***
Проснулась я не от будильника, а от завываний и странного хлюпанья над головой. Подняв её, увидела чьи-то серебряные внутренности, а потом, собственно, и привидение, кричащее что-то бессвязное — то «ненавижу её», то «я чудовище» и размахивающее вполне себе материальным, в отличие от него, шарфом. Как я догадалась, это был Кровавый барон. Правой рукой он выворачивал самого себя наизнанку и надрывно выл, как самый несчастный волк на самую унылую Луну. Я прокашлялась, привлекая внимание. — Доброе утро, — саркастично и уже громче сказала я. — У вас всё в порядке? — Кто здесь?! — направив пустые глазницы прямо в мою сторону, сэр Барон изобразил на лице оскал. — Почему ты здесь находишься? Разве тебе неизвестно, что это моя обитель?! — он орал настолько громко, что я даже почувствовала холодный ветер в свою сторону. — Нет, мне это было неизвестно, когда я сюда зашла. Дело в том, что тут, как свидетельствуют ключи на прикроватной тумбе, — моя комната. Извините, я здесь не по своей воле. Меня зовут Соффи, — стараясь игнорировать валяющиеся повсюду серебряные органы, истекающие кровью такого же цвета, сообщила я, смотря в эти отвратительные чёрные дыры. — Р-р-реджина-а-альд я-а-а… — громогласно провопил призрак. — Вот уж сколько лет в эту комнату профессор Снейп никого благоразумно не заселяет, ведь знает, что она принадлежит мне, а тут такая блажь. — В таком случае будем как-нибудь вместе уживаться? — примирительно спросила я, взглянув на шарфик. Учитывая, что призрак спокойно держал его в руке, я пришла к выводу, что этот предмет был очень важен для него в прошлом. Нужно будет об этом спросить. — Нет, вовсе не стоит… — он проорал настолько громко, что я невольно заткнула уши и закрыла глаза. Дыхание сбилось, а потом что-то сильно сжало мне шею, так, что я не могла больше дышать. Паника нахлынула мгновенно. Изо всех сил пытаясь отодрать от себя стискивающий шарф, который, словно злобная змея, скрутил в кольцо мою шею, и задыхаясь, я пыталась также отдалиться от него. Перед глазами был безумный, мелькающий, крутящийся во все стороны неоново-жёлтый зрачок привидения. В последний миг, когда мир начал темнеть, оставив лишь фантомный след обезумевшего светящегося глаза, я произнесла «Пивз», в надежде, что эта фигня с привидениями работает таким же образом, как и с полтергейстами. И, чёрт возьми, сработало. Вскоре я услышала истерический вопль, а после вновь смогла дышать. Прохрипев просьбы немедленно прекратить этот дурдом, я даже хихикнула, ведь думала, что на этой ноте моя жизнь кончилась. Барон ругал Пивза, как только мог, а тот терпеливо смотрел на истекающего кровью призрака, к руке которого прилипла серебряная почка. После Реджинальд удалился, оставив после себя металлический неприятный запах и кучу серебристых капель крови, но и те со временем исчезли. — А я думала, что у вас только Поттера убить хотят. Тысячу благодарностей, — я раскрыла руки для объятий, в которые Пивз охотно бросился. Мой голос совсем охрип, а на шее уже наверняка были синяки. — Не хочу говорить что-то заезженное по типу «я никогда не забуду, как ты спас мне жизнь», но, чёрт возьми, в моей жизни ты один из единственных созданий, для которых дружба — не пустой звук. — За тобой должок, Дездемона ты моя недодушенная, — он отстранился, вновь демонстрируя невероятные акробатические трюки в воздухе. — А я думала, что ты его боишься, — задорно прошептала я. — Так как тут не обделаться? Он, значит, как привидением стал, так и ослеп от ярости. Ему Дамблдор даровал глаз какого-то колдуна, чтоб не страдал человек, так глазик-то