Страницы памяти. Ирис фон Эверек

Маленькая Ирис крутилась у зеркала. Миниатюрная, совсем как кукла, она примеряла на себя новый наряд. Черный цвет выгодно подчеркивал девичью бледность, хоть и был чересчур мрачен для ребенка. – Ирис, какая же ты красавица! Вот вырастешь, все женихи толпами будут бегать. – Девочка скромно заулыбалась, покружилась, распушила юбку, поиграла рюшами на рукавах. – Кстати, о женихах. Сегодня к нам прибудут гости. – Дядюшка командир? – Огромные, зеленые глаза взглянули на мать. Та, привыкшая к очаровательному ребенку, даже не обратила на это внимание. – Да, "дядюшка командир". У него сын твоего возраста. – Дама присела рядом с дочерью, расправляя тяжелую юбку. – Полезное знакомство. Глядишь, подружитесь, а там и до свадьбы недалеко. – Хорошо, матушка. – Наивное дитя не впервой слышало о полезных знакомствах. Привыкла, считала это нормой. Имение часто принимало гостей. Все как на подбор, сильные мужчины, эффектные дамы, огромное разнообразие черных образов. Чопорные аристократы были примером для подражания, женские платья казались пределом мечтаний, во всем этом великолепии родилась любовь к черному цвету. Ирис с детства учили, она рождена под защитой великой Империи, в самом ее расцвете. Семья Билевитц поселилась в Нильфгаарде одно поколение назад, здесь же медленно старели бабушка и дедушка юной художницы, выросли ее родители, росла и она сама. – Отец же приедет? Он ведь не пропустит гостей? Тоненький голосок источал надежду. Отец часто отсутствовал, потому его внимание к дочери было так ценно. Ирис надеялась и ждала его возвращения больше любого праздника. Воспитание девочки легло на плечи матери и нянечек. Тем не менее, отец баловал своих детей, возвращался с яркими подарками, они мигом разжигали детский интерес, начисто стирая воспоминания о былой обиде за отсутствие. – Дорогая, ты же знаешь, он занят и не может часто приезжать. Ему придется пропустить гостей. – Вот как… Малютка грустно выдохнула, опуская взгляд в пол. Губы дрогнули, из глаз брызнули слезинки. – Ну что ты, в самом деле, не время плакать. Давай вот что, к твоему красивому наряду сделаем тебе подходящую прическу. Мать попыталась подбодрить дочь, вытирая слезинки с покрасневших щек. Она же и усадила ребенка за столик. Любимая расческа, расписанная узором цветения, была последним из отцовских подарков. Расческа легко зарылась в густые, черные волосы, разглаживая волны, превращая хаос в порядок. Ирис никогда не держала волосы в беспорядке, но для матери даже одна единственная, выбившаяся прядка, была причиной для причитаний и немедленных исправлений. Привыкшие руки легко собирали локоны в завитушки, ловили их, незаметными глазу, заколками, создавая нечто необычное и потому такое привлекательное. Ирис сидела недвижимо, наблюдала за процессом в отражении зеркала. Она была послушным ребенком, воспитанной в строгости и любви. Девочка знала, когда нужно улыбнуться, как вызвать восхищение своей юной персоной, что говорить можно и каких тем стоит избегать. Все труды во имя полезных связей. Это был последний год, проведенный под крылом Империи, затем последовал долгий и утомительный переезд. Семья Билевитц поселилась под Новиградом, где и проходило дальнейшее взросление девочки. Новое имение оказалось вдвое меньше, хоть и не утратило богатого убранства. Торговля главы семьи не приносила прежнего дохода, но для детей жизнь не изменилась, лишь гостей в доме поубавилось, а вместе с ними и обилие черного. Мать все чаще примеряла на себя новые цвета, пока Ирис все еще грезила дорасти до тех самых черных нарядов, детали которых детские воспоминания не смогли удержать. От них осталось послевкусие чего-то прекрасного и недостижимого. Девочка не часто выходила из жилища, вся ее компания ограничивалась братом-одногодкой. Он единственный оставался ее преданным другом и крепкой защитой, несмотря на возраст. Дворянка подрастала. Воспоминания о месте, где она родилась, постепенно стирались. Прогуливаясь по городу, она не могла не заметить обилия цветов, но душа все равно тянулась к черному, к самому благородному цвету.