Джун делает, давится злостью, но делает. Именно так он окончил этот экономический университет, чтобы работать в его грёбаной компании. Именно поэтому он до сих пор один, потому что отец никого к нему не подпускает без разрешения, и только клубные шлюхи на ночь ублажали его. Все претендентки, которых предлагал Хён Чжун, были далеки от идеала Джуна. Все они были лишь договорными подружками, удобными для деловых связей отца, но тогда Джун мог спокойно от них отказываться. А сейчас положение компании требует жертв. И этой жертвой будет Джэджун. Молодой человек разворачивается и направляется к двери. — Я тебя не отпускал, — прозвучал грозный голос отца. Джун замирает, но не оборачивается, чувствует и спиной тяжёлый взгляд Хён Чжуна. — Его самолёт прибывает завтра в девять утра, в Инчхон. Встреть его.— Парень сделал еще шаг вперёд. — И ещё, вчерашний бедлам в клубе… Тебе пора бросить такую жизнь. Больше чтоб никакого разгульства. Вместе с китайцем ты будешь проводить всё свободное время, не таскай его по своим тусовкам, не позорься. Нам нужны партнёры Гун. И этой девки чтобы больше не было… У меня всё. Джун с тревогой и в то же время с облегчением вызодит из кабинета. Как будто из гнетущего смрадом подземелья вырвался. Но он знает, что за ним следят, что его ведут, приглядывают за нерадивым сынком. Отец в курсе про вчерашний вечер, где они с Чоном отдыхали, и по-любому знал всё в деталях. Эту «девку» Джун и сам толком не запомнил, но отец всё уже знает. Этот клуб — единственное место, где Джэджун забывает про свою ёбнутую жизнь, тупо убивает время, просто пьёт и трахается с кем попало. Это единственная свобода, которую пока ему позволяют. Правда, есть ещё мотоциклы. За них Джуну пришлось долго вымаливать у отца разрешение. Именно тогда он вынужден был окончить университет на отлично. Хён Джун был тираном, но свои договоры привык соблюдать. И сейчас, даже если ему не нравится, Джун седлает своего железного коня на гонках и отрывается на полную, гоняя адреналин в сердце.

***

Аэропорт гудел, шумел, визжал. Куча людей, как в муравейнике, суетилась, ни на минуту не останавливаясь. Джун вглядывался в толпу, выискивая своего гостя. Изредка бросая взгляд на отснятое на телефон фото из досье, он сравнивал его с лицами прибывших. Самолёт уже давно сел, но парень не видел нужного ему китайца. Кожаная куртка стала уже липнуть воротником к шее от нервного напряжения. Джун расстегнул её до пояса и хлопнул бортами, загоняя под неё прохладный воздух. Парень бесился, ненавидел каждого пассажира, который оказывался не тем. Да и свежее ли это фото? Может, он изменился, постригся, покрасился или, наоборот, оброс? А может, у него усы есть? Ну и конечно же, закон подлости — тот, кто нужен, был в числе последних. Высокий молодой человек в бежевом классическом костюмчике, с весёлыми чёрными вихрами на голове заговаривал зубы какой-то конфетке. Девушка смущённо улыбалась на комплименты красавчика, а в конце пути подала ему визитку, подмигнув на прощание. Джун раздувал ноздри, наблюдая эту картину. Вот чёрт, его ждут, а этот сосунок перед девками понтуется. В это время «сосунок» узнаёт своего встречающего и улыбается во все 32. Ослепительная улыбка должна была покорить корейца, но Джун только дёрнул верхней губой в презрительной усмешке. Парень симпатичный, но Джун не девка, чтоб вестись на это. — Доброе утро, Ким Джэджун? Я Саймон Гун Цзюнь, — парень протягивает дружелюбно руку, всё так же мило улыбаясь. Джун молча пожимает её. Тонкие пальцы парня весьма нежны, не знавшие нагрузок, и за кожей, вероятно, очень хорошо ухаживают. Пожатие лёгкое, почти невесомое. Он чуть кланяется. Джун отвечает. — Очень рад познакомиться. Почему-то Ким не стал отвечать на «рад познакомиться». Он разворачивается на выход и бросает через плечо: «Идём». Цзюнь вскидывает удивлённо брови, но покоряется. Не так он представлял себе их первую встречу, но, возможно, это от неловкости. Не все сразу