***
Лисы являлись командой людей, которая была собрана человеком с ладонями грубыми, словно песок. Сражались они словно стая бешеных собак, однако каждый обладал настоящей волчьей преданностью. Они были бойкими, язвительными и более жестокими, чем кто-либо мог себе представить. Но самое главное — Лисы были в отчаянии. — Нет, — сказала Дэн. Её голос был твёрд, словно раскаленное железо. — Это нелепо. Знаете ли вы, каковы шансы на то, что мы ее найдём? Мы лишь потратим последние ресурсы впустую. — Ой, да ладно, — воспротивился Сет с противоположной стороны организованного ими круга. — Что плохого в том, чтобы немного испытать судьбу? За это маленькое существо обещают большие деньги. — Ты «за» только потому, что это не опасно, — сказала Элисон. Несколько дней назад Гордону чуть не откусила голову большая пятнистая змея, за которой они охотились. Правда, его голова едва помещалась в её пасти. Жаль, что у дитя ещё не выросли зубки, чтобы откусить её. — Океан — умопомрачительно большое место, парень, — вмешался Ваймак. — Золотая крылатка могла уйти на глубину. — Не совсем недавно заметили! — взволнованно сказал Ники. — Два дня назад, — возразила Дэн. — Да, но она же было ясно, верно? Как люминесцент! — Нам не по пути. Улыбка Ники погасла, но вскоре вновь засияла. — Но как же… — начал он. — Все эти деньги. С предлагаемыми двумя сотнями тысяч серебряных монет у Лисов было бы достаточно денег, чтобы, наконец, отремонтировать корабль. Они могли бы позволить себе лучшую еду, лучшие кровати и менее колючую одежду. Все на секунду опустили головы, раздумывая. Кевин усмехнулся. Он привык к роскоши другого корабля: — Это глупый и ошибочный путь к богатству. Мы должны следовать за Предателем… — Заткнись, — простонал Аарон. — Мы не птичье дерьмо. Мы — Лисы. Миньярд редко называл себя Лисом, поскольку большую часть времени он вел себя, как плаксивый подросток, который не хотел, чтобы другие люди знали, что он и его братья и сестры были родственниками. Его ненависть к верности Кевина «Предательству Воронов», казалось, пересилила это ребячество. — Я азартный человек, — сказал Ваймак, — Но это не значит, что я идиот. Когда вы играете в карты, то всегда смотрите на то, что находится в Ваших руках. — И что-же в наших руках? — спросила Элисон. — Мы гоняемся в темноте за, возможно, биолюминесцентной рыбой и рискуем своими желудками и временем, — отрезала Уайлдс. — Я бы сказала, что нам всем раздали дерьмовые карты. — Так давайте воспользуемся ими, — возразил Гордон. — Не думаю, что ты понимаешь о чем я, Сет. — Тогда объясни. Рене подняла руки в мирном жесте. — Ты знаешь, что некоторые люди называют пустыню «большой песочницей»? Океан в этом смысле невелик. Океан непостижим: пещеры, глубины, воронки, магические инстилляции и природная магия. Система, которую, как мы думали, что поняли, на самом деле меняется так же быстро, как и течение. — В этом вся её прелесть, — оптимистично сказал Ники. — Кто знает, что может случиться? — Спасибо за лирику, Рене, но мы ни к чему не пришли, — простонал Аарон. Эбби хлопнула в ладоши. — Я думаю, мы должны попробовать. — Она посмотрела на Эндрю. — Ты до сих пор ничего не сказал. Что думаешь по этому поводу? Миньярд пожал плечами: он был немного раздражён тем, что оказался втянут в эту бесполезную беседу и что его заставляют высказывать свое мало, что значимое мнение: — Мы либо сделаем это, либо нет. — Очень полезно. — Гордон закатил глаза. Эндрю подумал о том, чтобы чем-нибудь его ударить. Ваймак оглядел своих Лисов. — Тогда мы будем действовать методом голосования. Тот, кто «за», поднимает руку! Элисон, Сет, Ники, Мэтт и, что удивительно, Рене, — все подняли руки. Ваймак посмотрел на Уокер. — Подожди, ты что-то увидела? Она нерешительно кивнула. — Да. Ваймак наклонил голову. — И? — Я расскажу об этом чуть позже. Это не вселяло надежды. Видения Рене часто были запутанными. Иногда они означали противоположное изначальному смыслу; иногда они были зловещими; иногда просто предсказывали погоду. Эндрю хотел узнать, что побудило ее дать положительный ответ. — Нам нужен решающий голос… — сказал мужчина. — Я могу разгадать её, — сказал Эндрю. — Загадку. Но я должен её услышать. Уокер кивнула, наклонилась ближе и заговорила так тихо, чтобы только он мог услышать.«Ступай на цыпочках, словно перышко, по прихоти своей,
Когда луна будет на четыре пальца выше уровня воды.
