За дверью спальной комнаты

Сказать, что в первом самостоятельном путешествии Сяо всё идет не так — ничего не сказать. Он приезжает в Нью-Йорк практически в девять утра и, постоянно сверяясь с навигатором, находит-таки путь до общежития, перед этим успев потеряться по пути к метро и в самом метро. Конечно же, отец дал ему денег на такси, однако Сяо решает, что попытается экономить на любых вещах, пока живёт один, дабы не напрягать Чжун Ли с лишними тратами. Поездку же на такси, на его взгляд, можно отнести к некой роскоши, на которую вполне можно не тратиться. Именно поэтому, недолго думая, Сяо спускается в метро, где на протяжении почти сорока минут отчаянно пытается разобраться, куда идти и что делать. И ладно бы его приключение ограничилось лишь этим. Когда Сяо, наконец, доезжает до общежития, выясняется, что комната, в которую его хотели заселить, по какой-то причине оказывается уже занята, так что ему приходится растерянно стоять у стола комендантши, пытающейся найти ему свободную кровать в этом корпусе, и ждать. Насколько Сяо известно, его университет придерживается следующей политики расселения студентов: первые курсы стараются селить к первым, вторые ко вторым и так далее, дабы сплотить учащихся разных специальностей на одном этапе обучения. Он прочитал это на их сайте и, на самом деле, странно, что у них есть политика даже для чёртового расселения по комнатам. С другой стороны, кто Сяо такой, чтобы судить руководство высшего учебного заведения? Лишь простой студент, у которого нет данных статистики и всего прочего. Быть может, это и правда работает. Кто его знает. Вздохнув, Сяо решает отогнать лишние мысли и вслушаться в разговор комендатши по телефону. Её, кстати, как он выяснил за полчаса ожидания, зовут Пин. Проходящий мимо студент обратился к ней, как к мадам, и Сяо берёт это на заметку: женщина показалась ему довольно приятной личностью, поэтому имеет смысл использовать обращение в её отношении. Да и Сяо всегда был достаточно хорошо воспитан — Чжун Ли может быть уверен в том, что тот поладит как минимум с пожилой комендатшей своего общежития. Мадам Пин восприняла проблему, возникшую у Сяо, как свою собственную, и сейчас обзванивает уже третьего студента с одним лишь вопросом: есть ли у них в комнате свободное место. Она объяснила это тем, что не все студенты могли написать заявление на выселение из общежития и даже при наличии записанного в документах имени студента, тот может проживать за его пределами. Сяо искренне недоумевает, почему бы в таком случае не вести электронный список всех проживающих на территории корпуса людей, о чем и спрашивает мадам Пин, на что та загадочно отвечает: «Здесь живут творческие люди. Возможно, дело в этом», — и это не объясняет Сяо совершенно ничего. «Или все дело в хуёвом руководстве, — с очередным вздохом думает он, потирая переносицу двумя пальцами. Сяо неосознанно копирует жест Чжун Ли и, мысленно поймав себя на этом, немного смущается, ощущая, как сердце в груди начинает биться сильнее. — Папа… Он просил написать, когда я буду на месте, — с трепетом вспоминает он. — Нужно будет обязательно сделать это после того, как мне, наконец, выделят комнату», — продолжает размышлять Сяо, понемногу абстрагируясь от происходящего вокруг. Ему в самом деле многое предстоит сделать, когда комната отыщется. Сяо с ужасом отгоняет навязчивый страх того, что ему не найдётся спального места. Он не знает, как бы сообщил Чжун Ли о чем-то подобном. Само собой, папа бы не злился — он бы скорее приехал в Нью-Йорк на разборки с университетом, что, пожалуй, было бы даже хуже злости. От мысли о том, как Чжун Ли будет напряжно, если ему не выделят кровать, и как он будет переживать по этому поводу, становится грустно. Волновать отца такими глупостями совсем не хочется. Но и врать ему Сяо тоже никогда не умел. Мысль сменяется мыслью, и из уставшего настроение постепенно перетекает в тревожное. Сяо настолько погружается в свои нехорошие думы, что, когда интонации мадам Пин меняются со спокойных на более радостные, а голос немного повышается, он вздрагивает и непроизвольно переводит на неё взгляд, всё-таки вникая в по-прежнему идущий с кем-то диалог. — Вы говорите, ваш сосед решил снять квартиру в этом году? — она, заметив взгляд Сяо, полный надежды, ободряюще кивает ему. «Ну, наконец-то». — Хорошо. Да, к вам кое-кого подселят. Пожалуйста, уточните имя вашего бывшего соседа, — мадам Пин, зажав трубку между ухом и плечом, быстро ищет листочек и ручку, с явной целью записать какие-то важные данные. — Как его зовут ещё раз? Скарамучча Райдэн, — задумчиво повторяет она больше для себя, одновременно с этим дублируя информацию на бумаге. «Какое странное имя», — мелькает в голове у Сяо. — Хорошо. Спасибо огромное, что откликнулись так быстро, — пауза. — До свидания, — улыбнувшись, мадам Пин вешает трубку и теперь полностью концентрирует внимание на ожидающем окончания разговора Сяо. Его тело напрягается в предвкушении: он вот-вот узнает ответ на вопрос, останется ли бездомным на этот семестр. — Вам очень повезло, молодой человек. В комнате одного из второкурсников освободилось место, так что мы прямо сейчас вселим вас туда, — бодро рапортует она, очевидно гордясь своим умением вести переговоры со студентами. С одной стороны, Сяо ощущает некий прилив радости — ему не придётся жить на улице, какое счастье, но с другой — жить под одной крышей с человеком старше него на год?.. Да, разница небольшая, однако Сяо по-прежнему ощущает небольшой страх, когда дело доходит до новых знакомств. У него с ровесниками-то отношения не особо задаются, а тут человек, учащийся на курс старше. Он действительно боится облажаться. Всё-таки социальные взаимоотношения — это по-прежнему нечто сложное для него. — Не волнуйтесь вы так, — мадам Пин, по всей видимости, замечает что-то на его лице и дарит ему успокаивающую улыбку. — Венти, пусть и бывает шумным, но он совсем не плохой. Даже почти всегда успевает вернуться в общежитие до комендантского часа, — она издаёт добрый смешок, вспоминая, видимо, какую-то свою историю. Сяо же её слова совершенно не успокаивают — он, напротив, напрягается лишь сильнее, начиная нервно теребить подол своей рубашки. «А что, если он тусовщик и активист? Господи, я же совершенно не лажу с такими людьми, — стоило бы уточнить, что Сяо в принципе с