дурной оказался! Он как начнёт светиться и кружиться — жди беды! Шарфик станет орудием насилия! Да и созерцание его многострадальных внутренностей тоже не особо внушает оптимизм… Его все боятся, он ведь сбрендивший! На самом деле он не может никого убить, но будет больно настолько от чувства свёрнутой шеи, что пожалеешь, что не умерла. — Но тем не менее ради меня ты сумел на это наплевать. Спасибо, — ещё раз тихо просипела я и после попросила нового товарища удалиться. Мне нужно было переодеться в школьную форму, так как уже наступил учебный день. Я не выспалась, но сумела скрыть внешние признаки недосыпа и наложила на себя Бодрящее заклятие, хотя Веня всегда была против этого. Пришла в общий зал и села за стол своего факультета. Уф, пора знакомиться. Слизеринцы начали тихо шептаться. Вероятно, их немного удивило появление новой ученицы, которой не было на торжественном ужине. — Блейз, — кивнул мне парень, рядом с которым я заняла место. — Соффи, — так же кратко представилась я. — С пятого курса, а ты? — Что у тебя с голосом? — спросил он, немного нахмурившись. — Ну… Не знаю, везение это или нет, но за время, что я уже пробыла в Хогвартсе, меня попытались придушить только один раз сегодня утром, — отшутилась я. — Мне кажется, что стоит об этом поговорить с профессором Снейпом. — Слышал, ты достаточно известная, — упомянул Блейз. — Угу. А ты чем-нибудь увлекаешься? — Да. Увлекаюсь боевыми искусствами. Если захочешь, могу научить тебя парочке приёмов. В этом замке стоит уметь постоять за себя без волшебной палочки, — он ткнул пальцем на мои синяки. — И тебе это уже известно, не так ли? — вытерев губы салфеткой, парень встал и попрощался, сказав, что ему нужно на Прорицания. Сообщив, что мне туда же, я пошла вместе с ним. — И как тебе преподаватель по этому предмету? — Ты имеешь в виду профессора Трелони? Ну… Она своеобразная, — видимо, Блэйз не хотел говорить о ком-то плохо. И он сменил тему: — Кстати, ты знала, что почти весь пятый курс уже считает и тебя странной? — Нет, не знала. А что со мной не так, по их мнению? — Начнём с внешности. Детям аристократов не позволено так выделяться, — Забини окинул придирчивым взглядом мои волосы. — А Слизерин — факультет чистокровных волшебников. Все уже сделали вывод, что ты полукровка, потому что твоя бабушка волшебница. Также у тебя весьма странное хобби, тем более, что оно напрямую связано с маглами. И в-третьих, — заключил он. — Достаточно странно являться утром с охрипшим голосом и ни с кем не говорить, кроме одного-единственного человека. — Ничего себе вы зануды! — вслух дала понять я, что мне здешние точно не нравятся. Разве нормально, что люди ищут друг в друге одни лишь недостатки? — И когда ты успел всё это разнюхать? — Да тебя уже все обсуждают, глухая чудила! — он похлопал меня по плечу и ускорил шаг, отдаляясь. Странный парень. Одновременно дружелюбный, но при этом до маразма заносчивый и непостоянный. И тут мне прилетел смачный такой удар по макушке. Сетка накрыла лицо, голова пульсировала. Я сдержала ругательства и повернулась к источнику получения шишки. Это была… Та самая Луна из поезда? — Извини меня, — она убрала предмет, очень сильно напоминающий помесь мухобойки и сачка. — Я нечаянно спутала тебя с мозгошмыгом. Они такие, знаешь ли… Пытаются заставить людей думать о том, о чём они редко думают. Чаще всего это что-то абстрактное. — Да уж. В таком случае, судя по моему роду деятельности, я действительно мозгошмыг — существо, отчаянно пытающееся заставить людей думать, — я отнеслась к ситуации с некоторой долей юмора, который