Новый Дом. Создание

      Если бы меня попросили год назад описать себя, то я бы ответила нечто наподобие: «Я человек с синими глазами и чёрно-белыми волосами. Я хочу поскорее закончить Ильверморни, чтобы сжечь свою волшебную палочку к чертям и никогда больше о ней не вспоминать. Мои родители погибли три года назад, мне пятнадцать лет, и я люблю высказывать свои мысли о мире и о людях». Сейчас же это было нечто наподобие: «Я Соффи Бэр. Я не знаю, что творю, но хочу спасти своих близких от магической войны. У меня есть эльф, прямо сейчас переводящий книги с информацией о разведении и приручении Василисков, у меня в голове живёт один из основателей Хогвартса, и я знаю конюшню, в которой находится другой мир. А ещё я побывала в психбольнице из-за того, что выбесила училку. Чаще всего я не иду на компромисс, но ради одного человека делаю исключение. Читая приключенческие романы в детстве, я и представить себе не могла, что всё это настолько разочаровывающе происходит».       Впрочем, имеет ли это хоть какое-то значение? Просто если я ещё хоть на секунду помедлю с ответом на вопрос Снейпа, то рискую оказаться смертельно проклятой, судя по интонации его голоса и выражению лица.       — Слушайте, ну не знала я, что у вас даже безобидной с виду бабульке нельзя доверять!       — А банальное зрение — вам совершенно недоступная функция?! Палочки, специально изготовленные для проклятий, отнимают огромнейшие запасы магической силы! Дай Мерлин, вы ещё в течение месяца восстановитесь! Видел я, какой там фонтан искр вышел в последний раз!       Так то облегчение было в связи с тем, что я истратила всю свою магию? Видимо, мой измученный организм всё ещё лелеет мечту об обычной магловской жизни без боли в руках и голове от хотя бы одного простого заклинания. Хотя почему-то этого сейчас не было.       — Я отлично себя чувствую, — холодно и честно отозвалась я. — И, кстати, такой фонтан произошёл восемь раз.       — Ничего удивительного! — огрызнулся он, и я уже собралась спросить, почему. — Только попробуйте ещё раз влипнуть в неприятности, мисс Бэр! Я вас отравлю на следующем же завтраке! — выпалил Северус, посмотрев в экран своего магсмартфона, и спустя мгновение в моих руках оказался билет на поезд на платформе девять и три четверти, а со стороны Северуса послышался хлопок трансгрессии. Каков же мерзавец! Ему, значит, в Хогвартс трансгрессировать запросто, а мне в поезде всю ночь трястись!       На магсмартфон мне пришло уведомление, завибрировавшее в кармане мантии. Выходя из Переулка, я прочла сообщение от Эда:       «У нас не отменили занятия со Снейпом утром, но ты же не в Хогвартсе. Всё точно хорошо? Мы слышали, он должен был тебя забрать».       Я немного раздражённо вздохнула и набрала:       «Да, просто у меня ещё дела в Лондоне, да и поезд ночной. Завтра буду: _) Передай всем, что я очень соскучилась. Буду рада, если вы меня встретите».       Обнаружив лавочку Олливандера, я зашла туда. Там совсем не было очереди. Продавец, казалось, уже был готов выходить через задний ход, но резко обернулся. Его глаза горели надеждой, интересом и безумием, граничащим с гениальностью. Он цепко посмотрел на меня, повернулся к коробкам с палочками, будто что-то спрашивая у палок из дерева, и вернул своё внимание к моей персоне.       — Мне нужно приобрести волшебную палочку, — изложила я свою мысль и подошла к прилавку. Он всё также молча встал за него.       — А у вас были палочки до этого, юная мисс?       — Да, сэр.       — Тогда вы, должно быть, знаете все тонкости приобретения волшебной палочки?       Чего-чего? Какие ещё тонкости? Я уже и не помню, какой был процесс приобретения первой. Ну, вроде, на волшебной улице в каком-то сервисе. Всё было слишком скучно, чтобы быть запоминающимся.       — Нет, я ничего такого не припоминаю. Расскажете?       — Конечно, это ведь моя работа. Что случилось с вашей первой волшебной палочкой?       — Ничего, вот она, я её даже не сломала, хотя хотелось, — иронично высказалась я, достав древко.       — Так-так, надо же, целых тринадцать дюймов, ещё и бук! Вы купили палочку с этим древом специально или она действительно вам подошла? А что насчёт сердцевины, гибкости, твёрдости?       — Вроде волос вейлы. Очень эластична, но не прочна, видите царапины? И нет, ничего специально никто для меня не покупал.       — Надо же, какой противоречивый состав. Вы, похоже, с детства имели некий внутренний конфликт? — поинтересовался Олливандер. — Впрочем, судя по всему, вы были мудрой не по годам и цельной персоной, пусть и с некоторой легкомысленностью относящейся ко всему. И как ею колдуется?       Да уж, легкомысленность. Я думала, что сумела от неё избавиться.       Этот поражающий мозг поток информации, порождающий ещё больше вопросов, чем имелось изначально, удивлял. Такого ведь точно не было, когда я покупала свою волшебную палочку впервые.       — Плохо. Неприятно. Странно.       Наверное, в этих трёх словах можно было уместить всё, что я ощущала от того, что являлась волшебницей. Может, если бы я родилась маглом, было бы проще.       Однако «проще» редко означает «счастливее».       — С каких пор, позвольте спросить?       — Уже четыре года. Мне шестнадцать.       — И вы терпели всё это время?!       — Дело не в палочке! — слишком громко заявила я. — Вы собираетесь подбирать мне вторую или я могу уйти? — поставив ультиматум, я отвернулась от него на мгновение. Стыдно было признавать, что его вопросы не представляют из себя ничего грубого, а просто я на эмоциях.       — Посмотрим, — пробормотал он, обиженный, и достал из коробки одну из палочек. Едва я взяла её в руки, как он тут же замотал головой и отобрал у меня её. Попробовали ещё несколько вариантов, но продавцу всё время что-то не нравилось. Наверное, то, что я просто не начинала колдовать ею?       Мне в этот момент вообще ничего не хотелось делать. Ни махать палочкой, ни что-либо ещё. Меня поглотили, как огромные монстры, воспоминания.       — Так-так, смею предположить, вы очень изменились с того момента, как палочка стала доставлять вам дискомфорт при колдовстве, — слегка грустно сообщил лавочник.       — Скорее сам факт колдовства начал доставлять мне определённые неудобства. Я повторяюсь, инструмент ни в чём не виноват.       Это просто результат собственной инфантильности. Нужно быть внимательнее. Аккуратнее. Я опять растеряла эти качества, не так ли? Так. Но в магии они мне не помогали и оттого ушли на второй план. Школа магии… Тоже. Только школа жизни, о которой я в постоянной хогвартской суете, новых открытиях и всепоглощающих сомнениях успела позабыть.       Наконец, это закончилась, и у меня стало на одну палочку больше и на порядок галеонов меньше.       ***       Выйдя из лавочки и чувствуя опустошённой, я ещё раз проверила время отправления поезда. Восемь вечера. А значит, у меня уйма времени.       Во-первых, нужно закупиться подарками на Рождество для своих дорогих друзей и для Монаха Тибетского. Во-вторых, всякий стафф для нашей рождественской вечеринки. В-третьих, разумеется, дофига прикольных безделушек и тех вкусняшек, которых не найдёшь в Хогсмиде — порадовать народ по возвращении.       Волшебная улица всё равно напичкана магами, как в летние деньки. Разные лица. Разнообразные походки. Совершенный сумбур мыслей. Присела на лавочку от усталости. Мне ещё не верилось, что на удивление сонные (обычно мне очень сложно засыпается) ночи в запертой палате с взрослым мужчиной, наконец, прекратились. Поначалу это вообще казалось эмоциональным кошмаром, несмотря на дружелюбность Локонса.       Я даже с какой-то привязанностью разглядываю прохожих.       Если мне когда-нибудь придётся такую толпу в чём-то убедить, смогу ли я сделать что-то большее, чем убежать? Смогу ли я вселить что-то лучшее, чем бесконечную петлю мерзкого, как порошок на лице, разочарования?       Мою голову рассекла ужасная боль, и всё потемнело. Передо мной открылось видение: Я пожимаю змееподобному жуткому человеку руку. Рядом стоит Альбус Дамблдор и хлопает меня по плечу, как будто поддерживая. Вокруг нас звенит волшебство, и мне уступают слово. Я говорю заключительные слова, и огромное полчище военных (?) или военных магов бежит вперёд. Вокруг много деревьев, но это не лес. Виден ров, а за ним отвратительное, тёмное и страшное здание. Когда я его увидела, сразу подумала про Смерть. Мне стало страшно, и я едва ли не закричала.       