***
Рабочий день в их отделении полиции заканчивается ровно в пять — ни минутой позже. Мало кто остаётся здесь после работы — в городе практически всегда царит атмосфера неторопливости и лени, из-за чего жители, включая полицейских, не особо стремятся к переработкам: тем более, задач в их небольшом городке у обыкновенных служителей порядка не так уж и много. Тем не менее, время от времени их шеф так или иначе оставался на переработки — как бы там ни было, у начальников работы всегда и везде гораздо больше. Это, конечно, прекратилось где-то в апреле: подобную перемену заметили практически все его подчинённые. Пусть они и держали некую дистанцию, интерес к его личной жизни никуда не пропадал — кто-то говорил о новой подружке, а кто-то утверждал, что Чжун Ли просто решил проводить больше времени со своим сыном. Но факт остаётся фактом — перерабатывать Чжун Ли тогда перестал. Сейчас же они вернулись вновь, и если посторонние могут лишь догадываться о причинах подобной перемены, более близкие к Чжун Ли люди имеют более-менее чёткое представление о происходящем. И всё было бы ничего, если бы Чжун Ли, как и раньше, задерживался до шести: ну, подумаешь, часок отчёт доделывал — с кем не бывает. Он же остаётся сидеть в офисе практически до восьми. И не то чтобы кто-то в целом замечает за шефом странности: он всегда был трудоголиком, правда? Однако Дилюк видит. Видит и практически сразу поднимает панику относительно его состояния. Это происходит одним вечером, когда Дилюк остаётся в отделении до шести, дабы закончить заполнение одного документа: он иногда поступает так, когда дедлайны поджимают, а нести работу домой не хочется, — и именно тогда замечает одинокую фигуру, сгорбившуюся над бумажками, в кабинете шефа отделения полиции. Дилюк моментально вспоминает, как рано Чжун Ли уходил домой до начала осени, и проводит параллель с сегодняшней ситуацией. Очевидно, до настоящего времени он уходил раньше, потому что кто-то его там ждал. Теперь же, когда Сяо приезжает лишь на выходных, их шеф вянет на глазах, и это не может не тревожить Дилюка. За эти месяцы они сблизились достаточно, чтобы волноваться друг о друге и даже называться друзьями, так что Дилюк устанавливает молчаливую слежку за Чжун Ли, дабы подтвердить собственные опасения. Ему определённо нужен план по спасению. Вторым странности шефа замечает Чайльд. Мешки под глазами, общая бледность, отсутствие аппетита и готовые обеды, купленные в магазине — Тарталья легко считывает звоночки плохого состояния Чжун Ли, однако решает не идти со своими «доказательствами» в лобовую. Что-то ему подсказывает — даже если он приведёт Чжун Ли тысячу аргументов, тот всё равно не будет целиком откровенен, а его состояние останется прежним. Чайльд долго думает, как быть в такой ситуации. Решение приходит само собой. Когда васильковый взгляд цепляется за рыжую макушку, в голове у Чайльда моментально рождается план. Он не дурак и видит, что за последние месяцы Дилюк и Чжун Ли стали гораздо ближе. Они время от времени обедают вместе и запираются в офисе шефа, чтобы пошушукаться о чем-то своём, чём-то, видимо, секретном. Возможно, Аякс чрезмерно любопытен: он безумно хочет узнать, почему же те так сблизились, однако понимает — сейчас не время для удовлетворения собственного интереса. Сейчас его другу требуется помощь. И если для этого нужно переговорить с Дилюком, он это сделает. Чайльд делится соображениями, касаемыми состояния Чжун Ли, с Дилюком при первой же возможности. По нахмуренным бровям Тарталья видит — он попал в точку. По крайней мере, они с Дилюком приходят к одинаковым выводам. Всё обсудив, парни решают проверить свою догадку о переработках босса, дабы доказать свои умозаключения. Дилюк остаётся на ночное дежурство следующим же днём. Само собой, их догадки подтверждаются: оказывается, Чжун Ли едва ли не ночует в участке — большую часть времени он даже не работает, а просто думает о чём-то своём или дремлет, сидя прямо за рабочим столом. И именно тогда коллективно: если их вдвоём можно назвать коллективом, — было принято решение начать более плотно следить за состоянием Чжун Ли — как физическим, так и моральным. Начать они решают с насильственного выпровождения того из собственного кабинета. Само собой, Чжун Ли возмутился. Ещё бы он не возмутился! Он, вообще-то, шеф местной полиции, взрослый человек, в конце концов. Дилюк с Чайльдом должны ему подчиняться, вообще-то, а не практически за ручку уводить с работы, когда часы показывают ровно пять вечера. Однако парней это не сильно смущает. Едва ли Чжун Ли их уволит — они слишком ценные сотрудники; чуть не единственные, кто выполняет свою работу качественно и добросовестно. Они готовы выгонять Чжун Ли со своего рабочего места хоть каждый день, если придётся. Чжун Ли же, кажется, понимает суть их усердной заботы лишь с третьего раза: если первые два он до последнего не отрывался от отчётов, старательно игнорируя своих подчинённых до тех пор, пока эти самые отчёты не оказывались конфискованы из его рук, то сегодня со вздохом принимается собираться домой ещё до того, как Чайльд успевает дойти до его офиса и открыть дверь. — Ого! Делаешь успехи! В этот раз готов идти домой без препираний и ворчания. Я бы даже сказал, что горжусь тобой, но думаю, это будет лишним, — смеётся Тарталья, и Чжун Ли едва удерживается от очередного уставшего вздоха. Он понимает, что его друзья просто переживают о нём и стараются донести это своими способами. И, возможно, он действительно немного перегнул палку в работе: об этом уж слишком явно намекает количество заполненных бумажек и решённых вопросов. Кажется, теперь ему не придётся работать вплоть до Рождества. Если не случится каких-то форс-мажоров, конечно. — Да, конечно. Я понимаю, зачем вы это делаете, но вы же в курсе, что я могу работать и из дома? — Чжун Ли насмешливо приподнимает брови и немного усмехается, когда замечает растерянность на лице Тартальи. По всей видимости, о таком варианте они почему-то не задумывались. Наверно, надеялись на благоразумие самого Чжун Ли или что-то в таком духе. Растерянность эта, тем не менее, быстро уходит на второй план, а вид Чайльда вновь становится уверенно-позабавленным. Чжун Ли лишь по одним васильковым глазам может понять — у Аякса уже родился новый план, учитывающий и это непредвиденное обстоятельство. И план этот, возможно ему, Чжун Ли, не понравится. — Именно поэтому мы сегодня идём в бар, — усмехается Тарталья, довольный только что придуманной идеей. Он скрещивает руки на груди, всем своим видом демонстрируя наслаждение от того, как ладно у него получилось переиграть Чжун Ли. Чжун Ли же, вновь поставленный в тупик умением Чайльда выкручиваться из разного рода проблемных ситуаций, осознаёт — ему в самом деле нечего противопоставить этому предложению. — В бар? — Дилюк, увидевший, что Чайльд слишком долго разговаривает с Чжун Ли, решает подойти к нему на подмогу и заходит как раз в момент, когда Чайльд делится с шефом своим гениальным планом. — Запивать проблемы алкоголем — ужасная затея, — фыркает Дилюк, закатывая глаза. Тарталья в курсе — тот не пьёт, и оттого желание сходить в бар лишь возрастает. Когда ещё он сможет напоить двух главных зануд отделения одновременно? Пьяный Дилюк может оказаться ещё более занимательным объектом для подтрунивания, чем Чжун Ли. И Чайльд просто обязан проверить эту свою теорию. — А что ты предлагаешь? Пойти к Чжун Ли в гости, попить там чай с тортом, а потом позаплетать друг другу косички? — Тарталья очевидно дразнит Дилюка, и тот на его слова немного краснеет. Что-то пробурчав в ответ, он отводит взгляд в сторону. Чжун Ли не в курсе всех подробностей отношений между этими двумя, но химию видит