могут найти общий язык с с малознакомыми. Следуя за широкой спиной в кожаной куртке, Саймон осматривает фигуру. Джэджун нисколько не уступает ему в росте, метр девяносто, наверное, есть. Как уже отмечено ранее, широкие плечи, подкачанные бедра. Узкие джинсы обтягивают приличный зад. Из-под ворота куртки выглядывает татуировка, справа, на шее. Судя по пожатию, руки сильные, крепкие. Пронзительный, немного встревоженный взгляд из-под сдвинутых бровей. Персиковые губы скалили верхнюю челюсть в усмешке. Пепельный окрас волос и серьги в ушах, — вероятно, были вызовом всем окружающим правилам. Да уж, повезло Иинг. Саймон обязательно найдёт себе такую же вот девушку, как этот парень, и уж оторвётся на ней. Хотя, он больше любил нежных и ласковых, а этот, скорее всего, такими качествами не блещет. Цзюнь даже не заметил, как стал представлять этого парня в постели с девушками. Что он им говорит? Как заманивает? Вряд ли кто-то кинется на такое хамское отношение, но, может, он в постели хорош, ведь его тело не оставит равнодушных. Цзюнь уже стал облизываться. — Бросай. Перед Саймоном открыли багажник автомобиля. Судя по всему, должного гостеприимства ему не стоит ожидать. Он сложил ручку и закинул чемодан. Благо вещей он взял немного, пришлось бы самому всё таскать. Он сжато улыбнулся Джуну: «Спасибо за помощь». Багажник захлопнулся и прозвучало холодное: «Не за что». «Действительно, не за что. Ну и говнюк». За время поездки отношения не улучшились. Саймон пытался разговорить парня, расспрашивая обо всем на свете, но тот отвечал либо «мгм», либо «нет». Было ощущение, что Джуна заставляют жениться именно на Саймоне и поэтому он его ненавидит. Как ему пережить эти три месяца командировки, если рядом будет вот такой мрачный придурок? Саймон оставил в покое водителя и молча смотрел на улицы. В Сеуле он не впервые, поэтому откровенного восхищения город не вызывал. Но было приятно отвлечься от поднадоевшего Пекина. Саймон уже знал тут несколько приличных увеселительных мест. Новые места — это новые люди. Работа работой, а отдыхать душе и телу нужно каждый день. Сегодня ему подкинули номерок, и он обязательно им воспользуется. Цзюнь проверил визитку в верхнем кармане пиджака, поднёс к носу и вдохнул женский парфюм. Глазки прикрылись, фантазия заработала, нагревая всё тело. Джун презрительно глянул на млеющего от визитки китайца. Похоже, что парень тот ещё кобель. Любит женское внимание. Да, скорее всего, и женщины его любят. Такого смазливого тёлки точно не пропустят. Если привести его в клуб, обязательно будут неприятности.

***

— Это квартира компании. Отец сам выбирал. — Джун открыл дверь перед китайцем. Тот без какого-либо интереса вкатил чемодан и осмотрелся. — Устраивайся. — Я очень удивлён, — парень смотрел уже не на обстановку шикарной квартиры, а на Джуна. — Чем же? — Ты сказал за раз больше одного слова. Неужели хватает на такое сил? — постебаться-то он любит. Джун набрал в лёгкие воздуха, поджал дутые губы, бросил парню ключи. — Я заеду завтра утром. Будь готов. — Он выбежал, хлопнув дверью. — Это будет не просто, совсем не просто. Возможно, отец не примет его в нашу семью с таким-то характером. Цзюнь осматривается. Квартира приличная, но в Пекине у него лучше. На входе глухой коридор, который выводит в зал, совмещённый с кухонным уголком. Две угловые стены полностью заняты панорамными окнами с видом на город. Интерьер спокойный, в бежевых тонах. Спальня такая же простая. Откровенно порадовала огромная кровать. Тут можно было расположиться и втроём. Больше девушек, больше нежности, и жизнь прекрасна. Саймон бережно разложил все свои вещи. Чем ему сейчас заняться? Он достаёт заветную визиточку, снова принюхивается и набирает номер. Не стоит ночевать на такой большой кровати одному. Заказывает на вечер в квартиру шампанского и закусок и начинает приводить себя в надлежащий вид после перелёта. Перед девушкой он должен быть во всей красе и отдохнувшим.