людьми не особо ладит. А тут человек — предположительно экстраверт с привычками, в корне отличающимися от привычек самого Сяо. Он уже предвкушает тяжёлое сожительство. — Возможно, к следующему курсу я смогу устроиться на работу и снять себе квартиру, — успокаивает себя Сяо, чувствуя, что отцу бы подобное решение не понравилось. Он всегда настаивал на том, чтобы сын не сбегал от своих проблем, а пытался их решить. К тому же, это определённо не пошло бы на пользу его социализации. — Думаю, папа поймёт меня, если я всё ему объясню», — почему-то мысль о том, что он действительно может поладить со своим соседом совершенно не приходит ему в голову. Плохо, конечно, судить о человеке до вашего фактического знакомства, однако Сяо не может ничего с собой поделать. Ситуация для него слишком нова и непредсказуема, из-за чего он очень плохо контролирует свои мысли и эмоции, позволяя страху взять над собой верх. Взяв чемодан и поправив сумку на плече, Сяо берёт ключ от комнаты и пропуск в здание общежития в виде браслетика, сразу же надевая тот на руку. Дело остаётся за малым — найти свою комнату, наконец, расположиться в ней и отписаться папе о том, что он в порядке. Поскольку лифта в здании не оказывается, Сяо приходится подниматься с вещами на пятый этаж самостоятельно. Не то чтобы это доставляет ему какие-то трудности, однако было бы, конечно, комфортнее не тащить чемодан, полный вещей, на себе, а со спокойной душой воспользоваться помощью лифта. Но, как говорится, имеем то, что имеем. К третьему этажу у Сяо устаёт рука, к четвертому он ощущает, что начинает по-настоящему злиться, а происходит это редко — только в крайних случаях, когда ситуация становится совершенно из ряда вон выходящей. Именно поэтому, когда на нужном этаже на него на полной скорости налетает какой-то блондин, Сяо, ощутив новый прилив агрессивного раздражения, практически рычит на незнакомого парнишку, одновременно с этим матерясь сквозь стиснутые зубы, от чего медовые глаза напротив испуганно расширяются, а сам паренёк буквально отпрыгивает в сторону, будто боясь, что его сейчас ударят. Сяо тут же чувствует вину за свою агрессию и моментально сдувается. Случайный парень определённо не заслужил такого отношения к себе — он ведь и правда не сделал ничего плохого. Просто оказался не в то время не в том месте. — Прости, я… Немного устал и не должен был так реагировать, — тихо извиняется Сяо, ощущая, как от стыда горят уши. Его приключения сегодня определённо заслуживают отдельного паручасового разговора с Чжун Ли: желательно, за просмотром очередной телепередачи или лёжа в обнимку в кровати, но тут уж выбирать не приходится. Кто бы мог подумать, что ему будет так «везти» уже в первый день пребывания в Нью-Йорке. Он лишь надеется, что паренек оказался не злопамятным, и у него не появилось заклятого врага ещё до начала учебного года. Подняв взгляд, Сяо видит: незнакомец совершенно не выглядит уязвлённым или задетым, — и впадает в небольшой ступор. Получив свои извинения, парень, будто ничего и не было, радостно улыбается и, кажется, источает дружелюбие раз в десять активнее прежнего, поражая этим Сяо ещё сильнее. Как вообще можно так легко отойти после того, как на тебя нарычали буквально за то, что ты просто шёл мимо? «Мадам Пин была права. Все потому, что корпус творческий, — думает Сяо, наблюдая за тем, как парень протягивает ему ладонь якобы в знак примирения и одновременно знакомства. — Сумасшествие какое-то». — Да ничего, я понимаю. Меня зовут Итэр, — Итэр дарит Сяо искреннюю улыбку, будто пылающую солнцем, и он просто не может отказаться от ответной любезности, пожимая протянутую ладонь. Злость, до этого плотным комом сидящая где-то в горле, улетучивается, словно её и не было. Прямо волшебство какое-то. — А тебя как зовут? — возникает чувство, словно Итэру только дай повод познакомиться с каким-то случайным человеком на лестничной площадке — настолько естественно он сделал из неловкой ситуации повод для светской беседы. Вот они — экстраверты в действии. — Сяо, — коротко отвечает он, чувствуя небольшую скованность. Как бы там ни было, а опыта общения с ровесниками у него совсем мало: во дворе он толком не гулял, а с одноклассниками говорил только в случаях крайней необходимости, — так что когда Итэр смотрит на него выжидающе, словно призывая спросить что-то в ответ, Сяо продолжает тупо молчать, не зная, куда себя деть. Какой стыд. Итэр же, все еще чувствуя себя достаточно комфортно, улыбается чуть шире и вновь берёт инициативу в свои руки. — В какой ты комнате живешь? — так же бодро спрашивает он. По всей видимости, ему это правда интересно: медовые глаза заинтересованно блестят, а голова немного склонена на бок как в признаке искреннего желания знать больше. Должно быть, он любопытствует по той причине, что никогда не видел Сяо на этаже. По крайней мере, такова догадка самого Сяо. Достав из кармана ключ, он переводит взгляд на номер, прикрепленный к нему, поскольку еще не успел его запомнить. — 501? — отвечает больше с вопросительной интонацией, как если бы сомневался в этой информации, и переводит взгляд обратно на Итэра, вид которого становится крайне задумчивым. — 501? А там разве не жили Венти со Скарой? — бормочет он больше для себя, определённо находясь в небольшом недоумении. Сяо, стоящий достаточно близко, чтобы услышать его слова, пожимает плечами. — Судя по всему, кто-то из них съехал, так что меня заселили на его место, — Сяо пытается вспомнить, чье имя тогда назвала мадам Пин, однако у него не особо получается: мельком проскальзывает ассоциация со словами «странно» и «тусовщик», но ничего конкретного, — так что он решает оставить эти бесплодные попытки. Сяо в любом случае узнает личность своего загадочного соседа, когда въедет. — По идее я должен был поселиться с первокурсником, но что-то пошло не так, и меня экстренно вселили сюда, — смущённо уточняет он, внезапно чувствуя себя нашкодившим котёнком, хотя, по факту, ничего такого не произошло. Что-то Сяо подсказывает — человек перед ним старше, и это странное ощущение разницы в возрасте заставляет чувствовать себя не в своей тарелке. Странно, что общение с отцом не доставляет ему таких проблем. С другой стороны, Чжун Ли знает парня всю его сознательную жизнь. Было бы странно, будь у Сяо те же проблемы в коммуникации с папой, что и с другими