вполне очевидную. Он лишь надеется, что ни один из них не наделает глупостей, о которых они в дальнейшем пожалеют. — Ох, знаю! Мы можем потрахаться втроём. Как думаешь, это поднимет шефу настроение? — словно вопреки мыслям Чжун Ли о глупостях, Чайльд хитро усмехается и подмигивает ещё более смущённому Дилюку, который, судя по всему, уже не знает, куда деться от вездесущего поддразнивания Аякса. Чжун Ли, не сдержавшись, вздыхает ещё раз и, решив взять всё под контроль, прочищает горло, дабы привлечь к себе общее внимание. Дилюк смотрит с благодарностью — он, очевидно, начал тонуть в этом разговоре с Тартальей, не зная, что такого ответить, дабы вернуть диалог в нужное русло и поставить того на место. И Чжун Ли его понимает: даже спустя много лет общения с Чайльдом он и сам время от времени ведётся на эти его подшучивания, позволяя Тарталье торжественно одерживать победу в их негласном соревновании. Дилюк, конечно, наловчился в общении с его замом, однако в силу своего характера не всегда оказывается готов к подобным нападкам. — Я всё же предпочитаю бар, — спокойно произносит Чжун Ли, моментально переключая внимание Тартальи на себя. Чайльд, услышав его слова, притворно хватается за сердце и драматично заявляет: — Вот так значит, да? А я думал, у нас любовь, сяньшэн! — он хихикает и непринуждённо шлёпает Чжун Ли по плечу, на что тот вздыхает лишь громче. Порой он совершенно не понимает людей младше него. Да, у них с Чайльдом не такая уж большая разница в возрасте, однако в такие моменты она ощущается какой-то ужасно огромной. Ну, не любит Чжун Ли такие шутки. Вот совсем. На ум сразу же приходит смутный образ того волонтёра из университета, однако пропадает практически в то же мгновение: сейчас не время и не место вспоминать о подобном. — К счастью, Чайльд, мы расстались так давно, что, — ему не дают закончить — Тарталья, сделав ещё более драматично-обиженный вид, практически повисает на плече Чжун и тихо хныкает. Дилюку кажется, что он сойдёт с ума прямо сейчас — он понятия и не имел, что Чайльд умеет издавать такие звуки. Это ужасно, что он задумывается о том, какие звуки Тарталья мог бы издавать во время секса, при наличии живого и здорового парня. Просто ужасно. Он обязательно поделится своими тревогами с Кэйей и извинится перед ним, когда они будут разговаривать по видеосвязи сегодня вечером. — К счастью?! Чжун Ли, ты ужасен, — продолжает хныкать Тарталья, вгоняя Дилюка в ещё большую краску. Чжун Ли же, наученный опытом общения с ним, держится молодцом и не проявляет ни грамма лишних эмоций. Игнорируй его, и оно уйдёт. Иначе никак. — Пожалуйста, давайте просто пойдём уже в этот бар, — вмешивается Дилюк, понимая, что ещё немного, и он сгорит от смущения заживо прямо во время этого абсурдного диалога. Тарталья, добившись своей цели, моментально выходит из роли и, победно усмехнувшись, сразу же выпрямляется, убирая руку с плеча Чжун Ли. — Вот так бы сразу! — на его лице расцветает хитрая, поистине лисья улыбка, и Дилюк мысленно сочувствует преступникам, на допросе которых тот присутствует. Как хорошо, что они находятся по одну сторону закона.***
Не то чтобы в их городе много баров: на самом деле, всего два, — и если выбирать между провонявшейся забегаловкой для всякого сброда, где Чайльд обычно собирает информацию по работе, и более-менее приличным заведением, где, как правило, и выпивают обыкновенные жители их города, они, конечно же, выберут второе. Им определённо не хватает адекватных баров в городе. Однако это проблема, о которой можно подумать в другое время. Сначала разговор за стойкой никак не хочет клеиться: Чжун Ли на все вопросы в отвечает односложно, а Дилюк и вовсе молчит во время всех их обсуждений личного характера, так что они в основном обсуждают работу, — однако уже спустя парочку кружек пива Чайльду, наконец, удаётся прощупать почву и выяснить главную причину подавленного состояния их шефа. «И почему всё снова упирается в его сына?» — Тарталье кажется, будто он упускает что-то — какую-то важную переменную этого сложного уравнения отношений между Чжун Ли и Сяо. Он старается не делать поспешных выводов: всё же доказательств у него никаких нет, — и решает просто побыть хорошим другом для Чжун Ли. По крайней мере, сегодня. Сейчас ему очевидно нужна поддержка. Любопытство Аякса может подождать более благоприятных времён. — Ты слишком печёшься о нём, Чжун Ли. Говорю, как ребёнок, у которого были гиперопекающие родители. Тебе стоит дать пацану чуть больше свободы, иначе он никогда не научится жить в реальном мире, — произносит Чайльд знающим тоном, отпивая пива из своей кружки. Чжун Ли на его слова тяжело вздыхает и подпирает голову рукой. Видно, что затронутая тема сильно волнует его, как, в целом, и всё, что касается Сяо. И Тарталья искренне хочет помочь ему разобраться. Всё-таки не каждый родитель готов работать над собой ради ребёнка, а Чжун Ли, кажется, делает это постоянно. Аякс им искренне восхищается. Если и быть отцом, то только таким. — Не учи шефа, как жить. У тебя нет сына — не тебе судить, как воспитывать детей, — внезапно вмешивается Дилюк, до этой минуты молчавший в тряпочку. Он выпил меньше, чем они с Чжун Ли, но, судя по всему, ему и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя свободнее и вклиниться в уже идущий разговор. Даже в таком состоянии он умудряется скрывать уровень их с Чжун Ли близости, называя его исключительно шефом. Тарталья искренне не понимает, зачем Дилюк делает нечто подобное при нём, учитывая, что он всё прекрасно знает о сложившейся ситуации их взаимоотношений, но решает никак это не комментировать. Хочется человеку поиграть в шпионов — кто он такой, чтобы ему запрещать. — Будто бы у тебя есть дети! К тому же, ты младше нас, так что сидел бы и дальше молча, ребёнок, — хохотнув, Тарталья допивает своё пиво и решает, что ему на сегодня хватит. Если он хочет сохранить рассудок и успешно добраться до дома, нужно сбавить обороты. Дилюк на слова Тартальи будто обиженно надувается и, громко фыркнув, отворачивается. Чайльд находит такое его поведение очаровательным. «Возможно, мне стоит почаще ходить с ним в бар». — И вообще, Чжун Ли, почему бы тебе не найти кого-то, чтобы отвлечься? Сбросить стресс, так сказать, — Аякс играет бровями. — Я бы предложил свою кандидатуру, но, хах, Люмин с меня три шкуры спустит за такое, — сказав это, Чайльд заливается совсем мальчишеским смехом и кидает на Чжун Ли озорной взгляд. Очевидно, он шутит — едва ли они с Чжун Ли пытались сойтись после того несчастного свидания много лет назад, закончившегося совершенно ничем. Чайльд знает — тут ему ничего не светит; Чжун Ли не до отношений. Вся его жизнь — это буквально работа и сын. К тому же, он и сам уже не первый год состоит в благополучных отношениях, о чем в курсе добрая половина города. Люмин — золотая девушка, и Тарталья рад поделиться этим фактом со всем миром. Тем не менее, шутливый флирт всегда поднимает всем настроение, и уже через мгновение Тарталья видит на губах Чжун Ли слабую улыбку. Кажется, его план начинает потихоньку работать. Ну, хоть где-то его маска вечного шутника и клоуна пришлась кстати. — Удивлён, как она терпит твой флирт со мной, — усмехается Дилюк, больше не выглядит таким обиженным, как прежде. Тарталья может поклясться, что видит озорной блеск в алых глазах. — Ты — другое дело. Такую красотку, как ты, Люмин мне простит, ха-ха, — Чайльд притворно начинает ластиться к Дилюку, потираясь о его плечо рыжей головой, за что получает лёгкий щелбан в лоб. С улыбкой закатив глаза, Дилюк тихо хихикает, и Аякс с удовольствием помещает воспоминание о чуть раскрасневшемся искренне смеющемся Дилюке с ямочкой на правой щеке и пьяными улыбками в