***

Джун вскрыл очередную бутылку пива и присосался. — Так значит, скоро мальчишник надо будет устраивать? — Близкий друг Джуна закинул руку на его напряжённые плечи и подёргал, усмехаясь. Парень недовольно скинул эти объятия. — Отвали, Юнхо. И так тошно. Они сидели в отдельной караоке комнате при клубе. За стенами веселился народ. В приоткрытые двери доносился смех проходящих и музыка. Юнхо снял куртку и развалился вдоль дивана, закидывая ноги на подлокотник, а голову укладывая на колени Джуну. Тот не был против, хоть и бесился в данный момент. Чону он позволял многое, ведь это его лучший друг и, можно сказать, единственный. — Знаешь, как я его ненавижу? — Джун откинулся на спинку и задрал голову вверх. — Папаша расплатился мной за свою компанию, будто я овца. Чёрт, может, мне его грохнуть? — Только дьяволу известно, сколько раз эта фраза уже звучала в этих стенах. — Тогда тебе сначала нужно грохнуть амбалов. Он окружён этими собаками. — Да похуй. Подкинуть бомбу, чтобы оптом все сдохли. — Помолчал немного. — Раз, и всё. Вообще всё. — Может, всё не так уж плохо? — хмыкнул Юнхо. — Ты женишься и он отстанет от тебя. Может, эти Гуны будут защищать тебя? Ты ведь станешь частью семьи. — Я ни за что не женюсь. Я тогда или его, или себя убью. — Ну хватит такого настроения. Ты мне живым нужен, — заворчал Юнхо. — Ты хоть видел невесту? Может, реально она понравится тебе. Китаянки очень милые, особенно в сексе. — Я видел её личное дело. Папаша подготовил. Её и братца. Они очень похожи внешне. Братец смазливый, как девица. — Ким вспомнил, красивое, даже милое лицо парня, которого уже ненавидел. Он запомнил все черты лица, особенно глаза с жизнерадостными искорками. Есть же люди на свете, у которых в жизни всё ок. — Придурок ёбнутый. Только его мне не хватало. Он ещё и учить меня собрался, сопляк. — Приводи его сюда, мы разберёмся, — предлагает друг. — Его нельзя трогать, — отнекивается Джэджун. — Папаша сказал, что голову мне открутит, если что. — Так ты что, нянчиться с ним собираешься? — С какой стати? — Джэджун задумался над своим положением. Он, действительно, выставлен каким-то опекуном этого китайца. Сейчас все его заботы будут упираться лишь в него? — Завтра выкину в офисе, пусть там дела изучает. А вечером домой отвезу. И всё. — Значит, ты стал личным шофёром. — Чон поднял руку к лицу друга и убрал пепельную прядь с глаз. Джун напряжённо всматривался вперёд. — Да с чего это? Просто отец боится, что «малыш» вляпается во что-нибудь. — Значит, телохранителем? — продолжает докапываться Юнхо. — А ты помоги ему вляпаться во что-нибудь. Добейся, чтобы он убежал отсюда. — Тогда я точно труп или ещё хуже — он бабушке что-нибудь может сделать. Папаша ни за что не простит мне этого. — Значит, всё-таки мальчишник. Джун опустил обречённый взгляд на лицо Чона. Какого хрена он зажат со всех сторон? Почему вся его жизнь — это ад? Какое на нём проклятье? Юнхо похлопал легонько по щеке зависшего друга. — Ну же, малец, всё будет нормально. — Чон был старше его и поэтому обращался с ним, как старший брат, хоть и чувствовал к нему совсем другое. — Давай девок позовём. Расслабься уже. Тот тяжело вздохнул и кивнул, отпивая пиво. Чон сразу засуетился с телефоном, вызванивая знакомых девушек, и через час уже их компания удвоилась. Длинноногие девицы развязно, но в то же время манерно, уселись на диван. Подпивший Джун, не стесняясь, сразу положил руку одной на колено, продвинул по бедру, задирая платье. Девица улыбнулась ему и склонилась, подставляя губы. Тот ухватился за её шею и притянул к себе, затягивая в поцелуй. Он яростно размазывал яркую помаду по губам, стараясь таким способом расслабиться, но одного поцелуя было мало. Целуется девушка хорошо, но Ким отстранился и с интересом посмотрел в её глаза. Она протянула ему самокрутку, подставила к губам, огонёк заалел и Джэджун медленно вдохнул сладковатый травяной дымок. Девушка улыбнулась разомлевшему парню и уже сама полезла на него. ~ — О, Саймон, разве так можно? Ты такой сердцеед. Уверена, что в Китае много девушек под твоими окнами ночует, и всех их ты отталкиваешь? — девушка с аэропорта льнула обнажённым телом