Спускаясь к розоватому, четверть уйдет,
И алое золото очнется, лишь ваше время не иссякнет…»
Эндрю на мгновение задумался об этом. Алое золото может означать много чего: деньги, полученные аморальным, незаконным способом, пролитую за них кровь или то, что крылатку постигнет смерть. Хорошо это было или плохо, однако блондин был заинтригован чужим предсказанием. Обычно Рене обходилась несколькими словами. А эта загадка имела несколько строф. — Ну? — спросил Ваймак. — Да, Кэп. Нам нужно отправляться прямо сейчас. Уокер ободряюще кивнула. — Он прав. Эндрю взобрался по лестнице и вскинул руки. У них было шесть часов до заката, и если они возьмут курс прямо сейчас, то доберутся до последнего места, где была замечена крылатка за пять часов и, вероятно, скоро будут у рифа, чтобы начать поиски. Миньярд поднял глаза. Один час, чтобы найти «алое золото», что бы это, черт возьми, не значило. Эндрю мог оставаться бдительным в течение часа. Рене была права насчёт непредсказуемого моря. К тому времени, как они добрались до Южного берега острова, Миньярд мог поместиться только на два пальца между линией солнца и горизонта. Это означало, что у них было около тридцати минут, чтобы обыскать рифы. Ваймак, Эбби, Аарон, Элисон и Кевин остались на судне, в то время как все остальные вышли на берег. На острове Окателло даже не было порта. В центре острова был лишь маленький городок. — В какой стороне находится риф Окателло? — спросил Ники у Дэн. Та нахмурилась. — Я, эм… на самом деле не уверена… — На западе, — сказала Рене. — Но мы можем проверить ещё и город, чтобы быть уверенными. — Нет. — Блондин поднял два пальца. Никто, кроме Уайлдс и Уокер, казалось, не понял этого жеста. Пока они шли по лесу, пробираясь сквозь густые заросли, Эндрю увидел несколько давно забытых троп и две разрушенные лачуги, которым было около сотни лет. — Зачем они здесь? —задумчиво поинтересовался Мэтт. — Может быть, они принадлежали крылаткам, — сказала Дэн. — Я слышал, что раньше их было так много, что океан переливался, словно жидкое золото… — вмешался Ники. Рене взмахнула, и ветки посыпались на землю, тихо шурша. В ее глазах застыло сомнение, но Миньярд мог видеть отблеск яда на ее мече. Несмотря на то, кем она была раньше, она пожертвовала всем ради природы и попыталась исправиться. Эндрю подозревал, что если бы Рене начала с лучшей стороны, ей никогда не пришлось бы идти на такие жертвы. Именно признательность за силу, которую ей дал океан, и жизнь в нем изначально вывела ее из пучины отчаяния. — Я считаю, что мы на самом деле не лучше, не так ли? — сказал Сет. — Конечно, мы грабим людей и охотимся, но мы охотимся за опасными морскими существами. И эта Золотая крылатка достанется уважаемому человеку, — сказала Дэн. То, как она вздохнула, говорило о том, что девушка думала совсем иначе. Они добрались до западного берега и увидели риф сквозь кристально чистые воды. Все сняли обувь и носки, закатали штаны и приготовили свои сети. Эндрю присоединился к ним безо всякого интереса. Когда он смог просунуть только один палец между океаном и вечно оранжевым восходящим солнцем, то бросил взгляд на Рене и вышел на едва теплый песок. Он проигнорировал протесты Сета о том, что они все должны сделать перерыв вместе и то, что это несправедливо.«…Ступай на цыпочках, словно перышко, по прихоти своей…»
— Как перышко? Интересно, — подумал Миньярд, возвращаясь к лачугам. Его ботинки отяжелели от воды. Никто не преследовал его, хотя крик Дэн подсказал, что позже он получит выговор. Однако ему было все равно, он мог бы справиться с несколькими дополнительными делами на корабле без проблем. Эндрю добрался до скрипучего старого здания и вышиб дверь ногой. Петли поддались легко. Внутри была разруха, и пыль лежала толстым слоем. Все дерево сгнило. Единственным признаком того, что кто-то побывал внутри за сотню лет, были слабые очертания следов на полу. Может быть, оставленные любопытными подростками из деревни Окателло. В нос Миньярда ударил запах смерти, который пересилил запах гниющего дерева. Он осмотрел заброшенные стеллажи в поисках источника смрада: несколько ржавых снастей, что раньше служили для поимки существ средних размеров. Осколки зачарованных камней на полу рядом с веревками указывали на то, что охотились здесь на мифическое существо. Это могла быть санкционированная столицей охота за сиренами или русалкой. Он пошел по следам, которые внезапно прервались; пол имел квадратные очертания, на которых не было пыли. Интересно. У кого-то было тайное убежище. Эндрю нащупал ногтями контур и приподнял его. Там была ветхая лестница. Он спустился и сразу же нашел источник запаха. Трупы. Один человек, лежавший