отдел мозга «Подумать, что я чувствую по этому поводу» в подраздел «Приятное». — Отвянь, Аякс, — Дилюк шутливо шлёпает Чайльда по плечу, но тот не обижается совершенно. Общаться с таким Дилюком — что-то новенькое для него, и он бы не сказал, что неприятное. Тарталья позволяет себе ненадолго залипнуть на его лице, совершенно не замечая, каким внимательным взглядом Чжун Ли смотрит в его сторону. — Ну, в общем, шеф, не надо себя так загонять, — Дилюк видимо решает вернуться к теме их разговора и начинает выглядеть серьёзнее, чем до этого. Аякс, поддавшись его настроению, стирает с себя флиртующее выражение, но при этом остаётся немного навеселе. Не всем же тут быть гиперответственными взрослыми, которые решают проблемы мирового масштаба — кому-то нужно их создавать, в конце концов. — Я уверен, Сяо бы переживал, если бы узнал, что ты так загоняешься. Всё наладится, правда. Сложно только первые месяцы, — Чайльду кажется, будто Дилюк закладывает в свои слова какой-то второй смысл, понятный лишь ему и Чжун Ли, и это подогревает в нём интерес. Тарталья не держит обид за недомолвки между ними. Рано или поздно он всё равно узнает правду. Чжун Ли же тем временем ощущает искреннее чувство благодарности к этим двоим, о чем моментально решает сообщить. — Спасибо вам обоим. Я постараюсь быть лучше, — он вздыхает и, допив свое пиво, продолжает говорить: — Вы правы, нельзя заставлять Сяо переживать, иначе это скажется на его учебе. На лице Дилюка читается: это совершенно не то, что он имел в виду, и Аякс, не сдержавшись, снова хихикает. — У этого парня все мысли о сыне. Нет, серьёзно — я бы с ума сошёл с таким папашей, — он усмехается, довольный своей шуткой, а вот Чжун Ли хмурится, не понимая, что значат слова Аякса. Тарталья решает пояснить: — Это, конечно, замечательно, что ты такой хороший отец, но иногда следует отпустить птенца из гнезда и всё такое, — Чайльд неопределённо машет рукой, как демонстрируя свои мысли. — Он завёл там друзей? Подружку, может? — Он гей, — на автомате поправляет его Чжун Ли, вспоминая похожий диалог, произошедший ещё до того, как их отношения с Сяо вышли на новый уровень. Это не было каким-то откровением — Сяо всегда был довольно безразличен к девушкам. С другой стороны, он и к парням не особенно тянулся — только к Чжун Ли. Однако подсознательно всё равно знал, что Сяо больше привлекают парни, чем девушки. Поэтому, когда тот между делом поделился с ним, что ему нравятся люди его гендера, Чжун Ли просто поинтересовался, не нашёл ли Сяо, в таком случае, бойфренда. Кто бы мог подумать, что впоследствии их отношения станут чем-то большим. Тот диалог кажется таким далёким, будто произошедшим в другой жизни. Чжун Ли задумчиво улыбается своим мыслям, совершенно не замечая, как в васильковых глазах появляется тот самый интерес, который возникает каждый раз, когда речь заходит об особенностях взаимоотношений Сяо и Чжун Ли. — Ого. Вы настолько близки, что он каминг-аут сделал? Я бы не решился. Не в возрасте Сяо, по крайней мере, — Чайльд смотрит внимательно-внимательно, как пытаясь выцепить что-то для себя, и Дилюк, следящий за ним со стороны, хмурится, моментально чувствуя внутреннее напряжение. — Мы ничего не скрываем друг от друга, — от ответа Чжун Ли вид у Тартальи становится лишь более заинтригованным. Кажется, еще чуть-чуть, и он подберётся к правде достаточно близко, чтобы разгадать их секрет. Именно тогда Дилюк, решив взять всё в свои руки, незаметно кладет руку к Чжун Ли на бедро и предупреждающе сжимает его, привлекая к себе внимание. Нахмурившись, он переводит непонимающий взгляд на Дилюка. Тот молча кивает в сторону Аякса, и Чжун Ли, посмотрев на того более осознанным взглядом, понимает всё без лишних слов, моментально подбираясь изнутри. Для поддерживающе-светской беседы о его сыне Чайльд выглядит чересчур заинтересованно. — Вот как. Ну, здесь вам остаётся только позавидовать, — Тарталья, пойманный с поличным, идёт на попятную, решая лишний раз на Чжун Ли не давить. В таких делах стоит быть осторожным и вовремя отступить, дабы не потерять уже достигнутый прогресс. — Думаю, нам уже пора расходиться, — Дилюк быстро переводит тему и встаёт со своего места, получая благодарный взгляд от Чжун Ли. Тот поспешно поднимается из-за стола вслед за ним. — Что? Боишься пропустить вечерний созвон с бойфрендом? — смеётся Аякс, так же вставая на ноги. Конечно же, Дилюк краснеет от смущения, как бывает всякий раз, когда кто-то упоминает Кэйю: странная реакция, на взгляд Тартальи, учитывая, сколько лет они встречаются, но не ему судить, — и Чайльд переключается на него, поддразнивая за очаровательный румянец. За всем этим балаганом Тарталья совершенно не замечает, что вместе с Дилюком замирает и Чжун Ли. Его дома тоже ждёт вечерний созвон с Сяо. Вот только знать Аяксу об этом совершенно необязательно. — Идём уже, — ворчит Дилюк, скидывая с себя руку Тартальи, которая успевает облюбовать его плечи. Чжун Ли идёт вслед за своими друзьями, мысленно прикидывая, что, возможно, им стоит собираться компанией почаще. Это бы определёно пошло ему на пользу. Он делает мысленную пометку поблагодарить Чайльда и Дилюка чуть позже. Парни своей цели добиваются — Чжун Ли становится легче, и он правда этому рад.***
С тех пор, как Сяо в последний раз заходил на сайт IamPervertSoWhat.com, проходит немало времени. Тогда какой-то добрый незнакомец помог ему дельным советом, благодаря чему они с Чжун Ли смогли сойтись в романтическом плане, однако после этого Сяо старался во всём разбираться сам, не втягивая в сложную паутину своих взаимоотношений посторонних. До этого момента ему правда казалось, что он справится со всем самостоятельно: они преодолели так много трудностей вместе, что простое расстояние едва ли должно было стать помехой для них, — но, когда отец начинает ощущаться неожиданно далёким, Сяо чувствует себя по-настоящему беспомощным, растерянным, испуганным даже. Он мог бы спросить совета у своих новых приятелей — его одногруппники действительно оказываются неплохими людьми, и Сяо уверен, что кто-то из них наверняка смог бы помочь ему советом, — вот только достаточно ли они близки, чтобы делиться какими-то подробностями личной жизни друг с другом? Когда вообще начинается эта грань, когда можно обсудить с человеком не только учебные вопросы и погоду, а что-то большее? Сяо не знает. У него из друзей только его отец; из любовников — тоже только он, поэтому сказать что-то наверняка весьма сложно. Сяо мог бы обратиться к Венти — своему соседу, который учится на курс старше. Он показался Сяо хорошим и понимающим, а ещё чертовски заботливым: то воспоминание о первом дне, проведённом в общежитии, по-прежнему иррационально греет ему сердце, — однако в их ситуации лучше не рисковать. Венти высказал некие подозрения в отношении Сяо и его личной жизни в начале их знакомства, и Сяо не хотелось бы подливать масла в огонь своими вопросами в том же направлении. Лучше держать дистанцию в некоторых аспектах, чем потом поплатиться за свои необдуманные слова и действия. Именно так и получается, что Сяо вновь заходит на этот сайт в надежде, что кто-то сможет если не дать дельный совет, то хотя бы выслушать его переживания. Будем честны, Сяо просто не хватает кого-то, с кем можно было бы поделиться своими проблемами, мыслями и услышать в ответ слова поддержки. Он сомневается, что кто-то из пользователей подобного сайта станет ему хорошим другом, но чем чёрт не шутит. Лучше попробовать и пожалеть, чем вовсе не пытаться. С этими мыслями Сяо, убедившись, что никто его не побеспокоит: Венти снова уходит на какую-то тусовку — его, конечно, тоже пригласили, но Сяо не фанат подобных мероприятий, поэтому просто отказался, — заходит