к вспотевшему Цзюню. — Солнце, всё хорошо в меру. Только секс и ничего больше. — Парень попивал шампанское. — А как же светлое чувство — любовь? Ведь в ней весь смысл жизни. Когда-нибудь ты найдёшь свою половинку. — Такого слова нет в моём лексиконе. Мне нравятся девушки, ещё больше секс с ними, но не о какой любви не может быть речи. Да и зачем она нужна? Страдать? Мучиться? Ревновать? Не для того я родился, чтобы убиться на какую-нибудь красотку. — А для чего же ты родился? — Я наследник хорошего бизнеса, и его я буду расширять и дальше. Воздвигну свою империю. А девушки будут украшать мой путь к пьедесталу. — Саймон отставляет пустой бокал и разворачивается к партнёрше, заключая в объятия. ~ Девица оседлала развалившегося на диване Джуна и уже расстёгивала ширинку. Он доставал презерватив, яростно разрывая зубами упаковку. Стянув узкие джинсы вместе с бельём, она ухватилась за его возбуждённый член и провела кулачком по всей длине. Джун закусил губу и прорычал утробно, натянул быстро резинку и насадил девицу на себя. Та простонала, закидывая голову и хватаясь за футболку парня. Он впился пальцами в её подскакивающие бёдра, оставляя синяки. В этом сексе он наконец-то забыл о своих проблемах и наслаждался тем, что дают. Пусть ненадолго, но это даст сил, чтобы существовать ещё неделю. ~ Девушка смачно облизывала достоинство Саймона, ловко орудовала язычком, обхватила губами и обсосала. Саймон только ахнул, положил на её затылок руку и прижал ближе, пытаясь войти глубже. Девушка старалась, как могла. Расслабив максимально горло, она ввела его по самую глотку. Парень загнулся и сморщился от возбуждения. Она стала двигаться увереннее и быстрее, не позволяя ему расслабиться. Рука на затылке сжалась, комкая уже растрёпанные волосы, от приближения оргазма. Он взрывается, замирает на вздохе и через момент медленно выдыхает, улыбаясь кайфу. ~ Чон с ревностью смотрел на резвящегося с девицей Джуна. Парни совсем не стеснялись друг друга, и такие оргии проходили обычно открыто. Подруга Чона уже снимала с него рубашку и обрабатывала его соски. Он выглаживал её бедра, бесстыдно проникая пальцами во влажную пещерку, но глаза следили за другом. Девица того уже раздела, и нагое тело Джуна сейчас возбуждало Юнхо больше, чем подружка. Он бы и сам его выцеловывал и обнимал, но никогда не позволял себе подкатывать к нему. Этот мальчик занимал все его мысли, он хотел его, хотел с самой первой встречи. Но за несколько лет общения отважился только на невинное прикосновение, как к другу. Если бы Джун стал его парнем, то он был бы самым счастливым на свете, но… его отец обязательно узнал бы, и больше они бы не увиделись. Поэтому ему приходится вот так, со стороны, наблюдать за желанным телом, наблюдать, как оно получает удовольствие от шлюх, забывается в женских объятиях. Если бы он мог, он сам бы уже убил его папашу, говнюка старого, и избавил младшего от этого ига. ~ — Саймон, какой же ты ненасытный. Это уже третий раз, и тебе всё мало. — Солнце раздвинула опять стройные ножки. Подтянутое тело парня пристроилось между ними. Он, улыбаясь и кивая, погладил её по груди, пальцами зацепил набухшие соски. Девушка прогнула поясницу навстречу этим ласкам, обняла его бёдра своими ногами и прижала к себе. Саймон спешно натягивает резинку и, закусывая губу, входит в неё по самые яйца, заставляя стонать. ~ Джун успокаивается после оргазма, берёт косяк и затягивается. Расплывается в улыбке, переводит взгляд с партнёрши на соседний диван, где старший долбит её подружку. Он передаёт косяк девице, и они вместе расслабляются, глядя на порно концерт. ~ — Солнце, ты прекрасна. Я в тебе не ошибся. Я здесь буду три месяца, может, ещё свидимся как-нибудь. — Саймон выглаживал задремавшую девушку и укутывал её одеялом. — Нет уж, спасибо. Я так-то сторонница любви. Ну, если я ещё не найду себе к тому времени объект любви, возможно, и приду. А может, у меня есть шанс? Ты мне понравился, — распухшие от поцелуев губы еле открываются, разомлев в дремоте. — О нет-нет-нет, солнце. Не порти прекрасный вечер. Засыпай, а я пока в ванную схожу, — он сладко целует её в висок и поднимается с постели.

