***
Бали-бей дважды обыскал дом паши, но ничего так и не нашел. Ему с самого начала было понятно, что Аяз слишком умен, чтобы рисковать и появляться тут. Однако перечить султану нельзя, да и прав он. Кто-то тут был. Но кто? Именно это и хотел выяснить Малкочоглу. Но как только он вышел на улицу, к нему подошёл Махмуд и сообщил важную весть. — Хранитель покоев, мы нашли Ахмед эфенди, он в темнице Топкапы. — Отлично, я сейчас же доложу об этом султану и мы поедем допрашивать этого мерзавца.***
— Госпожа, беда! — служанка Фирузе с ужасом на лице вошла в покои и подбежала к хасеки. — Что случилось?! — та вскочила с места и с возмущением спросила. — Ахмеда эфенди схватили, он в темнице, госпожа… От слов служанки волосы Фирузе стали дыбом. Она в ужасе раскрыла рот и схватилась за голову: — Нет! Нет…нет…он не выдаст нас, не выдаст меня, — с трясущимися губами говорила султанша. — Госпожа…вы же знаете, никто не выстоит таких пыток… Фирузе не хотела соглашаться с девушкой, но та была права. Каким бы преданным ни был Ахмед, хранитель покоев докопается до правды. Султанша вздохнула. Подошла к стоящему в углу сундуку и, открыв его, достала пузырек,наполненный черной жидкостью. — Передай это ему. Скажи… — Фирузе не смогла сдержать слез, речь шла о жизни самого верного слуги, — скажи, что я обязана ему жизнью. Скажи, что я до конца своих дней буду молиться за его душу. Служанка взяла пузырек, кивнула и покинула покои. Надо было найти предлог, чтобы ее пустили к мужчине. Но у такой хитрой госпожи, как Фирузе султан, не менее проворные служанки. Она направилась в темницу, заранее прихватив с собой поднос из кухни с парой ломтиков хлеба. Ее пустили без лишних вопросов. — Ахмед эфенди… — прошептала девушка, подойдя к решётке. — Хатун, что ты тут забыла? — равнодушно спросил мужчина. — Я принесла кое-что от госпожи. При упоминании султанши, эфенди вскочил на ноги и приблизился к девушке. — Что? Хатун достала пузырек из-под ремешка и, протянув руку к Ахмеду, сказала: — Это яд. Ты умрёшь безболезненно. Через пол часа после приёма. Мужчина впал в ступор. По телу пробежали мурашки. — Ну раз… — он сглотнул обжигающий ком в горле и продолжил — раз моя госпожа хочет этого… Он выхватил бутылку и, вынув пробку, опустошил содержимое в одно мгновение. — Она просила сказать…что будет благодарна тебе до конца своих дней. Будет молиться за тебя. Ахмед усмехнулся. — Она пусть лучше о себе думает. И молиться для себя. Он отпустил решётку и скрылся в тёмном углу. — Ты…это самое…береги ее… Девушка едва расслышала его последние слова. После минуты тишины, она развернулась и ушла.***
Вернувшись в Топкапы, султан сразу же спустился в темницу, где обнаружил бездыханное тело эфенди. — Малкочоглу, — Сулейман обратился к мужчине, который ошеломленно смотрел на мертвого пленника, — возвращайся в город, продолжи поиски Фатьмы. Здесь я разберусь сам. — Как прикажете, мой султан. Бей вернулся в город, а султан направился к себе в покои. — Скажите Валиде султан, я хочу ее видеть. И приведите шехзаде Мехмеда, — обратился он к стражникам и вошёл в комнату. Он уселся на диване и стал ждать прихода матери и сына. Вскоре двери открылись и госпожа с ребёнком на руках вошла в покои. — Сынок, есть новости о моей внучке? — печально спросила валиде. Султан встал с места и, забрав сына из рук матери, сказал: — Пока нет, Валиде. Проходите, садитесь. Она опустилась на тахту и прикрыла голову рукой. Султан начал разговор, параллельно шагая по комнате. — Сегодня был убит Ахмед эфенди. Валиде подняла глаза на султана и с непониманием изогнула брови. — Этот человек мог бы сказать мне, где Хюррем. Мог бы дать ответ на вопрос, который вы, — он поднял голос, — вот уже которую неделю не можете дать! — Сынок… — Где мать моего сына, валиде? Воцарилась напряженная тишина. Айше Хафса встала с места и подошла к сыну, уже готовая выложить всю правду, но и тут ей повезло. В двери постучались. — Войдите! Стражник вошел и протянул письмо от Ибрагима. Султан взял его и, передав Мехмеда матери, вышел на балкон. Валиде, воспользовавшись моментом, ускользнула из покоев. Но султан, погруженный в доклад Ибрагима о прошедшей встрече, даже не заметил ее ухода.***
