Одарённый

6 лет назад       Рев мотора беспощадно разрывал летнюю тишину, приближаясь к финальной точке маршрута — церковному приюту в лесной глуши под Токио.       Снаружи приют выглядел обычным зданием, если не считать двух позолоченных куполов, возвышающихся на крыше. Раньше оно было полноценным храмом(из-за чего купола и появились изначально), но в результате падения интереса к религии среди населения и массового переезда людей в крупные города в прошлом веке(результатом которого стало полное "вымирание" деревни, и из незаброшенных домов осталась только данная церковь) было вынуждено переквалифицироваться в приют для сирот, которым и является по сей день.       Стены огромного(помимо изначально большой площади, впоследствии были добавлены несколько пристроек для полноценного обучения детей, строительство которых до сих пор в планах; последний из них был построен 3 года назад для обновления и увеличения спортзала с добавлением новых помещений, таких как бассейн или площадка для игры в большой теннис) приюта были полностью белыми, как снаружи, так и во многих комнатах изнутри; в отдельных же внутренних помещениях(к примеру, молитвенная комната) были обои приемлемых для церкви цветов. Обучение здесь было, хотя и с колоссальным влиянием религии, полноценным и соответствовало японским стандартам в обычных школах.       Вдруг мотор затих и заскрипели прекращающие кручение шины. Из машины неспешно вышел Тамура, оглядываясь вокруг так, будто за время с его последнего приезда, не составлявшего более месяца, могло что-то поменяться в таком месте. Около невысокого железного забора бледно-синего цвета уже стоял ожидающий гостя директор(если так можно назвать работника церкви, хотя по сути, именно его обязанности он и выполнял) приюта — Иоахим Сакахибара, одетый в чёрное католическое платье с большим, свисающим на груди, деревянным крестом. Поправив свои квадратные очки с сияющей оправой, он наконец-то заговорил с гостем. — Приветствую, Тамура-сама. — священник сделал небольшой поклон, и продолжил говорить — Кадзуми уже собрался и ожидает вас в своей комнате. — Благодарю. — бодро начал отвечать Йошито, но резко приостановился и заговорил медленнее — Но перед этим я хотел бы поговорить с вами в уединённой обстановке. — Прошу, пройдемте внутрь. Я уверен, там найдётся свободная комната для нас.       Они направились внутрь, проходя мимо мини-футбольного поля во дворе с играющими на нём детьми. — Он хотя бы раз проводил время вместе с другими? Не важно, как. — с ещё тлеющей, хотя и быстро угасающей, надеждой в голосе, сказал Йошито. — К сожалению, нет.       Вся грусть разговаривавших передавалась в чёрных входных дверях приюта, преграждавших им путь. Священник повернул ключ в замочной скважине, отворяя дверь. Правда, это было не основным помещением здания — лишь отведённое под персонал крыло, отчего двери и оставались перманентно закрытыми, не позволяя детям попасть внутрь.       Они, пройдя по длинному серому коридору, источавшему тоску, завернули за угол и попали в большую комнату — просторную столовую, пустовавшую до наступления специально отведённых обеденных часов. Хорошее место для разговора наедине. Впрочем, стоило лишь войти в комнату, как детектива начали морально пожирать полностью белые стены, изредка увешенные иконами и портретами с ликами святых. — О чём вы хотели поговорить, сама? — дружелюбный голос Иоахима прервал тишину, присаживаясь за один из пустых столов. — О Кадзуми, само собой. Насколько всё плохо? — голос Тамуры звучал нервно, создавая яркий контраст на фоне спокойного тона его собеседника. Моментами эта спокойность действительно могла быть пугающей. — Да, к нашему превеличайшему сожалению. Он не выходит из комнаты, если есть возможность встретиться с кем-либо; его ужасные крики по ночам вынудили нас переселить его в самую отдалённую от других комнату из возможных, что лишь способствовало растущей социофобии; не помогают ни молитвы, ни разговоры с психологами, будь то посланный вами из Токио, или наш церковный — он просто не желает открываться, уходя всё глубже и глубже в себя. — Вряд ли его можно винить в этом. — с досадой слушал и отвечал мужчина, протирая платком вспотевший лоб. — Мы не можем винить его. Нам нельзя этого делать, но мы обязаны винить себя. Этот мальчик буквально умер и воскрес. И воскрес в том состоянии, которого никому не пожелают. Ни мне, ни вам, ни кому бы то ни было ещё, не понять мучений, страданий и боли, через которые он прошёл. — священник сглотнул, продолжая свою речь — У нас своя задача в этом мире, у него — своя. И если его — это быть посланником бога и помогать его правосудию в нашем мире, то наша задача — это помочь ему оклематься и не сойти с пути Божьего. На него в 14 лет выпало то, с чем не все, далеко не все, взрослые справятся. И мы должны помочь ему в этом, обязаны. — Сакахибара резко остановился, готовясь к последней части своей фразы. — Я прошу вас, детектив, ради всего, что есть на нашей прекрасной планете, давайте не повторять ошибок, совершенных предками две тысячи лет назад.       