***
Гнать сначала за своим авто к аэропорту, а затем в дом Юнги — было, как минимум, глупо. Как максимум — идея, достойная смачного фейспалма от самого себя. Однако, Чимин расслабляется и наслаждается поездкой: ветер игриво щекочет разгоряченную кожу, развивает блондинистые волосы и, кажется, весь груз этого дня выветривается через открытое окно, вместе с сигаретным дымом. Чимин снова курил и снова корил себя за это. — Ну… почему бы не привезти его самому? — рассуждает сам с собой Пак, разгоняясь до скорости орбиты. На спидометре уже давно было где-то за 150, если не все 200. — В конце концов, как я буду ему звонить, если телефон у меня. И… — Пак мельком смотрит на минов смартфон, который без конца жужжал у него на пассажирском сидении, — его явно кто-то ищет. Да. Чимин не решался брать трубку. Он не имел на это никакого права и, зная себя, ему было бы неприятно, если бы кто-то, вот так без спроса, просто разговаривал по его телефону, даже когда-то тот разрывался на части, в отсутствии его хозяина. Вдруг у него там какие-то конфиденциальные штуки? У Чимина вот такие есть и даже очень много. — Этот день никогда не кончится… — Чимин заворачивает на небольшую проселочную дорогу, от чего скорость приходится сбросить в два, а то и больше раз. Юнги выбрал не самое удачное расположение дома. — Интересно, а какого хрена он живёт в такой глуши? Не нашлось места посимпатичнее в городе? Омега паркуется у здания, прямо напротив почтового ящика, который, как кажется Чимину, никогда и не использовался здесь. По крайней мере, на нём был огромный слой пыли и сухая листва, которой явно не один год. — Свет горит… — бурчит Чимин, рассматривая милые окошки, которые были обрамлены витиеватыми узорами. — Пожалуй, я успел вовремя. Со стороны могло показаться, что Пак ищет повода для встреч. Но, на деле, это был банальный и скупой прагматизм — он не хотел терять связь с Мином, который был ему выгоден, и опасался, что из-за дурацкого телефона всё может оборваться. Хотя казалось бы, что за глупость такая и кто в это поверит? Они ведь в браке. — Ладно. Хватить трусить, — блондин решительно перепрыгивает невысокую калитку и ровняется с теми же порожками, на которых он сидел пару дней назад. По коже пробегают мурашки. — Да уж… — зачем-то озвучивает Пак и настойчиво стучится в дверь. Первые 5 секунд ничего не слышно, будто все домочадцы скрываются от федералов. — Ну ладно, — пожимает плечами омега и стучит с новой силой. Не зря же он проделал такую работу, чтобы просто здесь поцеловать дверь и уехать? — Я ведь видел, что свет говорит… Течка, в это время, давала о себе знать. Пах то и дело сводило судорогой, пальцы немели, а нега растекалась по телу и не могла найти выплеск. Чимин всё чаще стал ловить себя на мысли, что в такие дни ему нужно проводить время с альфой. Может из-за неправильной жизненной позиции у него такой поганый характер? — Ну и… ай, да ладно, — Пак, от бессилия, делает финальный стук, который больше похож на боксерский удар по двери и разворачивается в сторону калитки, но не доходит до неё. — Господин Пак? — тихонько спрашивает старушка, которая была высунута в дверном проёме только по голову. — Это вы? — бета выглядела встревоженно. — Лиен, — Чимин облегченно вздыхает и возвращается на крыльцо. — Да, я тут… — Ох, господин Пак, проходите конечно, — Лиен тут же отворяет двери, а за ними Чимин видит и малышку Ию, которая была вся зарёванная и красная, как помидор. — Ой… Ия… — Чимин почему-то не здоровается и стопорится. — Ты в порядке? Та в ответ лишь заунывно хнычет и прячется за горничную. Она обвивает её маленькими ручками и прижимается, что есть сил. — Не обращайте внимания — она такая всегда, когда Юнги задерживается до поздна, — Лиен натянуто улыбается и показывает рукой на гостиную. — Чай уже готов, проходите. — Да что вы, Лиен. Время уже позднее. Я лишь хотел завести телефон Юнги. Он забыл его сегодня за ужином, — Чимин протягивает гаджет в руки старушки и улыбается от уха до уха, пока снова не обращает внимания на измученную тоской Ию. — Ты так сильно скучаешь по Юнги? — вдруг осмеливается спросить Пак и садится на корточки так, чтобы сравнятся лицом с малышкой. — Угу, — бурчит та и не поднимает взгляда с пола. Она уже не плакала, а просто шмыгала носом. Таким детским и непосредственным очарованием было трудно не любоваться. — А я получил твой рисунок, — Чимин осторожно протягивает руку вперёд, ладонью вверх. Ия смотрит то на руку Чимина, то на него самого и долго соображает. Она изучала его, всматривалась и казалось, что в этой юной голове мыслей больше, чем у всех взрослых тут вместе взятых. — Это я сделяля, — тихонечко, но улыбаясь, произносит младшая. Она как бы выглядывает из-под подола Лиен, сверкая глазками, полными слёз и одиночества. — Тебе понравилясь? — Безусловно, —он повторяет коронное слово Юнги и невольно расплывается в улыбке. — Ты же нарисуешь мне ещё один рисунок, правда? Ия будто расправляет плечи, подобно птице, и готовится взлететь. В её огромных глазах тут же вспыхивают искры и, кажется, она готова приступить к этому прямо сейчас. — Пойдем, — Ия смело берёт Чимина за руку и тащит в гостиную. — Но… — блондин быстро встаёт с корточек и плетется за младшей, в её темпе. — Но мне пора ехать, Ия… — Одна чашка чая, — подхватывает настроения малышки Лиен и заливисто хохочет, но этот смех добрый и светлый. Так смеются бабушки, когда учат внуков чему-то замысловатому. Горничная начинает суетится, но от этой суеты не хочется раздражаться, как от родителей — наоборот, Чимин расслабляется и даже ощущает себя уютно, по-домашнему, как у себя в квартире, только с кем-то ещё по соседству. — А где же Юнги? Я думал, что после ресторана он поехал домой. Лиен замирает с чайником в руках и так и стоит, не вымолвив и слова. Пар от кухонного прибора парит прямо ей в лицо, но даже так она не осмеливается сделать какое-либо движение. — Я что-то не то сказал? — не понимает Пак. — Нет же… — Лиен начинает поспешно разливать кипяток по тарам и что-то бурчать под нос. — К сожалению, господин Мин не оповещает меня о своих делах. Чимин знал, что она врёт. Это было видно по бегающему взгляду, нервным и хаотичным движениям. Лиен была слишком чиста и наивна, чтобы уметь искусно врать, как, например, Чимин. — Я конечно не эксперт, но мне кажется, что ему не стоит задерживаться допоздна, если он планирует заниматься ребёнком и дальше, — Чимин кивает, в знак благодарности, и отпивает из чаши. И тут до него доходит одна простая, но важная мысль. Он впервые, за все свои немалочисленные годы, беспокоится как о ребёнке, так и о постороннем альфе. Конечно, он не стал в одночасье папой-наседкой или мужем-любовником, но, тем не менее, ему было просто не безразлично. Это удивляло и пугало одновременно. Чимин боялся привязанностей, как огня. — Юнги исправит только лишь любовь, — Лиен устало падает на стул и вздыхает. Эта фраза звучит так обыденно от неё, что Чимин не сразу понимает смысл сказанного. — Что вы имеете в виду? — Я знаю его уже больше 10 лет. Видела всякое и большую часть не смогу вам рассказать, но Юнги всегда был таким. У него не было мотивации жить ради кого-то. Благо сейчас в его жизни появилась Ия и… — Я? — Лучше вам ответить на этот вопрос самому, — Лиен начинает что-то говорить Ие, но Пак не слышит. Чимину хотелось не только быть важным, но