на нужный сайт и быстро начинает печатать текст своего обращения. GuardianYaksha создал тему сегодня в 19.21 Приветствую. Не знаю, помните ли вы меня — я уже писал здесь где-то полгода назад с проблемой, связанной с отношениями со своим приёмным отцом: я влюбился в него и не знал, как подступиться, чтобы вывести наши отношения на новый уровень. Так вот, у нас всё хорошо. Прямо сейчас мы встречаемся уже несколько месяцев, и все было прекрасно вплоть до этого месяца. Тем не менее, кое-какие трудности всё же возникли. Постараюсь в общих чертах обрисовать ситуацию и саму проблему. В конце августа наши отношения временно стали отношениями на расстоянии из-за моей учёбы, и это всё ужасно непривычно и грустно. Мне очень тяжело без него. Думал, справлюсь, но в последнее время чувствую, будто отдаляюсь от него всё сильнее, а он словно закрывается от меня в ответ. Я знаю, что он скорее всего делает это неосознанно, пытаясь уберечь меня от лишних тревог. Вот только меня это расстояние между нами беспокоит лишь сильнее. Подскажите, пожалуйста, как вы справляетесь с отношениями на расстоянии. Может, у кого-то был подобный опыт — я буду рад его услышать. Заранее благодарю. Возможно, его сообщение выглядит жалко. Возможно, ему не стоило делиться подробностями своей личной жизни с интернетом. Возможно, всё это действительно зря. Вот только стоило теме просто создаться, как Сяо моментально ощутил настоящее облегчение. Даже если ему не дадут дельного совета, он уже чувствует себя легче, а значит, всё было не зря. Кажется, ему действительно недостаёт хороших друзей. Сяо не надеется на быстрый ответ — всё-таки сейчас вечер среды, время, когда нормальные люди отдыхают в кругу семьи или в одиночестве, набираясь сил перед следующим рабочим днём. Но, может, кто-то да откликнется. Сяо вспоминает, что, кажется, один из пользователей, который помог ему с советом в прошлый раз, предлагал написать ему в личку, однако данный сайт не предусматривает функцию личных сообщений: это огромное упущение с их стороны, — и Сяо даже при желании не смог бы переговорить с ним на какие-то темы в индивидуальном порядке. С другой стороны, если тот снова увидит его тему и ответит — они вполне могут обменяться социальными сетями и продолжить общение вне сайта. Это было бы замечательно. Посидев ещё несколько минут, Сяо понимает, что, кажется, в ближайшее время ответов не предвидится, и решает сходить за чаем. Поднявшись на ноги, он оставляет ноутбук на кровати и, выйдя из комнаты, выдвигается в сторону общей кухни, располагающейся на их этаже. С подачи Венти и Итэра Сяо уже успел познакомиться с некоторыми людьми, проживающими по соседству. Таким образом, он узнаёт, что в комнате через стенку с ними живут второкурсники Чун Юнь и Син Цю, которые, по словам Венти, встречаются ещё со времён старшей школы; в комнате напротив проживают первокурсницы Сян Лин и Синь Янь: их Сяо встретил сам, когда встал немного раньше обычного — Сян Лин готовила завтрак на двоих, пока Синь Янь сидела за столом, напевая какую-то незнакомую Сяо мелодию, — и, конечно же, его знакомят с соседом Итэра — Беннетом. Венти как-то обмолвился, что они время от времени собираются своей компанией в общей комнате отдыха на выходных для просмотра какого-то фильма или мультика, и его даже приглашали присоединиться, однако Сяо пока не готов к подобным мероприятиям: он всё ещё не привык к такому количеству людей в своём окружении, — и поэтому ответил мягким отказом. К тому же, он по-прежнему постоянно ездит домой при каждой удобной возможности — тоска по Чжун Ли, его прикосновениям и присутствию где-то поблизости съедает заживо, заставляя раз за разом возвращаться к отцу если не физически, то, как минимум, мысленно. Сяо не может позволить себе потратить выходные на что-то, кроме учёбы и отца. Не сейчас. В такой час на кухне по идее никого быть не должно — слишком поздно для ужина, — и Сяо надеется, что ни с кем не столкнется: поддерживать светскую беседу со знакомыми как-то не хочется, а заводить знакомство с кем-то новым — и подавно, — однако его мечтам не суждено исполниться. Зайдя внутрь, Сяо сразу же обращает внимание на приятный запах, волнами заполняющий помещение. Даже работающая вытяжка не может полностью его убрать — настолько плотно тот оседает в воздухе. Сяо втягивает в легкие побольше воздуха, пытаясь понять, что именно готовится на плите у незнакомого блондина, который, видимо, так же проживает на их этаже, — и настолько погружается в свои мысли, что не сразу замечает взгляд зелёных глаз, внимательно следящих за ним с другого конца кухни. Когда Сяо, наконец, отмирает и сталкивается взглядом с незнакомцем, тот дружелюбно улыбается и бодро кивает в знак приветствия. — Хочешь кушать? — этот вопрос ставит Сяо в тупик. Он надеялся в целом никого здесь не встретить, а тут ему ни с того ни с сего, даже не узнав имени, предлагают еду. Сяо, застанный врасплох, просто замирает недалеко от входа с недоуменным выражением лица, пытаясь понять, правильно ли расслышал вопрос. — Я просто по привычке приготовил на двоих, а Горо, мой сосед, ночует сегодня у своего парня, так что мне действительно некуда деть эту порцию, — парень начинает оправдываться и неловко смеётся, почёсывая рукой в затылке. Сяо отмечает, что предложение незнакомца звучит так естественно, словно он каждому в общежитии предлагает поесть с ним вместе. Этого Сяо, честно говоря, не понимает. «На этаже живёт так много странных людей», — это всё, что ему действительно удается осознать. — Ты мог бы оставить порцию для завтрашнего ужина. Или покормить кого-то из друзей, — Сяо, всё же отмерев, проходит дальше и, остановившись недалеко от незнакомца, скрещивает руки на груди. Он даже не собирается притворяться дружелюбным — такова его натура. Ему гораздо проще быть прямолинейным. Окружающие часто отмечают эту его особенность, называя её грубостью. Сяо же на их мнение глубоко плевать: он не собирается меняться ради каких-то случайных людей. Наверно, поэтому у него в его возрасте всё ещё не было ни одного друга, кроме отца. — Ты даже имени моего не знаешь, — да, Сяо звучит подозрительно и, наверно, выглядит так же, но, хей, поведение незнакомца действительно его смущает. Не каждый день тебе предлагают какую-то еду за просто так. Парня же ситуация, похоже, даже не колышет — он не выглядит уязвлённым или оскорблённым, продолжая волнами источать дружелюбие. — Вообще-то, знаю, — он тепло улыбается и немного склоняет голову к плечу. Сяо в ответ хмурится, напрягаясь чуть сильнее — ситуация только что стала ещё более подозрительной. — Ты ничего не подумай! — парень, кажется поняв, как это прозвучало со стороны, вскидывает руки перед собой в защитном жесте. — Просто на этаже все так или иначе общаются между собой, и я от Итэра услышал о тебе и твоей ситуации с комнатой. Мы с ним живём по соседству, — оправдания блондина звучат искренне, и плечи Сяо тут же расслабляются. Если тот узнал его имя от Итэра, значит, ничего страшного. Итэру отчего-то хочется доверять — пусть не все секреты и тайны, но, как минимум, вот такие случайные знакомства. Уж слишком тот солнечный и располагающий к себе человек. Сяо хотел бы однажды назвать его своим другом. — Меня зовут Тома, кстати. Приятно познакомиться, — Тома звучит по-настоящему дружелюбно, и Сяо в очередной раз удивляется чрезмерной доброжелательности жителей их этажа. — Ага, — коротко отвечает Сяо, не зная, куда деться от неловкости. Он, возможно, только что нагрубил другу своего приятеля. Конечно, Сяо по большому счёту всё равно на мнение окружающих, но отчего-то в последние недели влиться в коллектив хочется неимоверно. Хоть в какой-то. Хоть где-то. Наверно, это связано