***
Обед в Топкапы подходил к концу. Султан уже намеревался вернуться к себе, но Валиде его остановила. — Сынок, подожди немного, скоро к нам кое-кого приведут. — Кого, Матушка? — удивленно спросил султан. — Увидишь, — сказала мать падишаха и жестом головы попросила его присесть обратно. Сулейман повиновался. Минут десять он сидел в полной тишине и ждал. Никто из присутствующих тоже не смел говорить что-либо. И вот двери покоев распахнулись, и в комнату вошла служанка, держа в руках ребёнка. — Мехмед?! — воскликнул падишах и кинулся к сыну. Он быстро схватил малыша из рук рабыни и стал целовать его пухлые щечки. — Шехзаде мой! Сынок! — султан еле сдерживал слезы радости. Он так сильно скучал по сыну, что сейчас готов был прыгать от радости. Шехзаде хоть и был еще маленьким, но тоже скучал по отцу. Это было заметно по его реакции. — Валиде, что это значит? — наконец, султан обернулся к матери, все еще не отпуская сына, — Хюррем тоже вернулась? Он так надеялся услышать положительный ответ, чтобы раз и навсегда выкинуть плохие мысли и необоснованные обвинения Фирузе из головы. Но этому не суждено было случиться. — Оставьте нас, — Валиде обратилась ко всем, кто был в комнате. Госпожи и шехзаде поднялись с места и вышли из покоев. Следом пошли Дайе хатун и Сюмбюль ага. Рабыня, которая принесла шехзаде, подошла к султану, ожидая, что тот вернёт ей малыша. Но поймав свирепый взгляд султана, который явно не намерен был расстаться с сыном так быстро, немедленно покинула комнату. — Я жду объяснений, Валиде, — строго проговорил султан и подошел в матери. — Сулейман. Дело в том, что… Валиде замялась. Глаза сына смотрели на нее с такой надеждой, что она не смогла разбить его сердце. Не смогла причинить ему боль. Ей пришлось отказаться от заранее задуманных слов о кончине Хюррем. — В чем дело, Валиде?! — усталым голосом жалобно прокричал Сулейман. Как же ему надоела эта игра. Он не мог понять, почему никто не говорит, что с его любимицей. Почему все избегают этой темы. Терпение падишаха подходило к концу. — Хюррем немного задерживается. Ты не волнуйся, она немного простудилась, поэтому отправила шехзаде одного. Но вскоре ей обязательно станет лучше, и она вернется во дворец, — уверенно, насколько это возможно, разъяснила Валиде султан. Султан закатил глаза и вздохнул. Опять отговорки. — Надеюсь вы правы, Валиде, — сурово ответил Сулейман и покинул покои матери.***
Наступила ночь. Хюррем весь оставшийся день не выходила из покоев и плакала. А сейчас она лежала на кровати и думала только о сыне, который в эту минуту нежно спал в руках отца. «Вот когда снова его увижу, обниму так крепко, что он сразу же почувствует всю мою любовь к нему. Мой славный шехзаде. Мой будущий султан. Ради тебя я буду держаться. Чтобы когда-нибудь все те, кто посмел причинить мне боль, поплатились за это.» Стук в дверь. Ещё один. Девушка нехотя поднялась с постели и отворила замок. Через небольшой проем она разглядела Бехрам агу. — Паша ждет вас в саду, госпожа. Под тем деревом, — прошептал ага и быстро удалился. Меньше всего ей сейчас хотелось видеть его и снова переживать утренний стресс. Но выхода другого не было. «Ради дитя. Ради моего шехзаде», — повторила себе султанша и собралась на встречу. Через десять минут она была на месте. Под тем самым деревом, где они стояли утром, никого не было. Но девушка не сдалась и обошла его. Была кромешная темнота. Тучи заполонили небо, поэтому даже свет ночных светил не доходил до земли. Хюррем почувствовала его присутствие. Он стоял за деревом и, когда она остановилась перед ним, сделал несколько шагов вперед. — Не надо, — девушка вытянула руки вперед, чтобы тот не приблизился к ней, — я всего лишь пришла поговорить. — Хорошо, — Ибрагим ожидал такой реакции, поэтому