ещё давать кому-то надежду на светлое, беззаботное будущее. Он хотел быть для кого-то музой, небесным светило, и, почему-то, для Юнги быть таковым особенно лестно и важно. — Лиен, скажите мне честно, чем он занимается? — откуда в Чимине было столько смелости сегодня — не ясно. — Почему он задерживается допоздна и всё время убегает? Старушка поднимает голову и смотрит на омегу как-то сочувственно, но всё ещё молчит. — Он запретил вам говорить? — Нет. — Вы не хотите, чтобы я знал? — Я хочу, чтобы он сделал это сам, когда посчитает нужным. Не забывайте, господин Пак, я в этом доме всё ещё прислуга. Их недолгий диалог прерывают звуки в коридоре. Кажется, кто-то пытался войти в дом, открывая его собственным ключом. — Похоже это Юнги, — Лиен неуклюже поднимается и спешит навстречу гостю. — Юнги… Проходи, у нас как раз гости. — Гости?.. Мы же… Лиен, у меня нет знакомых, катающихся на Астон Мартин. Что происх… Юнги проходит в гостиную. Он замирает в дверном проёме и долго смотрит на уютного Чимина, с чашкой чая в руках. Мин уставший, куда сильнее, чем пару часов назад, когда они виделись в ресторане. Он вспотевший и опустошенный. Однако, Ие, как и Чимину, плевать как он выглядит сейчас. Пак бы с радостью подбежал обнять его, но это делает малышка, которая уже висела у него на штанине и что-то сумбурно рассказывала на своём детском языке. — Малышка… — Юнги грузно присаживается на корточки и гладит ту по голове. Медленно и размеренно. От этих движений Ия невольно прикрывает глаза и усыпляется. — Тебе давно пора быть в кроватке. Я же говорил, чтобы ты меня не ждала так поздно. Ия что-то щебечет, но уже куда тише и сонно. Она то и дело зевает и наконец обнимает альфу, утыкаясь ему в шею, обессиленно размякая, как хлебушек в молоке. Юнги закрывает глаза вместе с ней и проводит ладонью по миниатюрной спинке малышки. Кажется, она действительно уснула у него на плече. — Лиен, — шепотом произносит он, спустя какое-то время. — Переложи её в кроватку, пожалуйста. — Конечно, — старушка аккуратно перехватывает обмякшее тело и удаляется в другую спальню, которую Пак не видел в прошлый раз. Теперь они находились в комнате одни. Чимину снова будто дали кислорода. Ему спокойно и хорошо. Присутствие Юнги не отталкивало. Разве что Чимину было слегка неловко за такой поздний визит перед ним, но не более. — Это твоя машина? — Юнги медленно пересекает комнату и садится на стул, который раньше присвоила себе Лиен. — Да, — Чимин не показывал никаких эмоций. Он наблюдал и, в какой-то степени, наслаждался тем, что сейчас происходит вокруг. Он давно отвык от остроты ощущений, от стыда, стеснения и прочих чувств, не связанных с гневом и раздраженностью. Наверное, поэтому ему было так хорошо сейчас. — Я привёз тебе твой телефон. Ты забыл его. — Да… — Юнги как-то странно ухмыляется и смотрит на скатерть. Со стороны казалось, что он и сам смущен. — Я осознал это только через час, после того, как уехал из ресторана. Спасибо большое тебе. Но не стоило. Я бы забрал его и завтра. Тишина. Омега делает глубоких вдох и его снова пробирает. Запах не похожий ни на что. Он глубокий, сложный, переливающийся и почти всегда разный, в зависимости от расстояния между ними и от времени суток. Чимин ощущает такое впервые. — Твой запах, — начинает вдруг он, будто его одурманивает окончательно и говорит вовсе не он, а что-то глубинной внутри него. — Он не похож ни на что… — Пак закрывает глаза и наслаждается. Аромат альфы не всегда был читаемым, скорее даже редко, но сейчас он был раскрыт, как благоухающая роза в саду после дождя. Юнги еле заметно вздрагивает и поднимает голову выше. Усталость на его лице была видна отчетливее, чем