с тем, что его никогда нигде не принимали в школе, а до неё, в детском доме. Общество там было слишком агрессивным: каждый был сам за себя, так что ему просто пришлось подстроиться под окружение и закрыться в себе. Сяо никогда бы не подумал, что будет испытывать потребность в социализации, но, по всей видимости, это желание спало в нём до сих пор, просто потому что он не попадал в подходящий коллектив. Сейчас же с ребятами хочется если не дружить, то хотя бы поддерживать приятельский контакт. Вот только темы для разговора как-то не находятся, и Сяо, ещё немного помявшись на месте, выдвигается к чайнику. Его чашка стоит в шкафу — он убрал ее туда ещё днем, когда мыл; в обычное же время та постоянно находится на его рабочем столе, ожидая, пока хозяин соизволит обратить на её состояние внимание и привести ту в порядок. Убедившись, что в чайнике есть вода, Сяо включает его и, положив в кружку пакетик с чаем: отец бы его за такое прибил — по его мнению такой чай — не чай вовсе, но отца здесь нет, так что Сяо имеет полное право на вполне легальное использование чайных пакетиков, — поворачивается спиной к кухонному столу, сразу облокачиваясь о него бедром. Их с Томой взгляды снова пересекаются. — Ты ведь первокурсник? — спрашивает Тома, немного помедлив. Он вновь переводит взгляд на кастрюлю и, подняв крышку, кивает сам себе, после чего выключает плиту. — Скучаю по тем временам. Я в этом году уже выпускаюсь, — продолжает говорить он, одновременно с этим открывая шкафчик с посудой, чтобы достать оттуда глубокие тарелки, которые обычно используются для супа. — А на кого ты учишься? — Сяо задаёт этот вопрос не только из праздного интереса, чтобы просто продолжить беседу, но и руководствуясь принципом, привитым ему Чжун Ли ещё в школьные годы: лишней информации не бывает. Кто знает, когда та пригодится. — Учитель младших классов. А ты? — живо интересуется Тома, попутно разливая содержимое кастрюли по тарелкам. Сяо отмечает, что тех оказывается две, однако никак это не комментирует. — Дизайн. Но я пока что не решил какой, — честно отвечает Сяо, мимоходом наблюдая за действиями Томы. Тот на его слова улыбается как-то понимающе, словно ситуация ему до боли знакома. Возможно, так оно и есть — Сяо недостаточно его знает, чтобы судить наверняка. — Не торопись с выбором. К таким вещам нужно подходить с особенной ответственностью, — спокойно отвечает Тома, заканчивая разливать ужин по тарелкам. Убедившись, что кастрюля пуста, он закрывает крышку и вновь переводит взгляд на Сяо. Тот уже догадывается, какие слова последуют далее, но продолжает сохранять молчание. — Так, что насчёт ужина? — повторно предлагает Тома, не понижая градуса своего дружелюбия. Сяо бы соврал, если бы сказал, что не голоден. Однако напрягать другого человека своей компанией не хочется совершенно. Он бы на месте Томы скорее попытался тактично избавиться от посторонних и поужинать в одиночестве, но, по всей видимости, не все люди разделяют его мнение, потому что даже спустя минуту неловкого молчания Тома продолжает смотреть на Сяо своим искренне дружелюбным взглядом в ожидании ответа. — Хорошо, — всё-таки сдаётся Сяо. В зелёных глазах мелькает радость. — Но тогда в следующий раз я накормлю тебя, — хмурится он, почувствовав себя немного уязвлённым. Забота малознакомых людей всегда его порядком напрягала. Более того, он совершенно не хочет чувствовать себя должным кому-то, даже такому замечательному и доброму на первый взгляд парню как Тома. — Ха-ха, не переживай на этот счёт, — отмахивается Тома, ни на мгновение не теряя дружелюбный настрой. Чувствует Сяо, его ещё не раз накормят домашней стряпнёй или, по крайней мере, попытаются это сделать. — Надеюсь, тебе понравится, — сказав это, Тома придвигает Сяо его порцию, и тот опускает взгляд на тарелку. — Это… мисо-суп? — спрашивает Сяо как-то растерянно, внимательно вглядываясь в еду. Тома быстро кивает в ответ. — Да, но по моему особенному рецепту, — судя по голосу, он очень гордится своими нововведениями и уже хочет рассказать о рецепте подробнее, однако, будто опомнившись, обеспокоенно уточняет: — У тебя же нет аллергии на какие-то овощи? — Сяо в ответ отрицательно мотает головой. Плечи Томы облегчённо расслабляются. Взяв тарелку и приборы, Сяо молча усаживается за стол. Тома поступает так же вслед за ним. Когда-то давно, когда Сяо было ещё лет десять, Чжун Ли часто готовил ему мисо-суп. Он не знает, почему отец в те годы регулярно выбирал именно это блюдо, однако теперь, спустя много лет, чувствует от одного лишь взгляда в тарелку тепло где-то в районе сердца. Словно он снова оказался дома. Словно и не было разлуки и всех тех трудностей. Порой Сяо ужасно хочет вернуться в детство, когда сегодняшние трудности были лишь далекими препятствиями, а все проблемы за него мог решить папа. За неимением поблизости палочек, Сяо берет ложку и, немного зачерпнув супа из тарелки, кладёт его себе в рот. «Вкус… совсем другой», — разочарованно понимает он, неожиданно чувствуя, как тепло в груди превращается в странную, тягучую грусть, охватывающую одновременно его тело и душу. Как же он всё-таки скучает по Чжун Ли. — У тебя всё хорошо? Выглядишь расстроенным, — мягкий голос Томы вырывает Сяо из раздумий, и тот быстро мотает головой, как пытаясь отогнать печальные мысли и тоску куда подальше. Он хочет как-то съехать с темы и отмахнуться, однако отчего-то доброта и теплота Томы заставляют его начать говорить раньше, чем он успевает это понять. Возможно, дело в том, что ему действительно не хватает друзей, а может, в особой вечерней атмосфере, располагающей к откровенности. Сяо не знает, но, тем не менее, решает не останавливать себя от честного ответа. — Просто… — он делает паузу, пытаясь подобрать правильные слова: мысли в голове путаются, накладываясь одна на другую и не давая толком сформулировать цельное предложение. Кто же знал, что откровенничать окажется так сложно. Тома на другом конце стола терпеливо ждёт продолжения, не сводя с Сяо пронзительного зелёного взгляда. — У меня сейчас непростой период в отношениях. И я не знаю, что мне делать, — Сяо глубоко вздыхает. Не то чтобы у них и правда всё так плохо, нет. Они с Чжун Ли не ссорятся и общаются на те же темы, что и прежде, но ощущение невидимой стены, возникшей между ними в последнее время, не покидает Сяо, заставляя надумывать лишнее и загоняться. — Наши отношения в целом довольно сложные из-за социальных статусов и разницы в возрасте, а теперь всё ещё осложняется расстоянием. И… — он запинается, неожиданно осознав, что сказал слишком много. Ощутив, как от стыда начинают гореть уши, Сяо виновато поднимает взгляд на внимательно слушающего Тому, который даже не изменился в лице. Он раздражён? Зол? Или ему всё равно? Как же с людьми всё-таки сложно! — Прости, я просто… мне не с кем было это обсудить. Я даже на каком-то форуме попросил совета. Я жалок, да? — Сяо вздыхает в очередной раз и тупит взгляд обратно в тарелку. Он просто надеется, что Тома не высмеет его за подобные слова. Отчего-то теперь, озвучив собственные мысли, те кажутся ужасно незначительными и даже глупыми, недостойными внимания. В конце концов, существуют проблемы гораздо значимее его собственных. — Не говори так, — Тома же, вопреки всем страхам Сяо, продолжает говорить спокойно и совершенно не насмешливо. В зеленых глазах читается непоколебимая уверенность, заставляющая Сяо ощутить себя лучше. Возможно, всё действительно не так плохо. — Это нормально — хотеть, чтобы тебя выслушали. Мне в своё время тоже этого не хватало, — по всей видимости, Тома делится чем-то сокровенным, потому что его голос становится тише и мягче. Сяо склоняет голову к плечу, приготовившись слушать