Полумна, очевидно, оценила, тоже улыбнувшись. — Никогда правда о таких не слышала. Ты, наверное, много знаешь о различных фантастических существах? — О да, — оживилась она. — Я могу рассказать об очень многих из них. Ты знаешь, большую их часть открыл мой отец. Это чудесный человек. Надеюсь, когда-нибудь ты с ним познакомишься. Сверху послышалась просьба профессора Трелони подниматься по лестнице побыстрее, потому что урок уже начинается. Я предложила Полумне встретиться после уроков. — Конечно. Я пока постою здесь и посмотрю на утренние звёзды. Кстати, мне нужно будет сплести тебе венок. Твоей голове не хватает ярких цветов, — так прозвучало её прощание. Я усмехнулась. Достаточно интересный человек. Не успела я присесть на один из пуфиков, как профессор Трелони велела рассаживаться по парам, поглядывая на меня. Осмотревшись, поняла, что есть только один человек, который, как и я, сидел в одиночестве. Это тот парень из поезда, Эдмунд. Подошла к нему. — Привет, — он посмотрел по сторонам. Некоторые пуффендуйцы косо смотрели на него и шёпотом обсуждали что-то. Слизеринская часть уже достаточно открыто говорила обо мне, причём разговоры эти были явно о том, что я «стрёмная». — Смотрю, здесь тебя тоже не очень любят. Чикагский акцент. Ты из США? — поинтересовалась я. — В прошлом году перевёлся. Меня выгнали из Ильверморни. — А-а-а, вспомнила! Так ты тот самый неофициальный внук Грин-де… Я не успела договорить, потому что он зажал мне рот рукой. — Чш-ш! Пожалуйста, не распространяйся об этом. Мне уже говорили о том, что я на него невероятно похож, но правду почти никто здесь не знает, — Эдмунд убрал руки и посмотрел на меня. В его различных по цвету глазах читалась просьба с каплей угрозы. Жуткое зрелище. — Как скажешь. К слову, тот гигантский трёхглавый пёс, охранявший школу, мне не очень нравился. Так что я не злюсь за этот инцидент, в отличие от других, — на самом деле это было не совсем так. Мне было практически всё равно на Александра, которого Эдмунд Морстен уничтожил стихийным выбросом и которого любила практически вся школа, потому что «он классный». Я решила просто поддержать человека. Ведь, когда тебя ненавидит всё, что тебя окружает, ты легко можешь сломаться и тоже возненавидеть себя. Эд мне понравился своей стойкостью. Началось гадание на чашке чая друг у друга. Мне было проще простого. — В этом году ты… Обретёшь что-то важное для себя и… потерпишь какой-то провал? Да, вроде так, — сообщила я, увидев фигуры и сравнив их с учебником, а также своими личными умениями. Голова начинала немного гудеть и пульсировать. Я закрыла глаза. — Класс. А ты… — задумчиво протянул Эдмунд. — Да твою ж мать! Ничё непонятно! — Не кипятись и попробуй приглядеться повнимательней. Совсем ничего? — Не совсем, но… Абсурд какой-то! Спустя год тебя накроет что-то великое? — Так и скажем профессору. Всё ок. Обычно предсказания и бывают такими абстрактными, хотя у меня получается достаточно метко. Извини, но простое человеческое любопытство не позволяет не спросить, — я понизила голос. — Насколько сильным был твой выброс, что учителя побоялись тебя оставлять в школе? — Сам я лежал в коме два дня. Ворота и пса полностью стёрло с лица земли. Для поддержания спокойствия учителя заблокировали проход к главному входу и оградили его иллюзией. А когда я очнулся, дали понять, что мне лучше катиться куда подальше с моими дедовскими силами. — Большая сила требует большой ответственности. И приносит одиночество, — я положила руку ему на плечо и посмотрела в глаза. — Но мне не страшно общаться с «бомбами». Хочешь