пару минут назад. Он буквально рассыпался на части, но при этом был полностью поглощён словами Чимина. — Обычно это… какие-то простые запахи, что-то навроде: жженых кофейных зёрен или мяты, например. А у тебя… — Никто не говорил мне о моём запахе ранее, — вдруг перебивает Мин. — Ни разу. Я и сам не знаю, каков он. — Глубокий, — Чимин снова ловит волну тахикардии за грудиной. Он открывает глаза и смотрит на Мина удивительно чувственно и глубоко. Это никогда не было свойственно ему. — Это удивительно… — Что ж… — Мин кладёт правую руку на стол и Чимин подмечает небольшую ранку на его ладони. Она похожа на царапину, но довольно глубокую, чтобы поставить её случайно. — Я… — Юнги терялся и не знал, что сказать, однако, по какой-то причине, он снова задевает Пака мизинцем и тут же убирает руку, будто это всё случайность. — Мне пора, — Чимин резко встаёт с места и ищет выход глазами. Тело не справлялось. Желание и гормоны душили его. Наедине с Юнги это было невыносимо и одновременно чертовски приятно. Но Пак не мог себе позволить вольности. Не сейчас. — Но… — Извини. Время позднее, — Чимин буквально бежит к входной двери, не оглядываясь назад. — Я напишу тебе… — слова растворяются в доме. Юнги не успевал за омегой. Да и нужно ли было? — Чёрт… — Чимин вылетает на улицу и бежит к машине. Нужны были таблетки. Горсть таблеток. — Чёрт. Чёрт. Чёрт, — блондин открывает авто и рыщет в сумке спасительные пилюли. — Блять! Только не это! Все месячные запасы подавителей были выпиты Паком за неделю. Он ещё никогда не глотал столько таблеток за такой короткий срок. Что-то шло не так. — Плевать, — Чимин от досады бросает сумку на заднее сидение, а затем трогается с места, подобно молнии, снова набирая ощутимую скорость, чтобы хоть как-то забыться. Но шлейф аромата всё ещё не отпускал. Он будто поселился в носу омеги. Его было слышно отовсюду: куда бы Чимин не свернул, куда бы не посмотрел, куда бы не спрятался — он везде. Он душит и снова отпускает, играется и переливается новыми нотами, от древесного мха, до амбры или веточки ванили; сложный, невыносимо приятный и сексуальный аромат. Он не похож ни на что и одновременно на всё самое приятное, что когда-либо ощущал Чимин. Это пугает, потому что омега боится утонуть в этом наслаждении. Особенно, когда оно повсюду. — Не будь тряпкой, — Пак сжимает руль двумя руками и чуть ли не отрывает его с корнем. Астон двигается по дороге, как рыба в воде, но удовольствия это более не приносит. Что-то изменилось.Мессенджер:
Неизвестный номер
— Тебе осталось недолго. Жди расплаты. Оглушающий звук тормозов. Запах жженой резины и ощутимый холод, бьющий из окна леденящей пощечиной по коже. — Какого… черта… Двигатель замирает, как и замирает сердце Чимина. — Кто это? — Чимин изучает новое сообщение вдоль и поперёк. Буквы не строились во что-то иное — он перешёл кому-то дорогу и это факт.***
Последний день с родителями был вымучен, если не сказать, что заставлял загнать себя в депрессию. Бесконечные расспросы о Юнги, о планах, о детях, о том, почему он всё-таки не приехал и много всего ещё, что Чимина выводило из себя. — Прости, что докучали тебе, — Мэй целует сына в лоб и ласково смотрит прямо в глаза парня напротив. — Ты прямо сам не свой сегодня. Всё хорошо? Всё семейство Пак стояли у желтенького такси с сумками и прочим барахлом, которые чета успела купить в торговых центрах. Родители решили, что отправятся в аэропорт самостоятельно, без Чимина, дабы не создавать лишних сопливых сцен. Никто из них не любил прощаться, и уж тем более садится на борт с глазами на мокром месте. — Всё в порядке, пап, — нараспев отвечает омега в который раз. Не в порядке — красовалось где-то фоном, большими красными буквами. Чимин давно не был в порядке. — Передавай Юнги привет и скажи, что я расстроен. Матч, между прочим, был легендарным! — альфа цокает, а затем обнимает сына, да покрепче. Кажется у того хрустят кости от напора. — Не грусти, Чимини. Он работает на благо вам. — Я всё понимаю, — Чимин ещё раз тяжело вздыхает и обнимает родителей поочерёдно. — Удачной вам дороги. Я люблю вас. Единственное, что действительно радовало — так это три выходных дня на работе и скорое воссоединение со своей уютной квартирой, кроватью и парочкой классных сериалов, оставленных на потом. Не зря всё-таки Пак решил, что беременность — это хорошее прикрытие. Пусть все в офисе думают так и дают ему побольше выходных дней. — И мы тебя, солнышко! — Мэй шлет воздушный поцелуй в открытое окно такси и лучезарно улыбается. Эта улыбка передалась по наследству Чимину, но он ею пользовался от силы пару раз в месяц. — Пока-пока, — Чимин тоже посылает воздушный поцелуй и наблюдает за тем, как отъезжает авто. — Пока… — уже куда опустошёнее добавляет он и вздыхает, пока его не отвлекает очередное смс.Мессенджер:
Неизвестный номер
— А ты красив. Особенно в этой кожаной куртке. Даже жалко расстраивать такую милую мордашку. — Блять, — Чимин убирает телефон в карман и озирается по сторонам. Кто-то действительно следил за ним. Иначе откуда он знал в чём он сейчас одет? — Может это тот снайпер? Но тогда зачем ему было мне помогать тогда на задании? Вопросы роились в голове и утяжеляли её. Отдых и сон откладывались. Нужно было думать, как поступать дальше. Чимин мешкается пару минут и всё же звонит родителям. — Пап? — Да, сынок. Что-то случилось? Мы что-то забыли? — Да нет, просто… Ты… Можешь позвонить мне, когда вы доедете? — К-конечно. Ты чего? Мы ведь всегда звоним. — Да нет же. Когда в аэропорт приедете. — Н-ну ладно. Всё, сынок, до связи. На трассе связь будет пропадать. Гудки. — Вот же чёрт. А вдруг… — Пак снова чувствует вибрацию идущую от телефона. На этот раз вызов от незнакомца. — Алло, — осторожно тянет омега. Руки холодеют, тело обмякает. Чимину впервые страшно. Страх смерти. Он никогда не касался его, потому что он сам нёс смерть. — Не бойся, — искаженный голос пугал. Не ясно, был ли это альфа или кто-либо ещё. — Родителей не трону. Я же не такой конченный, как ты. — Пошёл ты, — тут же фыркает Пак. Страх быстро улетучивается, а на его место приходит пышущий жаром гнев. — Ты кто такой?! — Тот, кого ты расстроил, малыш. — Офигеть, как понятнее стало, — саркастично отвечает Чимин. — Что ты хочешь? — Чтобы ты страдал так же, как и я. Чимин закатывает глаза. Он ненавидел пафосные речи и в целом сам никогда не разговаривал с жертвами, потому что в чём гребаный смысл? — Так чего же ты меня не убьешь прямо сейчас? Людей нет, я тут один. Ну же, — Пак вскидывает обе руки вверх, будто он сдаётся. — Ну! — Чимин снова прикладывает трубку к уху, но вторую руку так и держит в воздухе. — Не устраивай цирк. Ты ещё узнаешь, чего я хочу и будешь молить меня… — Да ёп твою мать, — раздражается Пак и перебивает. — Ты долго будешь пафосные речи кидать? Незнакомец молчит. — Ах да. Видимо это и есть моя пытка, — добавляет он, совсем теряя контроль. — Слушай, если тебе хочется отомстить мне, то лучше выходи ко мне один на один. — Нет, — холодно отвечает голос. — До встречи, малыш. Гудки. Адреналин отпускает и на его место приходит осознание, что Чимину: — Пиздец. Полный.***