людьми. — Ах! Так ты первокурсник! Как прекрасно! — Итэр, кажется, его неловкости не замечает, ну, или умело её игнорирует, продолжая буквально источать дружелюбную энергию. Сяо всегда искренне поражался подобным людям — надо же уметь всегда так улыбаться и радоваться, при этом не перешагивая через себя. Не то чтобы он им завидует — скорее по-настоящему восхищается. — А я вот выпускаюсь в этом году, — непринуждённо продолжает говорить Итэр. «Если он выпускается в этом году, значит, учится на четвёртом курсе», — как Сяо и ожидал, Итэр оказывается старше него на целых три года. Не то чтобы это что-то кардинально меняет, но от осознания данного факта всё же становится как-то не по себе. — Ого. Круто, — немного сухо отвечает Сяо, совершенно не помогая в поддержании диалога. Однако Итэра, по всей видимости, вообще сложно выбить из колеи, поскольку он продолжает беззаботно щебетать. — Надеюсь, в твоей комнате остался жить Венти. С ним ужиться гораздо проще, чем со Скарой, — Итэр хихикает и пытается преподнести информацию в шуточной форме, но что-то Сяо подсказывает — в его словах больше правды, чем шутки, из-за чего на сердце вновь оседает неприятное волнение. — Вообще не утешает, — вздыхает Сяо, стараясь не звучать совсем уж обречённо. Видимо, на его лице всё же мелькает нечто сродни отчаянию, потому что Итэр улыбается немного сочувствующе и уже тянется к его плечу, дабы ободряюще похлопать, когда Сяо непроизвольно дёргается. Итэр обиженным не выглядит — и так же естественно убирает руку обратно, словно ничего не произошло. Сяо не любит чужие прикосновения. Он не знает, с чем это связано, но всю жизнь ловит себя на мысли, что объятия, похлопывания по спине и плечам и любые иные касания других людей, выходящие за рамки рукопожатий, вызывают в нём если не отвращение, то как минимум неприятие. Само собой, данный факт совершенно не касается Чжун Ли — с Чжун Ли Сяо готов обниматься хоть сутки напролёт. Однако с чужаками ему становится некомфортно. Именно поэтому тактильные люди вроде Чайльда или, судя по всему, Итэра его напрягают. С ними в самом деле тяжело общаться: они так и норовят потрогать, шлёпнуть или сделать что-то ещё. И ведь в этом нет ничего плохого! Они просто так общаются. Но для Сяо подобное становится настоящей катастрофой, даже пыткой, и он не может с собой ничего поделать. — Да не переживай ты, — Итэр подмигивает. Он не звучит оскорблённым или недоумённым, и Сяо иррационально становится легче. Как хорошо, что он оказался таким славным и понимающим. — Если что, пойдёшь ко мне и Беннету — мы живем на том же этаже. Приютим тебя, если что. Место на полу у нас точно найдётся, — милый Итэр кажется таким тёплым и заботливым, что Сяо, сдавшись под его напором дружелюбия, всё же улыбается уголками губ в ответ. Возможно, у него появился шанс подружиться с кем-то на этаже. Папа бы им определённо гордился. — Хорошо, — кажется, Итэр чувствует, что его собеседник постепенно оттаял, и улыбается ещё ярче. К концу их беседы Сяо на удивление даже не чувствует себя уставшим, как это обычно происходит после особенно активного общения с кем-то, а настроение вновь начинает подниматься до отметки «неплохо». — Ну, ещё встретимся, мне вообще нужно бежать. Репортаж сам себя не сделает, — Итэр трясёт камерой на своей шее, и Сяо понимает, что до этого совершенно её не замечал. Кивнув, он решает на днях наведаться к Итэру ещё раз, чтобы как следует извиниться за грубость и поблагодарить за дружелюбие. Возможно, стоит приготовить ему что-нибудь вкусненькое в честь нового знакомства. — Удачи! — помахав Сяо рукой, Итэр, даже не дождавшись его ответа, быстро спускается по лестнице вниз, оставляя того растерянно смотреть ему вслед. «Странный он, конечно, — думается ему. — Но хороший», — немного улыбнувшись теплу, оставшемуся после разговора с таким солнечным человечком, как Итэр, Сяо вновь берёт чемодан и продолжает свой путь до нужной комнаты. Впереди его ожидает ещё одно знакомство. Быстро найдя нужную дверь, Сяо опускает вещи на пол для удобства и стучится в неё. Мысль о том, что, возможно, никого вовсе нет дома, а ещё это как бы теперь и его комната тоже, как-то обходит его стороной. Именно поэтому проходит порядка двадцати секунд, прежде чем он всё же решается дёрнуть за ручку и проверить. — Закрыто, — бормочет себе под нос Сяо, внезапно почувствовав себя глупо: он ведь почти полминуты простоял в ожидании, будто ему кто-то откроет дверь, тогда как в комнате никого не оказалось. Хорошо, что Итэр уже ушёл и не увидел его позора. Достав ключ, Сяо отпирает дверь сам — та поддаётся довольно легко. Зайдя внутрь вместе с вещами, он предсказуемо видит, что в комнате никого нет: должно быть, сосед ещё не успел вернуться. Это позволяет немного выдохнуть — значит, у него ещё есть время морально настроиться на нового человека. Сяо хочется верить, что ему попадётся тот сосед, с которым, по словам Итэра, ужиться проще. Как бы там ни было, а страдать целый год из-за плохого соседства тоже не хочется. Немного осмотревшись, Сяо сразу понимает, какая кровать уже занята: пока на одной стороне оказывается ровным счётом ничего, на другой он видит множество разбросанных вещей, будто человек, въехавший сюда, ещё не успел их толком разложить, хаотично оставив лежать в одном лишь ему понятном порядке. Сяо успевает рассмотреть ноутбук, лежащий прямо поверх подушки, и графический планшет, находящийся на столе. Кажется, он будет жить с человеком специальности, смежной с ним. Ну, по крайней мере, им будет, о чём поговорить. Вздохнув, Сяо ставит чемодан у свободной кровати и плюхается на неё, отмечая, что она, в целом, похожа по жёсткости на ту, на которой он спит дома. Значит, уснуть будет проще. Решив для начала написать отцу о том, что он, наконец, успешно доехал до Нью-Йорка и заселился в общежитие, Сяо достаёт из кармана телефон и открывает нужную переписку. Последним сообщением от Чжун Ли светится «Напиши, как доберёшься. Люблю тебя», и Сяо непроизвольно улыбается, ощущая переполняющую его нежность. Всё, что касается Чжун Ли, заставляет его чуть ли не пищать, словно он — влюблённая в старшеклассника школьница. Прошло уже порядком четырёх месяцев с тех пор, как начались их необычные отношения, а сердце Сяо по-прежнему трепещет от любого взаимодействия с Чжун Ли. И всё-таки любить кого-то — это прекрасно.