быть моим другом? Парень неопределённо огляделся вокруг, заметив, что на нас сейчас смотрят практически все. Затем перевёл взгляд на своё плечо и, наконец, тоже посмотрел мне в глаза. — Почему бы и нет, — заключил Эд. После этого к нам мигом подошла профессор Трелони. — Мисс Бэр и мистер Морстен, — заговорщически обратилась она к нам и взяла две чашки, поочерёдно разглядывая чаинки. — Что же, вы думаете, это значит? — изобразив на лице самую сочувствующую физиономию, спросила Сивилла замогильным голосом. — Её что-то накроет в следующем году, — указал он на меня, просто взглядом давая понять, что этой учительнице стоит сообщать самую трагичную часть предсказаний. — А он провалится где-то или в чём-то, — имитируя траур, сообщила я. Удовлетворённо закивав, учительница поставила нам по «Выше Ожидаемого» и разрешила уйти с урока. — У меня сейчас будет Трансфигурация, а затем Защита от Тёмных Искусств. Не хочешь после уроков встретиться? — Почему бы и нет, — пожал плечами он. — За ужином? — Ага. Можем и на обеде увидеться. Что ж, я, пожалуй, отдохну, — на этом и разошлись. Всё равно Эду совсем в другую сторону — на Травологию. Я решила подождать Блейза, чтобы он меня проводил на следующий урок. Адаптация к новому обществу даже хуже, чем нахождение человека там.***
Наконец, вечер. Ко мне первой подошла Луна с каким-то пледом в руках. Рядом с ней стоял Невилл и немного застенчиво глядел в пол. — Это моё любимое одеяло, — пояснила она. — Оно для пикников вообще-то. Защищает от нарглов, ведь их так много на природе. Я решила, что это подойдёт, если мы захотим сесть вместе где-нибудь. Нужно только взять любимую еду и выбрать место. — Я знаю отличное место, — влез в разговор Эдмунд. — У самого крайнего балкона справа. И тень, и солнечная сторона. Навес от дождя. Просто зашибись, я не раз проводил время там, — сообщил он. — Да, — поддержал Невилл. — Я думаю, нам стоит взять пару тарелок с едой и соком, и мы сможем отлично расположиться там. — Отлично. Тогда встретимся на месте, — я улыбнулась, взяла со своего стола наггетсы, большую тарелку с ирисково-коричным пирогом и кувшин с тыквенным соком. — Вас что, в Америке не кормят? — ехидно поинтересовался Малфой, придирчиво смотря на количество порций. — И, видимо, не учат выбирать круг общения. Ты со Слизерина, а с первого же дня общаешься с каким-то отребьем, — вокруг стали видны осуждающие лица, некоторые из них были наполнены праведным гневом. Блейз уткнулся в тарелку с пищей и делал вид, что его здесь вообще нет. Оскорблённо, но гордо вздёрнув подбородок, я ушла, помогая палочкой тащить выбранное. Меня проводили недоумённые взгляды некоторых преподавателей. Все были в сборе. На одеяле с артом какого-то замысловатого волшебного существа они выглядели достаточно забавно. — Отлично, все уже здесь, — я присела между Невиллом и Эдмундом. — Я решила принести нам всем ирисково-коричный пирог на десерт. Он ужасно вкусный, моя бабушка такой готовит. — Прям как в Андертейле, — сказал Невилл, жуя куриный окорочок. — О, ты играл в эту игру? — Иногда мы с Невиллом любим во что-нибудь вместе играть. Мы дружили по переписке даже до поступления в Хогвартс, и Андертейл был первой игрой, которую мы прошли у него дома вместе, — улыбнулась Полумна. — А я отдалённо знала Эдмунда раньше. Как тесен мир! — все мы приступили к трапезе, поэтому в основном молчали. До тех пор, пока кто-то не зарядил мне по лбу горошиной. — Пивз! — одновременно возмутилась и обрадовалась я. — На этом перечисление победителей соревнования среди стрелков закончилось, глашатай ты мой