Меж двух огней

Ее бледная кожа напомнила ему мертвеца. Она едва дышала. Ибрагиму ни за что не позволили к ней приблизиться. После смерти султана он стал регентом и вся ответственность за империю была на нем. — Паша, мне кажется, вам стоит отдохнуть… Малкочоглу приехал в Топкапы, как только узнал, что случилось, и попытался поддержать визиря, однако Ибрагим словно не слышал его. — Оставь меня, — сухо проронил Ибрагим. Визирь проводил около ее постели дни и ночи, стараясь уловить хоть малейшее изменение к лучшему, однако с каждым днем все становилось еще хуже. Слезы не высыхали с лица Ибрагима, у него совершенно не осталось ни сил, ни желания сдерживать эмоции. Однако каким бы стойким он ни был, организм его совсем ослаб. Сон ему был необходим, поэтому нехотя, паша все же ушел к себе и проспал в кабинете до позднего вечера. — Паша Хазрет Лери! Паша! Голос женщины пробудил Ибрагима. Лучи солнца уже давно покинули комнату. Визирь встал на ноги, протер уставшие глаза и дал разрешение войти. Женщина впопыхах прошла внутрь и дрожащим голосом произнесла: — Паша, беда! Госпожа пропала! Глаза Ибрагима округлились. Он не до конца понял ее слов, поэтому поспешно спросил: — Что значит пропала?! Как и куда она могла деться?! — Во сне она шептала что-то насчёт побережья и какого-то обрыва, могу предположить, госпожа направилась к этому месту… — Она приходила в себя, а вы мне не сказали?! — от осознания Ибрагим просто вскипел от ярости. — Я не придала этому значения, паша… — виновато прошептала женщина и опустила голову. — Бестолочи! Никому ничего нельзя доверять! Ибрагим быстро схватил кафтан и вышел из комнаты. В следующий миг он уже мчался на своем коне, дабы успеть поскорее найти свою госпожу. Дыхание Ибрагима срывалась так, словно он не скакал на лошади, а бежал на собственных ногах. Сердце билось будто сто раз в секунду, а глаза больше ничего не видели, кроме фантомных образов Хюррем. Наконец он доехал до их места. Он спустился с лошади и облегченно вздохнул, увидев ее там. — Хюррем! Девушка резко обернулась и посмотрела на него. Первые секунды она словно не узнавала его, видимо жар был настолько сильным, что разум перестал воспринимать реальность. Она прищурилась и в конце концов все же сделала предположение. — Ибрагим? — словно боясь его ответа, сказала Хюррем. — Это я, любимая, я пришел за тобой, пойдём домой, — проговорив Ибрагим и шагнул вперёд. Однако как только Хюррем заметила его приближение, она резко отскочила назад к обрыву и, выставив руки вперёд, прокричала: — Не подходи! Не смей приближаться, иначе я прыгну! Ибрагим замер, он понял, что Хюррем не шутила. — Хорошо, только не делай глупостей, ладно? — с надеждой проговорил Ибрагим. Хюррем сжала кулаки и опустила голову. Такое ощущение, будто она боролась с чем-то внутри себя. Она хотела что-то сказать, но мысли все время путались в голове. Ибрагим же покорно ждал. Наконец, не выдержав собственного молчания, Хюррем подняла голову и, словно задыхаясь, сквозь слезы начала говорить: — Больше всего на свете мне хотелось бы обнять тебя, любовь моя! Но я не могу рисковать твоей жизнью… я бы никогда так не поступила… Ибрагим тоже не смог сдержать слез. Параллельно вытирая глаза, он вновь попытался подойти поближе, однако Хюррем снова остановила его. — Ибрагим, прошу тебя, остановись! Не вынуждай меня! — Хюррем, пожалуйста, позволь мне подойти к тебе… — Нет! Стой где стоишь и просто выслушай меня. Ибрагим нехотя кивнул и устремил свой взгляд на лицо любимой, стараясь предугадать ее действий. — Я чувствую, как жизнь покидает меня… я чувствую свой конец… — Не говори так… — еле слышно проговорил Ибрагим, качая головой. Слез становилось все больше. Они окутали его глаза, оставив ясным лишь ее прекрасный образ в белоснежном платье в пучине тьмы. — Я люблю тебя, Ибрагим… клянусь своими детьми, моя любовь никогда не угасала… она никогда не покидала мое сердце… она останется там даже тогда, когда я отправляюсь к нашей дочери, к нашей Эсманур… Ноги его подкосились. Не в силах больше стоять, он упал на колени и закрыл лицо руками. — Я оставляю тебе своих сыновей, Ибрагим… позаботься о них, умоляю! Лишь ты сможешь воспитать их достойно. Сделай так, чтобы став падишахами, они наконец объединили наши империи. — Мы вместе сделаем это, Хюррем… Вместе… Ибрагим поднял голову и умоляюще посмотрел на нее. Хюррем лишь улыбнулась и покачала головой. — Он называл меня ангелом… пришло время мне наконец отправиться на небеса… я буду рядом с ним покорно ждать тебя… — Я приду к тебе, прямо сейчас! — Нет, Ибрагим. Не сейчас. У тебя здесь еще остались дела. — Я люблю тебя, моя Александра, люблю сильнее жизни… — И я тебя, мой паргали… Ее изумрудные глаза, золотые локоны и нежная улыбка вмиг растворились в темноте. Лишь душераздирающий крик Ибрагима был знаком ее пребывания тут.