Передо мной вновь была волшебная улица. У меня тряслись руки, как у заядлого алкоголика. Пугающее ощущение старой проклятой (?) руки на плечах не исчезало. Холод от рукопожатия, чем-то напоминающего мне касание до могильного камня, всё ещё покалывал руку.       О, Мерлин, спаси мою душу. Что со мной происходит я не знаю, но мне безумно жаль.       Почему рядом не было Северуса? Я объявила кому-то войну? С ним что-то случилось?       Меня обдал холодный пот при одной только мысли.       А что, если к этому моменту он уже скончался? Как иначе объяснить его отсутствие на этом событии? И почему я так уверена, что оно правдиво?       Стоило мне подумать об этом, как выступили слёзы на глаза. Нет, это слишком несправедливо. Он вложил так много сил, чтобы в итоге не получить ничего? Я не позволю этому произойти. Я просто не могу.       А что, если что-то вновь заставит меня забыть… О видении и о данном самой себе обещании?       Испугавшись ещё раз до дрожи в пальцах, я рванула со скамеечки в магазин с письменными принадлежностями и, в беспамятстве, будто это страшное видение может исчезнуть в любой момент, купила ручку и тетрадь. Записав всё поскорее туда, засунула покупки в карманы мантии. Попыталась успокоиться и отдышаться. Стоит ли, вообще, доверять игре своего сознания?       — Определённо, стоит, — звучит голос Пенелопы. — Видения в магическом мире, знаешь ли, обычно не остаются проигнорированными. Я не призываю тебя объединяться с… Как ты его называешь, Альбусом Дамблдором и тем жутким существом, но всё же уделяй таким вещам внимание.       — Ага, конечно, несусь, волосы назад, помогать этому ублюдкку, — шипю я, идя по магической улице. Пара людей в недоумении обернулось на меня, поскольку со стороны казалось, что я говорила сама с собой.       — Как человек, переворошивший всю твою малость дурную голову, скажу, что ты о нём ничего практически ничего не знаешь, кроме случайных фактов. Прежде чем называть человека врагом, хотя бы знай его в лицо, — вновь с неуместной теплотой ответила она.       — Ты просто наивная. У него на лице написано, что он козёл, — безосновательно высказалась я, сама испытывая теперь некое ощущение стыда. Действительно, пока я копалась только в том, что Дамблдор сделал хреново, о чём-то другом и слышать ничего не хотела. — На него ногой топнуть можно, только если у тебя заведётся совсем уж лишняя и ненужная нога, — всё же закончила я отчасти справедливо. То, что у него снега зимой не допросишься, это я уже точно уверена.       Кажется, моя замена шизе замолкла. То ли от того, что решила не продолжать бессмысленный разговор, то ли её задело то, что я назвала её наивной. Я же решила исполнить свою изначальную задумку похода по магазинам.       Я закончила только через часа два. Что ж, я пыталась прокрастинировать до этого момента, но мне нужно навестить Златопуста. Вернуться на время в Мунго. Эх…       А что, если он струсит без моей дополнительной поддержки?       Так что это то, что мне нужно сделать. Мы же друзья. Во всяком случае, я на это всё ещё надеюсь. С ним ведь могло случиться что угодно, верно?       До того места, откуда можно было попасть в Мунго, я добралась на такси. Голова была совершенно пустой. Мне не хотелось бы думать о том, смогла бы я когда-нибудь кому-то объявить войну по-настоящему.       Я захожу в эту заброшку. Спускаюсь, беря за плечи старый жуткий и вонючий манекен. Меня бросает прямо на кресло в приёмную.       — Цель визита, — грубо требует человек по другую сторону стола, оскалившись в раздражении. Он что-то пробормотал про раздражающих студентов, так и норовящих прогулять, лишь бы где отлежаться. Похоже, он принял меня за студентку какого-то училища.       — Хочу увидеться с близким человеком, — отвечаю я невозмутимо.       — Имя? — вновь односложно спрашивает он.       — Златопуст Локонс, — горделиво подняв голову, говорю я, смотря ему в глаза. Но почему-то мужчина расплывается в широкой улыбке и откладывает до этого заполняемое направление.       — Что, думаешь, так просто увидеться с кумиром? Это минимум семьдесят галеонов. Но для тебя, крошка, могу пропустить за пятьдесят, — он касается моей руки и обхватывает её, но я выдёргиваю её и встаю.       — Я обойдусь без ваших мерзких подачек. Безналичная оплата?       — Нет, только на руки. Не думаешь же ты, что мы собираемся так просто… Гхм, неважно. Короче, не трать моё время. Хочешь к любимому известному герою — плати.       Я начинаю обшаривать карманы мантии, мысленно прося у пространственного артефакта дать всю наличку, какая имеется. Несколько монет прыгает мне в руки, и я насчитываю двадцать. Потом я нащупываю что-то очень большое и достаю его. Это тот самый чемодан мертвеца! Обшарив дополнительные карманы снаружи и не став его открывать, я нашла ещё тридцатку галеонов и сотню долларов. Положила чемодан обратно в карман. Также я незаметно достала магсмартфон, включила у него функцию невидимости и незаметно начала съёмку.       — Я хочу увидеться со своим близким другом Златопустом Локонсом, — повторяю я чётко и громко.       — Я уже сказал, милашка. Бабки на стол.       — Вызовите командующего вашим отделением, пожалуйста.       — Детка, не прокатит. Он в курсе дел, — хмыкает он.       Я кладу монеты с бумагами на стол и снисходительно спрашиваю:       — Этого хватит?       — Ага, держи, — он даёт мне какую-то подписанную бумажку, сгребая деньги себе в сумку. — Если что спросят, скажи, что ты от Бёрдза.       Я с отвращением морщусь, будто хотела бы этого избежать, беру направление, и меня пропускают в лифт. В любом случае, компромат на это отвратительное место никогда не помешает.       Я не выключаю съёмку просто на всякий случай, оставляя телефон в правом верхнем неглубоком кармане. Верхние карманы у меня не зачарованы, к счастью.       Оглядываясь по сторонам на белые стены, на бледные лица пациентов, я ощутила, как мне становится жутенько. Как будто я снова иду здесь, не догадываясь и близко, что со мной будет. Что будет с моими близкими. И это чувство просто отвратительно.       Я иногда задумываюсь, насколько на самом деле больно внутри себя иметь столько крови, из-за которой кто-то окончательно растеряет веру в людей, а кто-то до конца жизни будет рыдать, в то время как кого-то тошнит при её виде. В принципе, когда люди видят людскую кровь, обычно это не является поводом для радости — разве что, если бы наблюдающим был бы какой-то маньяк — а поводом для шока, паники и слёз.       Почему убийством, например, у многих людей считается лишь убийство своего вида? Иначе говоря, почему людская плоть дороже любой другой? И подавляющее большинство считает нормальным убить насекомое просто потому, что для кого-то оно выглядит мерзко или противно звучит. Острые на вкус плоды растений — это результат их самозащиты, и фактически они остры лишь по той причине, что это их жалкая попытка защититься, но даже так некий «маньяк» найдёт для себя особенную «жертву». И, поскольку общество — это, в большинстве своём, сплошная толпа обладателей двойных стандартов, они просто назовут его «человеком со своим вкусом» или это «особенным для него деликатесом», а не глумлением над беспомощностью природы даже в её попытке защититься. Да-да, вегетаринцы молодцы, они же отчасти гуманисты.       Ага, конечно.       Суть в том, что состоять из крови в принципе всегда будет временами больно, потому что среди человечества обязательно найдётся тот, кому придётся по душе конкретный уникальный вкус. Действие — противодействие. Жизнь — ненависть.       И ведь речь сейчас даже не о кровопролитии, хе-хе, а скорее о физическом и душевном круговороте вампиризма в обществе.       Я зашла в палату Локонса. Он сидел, ссутулившись, закрыв лицо руками, и содрогался. Я никогда не видела его настолько подавленным и опустошенным. Златопуст обернулся на меня и натянул на лицо уже не такую ослепительную улыбку, как обычно.       — Они отказались меня выписывать, потому что я стал их бизнесом по той договорённости. Извини, Соффи, но я сомневаюсь, что ты сможешь мне помочь. Они легко докажут, что я не в состоянии быть дееспособным человеком.       — Вообще нет никакого пути? — я заламывала свои пальцы, размышляя.       — Разве что если бы близкий человек взял за меня ответственность, но у меня нет таких, как и шанса заключить брак без обязательств.       — Дерьмо… — прошипела я.       — Разве что если бы кто-то вышел за меня, — добавил он и пожал плечами, обозначив абсурдность этого гипотетического события.       — Ээ-э, звучит, как предложение.       — Это отчасти оно, но несерьёзное, — подмигнул он.       — Слушай, я вытащу тебя отсюда, обещаю, Златопуст, — проговорила я, гладя его по плечу. — У меня есть варианты, как это сделать, но мне стоит посоветоваться с близкими мне людьми перед тем, как приступить к чему-то, потому что одна против всего этого гнилого места я могу не справиться.       В улыбке Локонса засияла жизнь, и он обхватил мою руку.       — Большое спасибо, Соф. Не бойся неудач, ведь если ты не справишься, у меня не будет причин для обид, — сказал он, и я кивнула.       Конечно, он сам заварил кашу, которую сейчас безуспешно пытается расхлёбывать. Но всё равно я приложу все усилия.       «А тебе не страшно давать ещё одно обещание, которое ты можешь не выполнить?» — Пуффендуй давала о себе знать заносчиво-снисходительным тоном. Я проигнорировала её на некоторое время, но всё же нужно обсудить с ней кое-что.       Дальше с Локонсом мы говорили о всякой чепухе. Нет, скорее он рассказывал какие-то крутые истории из своей жизни. Я не очень прислушивалась, сосредоточившись на его рассказах и на текущих проблемах одновременно.       — Что ж, похоже, тебе пора, — он привстал и проводил меня к двери, когда прошло уже достаточно большое количество времени. — Пока, подруга.       Я не стала прощаться, просто снова кивнула. Покинула здание больницы. Свежий воздух врезался в лёгкие, свёртываясь в какое-то чувство эйфории от того, что ты очень долго откладывал одно дело, а после, наконец, его сделал. Пускай всё ещё впереди.       В голове была странная, тяжёлая пустота. Я очень устала. За всё время, проведённое в Хогвартсе. За всё время, проведённое в Мунго. Из-за того, что у меня ни одного месяца не прошло без событий. И, может, даже, и на две недели усидчивости не хватило ни разу. Всё в таком круговороте, и хочется, чтобы поскорее уже наступило лето или хотя бы Рождественские каникулы.       На такси приехала в Кингс-Кросс, оттуда попала на платформу. В пустом поезде было тихо и одиноко. Даже лампочки как будто остыли от морозов, простирающихся снаружи. Было бы веселее, будь здесь Северус. Профессор Снейп. Тибетский Монах, ага.       Постоянно о нём думаю, даже когда он не основная тема для моих размышлений. Интересно, как он отреагирует на моё видение? Не сомневаюсь, что поверит мне, но всё же очень важно передать всё в мельчайших подробностях, вплоть до картинки… Наверное, сейчас он единственный достаточно сильный человек, которому я могу доверять.       Пусть я и не собиралась спать, но вдруг провалилась в очень реалистичный сон.       Вкусно пахло чем-то сладким. Чьи-то пальцы едва касаются моей талии. В медленном танце мы двигаемся неловко, но я улыбаюсь, останавливаюсь и убираю руку с его плеча, чтобы увидеть лицо, поднимаю голову как можно выше — высокий. Это он. Явно смущённый, расслабленный и задумчивый. Нет утомлённых интонаций, нет нахмуренных бровей. Даже непривычно как-то. Северус склоняет голову ко мне, касаясь губами моего лба.       Поезд загудел и дёрнулся, значит, скоро приедем. Я разочарованно засопела, потому что очень хотелось досмотреть сон.       Люди очень часто влюбляются в то, чего на самом деле не существовало.       Разочарованно вздохнув, я переоделась в лёгкое платье, заколов юбку под длину шорт, потому что снаружи, несмотря на зиму, почему-то было очень тепло. Наверное, бабушка постаралась: она как-то раз сделала дождливый и холодный день солнечным и безоблачным. Наверное, она очень ждёт меня. Надо будет к ней зайти.       Я вышла, и с другой стороны послышался низкий знакомый голос:       — Добрый вечер, мисс Бэр. Мне поручили проводить вас до школы, — равнодушно произнёс Снейп. Он казался немного странным. Да уж, в школе он как всегда держится ледником. Моё дыхание слегка сбилось, сон ещё оставался дымкой в сознании.       — А вы, эм-м, — промямлила я, повернувшись к нему. — А не хотите пересечь озеро вместо того, чтобы отправиться на карете, профессор Снейп? — немного сбивчиво спросила я, чувствуя, что начинаю краснеть.       — Зачем? — тихо спросил он, наклонившись ближе ко мне.       — Мне есть, что вам рассказать, — решительно произнесла я, и где-то в сознании прозвучал смешок Пенелопы, причину которого я так и не поняла. — Можем потянуть время и совместить приятное с полезным.       — Иногда мне хочется спросить: уверены ли вы, что мне интересно будет послушать, а потом я вспоминаю, что передо мной вы, а значит, действительно что-то важное, поскольку у вас выработалась привычка обращаться ко мне только тогда, когда есть какие-то проблемы, — с лёгкой злобинкой сообщил он, скрестив руки на груди, и повёл меня к озеру, поманив за собой лёгким кивком и тихими шагами по мягкому, тающему под ногами снегу.       Мне нечего было сказать в ответ, потому что сейчас Северус реально жизу выдал. Постоянно я к нему лезу с каким-то отдельным сортом кизяка. Даже сейчас!       Сели в лодку, помолчали, глядя друг на друга. Я мысленно рассуждала, стоит ли после этого замечания говорить о видении и о Локонсе, но всё же пришла к выводу, что стоит. Северус же не обязан в это влезать, значит, может рассматривать, как поток информации средней важности.       — Ты начнёшь сегодня или через неделю? — саркастично спросил он, магией пустив лодку медленно плыть по озеру.       — Помнишь, около тридцати секунд назад ты сказал, что я к тебе обращаюсь только тогда, когда у меня есть проблемы, и при этом сейчас я не сказала «надо же, профессор, вы бы удивились, но вы ошиблись, какая незадача, ведь у меня нет никаких проблем!»? Так вот, я просто собираюсь с мыслями, — тоже немного агрессивно ответила я, не оставшись в долгу обмена не очень гневными, а скорее малость кусачими тирадами. — И не будь таким вредным, как заунывник, честное слово, — вспомнив унылое название какого-то ингредиента для зелья, добавила я.       Снейп закатил глаза, откинувшись на бортик, и чересчур терпеливо, будто бомба замедленного действия, начал смотреть на меня. А потом расширил глаза и, пока я ничего не сказала, достал из кармана блокнот и начал что-то отчаянно писать, так быстро, прямо как я своё сегодняшнее видение изображала на бумаге первой попавшейся купленной тетради. Я даже растерялась.       — Чёрт возьми… — закончив царапать пером бумагу, пробормотал Северус. — Ты только что своим нелепым сравнением помогла мне восстановить один древний рецепт! — воскликнул он, придвинувшись ко мне ближе.       — Ну, да, я могу, — с улыбкой я вспоминала, как иногда похожим образом, то есть случайно, предсказывала, как подействует какой-нибудь экспериментальный артефакт.       — Если ты ещё раз так сделаешь, я буду вынужден попросить у миссис Бэр твоей руки и сердца, — в шутку произнёс Северус, и я расхохоталась.       — О, тогда мне придётся постараться, — весело произнесла я, наблюдая, как он прячет блокнотик обратно в карман. Атмосфера стала гораздо теплее, поэтому я без опаски спросила: — Ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы мне помочь вытащить человека из психиатрического отделения Мунго?       — Опять Локонс? — мрачно поинтересовался Северус, сложив руки в замок. — Он тебе что, мёдом намазан?       — Безусловно, — я сверкнула глазами. С одной стороны, Златопуст мог стать ещё одной проблемой, а с другой — сильным союзником. Но это покажет время. — Помимо попытки прижучить сотрудников Мунго за коррупцию, я могу и заключить с ним соглашение ответственности.       — Тебе хотя бы шестнадцать есть? — спросил он, и я кивнула. Северус качнул головой в недоумении: — Тогда почему ты не на шестом курсе?       — Я пропустила около года учёбы. А какое это имеет значение?       — Пока тебе нет семнадцати, ты не можешь заключать таких соглашений, разве что ранний брак. Но ты не идиотка, чтобы брать на себя официального инвалида, — то ли заключил, то ли потребовал Северус.       — Но я рассматриваю и этот вариант тоже, — я нахально сделала круговой жест рукой, пока другой трогала озёрную приятную гладь. — Но для начала я кое-что тебе покажу.       Я достала свой магсмартфон и, найдя нужную видеозапись, придвинулась ближе к Северусу и включила её. Он увидел заключённую сделку и посмотрел на меня, тяжело вздохнув.       — Это опасно. Тебя тоже обвинят в коррупции.       — Ничуть. Меня принудили к взятке и к тому же приняли её. У меня уже был жизненный опыт с этим преступлением, — спокойно произнесла я, будто каждый день промышляю такими вещами.       — И при каких обстоятельствах? — Северус заинтересованно выгнул бровь. — С кем?       — С Альбусом Дамблдором, — сказала я и зажала зубами свою нижнюю губу. — Если бы он мог выйти сухим из теоретического суда по поводу нашей сделки, то, согласись давно бы обвинил меня и исключил из школы. Тем более, свою часть я до сих пор не выполнила. Но он сам её предложил и потому не может ничего сделать, а уж запихать в тюрьму или штраф прописать… Об этом и речи быть не может. К тому же я несовершеннолетняя.       Снейп, дослушав и осознав, подавился воздухом и какое-то время неловко откашливался, пока я не приказала ему поднять руки в небо и не похлопала его по спине. Какое-то время после этих действий мы просто смотрели друг на друга, и я, отодвинувшись, стушевалась под его злобным взглядом, красноречиво говорящим «сейчас будет фаталити».       — Мерлин, сколько ты ему должна?! — прогремел он, неготовый к тому, что я, во-первых, согласилась на взятку с директором, а во-вторых, ещё и не уплатила свою часть.       — Я должна вышвырнуть Амбридж из Хогвартса, — как бы между прочим сказала я. — Так, я вообще-то хочу знать, удастся ли мне вытащить Локонса, пригрозив тем сотрудникам данным видео.       — Теоретически да, но практически к взятке тебя подтолкнула какая-то мелкая сошка, которую могут просто отстранить от дел, и она откажется от своих слов о том, что начальство в курсе, — объяснил он так расслабленно, будто считал, что говорит очевидные и элементарные вещи.       Но я считала, что всё куда сложнее.       — Это да, честно говоря, стоит признать, так всё и будет. Но если раздуть этот скандал до масштабов СМИ, то в Мунго назначат министерскую проверку, а я точно знаю, что у этой больницы есть, что скрывать. Если дать им это понять, Локонса выпустят так быстро, как Слизерин проигрывает Гриффиндору в квиддич, — усмехнулась я, но Северус моего веселья не разделял.       — Вообще-то в последний раз матч длился четыре часа, — возразил Снейп с чувством оскорблённого достоинства и слегка склонил голову, трогая большим пальцем подбородок.       — Это не так много, — иронично высказалась Пенелопа в моей голове, и я поморщилась слегка, услышав посторонний голос внутри.       Мысленно дав ей понять, что лучше сейчас не оспаривать, ведь в контексте школьного квиддича — это очень много, я помотала головой. Северус, очевидно, начал переваривать сказанное мною ранее, поэтому мне оставалось только рассматривать горные пейзажи и иногда испытывающе вглядываться в дно, то и дело улавливая вибрации воды. От обычных ли рыбок или от водных чудищ?       Да уж, это чудовищно похоже на то, чем я занимаюсь. Прощупывание почвы. Так ли всё просто и не очень опасно, как сейчас? Когда нарушится грань между частичной стёркой памяти сделки ради и, например, набором в школьную армию? Когда нарушится грань между политическим противостоянием и желанием сжечь оппонента? Когда обычные всплески станут настоящим цунами?       И буду ли я когда-нибудь готова к этому?       — Твой план может сработать, — неохотно признал Снейп. — Тем более, что ты медийная личность, — кивнул он ещё раз. — Но лучше перестраховаться, тем более одной идти туда опасно.       Я его перебила:       — Пойду с бабушкой. Надо будет, кстати, к ней зайти. Спасибо за совет. И за водную прогулку.       — Что касается Амбридж, — Монах оставался серьёзным и сконцентрированным, подводя магией лодку к берегу. — Я организую тебе встречу с одним человеком, который может дать тебе пару советов.       — И кто это?       Северус долго смотрел на меня, будто решаясь. Он встал, вышел на берег и подал мне руку, чтобы я встала и вышла за ним. Получилось всё довольно изящно и грациозно, но его руки были холодные. Наверное, замёрз. Я закусила нижнюю губу вновь, смотря на него снизу вверх. Разница в росте ощущалась очень сильно, да уж.       — Люциус Малфой, — произнёс он.