неприрезанный? — из-за угла показался полтергейст и сел на потолке, повернув к нам длинноносое весёлое лицо. — Ага. Хотя вы и так знаете, кто это, но я всё же представлю Пивза в другом ключе перед вами, — обратилась я ко всем присутствующим. — Знакомьтесь, ребята, это тот, кто практически спас мне сегодня жизнь, — я с благодарностью посмотрела на полтергейст, который намеревался, кажется, бросить в наш пирог какого-то таракана. — Кстати, хотел спросить. Какое всё-таки дерьмо случилось утром, что у тебя голос только сейчас прошёл? — нагло спросил Эд. — Оказалось, что комната, в которую меня поселил профессор Снейп, была местом тусовки нашего привидения. Как мне рассказал Пивз, оно может в приступе ярости почти задушить шарфом, — рассказала я, намекая на то, что произошло дальше. — Ошизеть, — только и смог выдавить Морстен. — Может, попробуешь к нему обратиться? — Не думаю, что это хорошая идея, — нахмурил брови Невилл. — Если он из всех комнат выбрал именно эту, значит, ты ему ужасно не нравишься, — заключил он. — И, если не хочешь, чтобы его ненависть к тебе увеличилась в сотню раз, то лучше вообще не выясняй с ним никаких отношений. — С чего это я должна подстраиваться под чужую неприязнь? — демонстративно разведя руками, спросила я. — Нравлюсь или не нравлюсь — дело десятое в последнем ряду. Я, конечно, понимаю, что некоторые травят меня просто из-за того, что я имею смелость озвучивать свои мысли, но к вопросу моего проживания это почти никак не относится. — Тут, я думаю, дело даже не в твоей деятельности, — вновь упёрся Долгопупс. — Профессор Снейп вообще, кажется, с лютой ненавистью относится к знаменитостям. Взять в пример хоть Гарри… — Я вижу, ты неплохо его знаешь, — заметила я, обратившись к Невиллу. Эдмунд бестактно сообщил: — Да он его боится больше всего на свете! Пивз дал ему подзатыльник и расхохотался. Но вдруг его смех умолк, и он в ужасе посмотрел на дверь, ведущую в Общий зал. В проходе был виден Кровавый Барон. — Добрый вечер, — вполне вежливо сказал он. — Я пришёл извиниться за утренний… Кхм… инцидент. Я вовсе не хотел навредить вам, мисс Бэр. Дело в том, что с ночи до утра я страдаю приступами слепой ярости ко всему, даже к самому себе, — с сожалением произнёс Реджинальд. — Для меня стало удивлением, что кого-то поселили в мою комнату, где и произошло… Гм… Происшествие. — Происшествие? — переспросила я, выгнув бровь. — Тогда, в подземелье, мне и Елене выделили комнату. Раньше это было преподавательским крылом, к слову, но за множество веков Хогвартс опустился на пару этажей. Проблемы с озером и проживающими там. Слизеринцам в качестве символа, связанного со змеями, устроили жилой корпус в получившихся подземельях. Та же участь постигла и комнату, где… Было… — привидение с гримасой боли и раскаяния потрогало свою серебряно-кровавую рану от шеи до самого бедра правой ноги. — Произошло… Убийство Елены Когтевран, — с трудом выдохнул Барон. — А после и моё. — Понимаю… Извинения принимаются, но постарайтесь в следующий раз сдерживаться. Не хотите присоединиться к нашей компании? — я указала на свободное место между Полумной и Невиллом. Барон с улыбкой подлетел к нему и расположился там. — Что ж, Невилл, спасибо за совет. Я подумаю, стоит ли ему следовать, — на мой многозначительный взгляд Барон ответил самым обнадёживающим кивком. — А страх — это норма. Хочешь быть моим другом? — То есть… Конечно, — скромно улыбнулся парень. Тарелки опустели, стало немного холодно, но расходиться никто не желал. Все мы общались, говорили об уроках, о произошедших в Хогвартсе событиях, забив на