Сяо Я въехал. Все в порядке. Соседа пока не видел. Давай созвонимся вечером, подробнее расскажу, как все прошло

Вряд ли Чжун Ли прочитает его сообщение в ближайшее время — скорее всего, он уже вышел с обеденного перерыва и сейчас работает ещё более усердно, чем до него — это очень в духе папы. Для верности подождав пару минут, Сяо всё же гасит экран и уже хочет начать разбирать вещи, когда слышит звук открывающейся двери. Почему-то первой его мыслью становится «О, нет», второй же — «Кажется, это мой сосед». Резко подняв голову на звук, Сяо сразу же встречается взглядом с невысоким пареньком и чувствует, как моментально проваливается в глаза яркого цвета. Бирюза не может не затягивать — редко когда можно встретить настолько необычный оттенок глаз, и Сяо ловит себя на мысли, что немного подвисает, пытаясь понять, носит ли его сосед линзы или это естественный цвет. Зашедший внутрь парень так же замирает на месте, внимательно вглядываясь в него в ответ. Сяо отчего-то ощущает странное дежавю, но не придаёт этому значения — мало ли, как мозг решил подшутить с ним на этот раз. Они пялятся друг на друга около минуты, прежде чем парень, отмерев первым, выдаёт возглас, полный осознания: — О! Это же ты! Тебя ведь зовут Сяо, верно? — он говорит это так невозмутимо: больше с утвердительной, нежели с вопросительной интонацией, — будто знаком с Сяо уже какое-то время. Это заставляет его озадаченно нахмуриться. Он пытается вспомнить, где мог видеть своего соседа до сегодняшнего дня, однако на ум совершенно ничего не приходит. — Откуда ты меня знаешь? — Сяо точно бы запомнил, как познакомился с кем-то, вроде такого парнишки: уж слишком выделяются его глаза и стиль причёски. Возможно, это чья-то дурная шутка, но отчего-то Сяо не хочется верить, будто этот приятный на вид парень может так ужасно поступить. С другой стороны, внешность бывает обманчива. Сяо определённо следует оставаться настороже. — А ты меня не помнишь? — он кажется искренне удивлённым, а затем, словно вспомнив что-то еще, усмехается. — С тобой ещё твой парень был. Ты с ним подходил к столику регистрации для вступительных, — сначала Сяо правда не понимает, о чём говорит его сосед, однако вскоре, догадавшись, что тот имеет в виду, чувствует, как щёки заливает яркий румянец. Во-первых, он вспоминает о пережитом позоре перед столиком регистрации и небольшой гейской панике, которую словил при виде волонтёра, сидящего за ним, а после, как приревновал отца к нему же: вот ведь совпадение! И, во-вторых, при упоминании Чжун Ли в качестве его якобы парня, он просто не может оставаться спокойным. Это выше его сил. — Нет у меня парня, — бубнит Сяо, пытаясь успокоить румянец на своих щеках. Сейчас его смущение определённо не поможет делу. Скорее, напротив, сдаст его с потрохами. Ещё дома они с папой договорились, что он будет представлять того в качестве своего отца — не партнёра. Сяо это показалось наиболее безопасным вариантом — мало ли, какие факты из его жизни могут случайно всплыть в разговоре: недобрый человек всегда может использовать любую несостыковку против него. Так что не стоит слишком завираться. Чжун Ли его решение горячо поддержал, заверив, что совершенно не обидится подобному раскладу. Сяо думает, это связано с тем, что папа всё же надеется, будто он найдёт себе кого-то, на его взгляд, «более подходящего» на роль романтического партнёра. Отец, конечно, не говорил этого вслух, однако наверняка подумал о чём-то подобном. Порой Чжун Ли может быть слишком очевидным в своих мыслях и выводах. Сяо такие умозаключения с его стороны, конечно же, не нравятся, но едва ли он может предъявлять папе что-то по этому поводу — тот ведь не сказал ему ничего из этого вслух. Может, Сяо и вовсе заблуждается, и отец просто поддержал его решение из-за одной лишь безопасности, а он просто надумал себе лишнего. По его мнению, это очень сомнительный вариант, однако Сяо бы очень хотел, чтобы тот оказался правдивым. Мысль о том, что Чжун Ли считает себя недостойным отношений с ним, расстраивает. — Но он точно был, — парень задумчиво прикусывает губу, заставляя Сяо непроизвольно скользнуть взглядом ниже. Что-то в его соседе заставляет постоянно смотреть на него, непроизвольно залипая на каждое, даже случайное, движение. Его хочется изучить, узнать все его эмоциональные реакции и привычки, закрепив на подкорке сознания каждую из них. Когда мысли начинают уходить куда-то не в ту степь, Сяо быстро мотает головой и зарекается смотреть куда-то ниже глаз парня. Что-то ему подсказывает: с соседом стоит быть осторожнее. Возможно, следует сделать вид, будто тот обознался. Вряд ли это, конечно, магическим образом решит все их проблемы, но попробовать явно стоит. — Вы ещё целовались в холле, — когда парень добавляет к своим словам этот небольшой факт, у Сяо кровь стынет в жилах, а во рту пересыхает. Если он видел, как они с Чжун Ли целуются в холле, это очень-очень плохо и определённо может разрушить все их планы. «Почему папа не сказал мне? Неужели тоже не знал? Хреново», — Сяо ощущает, как от мыслей, стремительно сменяющих друг друга в голове, к горлу подкатывает небольшая паника, но заставляет себя держать лицо невозмутимым. Как бы там ни было, ему нужно отыгрывать роль до самого конца, а это значит — отрицать любую связь С Чжун Ли неродительского характера. — Тебе либо показалось, либо ты меня с кем-то спутал, — Сяо скрещивает руки на груди и поджимает губы, стараясь выглядеть как можно более убедительным. Плохо конечно, что приходится газлайтить своего соседа по комнате, но другого выхода он просто не видит. Возможно, он и был, однако Сяо запаниковал, окей? К тому же, если до этого какое-то иное решение и было, то теперь его уже определённо нет. — Да?.. — парень начинает выглядеть по-настоящему сомневающимся и на мгновение замирает, как если пытаясь прийти к какому-то выводу. Немного подумав о чём-то своем, он снова улыбается, словно и не было всего этого неловкого разговора, и у Сяо, кажется, от столь лучезарной улыбки сердце пропускает удар. Удивительно, как много жизнерадостных людей живет с ним на этаже. — Ну, тогда давай знакомиться заново. Меня зовут Венти. Надеюсь, мы сможем ужиться друг с другом, — Венти не протягивает ему руку, но кивает так оживлённо, что Сяо теряется. Всё, на что ему хватает сил, это краткое: — Ага. Не зная, что ещё можно сказать, он утыкается носом в телефон, якобы проверяя входящие сообщения. Венти же, видимо решивший пока что не дёргать своего нового соседа, проходит на свою сторону комнаты, так же начиная копаться в смартфоне. Кажется, год обещает быть довольно интересным.