на земле рядом с какими-то закрытыми ящиками, был застрелен. Из другого торчал нож. У обоих были гниющие белые глаза и пожелтевшая бледная кожа. Кровь давным давно потемнело и запала гнилью. Он подозревал, что им было не меньше недели. По бардаку в комнате было ясно, что они погибли в драке. На некоторых стенах все еще висели потрёпанные карты с обозначенными местами, вероятно, отслеживающие то, за чем они охотились. Большинство из них были слишком потрепаны, чтобы удалось прочитать хоть что-то Несколько коробок стояли в центре комнаты. Эндрю насчитал пять штук. Он снял брезент и открыл один ящик. Внутри было несколько мешочков. Он развязал один и открыл. Чешуйки. Яркие, большие, люминесцентные чешуйки. Каждая была большой настолько, что помещалась в его ладони. Проведя рукой, он схватил одну, поднялся наверх и подставил их слабому солнечному свету, проникавшему сквозь проломленную крышу. Чешуйка, теплая в его ладони, горела багровым огнем, как кровавый закат над океаном. Алое Золото. Миньярд сунул чешую в карман и направился обратно на улицу. Дэн подняла взгляд и скрестила руки на груди. — Как раз вовремя! Когда мы вернёмся на борт, ты будешь дежурить на палубе! Эндрю вытащил чешую, которая сверкала, словно свет маяка. Дэн прищурилась со своего места на камнях. Другие Лисы, даже Сет, с любопытством смотрели на находку. — Что это? — спросил Мэтт. — Алое золото, — Миньярд бросил его Рене. — Ты можешь определить, чья это чешуя? Уокер прищурилась и покачала головой. — Я понятия не имею, но выглядит ценной. Готова поспорить, она имеет магические свойства. — Где ты ее нашел? — спросил Дэй. Эндрю провел их к старому зданию, дав им краткое описание трупов, чтобы морально подготовить их, однако Ники все же стошнило в тот момент, когда он увидел выпотрошенного человека у стены. — Фу, — Сет заткнул нос. — Какая вонь. Они просмотрели другие коробки. В тех трёх больше не было чешуи, но там были не менее интересные безделушки: деньги, припасы, немного еды, что долго хранится и старая книга про историю русалок. Лисы оживились, увидев серебряные и золотые монеты. Ники с улыбкой вытер рот. — Джекпот! — Не могу дождаться, чтобы увидеть выражение лица капитана, — ухмыльнулся Гордон и провел пальцами по чешуе. — Как ты думаешь, сколько все это стоит? — Если это чешуя змеи, она будет стоить половину своего веса в серебре, — ответила Дэн. Сет присвистнул. Пока они болтали, Эндрю открыл четвертую коробку, сдвинув мешковину вниз, и обнаружил стакан в тканевой обивке. Внутри плескалась вязкая красная жидкость. Его желудок слегка скрутило, когда он увидел, как вязкая консистенция бултыхается в банке. Она неестественно блестела. Сет и Рене обыскивали трупы, в то время как Мэтт и Дэн обыскивали комнату. Никто из них даже не обратил и толю внимания на банку с кровью. Дэн потянулась к пергаменту и остановился, не дотронувшись до него. — Как ты думаешь, что они выслеживали так много лет назад? Может быть, клады Понатури? Хэммик подошёл к Эндрю сзади: — Что… — он издал звук отвращения. — Это кровь? Меня сейчас опять стошнит. Рене посмотрела на Миньярда, наблюдавшего за кровью. — Если они хранили кровь существа, то, вероятно, она необычная. Возможно, я смогу использовать свою магию, чтобы узнать, чья она. Эндрю кивнул и снова накрыл банку крышкой, закрыв ящик. Они с Мэттом снимали предметы с самого большого ящика продолговатой формы, который лежал на полу. На вид он был размером примерно 2×3 × 8 футов или меньше. Он остановился, положив на нее руку, когда Уокер издала странный звук. Она смотрела на книгу, которую забрала у раненого. — О Великое Море, я умоляю тебя, одари меня своей силой, — сказала девушка. Это было плохим знаком. Рене обращалась к вере только тогда, когда что-то действительно выбивало ее из колеи. — Прочти это, — сказал Эндрю. Уокер подняла глаза и сделала глубокий вдох. — Черт возьми, — простонал Сет. — Просто прочти это. Она проигнорировала его. — Это дневник. — лицо Лисов исказилось от ужаса и замешательства, когда Рене начала читать. — Образец начал чесать свои руки. Родж подозревает, что это инстинктивная реакция на стресс, и предложил увеличить его аквариум или начать его кормить. Учитывая, что сила особи не уменьшилась, несмотря на отсутствие пищи, и чешуя снимается легче, обе просьбы были отклонены. Мы свяжем руки образцу, чтобы он не потерял еще больше ценного материала. Родж начинает действовать мне на нервы своими предложениями. — Какого хрена? — сказала Дэн. — Там сказано, что это был за «образец»? Рене нахмурилась и пролистала еще несколько страниц. Чем больше она читала, тем сильнее ее пальцы сжимали обложку. Она начала бормотать