домашние задания. Узнали трагичную историю Барона, задушившего в гневе свою жену и от боли разрезавшего себе горло. Ужасно. Речь вновь зашла о преподавателе Хогвартса, благодаря которому мы и познакомились с Реджем. — Профессор Снейп виден вам саркастичным, злым, отвратительным, несправедливым и склонным к решениям, основанным на предрассудках и полном фаворитизме, — начала Луна. — Но за этой доступной всем картиной, по моему мнению, находится кто-то, кто посвятил свою жизнь защите всех в своём мире, включая и тех, кого он не любит. Может, эта комната была испытанием перед тем, как позволить тебе вписаться в его мир? — изрекла она. — Весьма интересная точка зрения, — поддержал Барон. — Хотя для меня время и течёт по-другому — быстро, скучно, мимолётно — но его я запомнил очень чётко. Впечатляющая личность. — Да ну, не смешите, козёл он, вот и всё, — отрезал Эд. — Правда, Вил? — обратился он к Невиллу. Тот на всякий случай посмотрел на дверь, после неуверенно кивнул и в то же время мотнул головой. Такой ответ достаточно туманный. — Кстати, Луна, — я решила обратиться к ней с вопросом, волнующим меня достаточно долго. Как раз Полумна Лавгуд показалась мне сегодня человеком, способным дать самый интересный ответ из имеющихся на данный момент. — Что есть по-твоему проявление любви? — Как по мне, это твоя способность не причинять боли кому-то. Поэтому финал каждой истории любви — потеря личности. Для меня пропали все звуки и запахи, друзья превратились в силуэты. Мой разум, содрогаясь во множестве поклонов и аплодисментов, принялся лихорадочно рассуждать об этом. Чёрт возьми! Как же хорошо, что я с ней познакомилась! Везде мне говорили что-то наподобие «быть готовым на всё ради человека» или «самое светлое чувство, лишённое эгоизма», но это… Было для меня самым хорошим ответом. Способность не причинять кому-то боли. Боль можно причинить всем, но особенно это сложно сделать человеку, которого ты любишь. Страх потерять его не дает сделать это. И, в какой-то мере, эгоизм. Подавляя свой характер ради кого-то и, в то же время, ради себя, ты теряешь свою личность и только тогда начинаешь зависеть от этого человека, как от воздуха. Любовь — не готовность сделать что угодно ради другого. Готовность сделать что угодно ради другого — это её последствия. Да. — Луна, — наконец, ошарашенно сказала я. — Ты просто феноменальный гений. Я буду очень рада, если мы… Подружимся. Хочешь быть моим другом? — Обычно люди молвят мне совсем другие слова, — скромно улыбнулась Полумна. — Конечно, Соффи. — Ну и какие же? — поинтересовался Эд. — «Пошла к чёрту, полоумная», — улыбнулась она. — Как грубо! — возмутился Кровавый Барон, почёсывая свою рану. — Уже поздно, и ещё мне нужно позвонить своей бабушке… — тихо сказал Невилл, вставая. Все мы решили разойтись: убрали после себя мусор, помогли Луне сложить одеяло и попрощались, решив встретиться ещё на выходных. Всё-таки устраивание таких посиделок каждый день губительно сказывается на успеваемости. Впрочем, на успеваемость мне глубоко всё равно. Так как Реджу было в ту же сторону, то мы разговорились по дороге. — Как можно оградиться от твоих «приступов ярости»? — Очень просто: ты можешь произнести заклятие, отгоняющее призраков, — сообщил Барон. — Оно звучит как «Педикабо адманес». — Не знала о нём, — я удивилась. — Оно устарело ввиду того, что призраки обычно безобидны по сути своей. Хотя Дамблдор достаточно консервативен, даже он понимает, что если бы в Хогвартсе учили этому заклятию, то бедняжке Плаксе Миртл было бы элементарно негде устроиться, — ухмыльнулся