***

За распаковкой и раскладыванием вещей по шкафам время до вечера пролетает практически незаметно. И всё было бы просто замечательно, вот только эти несколько часов Венти, видимо решивший, что времени, которое он дал Сяо, дабы привыкнуть к новому соседству, было достаточно, отчаянно пытается вывести того на разговор, закидывая разного рода вопросами и совершенно не отчаяиваясь, когда в ответ получает лишь односложные фразы. Такое чувство, будто Венти это наоборот подстёгивает говорить ещё больше, сразу за двоих, заполняя своим голосом пустоту — в целом, примерно этим он и занимался: едва ли Сяо сказал ему больше десяти предложений за все часы этого почти-диалога. Сяо пока не может определиться, как именно следует относиться к своему соседу — с одной стороны, тот ничего плохого ему не сделал: просто пытается быть дружелюбным и всё в таком духе, — но с другой — странное раздражение, вспышками появляющееся где-то в груди, заставляет время от времени закатывать глаза или цокать языком на практически любую фразу Венти. Сяо правда не знает, почему его так бесит Венти — он ведь толком ничего о нём не знает, однако пока что не хочет рефлексировать данный вопрос. Ему следует подумать об этом в более приватной и спокойной обстановке, дабы не сделать ложных выводов. Венти же, такое чувство, реакции Сяо совершенно не задевают — со стороны кажется, будто его в целом ничего не может задеть. И этот факт раздражает Сяо лишь сильнее — всё поведение Венти кажется каким-то наигранным, неискренним. И он совершенно не знает, что следует ждать с его стороны. Сложно сказать, чего Венти пытается добиться, а Сяо не горит желанием понимать: сейчас у него есть дела поважнее навязчивого соседа. — Я собираюсь пойти поужинать в кафе с другом. Пойдёшь с нами? — как бы между делом спрашивает Венти, когда Сяо в очередной раз со вздохом откладывает телефон. Он по-прежнему так и не дождался ответа от отца, хотя по идее тот должен был уже освободиться и написать ему хоть что-то. Настолько затяжное молчание на него совершенно не похоже, и это не может не заставлять его волноваться. «Возможно, у него просто села батарейка», — тревожно думает Сяо, всё же переводя взгляд на ожидающего ответ Венти. Конечно же, ему бы стоило поесть: он не ел с самого утра, когда Чжун Ли покормил его завтраком перед отъездом, — однако при одной лишь мысли о еде желудок скручивается, а к горлу подкатывает тошнота. Сяо медленно качает головой. — Нет, я, пожалуй, воздержусь, — на грани с холодом отвечает он, и Венти впервые за весь день хмурится, выражая свое недовольство. «О, так он всё-таки умеет испытывать негативные эмоции», — как бы между делом замечает Сяо, отчего-то чувствуя удовлетворение. Мысль о том, что Венти — вполне обыкновенный человек, способный на негатив, правда его радует. И это странно — Сяо никогда не считал себя садистом, а Чжун Ли всегда учил его быть сдержанным и вежливым. Едва ли Сяо когда-то испытывал моральное удовольствие от чьих-то страданий или плохих эмоций. Так что же пошло не так с Венти? — Но ты весь день ничего не ел! Меня не обманешь — я тут с тобой с обеда, — он скрещивает руки на груди и смотрит даже как-то осуждающе, из-за чего Сяо проводит мысленную параллель между Венти и Чжун Ли. Папа тоже постоянно беспокоится по поводу того, что за учёбой и своими делами он забывает поесть или попить воды. Конечно, Сяо пообещал ему, что будет стараться питаться хотя бы два раза в день, когда переедет в общежитие, однако сегодняшняя нервотрёпка совсем отбила у него аппетит. От того, как нагло мозг поставил в один ряд его соседа и отца, в груди вновь начинает подниматься нечто, похожее на злость. — И каким образом это касается тебя? — раздражённо огрызается Сяо, постепенно теряя терпение. Ему совсем не хочется сейчас выслушивать нотации от совершенно незнакомого человека — он в целом не любит выслушивать какие-то нравоучения и позволяет заниматься подобным лишь Чжун Ли. Всё это в совокупности с общей усталостью и волнением за отца смешивается воедино и рождает в сердце едва ли не чистую ярость, наверняка легко читающуюся на его лице. Сяо ощущает, что в любую минуту готов если не повысить голос, то как минимум послать Венти куда подальше, поддавшись своей иррациональной части. В какой-то степени эта его сторона пугает даже его самого. Он же не может оказаться придурком на самом деле? — Я… — Венти выглядит растерянно — он определённо не ожидал, что Сяо отреагирует настолько агрессивно. Всё в нем теперь видится настолько уязвимым, ранимым, что, кажется, скажи Сяо ещё хоть одно лишнее слово, как Венти рассыпется, словно карточный домик. На какое-то время они замолкают: Сяо, почувствовав вину за своё поведение, неловко тупит взгляд в одеяло, пока Венти продолжает стоять неподалёку, нервно теребя одну из косичек. Спустя несколько минут Сяо уже хочет извиниться: и правда ведь вспылил с ничего, — когда Венти, вновь натянув на себя дружелюбную улыбку, фальшиво хихикает и чешет в затылке. Чувство вины в груди Сяо лишь усиливается. — Ах! Ты прав! Тогда я пойду. Не буду тебе мешать, — протараторив всё это на одном дыхании, Венти подхватывает свой бомбер с кровати и подходит к двери. Сяо не успевает вставить и слова, когда дверь закрывается с небольшим хлопком, оставляя его наедине с собой и чувством неловкости, повисшем в воздухе. Сяо ещё некоторое время пялится на дверь, пытаясь понять, как ему следует относиться к сложившейся ситуации и какие слова сказать при их следующей встрече, когда телефон вибрирует, оповещая о пришедшем сообщении. Переведя взгляд на экран, Сяо моментально забывает о неприятной ситуации — ему написал Чжун Ли.

***

Венти не может понять, что с этим парнем, Сяо, не так. Он правда старался быть дружелюбным соседом и всё в таком духе, однако по какой-то причине его обычное поведение и природное очарование совершенно не сработало, наоборот будто оттолкнув их друг от друга ещё сильнее. С одной стороны, оно и понятно: если Сяо помнит, как Венти заигрывал с его парнем, то имеет полное право злиться и раздражаться. Однако что Сяо, что его красивый бойфренд всеми силами отрицают, что встречаются, а значит, дело совсем не в этом. «Но тогда в чём? Я был слишком навязчивым? Это просто его характер? — мысленно перебирает все возможные варианты Венти, продолжая нервно теребить свою косичку. Ему определённо нужно подкрасить концы волос перед учебным годом. — Я настолько плох в общении?» — он не исключает и этот вариант, однако, опять же, до этого у него совершенно не было проблем с коммуникацией. Само собой, у него не так много друзей — сплошные приятели, — но, тем не менее, внимание он привлечь может и интерес удержать тоже. — Аргх, ужасно, — Венти, практически утонувший в собственных навязчивых мыслях, сокрушительно мотает головой и тянется рукой к сэндвичу. Ему всё ещё нужно доесть ужин, за который он заплатил. Возможно, пережёвывание еды поможет не зацикливаться на этой ситуации слишком сильно. Заедать свои проблемы, конечно — так себе идея, но, так или иначе, он не может просто отказаться от еды, которую купил. Не в его привычках разбрасываться деньгами подобным образом. — Ты расскажешь мне, что у тебя снова случилось, или продолжишь депрессивно жевать этот несчастный сэндвич с таким выражением лица, будто у тебя котёнок сдох? — саркастично спрашивает Скарамучча, сидящий на другой стороне стола и флегматично попивающий свой ванильный коктейль. Да, он ужинает со Скарой. Да, он назвал их друзьями при Сяо, хотя