дальше, но Тома, покачав головой, вновь набирает суп в ложку и продолжает есть. Сяо решает не настаивать. Когда тарелки пустеют, а тишина затягивается, Тома снова подаёт голос. Сяо вздрагивает от внезапности. — Можно спросить? — Тома говорит осторожно, словно прощупывая почву, и Сяо невольно напрягается, но, охваченный любопытством, кивает, позволяя Томе задать свой вопрос. — Мне казалось, ты сейчас находишься вне отношений? По крайней мере, Венти говорил что-то такое, — Тома произносит слова медленно и аккуратно, словно пытаясь избежать определённых интонаций. Сяо понимает — Тома совершенно не умеет врать, и прямо сейчас он чего-то не договаривает, однако из благодарности за ужин и приятную компанию решает не давить на беднягу. Возможно, он хранит чей-то секрет, и ему нельзя проболтаться, а Сяо лишними вопросами всё испортит. — Так получилось, что для Венти я свободен, — на недоуменный взгляд Томы Сяо лишь отмахивается, показывая, что это не так важно. Тома на объяснении не настаивает, но Сяо всё равно продолжает говорить: — Я не особо распространяюсь о своей личной жизни. И прошу, не говори ему или ещё кому-то о моём партнёре и особенностях наших отношений. Там… — Сяо делает паузу, пытаясь подобрать правильное слово, однако все они, как сговорившись, моментально покидают его голову, и он вымученно выдыхает через нос. — Всё сложно, в общем. — Я могила. Правда, — Тома жестом показывает, что его рот на воображаемом замке, и Сяо отчего-то становится спокойнее. По какой-то причине Томе, этому простому пареньку, с которым они знакомы от силы полчаса, хочется верить. Сяо со своими проблемами с доверием неожиданно ощущает себя так легко, словно всё, чего ему всегда хотелось — это поделиться своими проблемами с кем-то, кроме отца, и не быть при этом осуждённым. И пусть он не рассказал Томе всей ситуации, на душе всё равно становится легче. Это определённо первый шаг к чему-то большему. — Не поверишь, но я нахожусь в похожей ситуации — тоже в отношениях, осложнённых социальными статусами и разницей в возрасте. Только вот мы регулярно видимся, — Тома говорит немного поспешно, словно боится передумать делиться своей историей. Судя по всему, Тома тоже особенно о своей ситуации не распространяется, и Сяо ощущает внутреннюю благодарность по отношению к нему. Не каждый в ответ на откровенность поделится чем-то своим, чем-то таким же значимым. Сяо не уверен, но что-то ему подсказывает, что Тома сказал это, чтобы подбодрить его. Новый знакомый не перестаёт его удивлять. — Вы официально встречаетесь? — спрашивает Сяо, поддавшись собственному любопытству. Тома ведёт плечом — его вид становится неожиданно потерянным, и Сяо уже хочет извиниться и уйти от темы, когда Тома всё же отвечает. — М-м, можно и так сказать, — неопределённо отвечает он, и Сяо его очень в этом понимает. Пусть они с отцом обо всем договорились, ему по-прежнему не хочется позиционировать себя как человека без отношений. О Чжун Ли хочется говорить одновременно как об отце, так и о партнере, и это порой сводит Сяо с ума. — Он очень занят на работе. Иногда я чувствую себя брошенным, хотя и понимаю, что это не так. К тому же, мы даже на нормальное свидание не можем сходить из-за правил и всего этого, — кажется, Тому окончательно прорывает, потому что он говорит практически без пауз, быстро, отрывисто. Сяо думается, что Томе этот разговор необходим практически так же, как был нужен ему самому, и поэтому молча слушает вплоть до момента, пока тот не перестаёт говорить. — Понимаю, — всё, что он может сказать в ответ. Тома на это благодарно улыбается, и они вновь погружаются в тишину. На этот раз та ощущается комфортнее — наверно, всё дело в их недавнем откровении, сделавшем их ближе. Всё-таки общие тайны неплохо сплочают людей. — В любом случае, — Тома неожиданно резко поднимается из-за стола и улыбается с наигранной бодростью. Вздрогнув, Сяо переводит на него ожидающий взгляд. — Надеюсь, тебе понравился мой мисо-суп, — это дает Сяо понять — разговор окончен. Они оба сказали многое, о чём не должны были, однако, насколько Сяо может судить, оба совершенно не жалеют об этом. И это самое главное. — Да. Было вкусно, — честно отвечает Сяо. Возможно, вкус совершенно не похож на то, что когда-то готовил отец, однако мисо-суп Томы по-прежнему хорош, и Сяо рад, что смог попробовать его. В конце концов, не следует зацикливаться на прошлом: пробовать новое, даже если это касается простой еды — важно и нужно. — Если захочешь поговорить по душам ещё раз, я буду рад составить тебе компанию. Вечерние посиделки на пустой кухне могут вызывать привыкание, — Тома издаёт непринуждённый смешок. Между строчек читается: все откровения, сделанные сегодня на кухне, навсегда останутся между ними. Сяо слабо улыбается в ответ. — Да. Спасибо за ужин ещё раз. — Если что, я живу в 507 комнате, — получив от Сяо кивок, Тома расплывается в счастливой улыбке. Сяо возвращается в комнату с приятным теплом в груди, кружкой чая и мыслью, что всё у них всех будет хорошо.***
OneEyedPirate ответил GuardianYaksha сегодня в 19.55 Хей, Якша. Напиши мне в директ в инсте (@cool_asss_fack). Думаю, я смогу помочь тебе с этим вопросом (мы с моим парнем тоже находимся в отношениях на расстоянии, так что кое-что в этом я понимаю). К тому же, судя по всему, мои прошлые советы сработали ;) Буду ждать твоего сообщения! Именно этот ответ видит Сяо, когда возвращается в комнату и проверяет форум. Конечно же, помимо него, ему прилетает несколько сообщений в стиле «фу, да расстаньтесь вы уже», «обратись за помощью, ребенок» и всё в таком духе, но Сяо благополучно их игнорирует и, закрыв тему, запускает Инстаграм. Вписав в поисковую строчку нужные данные, Сяо моментально находит нужную ему страничку. Кай Альберих. Ни одного поста. Аватарка отсутствует. — Фейк? — бормочет себе под нос Сяо, заглядывая в графы «подписки» и «подписчики». Однако и там оказывается глухо. Он словно нашёл страничку призрака — не иначе. «Возможно, имеет смысл тоже создать фейк и писать с него. Мало ли, кто скрывается на той стороне», — решив поступить именно так, Сяо кивает самому себе для верности и, выйдя из своего аккаунта, нажимает на кнопку «создать новый профиль». Сяо недолго думает над именем — когда-то давно он придумал себе никнейм «Алатус» для сохранения некой анонимности в интернете, и поэтому сейчас практически без раздумий использует именно это имя. В строчке же с ссылкой он вписывает простое @Alatus_the_Yaksha и кликает на «подтвердить». Уже через минуту он быстро набирает сообщение Каю в директе.Алатус Привет. Это Якша с форума. Есть минутка?
Сяо лишь надеется, что не выглядит слишком глупо или навязчиво. Да, этот Кай-пират сам предложил ему помощь, но в интернете в этом плане никому не стоит доверять на все сто процентов. Это может оказаться злоумышленник, который хочет собрать как можно больше информации о нём, чтобы потом как-то использовать её в корыстных целях, или простой тролль, решивший скрасить вечерок-другой шутками над бедным незнакомцем из сети. Вариантов может быть много. Сяо следует оставаться начеку. Однако, когда он всё-таки получает ответ, все сомнения моментально отходят на второй план. По крайней мере, владелец этой странички-призрака жив и готов пойти с ним на контакт, что уже хорошо. Кай Привет. Да, конечно! Извини, что приходится общаться с фейка. Обстоятельства не позволяют представляться своим именем. Могу ли я по-прежнему звать тебя Якшей? «Он хотя бы честен насчёт того, что его страница — фейк», — отмечает Сяо, мысленно гадая, какие такие обстоятельства могут вынудить человека создать фейковую страничку. Многие, на самом деле, но интерес от этого меньше не становится.Алатус Да, конечно.