молитвы себе под нос. — Это… Может быть, сирена? Но у сирен обычная кровь, и они не… — Она прищурилась. — Более десяти футов в длину. Не говоря уже о том, что чешуйки сирен бывают только белого цвета, они маленькие и гладкие. — Ни одно гуманоидное морское существо не имеет десяти футов в длину, — сказала Дэн. — Кроме русалок, — продолжила Уокер. В комнате воцарилась тишина. Эндрю посмотрел на коробку. — Таких больше нет, — возразил Мэтт. — Никто не видел ни одну… — Уже как сто гребаных лет! — воскликнул Сет. — Так же, как гребаные единороги, они мертвы. Все потому, что человечество — мрази. Впервые Миньярд был с ним согласен. По рассказам моряков, это были «Gill Cutter's Enterprises.» Их рыболовные судна специализировались на русалках. Они нашли всех до единой, и все из-за какого-то «бесценного» свойства, которое менялось в зависимости от истории. Некоторые говорили, что кровь русалки увеличивает продолжительность жизни на несколько лет. Другие говорили, что она может вылечить любую болезнь. Что бы это ни было, для Эндрю это не имело значения. Они все были мертвы. Точно так же, как единороги, чьи рога обладали подобной способностью. Большинство не верили, что люди убили их всех. Не тогда, когда исследовано менее 5% океана. Более вероятным объяснением было то, что существа прятались. Они знали, что люди означают смерть после устроенного ими геноцида. Эндрю положил руки на крышку. — Мэтт, помоги мне открыть это. С подташнивающими глазами Бойд положил руки на крышку. — На счёт три. — Нет, просто, блядь, открой это. Они это сделали. Внутри был стеклянный аквариум. Несколько защелок закрывали крышку, вода была мутно-серой, а снаружи коробка была покрыта темными водорослями и мхом. Сквозь мутные разводы виднелись серо-красные чешуйки, прижатые к коробке. — Что бы это ни было, оно мертво, — сказал Бойд. Рене кивнула. — Давайте отнесем его в океан, чтобы он мог умереть должным образом. Сет прищурился. — Зачем? — Мы забираем его чешую и кровь. Это существо заслуживает должного уважения. Сильно ударяясь локтями и наступая на ноги друг другу, они смогли протащить болотный ящик вверх по лестнице и отнести его к океану. Как только они зашли достаточно глубоко, чтобы океанские волны накрыли вершину на несколько футов, Эндрю открыл его, готовый к тому, что труп недоношенной змеи безжизненно выплывет наружу. То, что вместо этого он встретился с ним глазами, заставило их чуть-чуть расшириться, ломая непроницаемую маску. — Срань господня, — прошептал Дэй, не веря своим глазам. Там была человеческая фигура, мертвенно-бледная, с длинными каштановыми вьющимися волосами, закрывающими его лицо. Сквозь водоросли выглядывали связанные руки. Клочья мертвого мха, плававшие над водой, закрывали Эндрю вид на его грудь, но он мог видеть мертвенно-красный цвет выцветших чешуек на хвосте, который низко и плотно обвивался вокруг стенок аквариума. Это была не сирена. Это была не наяда. Это было нечто в тысячу раз более невозможное. Это был русал. И он был мертв. — Мы… это… возвращаемся, — сказала Уокер, когда ее лицо медленно вытянулось, а ее слова стали настойчивее. — Назад! Нам нужно возвращаться! — она схватила Сета за рубашку и потянула его, когда увидела, как он прирост к месту. Остальные Лисы повиновались беспрекословно, они, казалось, хотели убежать и оказаться где-нибудь в другом месте. — Что?! — пожаловался Гордон. — Это чертовски очевидно, что он мертв. — Мы не можем находиться рядом с трупом русалки, — сказала она. — Проклятия. Они выпускают проклятия после своей смерти, они витают, как токсины в воздухе. Нам нужно убираться отсюда. — Это гребаная русалка, — разинул рот Мэтт. — Это… — его радость померкла, когда он понял, что она мертва. — Черт. Это была гребанная русалка. — Как это было… — начал Ники, не веря своим ушам. — Разве их трупы не разлагаются или что-то в этом роде? — Я не знаю, — призналась Рене, провожая всех на берег. — Хорошо, успокойтесь все, — сказала Дэн. — Давайте соберём команду и загрузим добычу. Они направились к хижине, несколько раз оглядываясь назад, чтобы проверить, пошевелится ли мертвец. Они не видели ничего, кроме светящегося в ночи рифа. Эндрю стало интересно, что было в книге, которую читала Рене. Он вспомнил связанные руки, царапины, грязь в резервуаре, кровь, то, как его тело было плотно завернуто в этот резервуар. Он проклинал свое воображение, задаваясь вопросом, каково это — умереть в таком состоянии. Связанные руки, неспособные что-либо сделать. Ошейник на его шее. — Эндрю, давай, — позвала Уокер. Когда он не пошевелился, она продолжила. — Не надо. Ты прожил слишком долго, чтобы глупо умереть от проклятия. С того места, где