по факту они таковыми не являются. Да, Венти понимает, что даже в его голове это звучит крайне противоречиво, но не может же он признаться самому себе, что его единственный друг — это человек-язва со страстью к странным шляпам и ванильным коктейлям. Да и не настоящие друзья они, на самом деле. Разве что по пьяни и когда совсем одиноко. — Он странный, — отзывается Венти, игнорируя странную фразу Скарамуччи по поводу котёнка. От скуки решает разобрать свой надкушенный сэндвич по частям, препарировав его прямо на тарелке. Скара смотрит на его действия с особо отчётливой брезгливостью на лице, однако никак не комментирует. То, что происходит на чужой тарелке — не его дело. Не в его привычках лезть, куда не просят, даже если действия другого человека очень раздражают. — Кто странный? — уточняет Скара, отставляя свой стакан с напитком на столик и откидываясь на диване назад. Он скрещивает руки на груди и смотрит на Венти ожидающе. Едва ли бы тот начал этот разговор, если бы не хотел чем-то поделиться — Скара слишком хорошо его знает. В тот раз Венти ничего толком не рассказал ему о человеке, с которым пришёл в кофейню в день вступительных у абитуриентов, однако после, когда напился на одной вечеринке, устроенной братством, завалился к нему в квартиру за неимением других вариантов и без остановки описывал того мужчину: какие у него прекрасные длинные волосы, какой твёрдый взгляд, какая обворожительная улыбка и тому подобные глупости. Скара тогда подумал, что нужно быть безнадёжным романтиком, чтобы влюбиться в человека с первого взгляда, при этом не зная даже его имени. Затем он подумал, что, в целом, это очень похоже на Венти. Они по-прежнему едва ли достаточно близки, чтобы делиться какими-то сокровенными мыслями или секретами, однако после внезапного признания со стороны Венти Скара даже немного проникся им. Всё же даже у него могут быть реальные чувства, а не эти постоянные фальшивые улыбки и смех, которыми тот обманывал толпу. На Скарамучче этот приёмчик никогда не срабатывал. Возможно, именно поэтому до той ночи они не особо ладили. И после этого между Скарой и Венти будто что-то неуловимо меняется: нет, они не стали подъёбывать друг друга меньше или устраивать пижамные вечеринки, на которых принято плести друг другу косички и делать маникюр, однако между ними будто стирается какая-то последняя грань, отделяющая от статуса друзей, пусть и на начальном уровне. Не крыс, которые перемалывают косточки каждому встречному и сплетничают за спинами одногруппников, а именно друзей. И нет, они всё ещё не полноценные друзья, но, может, почти-друзья? Да, именно. Почти-друзья, которые по пьяни жалуются друг другу на жизнь, и может, совсем иногда: по меркам Венти это «иногда», судя по всему, происходит раз в три дня на регулярной основе, — выбираются на совместные ужины в город. Спустя несколько недель Венти, кажется, начал отходить от того странного порыва, связанного с Мужчиной Без Имени, а его влюблённость стала постепенно сходить на нет. И оно же к лучшему, ведь, по его словам, тот мужчина целовался с кем-то другим, что значит, к нему не стоит приставать: Венти, конечно, бывает беспринципным, но к занятым парням пока что не подкатывал. Порой Скара просто радуется, что его жизнь скучна во всех смыслах этого слова — историй Венти хватает для того, чтобы насытиться впечатлениями, и сто раз поблагодарить Богов, если таковые существуют, за то, как благополучно подобные ситуации обходят его стороной. — Мой сосед, — сегодня днём Венти прислал Скаре сообщение о том, что его место займёт какой-то первокурсник, поскольку тот съехал на квартиру и больше не нуждается в койко-месте. Скара на это просто пожал плечами. Ну, ему и правда стоило уведомить администрацию университета о том, что он собирается съезжать, пораньше, однако Венти, до последнего надеявшийся, что будет жить один, упросил Скару помедлить с заявлением на всякий случай — а вдруг сработает. Да, неправильно и нечестно, но на что не пойдёшь ради собственной комнаты. Скара, узнав последние новости, даже в какой-то степени позлорадствовал над Венти — по всей видимости, с соседом ему не повезло: он ещё пожалеет, что жаловался на Скарамуччу, пока они жили вместе. Если подавленно-задумчивое настроение Венти можно объяснить хреновым соседством, он наверняка ещё приползёт на коленях умолять Скару вернуться в общежитие, и вот тогда Скара припомнит Венти всё то, за что он ему выговаривал во время их сожительства. Да, именно так — Скарамучча безумно злопамятный. Куда без этого? — Почему? — Скарамучча постепенно начинает терять терпение. Он, конечно, понимает, что Венти по-прежнему не горит желанием делиться чем-то с ним, но, хей, они прошли посвящение пьяными откровениями и обсуждением странных крашей. Возможно, Венти стоит побыстрее привыкать делиться с ним своими проблемами. Раз уж других вариантов всё равно нет. — Говорит, что ни с кем не встречается и что не знает меня, хотя я точно помню, что мы виделись, — Венти подпирает голову одной рукой, пока другой берёт помидор из салата с тарелки прямо пальцами и неторопливо засовывает его себе в рот, начиная вяло пережёвывать. — Он целовался с тем красавчиком в холле в день, когда были вывешены результаты экзамена. К тому же, он определённо запал на меня, когда я его регистрировал, — как бы невзначай оброняет Венти, переводя взгляд на Скару. Тот, к изумлению Венти, удивлённым не выглядит — скорее заинтересованным. «И с каких пор мы стали такими подружками-сплетницами? — задает себе мысленный вопрос Венти, вспоминая, что ещё месяц назад едва ли бы пришёл к Скаре даже с таким простым происшествием, как дикпик в Тиндере. Да, они могли время от времени пообсуждать что-то в силу совместного проживания, но даже тогда делали это не так активно, как в последнее время. Да и темы у них, как правило, касались других людей, а не их самих. — Одиночество заставляет меня идти на отчаянные жертвы». — Погоди-погоди. Тем самым красавчиком? Красавчиком, который заплатил за твой кофе в день вступительных? — Скара вопросительно приподнимает бровь. Он слишком много раз слышал об этом загадочном мужчине, чтобы не понять, о ком говорит Венти. События становятся всё страннее и запутаннее. — Да, с ним, — Венти медленно кивает, а затем, осознав кое-что, возмущённо открывает рот, и Скара, заочно готовый услышать какую-то претензию, сразу же морщится. — И это всё, что тебя смутило? — он звучит почти недовольно, словно поразить Скару — первоначальная цель, с которой рассказ и был произведён. Скарамучча на слова Венти лишь отмахивается. — Твоя жизнь и события в ней время от времени становятся чересчур ёбнутыми, чтобы удивляться каждому из них. Поэтому да, это всё, что меня смутило, — Скара усмехается и вновь берётся за свой напиток: раз уж он подписал себе приговор на разговор с Венти на тему отношений, нужно быть полностью готовым и заранее смочить горло. Венти на его пренебрежительный тон обиженно поджимает губы и надувает щёки. Вот поэтому он ему ничего не рассказывает — его истории мало того что логически анализируют, заставляя сомневаться в собственных решениях: типа, да, это бывает полезно, особенно когда Венти влюбляется в какого-то придурка, а Скара просто прямо говорит ему об этом, но ему всё ещё обидно, — так еще теперь даже совершенно не кажутся заинтересованными в происходящем. С другой стороны, Скарамучча ему ничего не обещал. Удивительно, что он в принципе ещё проводит с Венти время, учитывая, как часто они