Кай Супер! Тогда называй меня Каем Раз уж мы теперь почти нормально знакомы, расскажи немного подробнее, в чем состоит ваша с партнёром проблема Сяо мысленно благодарит Кая за то, что тот называет Чжун Ли не его отцом, а партнёром. Такая внимательность к мелочам невольно подкупает, заставляет довериться. С другой стороны, если он правильно помнит, у Кая личная жизнь складывается примерно таким же образом, но со сводным братом. Наверно, он исходит из того, что ему самому было бы неприятно, если бы посторонние постоянно тыкали на их родственные узы, и поэтому лишний раз не указывает на них Сяо.Алатус Честно говоря, я и сам не особо понимаю, в чем состоит проблема. У нас все в порядке. Мы не ссоримся, постоянно созваниваемся и переписываемся. Но у меня возникает ощущение, словно мы отдалились друг от друга. Как будто каждый раз, когда мы разговариваем, между нами вырастает стена. Есть идеи, в чем может быть проблема?
Ответ приходит лишь спустя пять минут — Кай очень долго набирает что-то, останавливается и, видимо, стирает уже написанное. Всё это время Сяо терпеливо ждёт ответ: он понимает, что дать совет по отношениям, о которых ты знаешь ровно то, что тебе говорят, очень сложно, — и дает Каю нужное время на раздумья. Кай Извини за бестактность, но как давно вы занимались сексом в последний раз? Сначала Сяо хочет включить защитную реакцию и смущённо огрызнуться, но затем урезонивает себя и напоминает, что Кай уже помогал ему раньше, а значит, вопрос задан не просто так. Он задумывается над ответом и вдруг понимает — они с Чжун Ли не занимались сексом практически месяц. С тех пор, как он уехал, у них не было сил либо возможности для этого: когда Сяо возвращается домой на выходных, Чжун Ли, как правило, вымотан работой, а Сяо лишь хочет побыть наедине с отцом; каким образом он это сделает — не так важно. И вот так, выходные за выходными проходит много дней, за время которых они ни разу не прикоснулись друг к другу в сексуальном смысле.Алатус Около месяца назад.
Сяо искренне интересно, для чего Каю понадобилась эта информация о их с Чжун Ли личной жизни, и поэтому он продолжает безотрывно наблюдать за тем, как собеседник что-то печатает, а после получения ответа жадно вчитывается в каждую строчку. Кай Ты можешь не поверить мне, но порой случается так, что, когда партнёры начинают меньше заниматься сексом, а еще в целом находятся на большом физическом расстоянии друг от друга, у них может возникнуть не только ощущение отдаленности друг от друга, но даже апатия или депрессия. Конечно же, это сугубо индивидуально и зависит от либидо человека, а также во многом от роли секса в отношениях, однако в нашем с Люком случае произошло именно так «Люк — это, видимо, его партнёр», — догадывается Сяо.Алатус Но как заниматься сексом, если мы большую часть времени живём в разных городах, а когда видимся, чаще всего просто обнимаемся и отдыхаем рядом?
Этот вопрос волновал его ещё до отъезда, однако он не решался поднимать его с отцом. Несмотря на то, что они договорились быть полностью честными друг с другом, некоторые проблемы и темы для обсуждения всё ещё заставляют Сяо чувствовать себя неловко. Возможно, дело в их родительско-детской стороне отношений. Если Кай сможет не только помочь ему, но и ответить на его вопросы, Сяо будет действительно счастлив. Как же ему всё-таки не хватает друзей, с которыми можно поделиться теми или иными вещами, а в ответ получить если не совет, то хотя бы поддержку! Кай Ты когда-нибудь слышал о сексе по телефону? План Кая оказывается довольно прост — когда они с Чжун Ли будут говорить в следующий раз, Сяо нужно попытаться ненавязчиво перевести разговор в более интимную обстановку и в итоге привести всё к сексу по телефону, в течение которого, по словам Кая, всё пойдет само собой, как по накатанной Кай У вас же был секс, в конце концов! Вы знаете, чего хотите и не стесняетесь друг друга. Просто скажи, что ты хочешь с ним сделать и все Конечно же, Сяо совсем не умеет делать намёки и полужесты, но он пообещал, что приложит все возможные усилия, поблагодарил Кая и заверил его, что обязательно поделится, сработала эта задумка или нет. Кай Сложно только в первый раз. Если что-то пойдёт не так или план не сработает, напиши мне, и мы вместе подумаем, что делать дальше И Сяо ему за это безмерно благодарен.***
Их с отцом беседы ничем не отличаются от того, что происходит между обыкновенными родителями и их детьми. Чжун Ли спрашивает, как Сяо поживает, что нового в университете, нравятся ли ему одногруппники и процесс обучения. Они обсуждают погоду и всякие незначительные вещи, как это делают все нормальные семьи, когда Сяо, вобрав в лёгкие побольше воздуха, всё же решается начать исполнять их с Каем план. — Я бы хотел, чтобы ты трахнул меня прямо сейчас, — и всё-таки он абсолютно плох в намеках. После того, как Сяо произносит заготовленную заранее фразу вслух, всё его тело сначала моментально расслабляется: судя по всему, он сильно напрягся, пока пытался собраться с силами, а сейчас, когда смог-таки произнести желаемое, позволил себе отпустить себя, — однако вскоре приходит в напряжение вновь — папа всё ещё не ответил ему. Чжун Ли молчит какое-то время, словно обдумывая только что сказанные сыном слова, взвешивая каждое из них, дабы понять, действительно ли тот имел в виду то, что сказал. Сяо же в эти мгновения ощущает, как сердце бьется где-то в горле, заставляя ненароком задерживать дыхание, сильно потеют ладони и отчаянно горят от стыда щёки. А что, если Чжун Ли этого не хочет? Что, если ему и так нормально? Что, если они не станут ближе, а лишь отстранятся друг от друга сильнее? Когда Сяо уже хочет вновь подать голос и, извинившись за внезапность, замять ситуацию, отец отвечает. — Я тоже соскучился по тебе, малыш. По твоим чудным стонам и прекрасным изгибам тела. Будь ты сейчас рядом, я бы крепко тебя обнял и поцеловал, — Сяо кажется, словно голос Чжун Ли стал ниже и будто более хриплым. В нём не слышится удивления или осуждения — лишь искренность и затаённая страсть. Возможно, папа и сам хотел перевести диалог в подобное русло, но не знал, как это сделать, а Сяо только что здорово упростил им обоим задачу. — Что бы ты ещё хотел со мной сделать? — несмотря на то, что они ещё толком не успели ничего друг другу сказать, Сяо ощущает, как внизу живота призывно тянет, и прикусывает нижнюю губу от приятного ощущения. Как хорошо, что он решил лечь: вряд ли он смог бы насладиться происходящим в полной степени в сидячем положении. — Я бы хотел опустить руки ниже и хорошенько сжать твои ягодицы. А потом прильнуть к твоей шее и укусить тебя. Мне так нравится кусать тебя, Сяо. На твоей коже всегда остаются такие замечательные следы. Они означают, что ты принадлежишь только мне, не так ли, малыш? — голос Чжун Ли не особенно меняется — меняются лишь интонации в нём, и Сяо, прикрыв глаза, тихо всхлипывает. Он сразу же вспоминает о том, как проходила их последняя близость: папины тёплые руки, нежные губы, его член между бедер; слова похвалы, от которых сердце то и дело пропускает удар; то наслаждение, которое он испытал во время оргазма. С Чжун Ли всегда хорошо, незабываемо. Подобное практически невозможно забыть. На подобное хочется отчаянно дрочить и молить отца сделать больше. — Да, папочка, — на выдохе произносит Сяо, всё-таки не удерживаясь от того, чтобы припустить шорты вместе с трусами и накрыть свой член ладонью. Он не ласкает себя сразу же — лишь проводит пару раз на пробу, как это обычно делает отец, и немного