Лишь во время последнего предложения его голос потерял спокойность, что казалось невозможным, и приобрёл некоторое количество ярости. — Я согласен, Иоахим. Именно поэтому пора начинать тренировать его. Он поедет со мной сегодня в Токио. На несколько дней, после которых мы решим наши следующие шаги. — Верно. Я буду молиться за него и положительный исход.       Они покинули крыло для сотрудников и перешли в основное, где в холле уже сидел готовый ехать Акияма. Его усталые зелёные глаза грустно встретили зашедших в комнату. — Не виделись целых два года. Хотя ты и не поменялся. — настороженно проговорил Тамура, протягивая руку мальчику для рукопожатия. — Кто вы, сенсей? — Кадзуми в ответ протянул свою правую руку и принял предложение детектива. — Неужели я настолько постарел за это время? — нервный смешок высвободился наружу из его горла — Я был с тобой на похоронах и… — Простите, о каких похоронах вы говорите? — Я забыл сказать, детектив. — священник резко вмешался в разговор, бегая глазами от Кадзуми к Йошито и обратно — Он ничего не помнит с того времени. Врачи говорят, что память может вернуться сама, но лучше не ждать ничего. — Ясно. Пошли, Кадзуми. — сухо ответил Тамура, указывая на входную дверь. Мальчик молча последовал за ним.

***

      Было решено, что Акияма и Йошито поживут эти несколько дней в соседних номерах в отеле, но перед этим заедут домой к шефу — Мари — жена Йошито — давно ждала встречи с мальчиком, да и поесть ему после тяжёлой дороги следовало.       У шефа была небольшая квартира со средним ремонтом вблизи к центру города, состоящая из вытянутой прихожей, где располагается обувной мини-шкафчик, над которым находятся крючки для верхней одежды. В конце комнаты находилась тёмно-коричневая дверь, ведущая на небольшую кухню, искусственно разделённую на две части — места для готовки и "столовой", в которой расположен стол, прижатый к стене, с тремя металлическими стульями, сиденья которых обиты светлой искусственной кожей; часть комнаты для готовки в куда более плачевном состоянии — ржавая вытяжка, облезающий деревянный разделочный стол и старая плита давно просят о замене; по краям же, не доходя до кухни, прихожая-коридор разделяется слева на совмещенную с туалетом ванную комнату и справа на спальню, также выполняющую функцию гостиной; ванна была в хорошем состоянии(недавний ремонт прошлыми хозяевами квартиры сказывался), спальня, состоящая из бледных, но светлых стен, двуспальной кровати, подвешенного на стене телевизора, небольшого столика в углу и кожаного, подаренного отцом, кресла возле этого самого столика; в другом углу комнаты стоял большой, но просящийся на покой шкаф, хранивший в себе вещи пары.       Возвращающихся мужа и Кадзуми встретила жена первого в нескрываемом уставшем состоянии, но с хорошим настроением, что, видимо, стало результатом долгого ожидания встречи, которая, впрочем, ожиданий, мягко говоря, оправдать не сумела. Кадзуми так и не удалось разговорить на что-то более односложных предложений, состоящих из ответов "да" или "нет". Не один год ещё пройдёт перед тем, как Кадзуми наконец-то отойдёт от аварии, хотя, полного "излечения" не будет никогда.       Съев по порции риса, они отправились в отель, располагающийся недалеко от здания полиции, где и работал Тамура. Двухзвёздочный "Paradise" не мог похвастаться красотой или высоким качеством комнат, но был хорошим вариантом для людей с ограниченным бюджетом на пару недель.       Впрочем, выспаться той ночью им было не суждено(как и всем живущим в соседних номерах людях) из-за ночных кошмаров Акиямы. Йошито, хоть и места не мог себе найти, не решился зайти в комнату к мальчику, подсознательно понимая, что помочь тому он не способен. "Способен ли кто-либо?" — крутилось у него в голове всю ночь, но однозначный ответ так и не нашёлся.       