Юнги выходил на охоту исключительно ночью. Она была его верным спутником, частенько спасала и, помимо этого, в ночи Мину было куда проще принять то, чем он занимается. За столько лет он никак не мог привыкнуть, что убивал людей пачками. С таким, всё-таки, трудновато ужиться, особенно сейчас. — Пять. Но где шестой? — Мин перезаряжает оружие и долго всматривается в пустые окна. Никаких шевелений, будто тело испарилось, но этого не может быть. — Ну какого черта? Последние дни на работе было нервно. Юнги никак не мог забыть омегу, который помог ему расправиться с кланом. А ещё, его разжигал жуткий интерес — почему и что привело его в этот бизнес? Да и сам Мин задавал себе эти вопросы куда чаще сейчас, чем все эти долгие 10 лет. Мин сбрасывает винтовку на пол и хмурится. Нужно было закончить дело и похоже его присутствие в противоположном здании не обсуждалось. Он пойдет добивать. — Ладно. В конце концов, я давненько не делал это «в рукопашную», — брюнет собирает остатки вещей, заменяет винтовку на M1911 и перемещается прямиком на крышу. Преодолев несколько пролётов, пыльный чердак и пару этажей вниз, Мин добирается до кабинета, который до этого расстреливал с противоположной крыши. — Чисто, — заключает после осмотра помещения альфа и держит ствол наготове. — Но… Стекло под ногами характерно хрустело и впивалось в мощную подошву черных грубых ботинок. Однако, кроме этого звука здесь не было совершенно ничего примечательного. Только бардак и пять трупов, убитых одной пулей в лоб. Все они лежали в разных местах кабинета и не издавали и звука. Юнги опускает пушку вниз и почему-то расслабляется. Хотя повода для этого не было. — Ну не мог же я сойти с ума, верно? — спрашивает где-то про себя альфа. Шестой член клана Дзу должен был быть здесь. По крайней мере, путей отхода у него не было. Юнги бы заметил беглеца с другого здания и наказал его пулей в лоб или куда придётся. Мин бегло потрошит все шкафы, ковры и прочие принадлежности кабинета, пока не натыкается на еле заметную щёлку в стене, которая была совсем незаметна на первый взгляд. — Чего? — альфа отодвигает мешающий обзору небольшой комод и подмечает, что никакая это не щёлка. — Дверь… — Юнги быстро выбивает ту с ноги и оказывается в кладовой. В нос бьют различные запахи, но в основном это гниль, плесень и пыль. Кажется его не открывали давненько. Мин сканирует местность, с выставленным вперед пистолетом. Он знал, что Ли был где-то здесь — иначе бы его вообще не существовало, Мин бы не позволил. — Да где т… — Юнги прерывают на полуслове резким и оглушающим криком из темноты. Настолько резким, что дуло пистолета невольно дёргается. — Я УБЬЮ ТЕБЯ! — хрипит выживший, будто он раненное животное, за которым гонятся браконьеры. Обезумевший и окровавленный Ли не хотел так просто погибать. По крайней мере, не от руки Юнги. Он вылетает на альфу с разбитой бутылкой в руках, в простонародье это называют «розочкой». Мужчина размахивает ею перед лицом киллера и издаёт истошный вопль: режущий уши, хриплый и неестественный крик. — УБЬЮ!!! — продолжает тот, но его судный час настал. Выстрел. Дым от него рассеивается какое-то время, прежде чем Мин увидит последствия. Крови так много, что она пачкает чёрные берцы, огибая массивную подошву, будто хочет образовать алое кольцо вокруг. Голова Ли стала фаршем, ни больше ни меньше. Часть внутренностей стекали по стенке кладовой, а часть лежали прямо у ног альфы, как напоминание, что он только что сделал. — Миленько, — ухмыляется Юнги и спокойно выдыхает. Он чувствует, как с плеч падает груз — ему не хотелось сегодня оставлять свидетелей. — Вот теперь все шесть. Однако, спокойствие быстро отходит на второй план. В кабинете, помимо Юнги и трупов, был кто-то ещё. Скорее всего, гость появился тут не больше 10 секунд назад, как раз после выстрела. Альфа прячется в недра потаённой комнаты и старается не