Пока Мустафа был на встрече по государственным делам, Хюррем решила прогуляться по саду. Ее наконец отпустили. Почти месяц она не выходила из стен покоев и не ступала на землю. Переступив порог дворца, она сняла обувь и как маленький ребёнок побежала по сырой земле. Свежий весенний воздух дул прямо на нее, играл с ее рыжими кудрями и колыхал подол изумрудного платья. Что что, но природа имела особую власть над госпожой. Каждый раз отдаваясь на волю стихии, она переносилась в детство. Беззаботные, старые добрые времена, когда не приходилось бороться за каждый глоток воздуха. Мелкие капельки дождя падали на ее лицо, вызывая приятные ощущения. Она кружилась под дождём словно в танце и напевала. Она так сильно погрузилась в свой внутренний мир и окружающую природу, что не заметила на себе пристального взгляда со стороны мужчины. Укутанный в черный плащ с капюшоном, Ибрагим стоял в дальнем углу сада. Ему нужно было поговорить с ней, и он пришел с твердым намерением все решить. Но увидев тут, в этом чужом дворце, в чужом государстве, свою прежнюю, невинную Александру, которая радовалась каждому шороху листьев, он забыл обо всем. «Что ты сделал с ней, Ибрагим? Она же так доверяла тебе, так любила…», — по телу пробежали мурашки, — «она действительно любила…». Тяжело вздохнув, он воскликнул ее имя. Девушка остановилась. Улыбка на лице сразу же улетучилась. Она обернулась и заметила его за густыми ветками. Хюррем минуты три стояла на месте, никак не решаясь подойти. «Почему же появляется каждый раз, когда я пытаюсь забыть?!» — подумала девушка, и в конце концов все же зашагала вперёд. И вот снова они стоят друг против друга. У обоих столько всего недосказанного, столько эмоций в душе, которыми они хотят поделиться, но снова, как в первый раз, они растерялись при виде друг друга. Пристально впиваясь в глаза, они стремились прочитать друг друга как открытую книгу. Но кто бы мог представить, что страницы у обоих давно сожжены. Хюррем догадалась лишь об одном. Бехрам сообщил Паше о ее намерении остаться, и вот он и решил узнать причину. — И чего ты этим добьёшься? — будто прочитав ее мысль, спросил мужчина, — нашла тут новую семью? Так быстро забыла сына? Хюррем глубоко вздохнула и слабо улыбнулась. Она знала его как никто другой. И эту его привычную манеру манипулировать людьми, задевая за живое, тоже прекрасно знала. Но вот он не понимал еще, что ее уже не задеть ничем. Девушка протянула руку к его лицу и прикоснулась к едва зажившей ране. — Ибрагим, — она сжала губы и набравшись сил продолжила, — я прошла через этот ад не для того, чтобы вернуться ни с чем. Ибрагим с непониманием изогнул брови. — Что ты задумала? — встревоженно спросил мужчина. Хюррем гордо подняла голову и ответила: — Я заполучу такую власть, что никому даже и не снилось. Ибрагим опустил голову и задумался. На ее лице читались уверенность, амбиции и жажда власти. Он увидел в ней себя: того молодого человека, у которого когда-то также отняли невинность, искренность и бесконечное доверие к миру. Он стал для нее не спасением, а погибелю. Он уничтожил в ней то самое ценное, что может быть в человеке. — Ещё не поздно вернуться, — с надеждой сказал паргали. — Поздно, — сухо отрезала девушка. Она потянулась к ремню за каким-то мешочком, раскрыла его и достала изнутри свое изумрудное кольцо. Она взяла Ибрагима за руку и положила кольцо ему в ладонь. — Ты обязательно что-нибудь придумаешь, — прошептала она и так быстро убежала, что он опомниться даже не успел. Да и зачем. С одной стороны ее упрямство, с другой — угрозы шаха. Остаётся только ждать и следовать судьбе.***
Мужчина с чёрной бородой нервно расхаживал по комнате, пытаясь успокоиться, но то и дело вскрикивал и ругался. Ему было известно, что по всей столице султан разыскивает его, и когда найдет, он будет молить о смерти. — К дьяволу эту змею, впутала меня в свои грязные игры, а сейчас даже не соизволит помогать. Паша кинул на мгновение взгляд на полу живую дочь султана, лежащую на тахте, а потом вытащив из сундука мешки с золотом, убежал, даже не доведя свое дело до конца. Юная госпожа расслышала грохот закрывающейся двери, но была слишком слаба, чтобы пошевелиться или хотя бы открыть глаза. Она просто лежала неподвижно, а в голове эхом летали душераздирающие воспоминания. Она едва помнила, но прекрасно чувствовала. Четко ощущала боль. Каждый синяк от ударов паши, каждый след его пальцев на шее. Но ужаснее всего было осознавать, что мерзавец посмел прикоснуться к ее сокровенным местам. Посмел осквернить ее честь. Как же она ненавидела его. Каждой клеточкой души она желала ему смерти.