он стоял, опустив ноги в воду, Миньярд вернулся к гробу. Рене крикнула ему вслед, но не посмела задержать. Когда Ники подбежал, чтобы попытаться остановить Эндрю, Рене протянула руку, останавливаясь его. — Задержи дыхание! — крикнула Уокер. Эндрю затаил дыхание. Он подошел к трупу и вытащил нож. Под водой Миньярд положил руку на веревку и разрезал путы. Нарезанные кусочки плавали в воде. Он ничего не мог поделать ни с ошейником, ни со спутанными волосами, хотя было неприятно сознавать, что русалка не могла даже освободиться и спокойно выдохнуть. Эндрю бросил один взгляд на лицо, зная, что это может убить его. Его сердце остановилось, когда глаза открылись. Ни один из них не пошевелился. Русалка все еще была словно замороженной. Безжизненной. Мертвенно-синяя. Он убедил себя, что это мышечная реакция, вызванная соленой водой, и попятился. — Эндрю! — позвала Дэн. — Если ты перетянешь на нас проклятье, я заставлю тебя прыгнуть за борт!***
Он не знал, сколько времени прошло. Тесный прозрачный аквариум. Голод. Чешуя и сбор крови. Это было невыносимо. Это было невыносимо из-за того, как сильно это было больно. Из-за того, как много этого было. Он даже не мог издать ни звука. Однако, все это, даже боль, не сломили его самого. Он понял, что если он поцарапает руки, они не смогут забрать его чешую. Однако они связали ему запястья. Было темно, и все, что он мог делать, это слушать, как кричали двое похитителей. Прозвучал выстрел — стало тихо. Люди убивали друг друга там, где их никто никогда не найдет. Где его никто никогда не найдет. После этого он перестал следить за временем. Это было тошно. Темнота. Он чуть не сошел с ума. Он знал, что в конце концов вся вода испарится. Он грезил наяву. Он думал о том, что убьет его в первую очередь: недостаток кислорода, поскольку все водоросли погибли, судороги, тромб или голод. Он повернул голову к тому, что, как он думал, было небом, но там ничего не было. Он просто смотрел, заставляя себя перейти в режим гибернации, несмотря на ледяную боль в мышцах и пустоту, сжигающую желудок, которая кричала: — Ты не можешь спать! Ты недостаточно поел! Кого это волнует? Он умрет в любом случае. Его сны стали жестокими, болезненными. Неприятными. Мягкими и мучительно медленными. Неизбежными. Вскоре даже его мечты испустили свой дух. Пока серия болезненных толчков не сотрясла его тело во сне. Болезненный свет. Порезы на его руках слегка саднили. Он не был уверен, открыл он глаза или нет, но увидел мягкое, как морские волны, неземное, пустое лицо. Ангел с нимбом из лунного света заслонил болезненный свет. Когда он проснулся, все, что у него осталось, — это впечатление от этого лица, мимолетное, как сон. Он несколько раз моргнул, гадая, мертв ли он. Вода вокруг него была другой… Свежей. Он осторожно начал распутываться. Растяжка была самым болезненным опытом в его жизни, хотя вся его жизнь сама по себе была болезненным опытом. Несмотря на боль, его захлестнули волны облегчения, когда мука, которую он испытывал в течение нескольких дней, утихла. Под руками он почувствовал песок. Он согнул пальцы и провел ими по волосам. Облегчение омыло его кости. Риф был прекрасен. Сочные цвета ошеломили его своей красотой и всем, что в них было. Он был свободен, хвала Посейдону, он был чертовски свободен. Наконец-то он смог дышать. Впервые за целую вечность он плыл так, словно летел. Вода стекалась к его поврежденной душе. Он съедал каждую мелкую скользкую тварь в пределах видимости. О том, как ошейник затруднял глотание, можно было бы поговорить позже. Рыбы и ракообразные могли бы обогнать его, но его отчаяние компенсировало ужасную боль и слабость в мышцах. Он попробовал морского окуня, наслаждаясь его сладостью, и съел множество снэпперов. Слегка ореховый вкус, который прежде казался не слишком вкусным, стал божественным на языке. Следующим на очереди был омар. Он легко очищал его от кожуры острыми зубами, которые болели от того, что их давно не использовали. Покончив с этим чудесным пиршеством, он бросился туда, где морское дно обрывалось, и оцарапал свою чешую о камень. Мгновенное облегчение. Мутная грязь легко соскребалась, пока чешуя снова не стала светлой. Для человека это, должно быть, было равносильно принятию душа после того, как он месяцами торчал в канализации. Как только он вымылся, то нашёл самую острую раковину, какую только смог, и отрезал спутанный беспорядок своих волос. Так было лучше. Лёгкие и короткие. Он расчесал их ногтями и счистил зелень, пока текстура не стала именно такой, какой должна быть. Полная мягкости и объема, несмотря на давление моря. Он почувствовал себя лучше. Намного, намного лучше. Ночное небо сверкало