дышать. Кто бы то ни был — он не должен был здесь и ему придется вкусить такую же смерть, как и остальным. Мин сводит брови в переносице и старается мыслить здраво. У него наготове пушка и нехилый опыт за плечами. С одним человеком он справится быстро и охотно. Вопрос лишь в том, кто это? И какого черта он делает здесь посреди ночи? Шаги еле слышны. Кажется, что тот, кто ходит рядом, совсем не перемещается, либо делает это с помощью крыльев или чего-то замысловатого, чего альфа не знал. Юнги ходил куда шумнее из-за обуви. Это даже как-то обидно. Шаг. Еле слышный второй. Третий уверенный, но, тем не менее, шаткий, будто незнакомец плывет, а не идёт. Сердце заходится. Его удары отдаются в горле и висках. Юнги натягивает балаклаву и вытягивает пистолет вперёд — M1911 не должен подвести. — Ну же… — думает про себя Мин и в этот момент дверь резко распахивается. На этот раз, её открывают нормально, а не так, как Юнги, выбивая с ноги. — Ч-что… — тихо произносит брюнет и осторожно выходит из сумрака, буквально на полшага вперёд. Омега. Перед ним стоял тот самый, что и на задании в прошлую неделю, когда Мин видел его лишь в прицеле винтовки. Юнги помнил его костюм, черную вуаль-повязку на лице и отличительную черно-розовую катану, которая на этот раз была направлена на него самого. Оружия соприкасаются друг с другом. Лезвие катаны острое, искусно наточенное, поэтому оно чуть ли не царапает новенький M1911 Юнги. Мин злится и почему-то на этот раз настроен куда серьезнее. Не могут же они постоянно конкурировать друг с другом. Пауза затягивается и в каморке становится трудно дышать. Юнги ловит себя на мысли, что незнакомец вблизи казался куда устрашающе и одновременно привлекательнее. Наверное, всё дело было в вуали, которая таила за собой истинное лицо. На самом деле, омегу было видно едва-ли. Довольно яркий фонарный свет из окна обрамлял фигуру, но не давал ничего нового Юнги. Всё тоже тёмное пятно, вместо лица, точеные черты и харизма, которую ни с чем не спутать. Юнги хочет открыть рот, чтобы спросить, кто этот загадочный наёмник, но его опережает шелест, который разносится прямо за окном кабинета. Ещё один гость. — А это ещё кто? — бубнит в балаклаву альфа и переводит дуло пистолета за спину омеги. Незнакомец так же опускает катану вниз и ещё пару секунд смотрит на снайпера: увлеченно и изучающе. Они оба поняли, что не хотят причинять вреда. По крайней мере, друг другу и, по крайней мере, сегодня. Шелест, а затем и грохот нарастал. Здесь был явно не один человек. Кажется это тот, кто услышал крики Ли перед смертью. Он кричал довольно истошно и возможно делал это специально. — В клане Дзу 12 человек, а не 6, — поясняет тихо омега в черном и Юнги пробирает табун мурашек от этого голоса. В голове что-то щёлкает. Юнги пока не осознает, что именно, но это чувство сковывает дыхание и будто парализует его на какое-то непродолжительное время. Он решает, что не будет больше говорить с владельцем катаны. Слишком уж опасно заводить знакомства на работе, особенно с тем, кто убивает людей без сожаления, ровно как и ты сам. Да и не время сейчас. В кабинет ожидаемо врываются люди. Ещё 6 отборных убийц, с оружием в руках. Они все готовы мстить и это ой как не на руку ни Юнги, ни его новому знакомому. Клан Дзу отличался своей проворностью. Не зря Ли перед смертью смог забраться в потаённое место и успел скрыться, пусть и ненадолго. Юнги стреляет первым, но промахивается. Облачённые в чёрные балахоны альфы были сравнимыми с ветром: порывистым, сильным и непредсказуемым. С винтовки их траекторию можно было бы предугадать, но не сейчас — в близи это куда труднее. — Чёрт, — Мин перезаряжает M1911 и