не стал перечить. — Рассказывай, — сухо проронила Хюррем. — Что именно? — Что же придумал великий визирь дальше? — усмехаясь, спросила девушка. Паша вздохнул. Он прикрыл рукой глаза и смиренно сказал: — Я сделаю то, что скажешь ты… Хюррем изогнула брови. Его ответ явно удивил ее, но она не поверила услышанному. — Что за вздор? С каких пор ты слушаешься моих приказаний? — невозмутимо спросила Хюррем. — Я устал. Совершил столько ошибок друг за другом… — паша замолчал и обессиленно опустился на землю, — я не могу снова… я не доверяю больше себе… Хюррем не на шутку испугалась. Ей впервые приходилось видеть его таким разбитым. Но с другой стороны его состояние разозлило женщину: она пришла к нему за ответом, а он говорит ей такое. — Послушай, — она опустилась к нему и положила руку на его колено, — ты не имеешь права сдаваться! Слышишь?! Ее строгий голос вынудил пашу поднять голову и посмотреть ей прямо в глаза. Из-за темноты он не мог полностью разглядеть её лицо, но глаза он четко увидел: и свет в них, и то, что она пыталась ему донести словами. — Слышу, моя госпожа. — Отлично, а теперь вставай, — Хюррем поднялась и выпрямившись продолжила, — иди к себе и приведи себя в порядок. Нас ждет нелегкий путь. Она удалилась, оставив визиря в раздумьях.***
На следующий день в Топкапы прибыла карета Хатидже и Фатьмы султан. Валиде и Гюльфем уже ожидали их. — Валиде, как же я соскучилась, — Хатидже поцеловала руку матери и крепко обняла ее. — Дочка, хвала Всевышнему, ты наконец дома! — растроганно проговорила госпожа. — Бабушка, — так мать султана могла называть лишь одна девушка, ее горячо любимая внучка. — Фатьма, моя радость! — валиде кинулась к внучке и нежно поцеловала ее, — ты такая бледная стала! Хатидже, — она повернулась к дочери, — ты хорошо ухаживала за моей девочкой? — не дожидаясь ответа, она снова повернулась к Фатьме и обняла ее. Хатидже всего лишь закатила глаза. Она уже привыкла, что Валиде султан больше всего на свете любит свою Фатьму. Госпожа подошла к Гюльфем и обменялась с ней парой слов, пока к ним не подошла юная госпожа. — Мама, — она обняла Гюльфем, а потом обратилась ко всем, — пойдемте скорее во дворец, здесь жутко холодно. Как только они устроились в покоях валиде, шехзаде Абдулла пришел к ним. — Фатьма! — радостно воскликнул он, увидев горячо любимую сестру. Та со счастливой улыбкой на лице приподнялась и кинулась в его объятия. Несмотря на недуг, шехзаде был достаточно силён, чтобы приподнять сестру и покрутить ее несколько раз. — Абдулла, осторожно! — смеясь говорила госпожа, — все, все. Отпусти. Он послушался. Опустил ее на пол, и взяв одной рукой ее кисть, а другой снова облокотившись на трость, подошел к Хатидже. — Тётя, добро пожаловать, — с улыбкой сказал он и поцеловал руку госпожи. — Спасибо, мой славный шехзаде. Семья приступила к трапезе.***
Утро для Хюррем выдалось тяжёлым. Сразу же после пробуждения ее голова начала сильно побаливать. Тем не менее, она оделась, причесалась и при полном параде направилась к шаху. — Он не может вас принять, хатун, — объявил стражник, выйдя из покоев. — Почему это? Он занят? Ты сказал, что пришла я? — Сказал, хатун. Падишах не хочет никого видеть. — Понятно. Хюррем не показала своего волнения слуге, однако как только она развернулась, ее лицо скривилось в жуткой гримасе. Никогда еще за все время шах не отказывал в ее визите. «Так. Ничего, Хюррем. Может он занят», — подумала девушка и решила, что это возможность поговорить с Ибрагимом. Она узнала, где находятся его покои у Бехрам аги и тут же направилась к нему. Ночью она обдумала план их дальнейших действий до мелочей, однако прежде ей нужно было задать ему вопрос, ответ на который поставил бы точку над ее чувствами к нему. И вот она добралась