над ним. По фазе луны Нил мог сказать, что в этой мертвой комнате он пробыл неделю, а может быть, и месяц. Тень пронеслась над ним, заслоняя лунный свет. Его сердце пропустило один полный удар, и он спрятался в самых густых зарослях водорослей. Нутро кричало, чтобы он бежал. Голос его матери гремел: на языке русалок она издала ужасающий вопль, от которого у него заболела голова. Плыви. Плыви. Именно бегство привел его сюда. Это ее паранойя привела к тому, что ее убили. Думая об этом сейчас, русал понял, что оставаться на месте было самым безопасным вариантом. Он знал, где находится север, но не знал, какие места часто посещают люди. Там могут быть районы, полные ловушек для сирен и русалок. На этот раз самым безопасным было не попасться. Именно в этом он пытался убедить себя, наблюдая за лодкой.***
Когда они показали, что находилось в ящиках, выражения лиц членов экипажа были бесценны. Ваймак уставился на блестящую чешую, которая даже в лунном свете сияла, как огненный опал. — Слушаю? — Ты не поверишь, — сказала Дэн. — Эндрю отправился исследовать одно из заброшенных зданий: там было два трупа и несколько коробок с припасами, одна коробка с чешуей и кровь. — Кровь? — Эбби выглядела обеспокоенной. — В банке, она была собрана из… Хорошо… Я позволю Рене рассказать тебе. Рене подняла свой блокнот. — У них была русалка. Разинутый рот Кевина каким-то образом приоткрылся еще больше. Брови Дэвида поднялись еще выше, а Эбби недоверчиво наклонила голову. Аарон был единственным, у кого не было удивленной реакции. — Чушь собачья, — сказал Аарон. Ваймак, казалось, тоже не до конца в это поверил, он искал в выражении лица Лисицы ответ на очевидный вопрос, который у него был. После вздоха он сказал: — Итак, вы нашли вымершее существо и чешую стоимостью в целое состояние. Почему же у всех такой вид, будто вас укачивает? Первоначальный порыв Дэн застать капитана врасплох, когда она вспомнила бледное искалеченное тело в грязном стеклянном резервуаре, теперь казался ей мелочью. В животе у нее было такое ощущение, будто кто-то только что бросил в него пушечное ядро. — Русалка была мертва, — сказала Рене. — Мы выбросили ее тело в океан. Дэвид моргнул. — Это было единогласно? — Нет, это не так, — не согласился Сет. Уокер протянула ему книгу. — Это было наименьшее, чего он заслуживал. Обветренные глаза Дэвида сощурились, и он взял книгу. К тому времени, как мужчина пролистал несколько страниц, ему пришлось закрыть книгу и потереть лицо руками. — Из того, что я могу понять, они были связаны с Гокудо, — сказала Рене. Кевин вздрогнул. — Мы должны вернуть все на место. Они заодно с «Предательством». Они узнают, что мы забрали их вещи и… — Заткнись, — приказал Эндрю. — Они бы его забрали. Уокер уточнила для него. — Трупы выглядели примерно недельной давности. Вам не кажется, что они послали бы кого-нибудь за ним, если бы знали, где он находится? Из того, что я смогла прочитать, двое мужчин предали Гокудо и украли русалку, чтобы разбогатеть. Родж хотел, чтобы они были более снисходительными, а другой человек, написавший дневник, Пруст, был жадным. Они закончили тем, что убили друг друга. — Ну, может быть, и нам стоило пожадничать, — сказал Гордон. — Мы могли бы набить носы тряпкой и содрать с нее кожу или закрыть стеклянную витрину и вернуть ее обратно. — Почему ты этого не сделал? — спросил Ваймак. Подробности слов Сета дошли до него секундой позже. — Что, так сильно воняло? — Проклятие, — объяснила Рене. — Русалки выпускают проклятия после своей смерти. Чем хуже их жизнь, тем хуже последствия, которые передаются людям. Эндрю мог подхватить проклятие, а мог и не подхватить. Дэвид посмотрел на Миньярда. — Так хочешь умереть? Эндрю пожал плечами. — Я хотел еще раз взглянуть. Я был просто очарован, Кэп. Ваймак и Дэн не пропустили это мимо ушей просто так. После того, как команду распустили и велели отплыть в ближайший город, где они могли бы найти несколько претендентов, она осталась с Рене, Эбби и Дэвидом. — Он перерезал путы, которые они надели на его руки, — тихо сказала Уокер. — Ты прочитал страницу, да? — Да, — хрипло ответил Ваймак. После напряженного молчания Рене продолжила говорить. — Я могу использовать свою магию, чтобы определить подлинность чешуи и крови. — Приступай. Теперь, когда остались только доктор, капитан и первый помощник, Дэвид позволил дать слабину своей сильной стороне. — Могу я взглянуть на дневник? — спросила Эбби. — Держи ведро поблизости, — сказал ей Ваймак, передавая его. Он знал, что Уинфилд не была мягкой. Женщина была против убийства, да, но она была счастлива показать им, как вырубить человека. Ее настоящей слабостью была морская