снова целится. Стрелять не из винтовки было непривычно, но, тем не менее, ему нравился этот внезапный драйв. Кажется, он ощущает себя поистине живым сейчас. Незнакомец с катаной справлялся с наёмниками куда лучше. Две отсеченные головы за пару минут. Тёплые трупы падают один за одним. Юнги невольно приоткрывает рот и любуется действием, но долго отвлекаться не приходится. Мин юрко группируется и врывается в кабинет из коморки, а конкретно к столу, который стоял справа от входа. Альфа выстреливает два раза и оба раза ранит двух преследователей, те погибают за пару минут от потери крови. Осталось ещё два и они свободны. — Справа, — кричит омега и пытается дотянутся катаной до фигуры в черном, которая замахивалась на Мина в прыжке. Альфа летел на Юнги со шкафа и вот-вот должен был нанизать его, как мясо на шампур. Ещё один оглушительный выстрел. — Минус 5, — бубнит себе под нос Мин и переключает внимание на парня с катаной. — Отпусти его или я выстрелю! — Да ты что, — омерзительная улыбка вырисовывается на лице убийцы. Он держит незнакомца за шею, прикладывая к его горлу острый меч, который поблескивал при таком освещении. — А ты попробуй. Омега вцепляется руками в горло, чтобы не задохнуться. Ему оставалось недолго. — Чёрт, — выругивается Юнги и целится в парня позади омеги. Незнакомец роняет катану от бессилия и почти задыхается. Медлить было нельзя — ещё пару секунд и он пополнит ряды трупов, которые лежали тут россыпью, как ракушки на пляже. Мин делает резкий и ощутимый для него самого рывок влево, чтобы обхитрить члена клана и это, как ни странно, срабатывает. Фигура, позади омеги, переключает внимание на Юнги, а, в то время, сам незнакомец ловко подхватывает катану с пола и отсекает голову убийце, совершив молниеносный и точный поворот назад. Он закашливается и держится за горло. Сегодня произошел ещё один благородный поступок в копилку альфы — он спас ему жизнь. Дважды. — Искусство, — подмечает про себя Мин и наконец-то выдыхает с облегчением. Руки обессиленно падают вдоль туловища. 12 трупов были повсюду. В маленьком кабинете, такого количества мёртвых тел было слишком много для того, чтобы попросту не сойти с ума. Обычный человек здесь бы точно покончил жизнь самоубийством. — С-спасибо, — сипит омега и всё ещё пытается откашляться. Он тёр горло и то и дело делал рваные и глубокие вдохи. Даже в таком состоянии, его голос звучит, как песня. Юнги вообще подмечает, что загадочная фигура вызывает слишком много положительных откликов в его сердце — это не было на него похоже. — Готово, — хрипит в наручную рацию он. Омега неспешно убирает катану в ножны и отворачивается от собеседника. Он собирался уходить. Молча. — Ты не скажешь кто ты? — бросает в след Мин. Он не надеялся, что инкогнито раскроет свою личность. Однако, попытаться он всё же хотел. На самом деле, ему нравилась эта тайна. С ней было, как минимум, интереснее жить. Омега стопорится на полпути к окну и оглядывается на парня позади него. Его долгий, испепеляющий взгляд брал за душу. Глаза сверкали и это снова откликалось в теле Мина чем-то приятным. Приятным и до боли знакомым, если быть точнее. — Я не убил тебя только потому, что ты спас мне жизнь тогда. У тебя есть ещё один такой шанс — не более. Прощай, — омега выпрыгивает в окно не задумываясь, а Юнги лишь остается наблюдать за тем, как он удаляется всё дальше и дальше от здания, оставляя за собой странный и дурманящий шлейф. Мин оглядывается на трупы и сам кабинет: кровь стекала, от кладовой несло плесенью и сыростью, но всё же что-то в этой атмосфере поменялось с тех пор, как Юнги сюда попал. — Запах, — наконец-то понимает Мин. — Я слышал его раньше...