он. — Плаксе Миртл? — переспросила я. — Привидение. Если хочешь, то я могу тебя с ней познакомить. — Как-нибудь потом… А ты интересный, Барон. Елена Когтевран была задушена своим супругом, не так ли? — Мне очень жаль, — прикрыв глаз, начавший угрожающе мигать, скорбно сказал Редж. — Неплохо. Буду делить комнату с эксцентричным Бароном, имеющим большущие проблемы с психикой, — увидев его выражение лица, я добавила: — Ладно, не так уж ты и плох. Даже извинился. Хочешь быть моим другом? — Разумеется, — улыбнулся он. — Поздновато для прогулок, вам так не кажется, юная леди? — новый профессор, та самая дама в розовом, Амбридж, спросила у меня перед тем, как я окончательно скрылась в спуске в подземелья. Она брезгливо посмотрела на Барона и, кажется, на всякий случай залезла в карман своей кофты. Я догадалась, что там лежит её волшебная палочка. — Нет. Думаю, я достаточно хорошо слежу за временем, когда это необходимо, — бросила я ей вслед. Поскольку она отправилась по своим делам, больше не обращая на меня внимания, я продолжила свой путь. А она достаточно странная. Хогвартс показался мне милым местом, потому что меньше всего походил на исследовательский цех. Когда я ещё училась в магловской школе, ожидая, когда мне «стукнет» одиннадцать, то сразу подумала, что школа — это лаборатория, где специально назначенные смотрители наблюдают за поведением юных особей рода Человек вида Разумный, оценивают их успехи в выполнении тех или иных задач, следят за взаимодействием между объектами. Происходит всё это в пределах той обстановки, где это будет делать проще: коридоры с классами, а единственные «точки уединения» — только туалет. Эту среду хотя и называют естественной, но на деле это не так. Однако Хогвартс был какой-то максимально упрощённой версией школы. Хотя нет. Природная, истинная суть учебного учреждения — как раз лаборатория. В этой же школе, как я заметила, хотя вроде бы всё так же, но именно эта суть урезана или искажена. Короче, за детьми тут следят на уровне слизеринских подземелий. Однако Амбридж показалась мне человеком, который хотел бы эту самую суть вернуть и взять систему под свой контроль. Просто чутьё, интуиция. И некоторые выводы. Время отбоя ведь ещё не наступило. Глянула на часы в телефоне: ещё полчаса! Впрочем, единицы времени — это всего лишь навязанная привычка людей, пытающихся упорядочить всё в этом мире, что невозможно. Под огнём все частицы двигаются хаотично, это закон Земной физики… Неужели я не могу спокойно установить абсолютно свой календарь, говорящий, к примеру, что по этому календарю мне уже тысячи лет? Если принять за временной отрывок в виде года каждый прошедший закат? Разве возраст определяет разумность человека, если это всего лишь пройденные, словно уровни игры, календари его жизни? Так как мне вновь не спалось, я решила потратить оставшиеся силы на домашнее задание. Всё-таки не хочется отхватить троллей от учителей и заодно головомоек от бабушки.***
Я поделилась своими мыслями насчёт выражения Луны. О да. Этот мой блог, выложенный на «ютуб», запомнился всем надолго. Ребята с моего факультета высмеяли практически каждое моё слово, кто-то даже сделал юмористический ремикс, выставляющий меня в глупом положении. Оказывается, для травли со стороны всего Слизерина и некоторой части Хогвартса хватало лишь того, что я дружу с, как выразился Малфой, «какими-то аутсайдерами». Пару раз мне даже ставили подножку. Что ж. В школьной, да и не только, жизни на окружающую среду и на людей в частности действуют только две силы: сила физическая и сила духа. Без первого, как