флора и фауна. Ее сердце было бы разбито, если бы она прочитала о тех ужасных вещах, которые произошли с этим бедным созданием. Дэн сказала: — Если бы это была я, капитан, я бы позволила продать мою чешую. Он издал слабый смешок. — Это не ты. Тем не менее, я ценю это. Они отпраздновали это тем, что достали говяжьи консервы. Эбби приготовила самое вкусное рагу из говядины. Дэн посмотрела на тушёное мясо, радуясь, что на нем нет чешуи. Она сделала еще один глоток пива и поблагодарила Мэтта, когда он предложил ей что-нибудь вкусненькое из подсобки. Дэвид посмотрел на Бойда. — Настолько плохо, да? — Позвольте мне сказать вам, капитан, — сказал Мэтт. Он добавил в кастрюлю с тушёной говядиной чудовищное количество алкоголя. Элисон пьяно приветствовала его одобрительными возгласами. — Мы открыли ящие в воде, и никакого взрыва! Это была просто… тишина. Смотрим на мертвую русалку. Бледная, как привидение, но не такая, какой она должна была быть. В той коробке ей было безумно тесно, ведь хвост у неё длиннее тела. — Он сделал еще один глоток. Ники поморщился. — Это было… красиво. В довольно печальном смысле. Рене медленно ела безалкогольное рагу. Она промурлыкала в знак согласия. — Оно того стоило, — Сет грубо улыбнулся. — Кого волнует, что он мертв, у нас есть эти чешуйки и эта… кровь, верно? — Кого волнует, что он мертв? — насмешливо сказал Кевин. — На самом деле, чертовски многих людей. Включая меня. Ты хоть представляешь, какие последствия может иметь поиск русалки в этом гребаном веке? Около ста пятидесяти трёх лет назад Гилл Картер основали свою корпорацию после того, как узнали о магических способностях крови и чешуи русалки. Наравне с другими бессмертными существами это… — Заткнись! — рявкнул Аарон. — Как вы можете видеть, нас это в значительной степени не интересует. Уинфилд наклонилась вперёд. — Мне немного интересно. Дэй поднял большой палец вверх и продолжил: — Говорят, что пинта их крови увеличивает продолжительность жизни человека на месяц, и что их чешуя может исцелить все, если ее правильно приготовить. Первый учёный, узнавший об этом, пытался скрыть это, только глава некой рыболовецкой компании догадался. Его звали Натан Веснински. Он основал новую профессию, полностью посвященную русалкам. Я бы не удивился, если бы у него были люди в небе, которые ловили виверн, и люди на земле, которые тоже искали единорогов. Этот человек был одержим идеей бессмертия. К этому моменту Аарон и остальные Лисы были настолько пьяны, что просто столпились вокруг тушёного мяса и слушали. Одни лежали на дровах, другие — на одеялах. — Небылицы, — сонно сказал Миньярд. — Каждая история кажется тебе нереальной, — усмехнулся Сет. Он едва поймал пустую миску, которую Аарон бросил в него. — Что произошло дальше? — спросила Дэн. — Хорошо, — сказал он. — Все торговые компании последовали его примеру, хотя ни одна из них не была такой эффективной, как «Gill Cutter's». Торговые пути были запятнаны кровью. Грязный бизнес. Наконец, об этом пронюхала столица Экваториальных островов. Они заключили сделку с Веснински, чтобы у них была монополия на бизнес. — Они угрожали им, — догадался Ваймак. — Окровавленные руки столичных чиновников. Корпуса, покрытые грязью. — Брови Дэвида нахмурились. Его радужки потемнели. Этот взгляд исчез так же быстро, как и появился. Его смыло, когда Ваймак сделал большой глоток. — Пора спать, малышня, — сказал он. Эндрю свирепо посмотрел на мужчину. — Пошел ты, — невнятно произнесла Элисон, — Не можешь приказывать, что мне делать. Рене встала, придержав Рейнольдс за талию. — Спокойной ночи, капитан. Сет встал. — Увидимся, сонные засранцы. Остальные Лисы проворчали «спокойной ночи» и «пошел ты». Уокер помогла Элисон вернуться в ее каюту. — Спокойной ночи, капитан, — сказала Дэн. Освещённое огнем лицо Ваймака наблюдало за ней. — Спокойной ночи.***
— Натаниэль. Как тебе? Нравится это имя? Он никогда не отзывался на это него. Даже когда вода была лишена кислорода, даже когда он был привязан веревкой и удерживался множеством матросских рук. Даже когда тот, с сияющей улыбкой, попытался заткнуть ему рот кляпом. Ему не принадлежало это имя. Теперь он подумал, что, может быть, было бы лучше дать себе имя, в котором не осталось бы ничего от «Натана». Он остановился на «Нил». Его мать всегда запрещала ему называть себя по имени, потому что они строго идентифицируют вещи. Он бы выдал себя, если бы у него была какая-то личность, но все ее советы ничего не значили, когда его поймали. Теперь, когда он не умирал с голоду, он мог подумать. Каким-то образом его отпустили в океан, не содрав с него кожу, и парень не истек кровью, как всегда обещали самые жестокие