замедляется, продолжая внимательно слушать Чжун Ли. Его голос сейчас — спасительная таблетка, успокоительное и наркотик в одном флаконе; от него хочется если не сойти с ума, то широко раздвинуть ноги и предложить сожрать себя целиком. — Потом бы я тебя раздел. Сначала футболка, затем шортики. Ты все ещё ходишь в моих футболках, которые я оставил у тебя, малыш? — в его голосе слышится поддразнивание, и Сяо заливается краской сильнее: конечно же, он часто ходит в футболках отца в общежитии. И пусть сегодня он надел свою, воспоминания о том, как сильно Чжун Ли заводит Сяо в его одежде, больше на несколько размеров, просто не может оставить его безразличным. Член в руке дёргается. — Я бы не переставал целовать твоё тело, а затем начал ласкать твой член. Ты так мило смущаешься и стонешь, малыш. Как бы я хотел вновь увидеть это воочию, — тем временем, Чжун Ли продолжает говорить. Его голос звучит размеренно и совсем не сбивается, из-за чего Сяо задается вопросом: а нравится ли отцу процесс? Возможно, ему тоже стоит говорить побольше. — Я бы хотел, чтобы твой член оказался во мне, папочка. Я уверен, мне бы это безумно понравилось, — на самом деле, Сяо очень неловко произносить все эти слова, но Кай прав: как иначе Чжун Ли узнает обо всем этом, если он сам не скажет о них вслух? Но, тем не менее, сложностей при разговоре не возникает. Может, всё дело в том, что Чжун Ли уже знает об искреннем желании Сяо принять его в себя, а может, это и есть настоящий показатель их близости. Кто знает. — Ты наверняка безумно узкий и горячий внутри. Мне было так хорошо, когда я ласкал тебя пальцами. Не могу представить, как великолепно было бы войти в тебя прямо сейчас, — Чжун Ли говорит с придыханием, словно в наваждении, и Сяо, моментально проведя связи, понимает: прямо сейчас папа наверняка ласкает себя так же, как это делает он сам. Чжун Ли ласкает себя, думая о Сяо, о своем возлюбленном сыне, о том, как его член мог оказаться внутри него. От одной лишь этой мысли возбуждение становится нестерпимым. Решив больше не мучить себя, Сяо ускоряет темп рукой и, когда задевает чувствительную головку большим пальцем, не может удержаться от тихого стона. — Нгх, — он бы так хотел стонать громче, так, чтобы отец смог полностью услышать его, прочувствовав каждую нотку в его голосе. Однако в общежитии следует вести себя тише. Если, конечно, не боишься, что все на этаже станут свидетелями твоей личной жизни. — Ты сейчас ласкаешь себя, малыш? — само собой, Чжун Ли задаёт ему этот вопрос. И, конечно же, Сяо нужно на него ответить. Ответить честно, чтобы удовлетворить его. Тело пробивает дрожь. Пальцы на ногах поджимаются от нескончаемого удовольствия, а к глазам подкатывают слезы. — Да, папочка, — выдыхает Сяо в трубку, ощущая, как стыд волнами накрывает его, заставляя покраснеть едва ли не до корней волос. Слышать Чжун Ли хочется неимоверно — не только слышать: чувствовать рядом, ощущать на своей коже его сбитое дыхание и тепло; льнуть ближе с поцелуями; зарываться пальцами в длинные волосы и, прикрыв глаза, утопать в бесконечной страстной нежности, каждый раз окутывающей их плотным коконом. — Кончи для меня, малыш. Я хочу слышать твой чудный голос в этот миг, твоё сбивчивое дыхание. Я так хочу взять тебя, малыш, ты себе не представляешь, — Сяо кажется, словно они с Чжун Ли делят одно безумие на двоих. Ему чудится, что от слов отца он готов распасться на атомы, расплавиться, как мороженое на жаре, а после растечься по простыням невольной лужицей: в них слышится так много желания обладать им, Сяо, что внутри всё сгорает в агонии возбуждения. Здравый смысл покидает его разум довольно быстро, заставляя метаться на кровати и ласкать себя сильнее. Конечно же, он готов отдаться Чжун Ли хоть сейчас. Это всё, о чем он когда-либо мечтал. — Я твой, папочка, — шепчет Сяо, словно в бреду, ощущая, как от ускоренного темпа внутри всё переворачивается с ног на голову, дыхание сбивается окончательно, а спина немного выгибается, будто поддаваясь мышечной памяти: нужно быть ближе Чжун Ли, еще ближе. Еще немного, и он сделает то, о чем его попросил отец; ещё чуть-чуть, и он сделает его счастливым. — Только мой, — вторит ему Чжун Ли, и Сяо больше не может сдерживаться. Оглушительный оргазм накрывает его с головой, заставляя всё тело вмиг напрячься, бедра чуть приподняться, ротик приоткрыться в особенно сладком стоне; на кончике языка застывает томное «папочка», заполняющее не только каждый уголок комнаты, но и две соскучившиеся друг по другу души. Излившись себе на живот, Сяо ощущает себя так, словно из его тела только что вышло всё напряжение, копившееся в нём до этого дня. Это позволяет ему блаженно выдохнуть. Сяо тяжело дышит в трубку, слыша с той стороны точно такое же прерывистое дыхание — они только что занялись с отцом сексом по телефону и кончили, находясь при этом в разных городах. Это греет ему душу: странно, но ощущение отдалённости куда-то пропадает, оставляя на его месте приятное чувство близости и тепла. Прямо как и говорил Кай. Нужно будет поблагодарить его чуть позже. Они молча наслаждаются послеоргазменной негой ещё некоторое время, а затем Сяо слышит тихое: — Я люблю тебя, малыш, — и не может сдержать глупой улыбки. — Я тоже тебя люблю, пап, — ему хочется верить, что с этого момента у них все снова пойдёт на лад.***
Венти запутался. Нет, не так. Он окончательно потерялся на просторах собственных мыслей и додумок, больше не зная, чему ему следует верить и что вообще нужно делать. С одной стороны, есть ситуация, когда он с первого взгляда влюбился в какого-то мужчину, который сопровождал своего партнёра на экзамен, не зная даже его имени; с другой стороны, есть Сяо, который Венти тоже понравился сразу же, но который состоит в странных отношениях с тем красавчиком-полицейским, с которым они, в свою очередь, вместе пришли на экзамен. И им бы по-хорошему всё это обсудить, прийти к какому-то выводу и договориться о чём-то, потому что Венти чувствует, что Сяо ему в ответ тоже симпатизирует. И Венти надо знать наверняка, в отношениях тот или нет. Потому что встречаться с кем-то, кто находится в подвешенном состоянии — себе дороже. А быть вариантом «Б» ему не хочется совершенно. Венти чувствует, что Сяо что-то ему не договаривает, но не знает, что именно, и это всё лишь усложняет, заставляя его сомневаться не только в чувствах Сяо, но и в собственных выводах, в самом себе. «Со всеми ли он так себя ведёт? Или только со мной? А может, я ему и не нравлюсь вовсе? А вдруг я реально перепутал того полицейского с кем-то другим? Да быть того не может!» — подобные мысли преследуют его практически ежедневно, из-за чего страдает не он один — теперь Скара вынужден выслушивать каждую из них по нескольку раз и постоянно закатывать глаза на каждую из них. К сожалению, на этот раз его терпения хватает буквально на несколько часов, после чего Скарамучча отправляет Венти из своей квартиры в пешее эротическое и вообще куда подальше — лишь бы не слушать его постоянные причитания насчет Сяо и его бывшего-который-не-бывший. Именно поэтому сейчас Венти предаётся своим странным мыслям на обратном пути в их с Сяо комнату, прямо в коридоре. Он глубоко вздыхает. «Ладно. Нам нужно просто поговорить. Расставить все точки над «и», и всё такое. Всё будет хорошо», — убеждает себя Венти, кивая для верности. Путь до комнаты не занимает много времени, и уже через минуту Венти, не услышавший, как на той стороне Сяо тихонько простанывает «папочка» в сладком возбуждении, открывает дверь в комнату.