говорят о его проблемах. — И во что ты, чёрт возьми, ввязался? — со вздохом произносит Скара после глотка. Вопрос больше риторический, однако Венти не может не среагировать. Если до этого он выглядел лишь немного обиженно-возмущённым, то после фразы Скарамуччи вид его стал чуть ли не смертельно оскорблённым, что забавляет Скарамуччу лишь сильнее. «Как малый ребёнок, ей Богу». — Ни во что я не ввязался! — восклицает Венти, драматично всплёскивая руками. Само собой, он ощутимо задевает тарелку, едва не переворачивая её на пол. Это заставляет немного успокоиться — всё же расставаться с остатками своего уже оплаченного ужина как-то не хочется. Сделав глубокий вздох, Венти продолжает говорить немного спокойнее: — Просто не понимаю, почему они оба отрицают, что встречаются друг с другом, хотя целовались и всё такое, — Скара не совсем понимает, что Венти подразумевает под «всё такое», но решает не уточнять, мирно допивая свой коктейль. — К тому же, Сяо ждал от него сообщение весь день. Я уверен, что от него! Влюблённый взгляд я узнаю из тысячи! — на самом деле, Скара бы поспорил с умением Венти разбираться в людях, но лучше на этот раз он оставит своё мнение при себе, иначе одной разбитой тарелкой они не обойдутся. Выдержав паузу, Скара всё же допивает свой напиток, при этом громко сюрпая его остатками через трубочку как в отместку за игру Венти с едой. Тот от звука предсказуемо морщится, но ничего не говорит. Один-один. — Возможно, он ждал сообщение от кого-то из семьи? Или от своего нового парня? Ты не думал, что они могли плохо расстаться после той поездки, и поэтому он сейчас говорит, будто у него никого нет? — Венти убеждённым предположениями Скары не выглядит, однако эти доводы определённо заставляют его задуматься. Он откидывается на спинку кресла и подносит большой палец ко рту, начиная несильно грызть его. Дурная привычка, за которую Скара множество раз давал ему по рукам, проявляется каждый раз, когда он уходит в свои мысли. Скарамучче с таким положением дел пришлось просто смириться: едва ли его «воспитательные меры» сильно помогли. Однако время от времени он всё ещё пытается применять некоторые санкции — так, для профилактики. — Но ведь его парень ещё тогда говорил, что у них всё сложно, — неуверенно отвечает Венти спустя пару минут молчания. Они встречаются взглядами: пока в бирюзовых глазах плещется растерянность, в глазах цвета фиалок отражается вся усталость этого мира. Скара искренне не понимает, как Венти умудряется нравиться половине чёртового кампуса, учитывая, насколько тот плох в понимании чужих взаимоотношений. Ужасная несправедливость. — Возможно, он имел в виду, что планирует бросить твоего Сяо, — Скара саркастически выделяет интонацией слово «твоего», однако Венти на это никак не реагирует, — просто не хотел делиться этим с рандомным студентом? Ты же не пуп Земли, Венти, — Скарамучча не удерживается от того, чтобы закатить глаза. Нет, они определённо не смогут стать ещё ближе, чем уже есть. Он просто не вынесет беспросветной глупости Венти в вопросе человеческих взаимоотношений. — Что ж, твоя правда, — он медленно кивает головой, и Скара не удерживается от язвительного замечания: — Иногда тебе просто нужно включить мозги и проявить чуточку эмпатии, — он не грубит — просто так выражает свои мысли, и Венти это знает. После слов Скары ему будто бы становится лучше. Венти, почувствовав внутренний подъём, весело фыркает и улыбается. От прошлого напряжения не остаётся и следа. — И это мне ты говоришь? — хихикает он, на что Скара вновь закатывает глаза. Да, он не умеет ладить с людьми, но он хотя бы в них разбирается! И именно поэтому, в отличие от Венти, на сближение с ними в здравом уме не пойдёт. Вряд ли кто-то из ныне живущих на планете Земля это изменит. — Ой, заткнись, — Скара отмахивается от него, как от назойливой мухи, заставляя улыбку Венти стать ещё шире. Он посмеивается над Скарой ещё какое-то время, а затем, будто вспомнив что-то, замирает на месте и немного хмурится, снова начиная подносить большой палец ко рту. Скара решает не терпеть подобного преступления повторно и, перегнувшись через стол, ощутимо шлепает Венти по руке. Тот, кажется, не обращает на удар никакого внимания: даже не начинает ругаться или хихикать, как делает это обычно. Он продолжает задумчиво пялиться на свой разобранный по частям сэндвич, словно пытаясь решить какую-то загадку, что по определению выглядит устрашающе: думающий Венти — опасный Венти, так и знайте. Скара задаёт вопрос одним лишь взглядом, и Венти, заметив прикованное к себе внимание, верно улавливает посыл и недолго мнётся, прежде чем всё же озвучить причину своих тяжёлых дум. — Как думаешь, мне следует принести ему чего-то перекусить? Он совершенно ничего не ел сегодня, — Венти выглядит так удручённо и взволнованно, будто говорит о каком-то очередном бездомном псе, которого вызвался подкармливать со своей и так небольшой стипендии. И если в случае с собакой это было бы не так удивительно, то когда дело касается другого человека… Скара впервые видит, как Венти переживает о ком-то по-настоящему, стремится помочь. Это не может не наталкивать на определённые мысли. — И с каких пор это ты такой заботливый? — подозрительно спрашивает Скара, высказывая свои мысли. Несмотря на то, что Скаре в целом плевать на Венти, он ведь будет первым, к кому тот пойдёт плакаться, когда ему разобьют сердце. А слушать пьяные сопли Венти Скаре совершенно не хочется, поэтому при необходимости следует пресечь любые потенциально опасные сближения как можно быстрее. Что бы ни говорил Венти, Сяо — определённо неподходящий кандидат для влюблённости. Со слов самого Венти, можно легко сделать вывод, что тот довольно нелюдимый и, к тому же, состоит в каких-то странных недоотношениях со своим бывшим. Венти следует быть осмотрительнее рядом с ним. Нездоровая влюблённость подобного рода может вылиться во что-то нехорошее. — Он же мой младший по факультету. К тому же, мы соседи. Нам нужно заботиться друг о друге! — Венти звучит так, будто он в первую очередь пытается убедить самого себя, а не Скару. Именно поэтому тот даже не пытается выглядеть убежденным — уж слишком очевидную ложь ему пытаются скормить. Венти при взгляде на Скарамуччу обречённо вздыхает, как бы признавая, что попался. Во всех смыслах. — Ага, конечно. Позови, когда, наконец, признаешься, что словил краш на бывшего парня того мужика, — язвит он, качая головой. Это, конечно, сугубо выбор Венти, однако осуждать Скара имеет полное право: не себе же тот потом все это рассказывает. — Не зови Сяо таким образом. Он — отдельная личность и заслуживает, чтобы его звали по имени, — по какой-то причине Венти реагирует только на часть слов Скары, и тот делает мысленную пометку: «Значит, частично влюблённость он все же признаёт». Что ж, признание проблемы — даже если частичное, — половина пути к её решению. Возможно, чем быстрее он разочаруется, тем скорее отпустит. По крайней мере, Скарамучче хочется в это верить. — Да-да. Попроси упаковать только, — сдаётся Скара, решая, что на сегодня наслушался достаточно рассказов Венти о странных парнях. Если все романтические отношения в мире проходят подобным образом, Скара лучше никогда не будет в них вступать. Они просят официантку принести им меню, и Венти, выбрав пару сэндвичей для Сяо, просит упаковать те с собой. Скара, наблюдая за жизнерадостной улыбкой на его лице, едва удерживается от тяжёлого вздоха. Венти определённо влип — полностью и бесповоротно.