до нужной ей двери и без церемоний зашла в комнату. Ибрагим стоял к ней спиной и поправлял кафтан перед зеркалом. На его лице появился смешок. Паша прекрасно знал, что только его непокорная Александра может себе такое позволить. — Доброе утро, госпожа моя, — он развернулся и с улыбкой проговорил. — Вижу, ты оклемался, — бесчувственно ответила Хюррем и присела на диван, закинув ногу на ногу. Ибрагим откашлялся. Он продолжил поправлять одежду, так и не ответив ей. — Я должна спросить кое-что, — молчание прервала Хюррем. Он поднял брови из-за странного тона её голоса и пристально посмотрел ей в лицо. — Что же? Госпожа вальяжно встала с дивана и, подойдя к нему вплотную, расположила руки у него на груди. Он прикрыл их своими ладонями и сделал вопросительное лицо. — Михриниса. Это имя тебе о чем-то говорит? Ибрагим ошеломленно шагнул назад, вырвавшись от ее рук. — Видимо да… — горько заключила Хюррем. — Откуда ты знаешь о ней? — изумленно спросил паша. Хюррем иронично рассмеялась. — Я ее убила, — резко произнесла девушка, сделав серьёзное лицо. А потом оно вновь озарилось сумасшедшей улыбкой, — безжалостно вонзила нож в сердце. Ибрагим растерянно смотрел на нее, не веря своим ушам. — А знаешь, почему я это сделала?! — с сарказмом спросила Хюррем. Она подошла к Ибрагиму и, потянувшись к уху, прошептала: — Она узнала нашу тайну, любовь моя… Она снова отстранилась и рассмеялась. — Или я что-то не знаю? — продолжила султанша, — ну так что, Ибрагим? Ты скажешь мне, откуда она узнала о тебе? Он все молчал. Пытался уложить все в голове, но у него не получалось. Каждое новое слово Хюррем вводило его в ступор. — Не хочешь отвечать, ладно. Я ведь уже знаю ответ. Хюррем подошла к нему поближе и, с презрением и болью посмотрев в глаза, сказала: — Видимо не только мне ты вскружил голову, дьявол… Девушка развернулась и направилась к двери. Она отворила его и уже выступила за порог, как рука Ибрагима резко потянула ее назад и вновь заперла дверь. — Не смей так вести себя! — прижав ее к двери, он яростно прошипел. — Да что ты себе позволяешь! — крикнула Хюррем и вырвалась из его рук. Минуту они взглядом пожирали друг друга. Потом Ибрагим вздохнул и закрыл глаза. Он подошел к ней и тихо сказал: — Михриниса хатун сбежала из дворца вместе с Махидевран и шехзаде. — И? — Что и? — Это все, что ты хотел сказать? Больше ничего? — Что еще я должен сказать, Хюррем? — устало произнес паша, — она знает меня еще с детства. — Видимо очень хорошо, раз всех твоих патаскух знала, — раздраженно произнесла Хюррем. — Ты о чем, черт возьми?! — Это ты мне должен сказать, паша… сколько у тебя их было? Хатидже, я, Михриниса видимо… — Да кто бы говорил, — усмехнулся паша. Хюррем вскипела от ярости из-за его слов, и через секунду ее рука оказалась на лице паши, отвесив ему звонкую пощёчину. Он закрыл покрасневшую щеку рукой и снова усмехнулся. — Нигяр. Гюльшах. Гюльнихаль. Садыка, — с безумной улыбкой паша стал перечислять имена, — Фидан. Кстати тоже некогда служила сбежавшей госпоже. Между прочим, — паша как ненормальный стал расхаживать по комнате и делать круги вокруг Хюррем, — она осталась ради меня, зря… — он рассмеялся, — я кинул ее в Босфор. Хюррем смотрела на обезумевшего пашу и не верила, что некогда считала этого человека своим. Что полностью доверяла ему. Готова была пойти на все, ради него. Но оказалось, она очередная его игрушка… Ее глаза наполнились слезами. Не в силах больше слушать его, она выбежала из покоев. Лучше бы она осталась там. Как только двери открылись и девушка выскочила оттуда, на ее пути появился тот, кого она явно не желала встретить сейчас. Шах Мустафа со стражей стоял в метре от нее. На его лице читалось разочарование. Боль. Презрение. — Мустафа… – с ужасом прошептала Хюррем.