***

Такси подъезжает к огромному особняку, его впускают во двор к самому крыльцу. На улице хлещет холодно, не по-летнему, дождь. Джэджун расплачивается и медленно выползает из машины. Подходя к двери, он краем глаза уловил свет в кабинете отца. Это уж точно не к добру. В такое время он должен уже храпеть. Когда случаются такие бессонницы, жди беды. Джун тащится в дом. «Лишь бы с бабушкой было всё в порядке». На входе его встречает отцовский амбал, Джун следует молча за ним. Ждут именно его и ждут, видимо, давно. Два часа ночи — позднее время для деловых разговоров, похоже, отец не в настроении. Дрожь пробралась в живот, выбивая остатки опьянения. Джун входит в полумрак отцовского кабинета, где горит лишь настольная ночная лампа. — Отец? Пожилой мужчина встаёт с кресла, кожа которого противно скрипит, дрожь в животе парня усиливается от замедленных действий мужчины. — Ты опять был в клубе? — отец медленно приближается, Джун инстинктивно отступает назад, но там стояли эти охранники. — Я же тебе сказал вчера, чтобы ты бросил это дело. Сейчас ты должен быть примером для подражания. В каком виде утром ты предстанешь перед сыном Гуна? Отец подошёл совсем близко, глаза уже почти светятся от злости. — Мне нужно было расслабиться после таких новостей. Эта свадьба… ай-ащ… — Оправдания Джуна были прерваны ударом в живот. Парень согнулся, морщась от боли. Мужчина направился к небольшому шкафчику на стене рядом с огромной картиной — портретом самого Ким Хён Чжуна. Джэджун, глядя, куда тот направился, стал быстро оправдываться. — Отец, я всего лишь выпил пиво. Утром всё будет хорошо. Китаец ничего даже не поймёт… Отец достаёт плётку из шкафчика, вызывая уже этим болезненное выражение лица сына. — Послушай, отец, не надо. Ну, что такого случилось? Я… Я… Больше… — голос парня затихает по мере приближения отца. Мужчина холодно смотрит на своего сына, мальчишка нарушает его запреты, это непозволительная дерзость. Он снова ударяет его под дых, и тот скрючивается, задыхаясь и корчась от боли. Мужчина взмахом руки и указывает охранником на него, и те быстро сдирают с того куртку и футболку, не обращая внимания на сопротивление парня. Его заставляют встать на колени, и Джун уже обречённо склоняет голову, подставляя голую спину. Он вздрагивает от первого жгучего удара плётки. На коже остаются покрасневшие полосы. Это скрытое оружие: плётка не рассекает кожу, не оставляет шрамы, только жжёт нещадно. Отец не будет сильно портить тело своего наследника. Тот должен быть красивым и образцовым. Но наказание должно быть, иначе мальчишка совсем распустится, и потом поздно будет мозги вправлять. Плётка вновь обжигает спину Джэджуна, но тот молчит. Он не доставит такой радости отцу, не пикнет ни разу. Удары посыпались один за другим, парень лишь крепче сжал зубы и старался не думать о дикой жгучей боли, которая охватила всё тело. Которая ещё несколько дней будет напоминать об этом инциденте, заставляя спать на животе и принимать только холодный душ. Ему придётся уворачиваться от сторонних прикосновений, молча терпеть трение рубашки о больную кожу, улыбаться окружающим сквозь сжатые зубы. Когда отец уже припотел изрядно, он опустил руку с плёткой. На сегодня хватит. Мальчишка почти лежал на полу, опираясь ладонями, чтобы совсем не упасть. Плечи и спина покраснели от ударов. — Если, не дай Бог, он решит, что ты не достоин его дочери, наказание будет не таким приятным. Ты должен показать им, что ты лучший претендент. Мне нужен этот партнёр. Ты меня понял, сопляк? — Джун молчал. — Понял, я спрашиваю? Крик отца заставил вздрогнуть, как от удара плети. Парень приподнялся и выдохнул тихое: «Да». — Тогда убирайся и приведи себя в порядок. Джун тихонько сгребаеь свою одежду, прижимает, прикрывая грудь, и поднимается. Охрана раскрыли перед ним двери. Бросив ненавистный взгляд в сторону отца, он выходит и быстро направляется в свою комнату, как можно тише проходя мимо комнаты бабушки. Заперев за собой дверь, он бросается прямиком в душ. Включил холодную воду и прямо в джинсах встал под поток, сбивая жар. Сегодняшний день был ужасный, и завтрашний, наверняка, будет не лучше.