На следующее утро они поели в отельской столовой(завтрак в стоимость проживания включён не был) и отправились в участок. Там их ожидал будущий напарник Кадзуми — Акихиро. Будет удивлением, но внешность его оставалась абсолютно такой же даже спустя столько лет. Единственным изменением в нём был характер, но и то — частично: если раньше он был крайне мрачен и серьёзен ввиду потери родителей, то со временем боль проходила и позволяла появляться на свет другим эмоциям.       Но всё это было позже, сейчас же его глаза и всё лицо горели от ярости на жизнь. Руки его дрожали, даже будучи собранными вместе на груди, а левое веко и скулы сами по себе нервно подёргивались. Но, даже несмотря на это, он оставался, или пытался оставаться, дружелюбным по отношению к Кадзуми, впервые попавшему в незнакомую для себя обстановку.       Морг также находился в здании с участком, только этажом ниже — что-то по типу подвала, но качественно оборудованого и без крыс, желавших бы полакомиться гниющими человеческими органами. Патологоанатом добродушно провёл всех троих к нужной койке. Около неё, на висячей табличке была подпись "Сэдео Сато", на соседней койке — "Умэко Сато.       Сердце Акихиро разрывалось и обливалось кровью, о чём бессовестно сообщали его глаза и мышцы на лице, начавшие подёргиваться пуще прежнего. Патологоанатом поднял край ткани, закрывавшей тело, и оголил по-нездоровому бледную мужскую ногу. Казалось, ещё чуть-чуть — пара часов — и кожа перейдёт в стадию активного гниения.       Акихиро наклонился к стерильно белой стене комнаты, будто бы падая, но смог удержаться. Вдруг крепкий голос Йошито прервал накалявшуюся тишину в помещении, обращаясь к Кадзуми: — Попробуй, пожалуйста. — он боялся неудачи, и пытался скрыть свой страх в голосе, что выходило плохо, но его собеседника волновало мало.       Акияма притронулся к ноге погибшего отца своего будущего друга, но ничего не увидел. — Выйдите все из комнаты. Мне нужно сосредоточиться. — тихо произнёс он. Присутствовавшие с некоторым недоверием и сомнением отнеслись к просьбе, но попятились к двери, оставляя мальчика одного в комнате.       Через несколько мгновений раздался шум падения. Йошито, не раздумывая, влетел обратно в комнату, где на полу сидел Кадзуми, оперевшись на блестящую ножку ближайшей койки. Его глаза пылали зияющей пустотой, из которой медленно текли слёзы. Он не мог говорить некоторое время после видения, и рассказал о произошедшем в текстовой форме лишь, когда ему подали блокнот с чёрной гелевой ручкой.       Тонкая рука пыталась выводить буквы, сохраняя читаемый облик почерка, но выходило безуспешно. Дрожащие пальцы были не в состоянии выводить иероглифы кандзи, из-за чего Кадзуми использовал хирагану, которая, впрочем, скоро переменилась на ромадзи, ввиду отсутствия сил. Он был в крайне плачевном состоянии, словно выжатым лимоном, хотя и настаивал на том, чтобы дописать всё, отбиваясь от патологоанатома и Акихиро, пытавшихся поднять его и перенести. Слёзы продолжали идти и капали на бумагу, делая текст ещё менее разборчивым.       Видимо, подготовка в виде 15 лет совместной жизни с медсестрой, давала о себе знать и помогла Йошито распознать написанное. — Получилось. — нервно произнёс он, кладя бумажку на стол. На ней было написано: "Я видел, видел всё. Видел смерть семерых людей в аварии. Мужчина, чьего тело я касался, был виноват в этом. Жена отвлекла его, чтобы показать в телефоне… Куклу. Они думали о ребёнке. Хотели сделать ей подарок."       Мужчина, отвлекшись, потерял управление и убил семерых людей, включая себя." — Шеф, можно мне прочитать? — сказал Акихиро, ещё раз оглядев всю комнату незаинтересованным взглядом. — Если уверен. — тихо ответил Тамура, вновь взяв листок со стола и протянув его к собеседнику. — Спасибо.       Сато прочитал содержимое бумаги. В этот момент он весь задрожал и упал на пол. — Блять. — Йошито бросился к Акихиро, чьи конечности уже выпрямились, а голова закинулась назад. — Эпилепсия. Скорую вызови! — крикнул он патологоанатому.       После этого Тамура подложил под голову больному свою куртку и перевернул того на бок. Это происходило уже не в первый раз и он знал, что необходимо делать до приезда скорой.       К приезду медиков приступ, хоть и продолжался, но ослаб. Когда же эпилептик окончательно пришёл в себя, он обратился к Йошито и произнёс: — Сделай всё, чтобы пацану дали использовать этот дар. — Сделаю. Не сомневайся.