показывает опыт, выжить возможно. Если бы не мои железобетонные нервы, то я бы уже, наверное, двинулась. Кровавый Барон привил мне привычку просыпаться рановато. Он орал на соседку по комнате намного чаще, чем того требовала элементарная аристократическая вежливость, не говоря уже о нашей дружбе. Благо, заклятие, отгоняющее призраков, я сделала кругом из рун, в котором он и сидел ночью. Тот можно было и отключить. Конечно, посреди такой мрачной обстановки он выглядел очень живописно. Так что мне не нужно обращаться к своему декану с просьбой переселить меня. К слову, о Снейпе. Мой последний на сегодня и первый урок по Зельеварению. А затем выходные. Веня мне подписала разрешение на посещение Хогсмида. Так как пара была совмещена с Гриффиндором, то мы с Невиллом решили сесть вместе. Наша парта была прямо спереди тех самых Гарри Поттера, Рона Уизли и Гермионы Грейнджер. Другие ученики уже привыкли к тому, что я дружу с людьми вне зависимости от их факультета, но почему-то именно Уизли решил наехать на Невилла. — Вот значит как, Невилл, — немного осуждающе обратился к нему он. — Общаешься с этими? — Рон кивнул на мой галстук. Я усмехнулась. — Но ведь Соф не имеет никакого отношения к произошедшему год назад, — попытался объясниться парень. — Ты очень предвзят… Началась, мягко говоря, словесная стычка. Уизли начал приплетать ещё и мою бабушку, обосновав своё поведение тем, что она «на Торжественном Ужине как-то странно удалилась сразу после того, как представилась». Я не стала отвечать, решив, что это не стоит моих сил. Грейнджер пыталась успокоить своего друга, который, будто дёрганый и помешанный, уже хотел зарядить по мне каким-нибудь заклинанием своей волшебной палочкой. Просто потому, что я со Слизерина. Хотя по сути нет, но формально да. Я даже не знаю, что сделали слизеринцы, чтобы ношение зелёно-серебристой формы стало автоматическим клеймом морального урода, ребёнка Пожирателей, будущего убийцы, который на ужин ест чужих младенцев. Да, этот факультет не лучшим образом ко мне относится. Но это не стоит и половины того, чтобы обвинить Невилла в предательстве просто потому, что он сел с девочкой из Слизерина! А потом Рональд Уизли совершил фатальную ошибку, потребовав ответа, где вообще мои родители и не участвуют ли они в Пожирательской деятельности, пока за мной следит бабушка. Профессор Снейп зашёл именно в тот момент, когда я впервые за долгое время детально выругала другого человека, причём вслух. Меня оставили на отработку у Филча прямо на выходные. Видимо, не видать мне Хогсмида. Мне всё равно. Да, всё равно. А может, Филч окажется не таким уж плохим внутри, в отличие от того, что он снаружи не очень? — Соффи Бэр, — профессор особенно отчётливо отметил моё имя, делая перекличку. Переведя на меня свои злые глаза, он прищурился. — Новый объект повышенного внимания в Хогвартсе, — он продолжил давать мне прозвища. — Если миссис Бэр уволят и здесь, то постарайтесь в другой школе не начинать неделю с конфликтов. Хотя, учитывая ваше происхождение, держать себя в рамках вежливости везде будет очень непросто, — учитель закончил смешивать меня с грязью. Вежливость. Конечно. Я ведь тупая американка, не способная к нормальному взаимодействию с цивилизованными людьми. Господи, почему же в этом мире никто не видит в человеке… Просто человека? После уроков пришла в свою комнату. Сделала домашнее задание, провела уборку, посидела в телефоне. Было уже за полночь. Барон сидел в специально отведённом для ночных психов углу, ограниченном заклятием. Что ж. В Хогвартсе достаточно тяжело жить.