***

Зайдя в комнату, Венти первым делом встречается взглядом с Сяо. Тот стоит посреди помещения и с кем-то разговаривает, и сначала Венти не понимает, с кем, однако, присмотревшись, рассматривает телефон у его уха. Видимо, он всё-таки созвонился с тем человеком, от которого ждал весточку весь предыдущий день. И пока что Венти не уверен, как ему следует реагировать на это. — А, да, — произносит Сяо, очевидно, в ответ на какую-то фразу с другой стороны, а затем, чего-то смутившись: Венти ненароком засматривается на прелестный румянец, проступивший на бледных щеках, — быстро добавляет: — О, прости, пап, мой сосед вернулся, поговорим позже, — выслушав ответ, Сяо быстро сбрасывает вызов и, положив телефон к себе в карман, переводит на Венти, так и стоявшего в дверях, ожидающий взгляд. Тихо ойкнув, тот всё же проходит внутрь и, не зная, куда себя деть от неловкости, начинает теребить косичку свободной рукой. Ну, вот! Он ведь так ждал их встречи, а сейчас не может собраться с мыслями, чтобы начать их разговор. Сделав быстрый вдох-выдох, Венти всё же набирается смелости и произносит: — Прости, что побеспокоил, — он старается улыбнуться как можно более искренне, однако воспоминания о произошедшей сегодняшним днём недоссоре не позволяют сделать этого в полной мере. К ним прибавляются выводы, сделанные во время разговора со Скарой, от чего Венти ощущает себя совершенно растерянным. Как реагировать? Что говорить? Следует ли извиниться за чрезмерную настойчивость? Он уже ничего не знает. — Ты говорил с отцом? — Венти выбирает наиболее безопасную тему не только для того, чтобы поддержать беседу, но и с целью утолить собственный интерес. По какой-то причине он совершенно не предполагал, что Сяо действительно мог ждать звонка от родственника, а не от своего бывшего парня. Судя по всему, Скарамучча в очередной раз оказался прав. «Ну, или у Сяо просто странные фетиши», — эта мысль позабавила Венти, но он приказал себе не улыбаться: мало ли, что подумает Сяо. — Да, но мы уже закончили, — он скрещивает руки на груди, как если мысленно огорожаясь от Венти. Тот на подобный «защитный» жест начинает чувствовать себя лишь более неловко. — Э, а, — Венти издаёт громкий вздох и, решив перевести тему, подходит ближе к Сяо, от чего тот видимо хмурится. — Ну, в общем, раз уж ты не пошёл со мной на ужин, я принёс тебе сэндвичей на свой вкус, — произнеся это на одном дыхании, он протягивает Сяо пакетик, в котором лежит упомянутая еда. У Сяо от неожиданности вид становится такой растерянно-уязвленный, что Венти едва сдерживает внутренний приступ умиления. Всё-таки даже такого грозного на первый взгляд парня можно поставить в тупик. Он не привык принимать заботу от посторонних или просто не ожидал подобного шага со стороны Венти, который, по идее, должен обижаться? Вряд ли он узнает ответ на эти вопросы. По крайней мере, не в ближайшее время точно. — Уверен, ты голоден, — добавляет Венти, дабы вывести Сяо из транса. Он практически вкладывает ужин ему в руки, подозревая, что не сможет вручить ему еду иным способом, и румянец, только утихший после разговора с отцом, вновь возвращается на его щеки. Тот не такой сильный, как прежде, но Венти всё равно оказывается в состоянии его разглядеть. Смущённый вид Сяо отчего-то приятно греет его изнутри. Но Венти пока что оказывается не готов давать этому чувству название. — Тебе не стоило… Я верну тебе деньги, правда, — сбивчиво произносит Сяо в ответ, сжимая еду чуть сильнее. Он хочет сказать что-то ещё, но, когда слышит негромкое шуршание, несвойственное бумажным коробочкам, переводит более осознанный взгляд на ужин и заметно удивляется. Смущение, к сожалению Венти, отходит на второй план, уступая искреннему изумлению. — Погоди, они что, в пакете? — его голос звучит по-настоящему изумлённым — это здорово забавляет Венти. — Ха-ха, да, у них кончились нормальные коробочки или бумажные пакеты, так что они предложили такую вот альтернативу, — хихикает он, задорно улыбаясь. Венти подмечает, как Сяо на мгновение подвисает, глядя на него, а затем уж слишком резко отводит взгляд в сторону. Улыбка на лице Венти становится лишь шире. — В следующий раз нужно брать контейнер с собой, — полушутя добавляет он, озорно сверкая глазами. — Я… — теперь вид у Сяо становится совсем уж растерянным. Он как-то потерянно прижимает к себе несчастный целлофановый пакетик с сэндвичами и нервно прикусывает губу, как если думая о чём-то важном. Венти не торопит его, видя, что тот хочет чем-то поделиться. И, когда Сяо, наконец, подает голос, понимает: ждал не зря. — Спасибо. И прости. Мне не стоило грубить тебе днём, — Сяо извиняется тихо, словно он провинившийся в чем-то ребёнок, разбивший любимую вазу родителя. Подобное сравнение поднимает Венти настроение наравне со словами извинений и благодарности. Он уже смелее подходит ближе и совсем по-дружески хлопает его по плечу в ободряющем жесте. Сяо вздрагивает, но от прикосновения не уходит. Хороший знак. Так ведь? — Всё в порядке! Я совсем не обижаюсь. Ты просто устал с дороги и нервничал в новой обстановке. Любой бы на твоем месте был грубым, — беззаботно произносит Венти, стараясь заразить Сяо своим хорошим настроением. Тот, кажется, немного расслабляется — это Венти может чувствовать ладонью, лежащей на плече Сяо, — что заставляет Венти расцвести лишь сильнее, словно порадовать Сяо сегодня было целью его жизни. — Угу, — Сяо быстро кивает и, не зная, что ещё можно добавить, неловко замирает. Венти, решив больше не мучить его, хихикает в очередной раз и, напоследок растрепав волосы Сяо, отстраняется, громко плюхаясь на свою кровать. — А теперь кушай. Тебе полезно, — задорно произносит он, уже не видя, как сильно запылали щёки у быстро отвернувшегося в другую сторону Сяо. От прикосновения ли или чего-то иного — то загадка пока даже для самого Сяо. Им ещё многое предстоит пережить, ко многому привыкнуть, со многим смириться, но прямо сейчас они оба осознают одну важную вещь: возможно, у них не всё потеряно.