из людей. Это не соответствовало ни одному поведению, которое, как он знал, было у людей. Единственным намек, который у него был — лицо; светлые волосы и апатия. Сколько бы он ни прокручивал это в голове, его действия не имели никакого смысла. Вывод, к которому Нил неизбежно пришел, заключался в том, что светловолосый человек нашел его, вынес клетку в море и освободил ему руки. Но зачем? Он отмахнулся от вопроса. Желание убежать горело у него в животе, пробегая по позвоночнику до кончиков хвостовых плавников. Он знал каждое лицо, которое убило последнего из его рода. Люди, которые причинили ему боль, будут искать. Когда найдут чешую и его кровь, они смогут выследить его. Он отважился спуститься на глубину. Он заметил, что некоторые киты говорили о людях и золотых рыбках. Когда он приблизился, они как-то странно посмотрели на него и спросили о его красной чешуе. Они сказали, что прежде его не видели и поинтересовались остальными. Разговор — это как раз то, что ему сейчас было нужно. Он открыл рот, чтобы заговорить на своем родном языке. Потом он вспомнил об ошейнике у себя на шее. «Мы не можем определить, сирена ли он. Однако, я хочу, чтобы этот ошейник был на тебе постоянно. Жаль правда, что мы не слышим, как ты кричит. Интересно, насколько невероятным был бы этот звук.» Киты спросили его, не болен ли он. Хоть у Нила и не было голоса, ему хотелось сказать, что с ним все в порядке. Это были человеческие слова. Они вежливо уплыли. Русал пытался не обращать внимания на то, как отсутствие голоса давило ему на грудь. Раньше, в аквариуме — и в маленьком, и в большом — ему не хотелось шуметь. Он предпочитал тишину в самом себе, когда он мог отказать самому жестокому из людей в удовольствии издать звук, вызванный болью, независимо оттого, было ли это по его выбору или нет. Теперь ему казалось, что ему не хватает кусочка свободы. Ему не нужно было снимать ошейник. Он и с ним смог бы доплыть до самой глубокой части океана. Даже с его кровью злым людям никогда не вытащить его из самых глубоких окопов. Ни одно их заклинание не было достаточно сильным, чтобы достичь такой глубины. Он променял бы одно заключение на другое, чтобы провести всю свою жизнь в бегах. Нил провел руками по морскому дну, прежде чем опуститься на него. Русал вгляделся в темноту и заметил крошечный оранжевый огонек, исходящий от человеческого корабля. Звезды мерцали над ним. Если бы он сейчас поднялся на корабль людей, его бы не увидели в плотной глубине черного как смоль моря. Плыть вверх — все равно что плыть против течения, но Нил плыл, несмотря на тревожные звоночки в голове. Его поймали на бегстве, он на собственном горьком опыте убедился, что умнее быть холодным и расчётливым. Или, по крайней мере, это было то, что он сказал себе, когда бросил вызов словам своей матери и поплыл к поверхности. Не настолько близко, чтобы его можно было разглядеть, но достаточно близко, чтобы увидеть, как колышется оранжевый огонек и светлая шевелюра выдыхает дым. Этот человек помог ему. Русал был за гранью доверия к кому бы то ни было — меньше всего к людям — но, возможно, это могло бы быть способом вернуть ему голос.***
Эндрю очнулся, когда спускался по трапу. Он опустил ноги в океан, раскуривая сигарету. Здесь его никто не беспокоил. Глядя вниз, в глубину, он почти чувствовал, что океан может исчезнуть, и он может падать, падать, падать. Эта мысль скрутила крошечный кусочек его нутра. Когда он увидел вспышку бордового, мерцающую в глубине, его внутренности скрутило значительно сильнее. Змеи не бывают такого ярко-красного цвета. Ни одно морское существо не светило красным окрасом, который мешал маскировке. Если только он не был настолько сильным, что камуфляж стал ненужным. Он решил, что у него галлюцинации, все еще думая о мертвой русалке, которую он видел, докурил сигарету и снова поднялся по лестнице. — Эндрю? — спросила Рене. — Ты чувствуешь что-то… странное? Не было никаких причин лгать Уокер. — Я видел красную чешую. Рене нахмурилась. — Это…нехорошо. — Ты не знаешь, что делает проклятие русалки, — просто заявил он. — Ты прав. Честно говоря, я в основном знаю сказки и старые легенды. Никто на самом деле ничего не знает о русалках. Я даже спрашивала Кевина, но все, о чём он знал — это смутные сведения из учебников истории. — Дальше мы направляемся в Барбатос. Они особенно хорошо известны своим интересом к водной флоре и фауне. У них даже есть аквариум и музей. Он слишком устал, чтобы отвечать, но Рене поняла его без слов. Миньярд лежал в постели, размышляя о проклятиях. Он задавался вопросом, умрет ли он также скучно или его смерть, наконец, вызовет какой-то интерес.Продолжение следует…