Глава 2
1994 год.
Телефонные разговоры продолжались, где-то раз в два месяца Хаус и Уилсон говорили в основном о работе. Никаких личных новостей, даже как дела друг у друга не спрашивали. Обговаривали странные случаи, забавные анекдоты из реанимации и в общем больницы. Хаус сменил место работы из-за разногласий, о которых он подробно рассказывал Уилсону, надеясь, что тот просто выслушает. Хаус был немного оскорблен тем, что согласился со своим бывшим работодателем, будто его методы лечения были за гранью дозволенного — неэтичными. Несколько месяцев спустя он снова сменил место обитания, устроился в другую больницу, подальше от прошлой. Уилсон, казалось, очень переживал за эти непостоянные переезды, смены работы, подчинённых. В это же время Уилсон будто ненароком, вскользь, рассказывал Хаусу о своих неудачных свиданиях. Пытался оправиться от развалившегося брака, сбежать от боли. В основном, в разговорах, они говорили быстро, по делу. И после недолгих наблюдений, слежек, Хаус понял, что Уилсон имел некоторую склонность превращать свои краткосрочные свиданки в глобальные проекты. — Ты повышаешь их самооценку в качестве хобби, — объяснил Хаус, — на самом деле не вкладываясь в них. Достаточно мрачно, но Уилсон согласился с ним. Прошло восемь месяцев, прежде чем у них появилась причина снова увидеться с глазу на глаз. Возможность представилась в виде свадьбы друга в Бруклине, на которую Уилсона пригласили. Он решил, что об этом стоит упомянуть при разговоре, — авось прокатит, он вырвет минутку у Хауса и увидит его, — так как он будет поблизости. И Хаус согласился встретиться, выпить и даже поговорить. Свадьба была в получасе езды от дома Хауса в Квинсе, и Уилсон был удивлен, что он не возражал из кожи вон полезть, дабы встретиться, выпить и, — о боже! — поговорить. — Я ненавижу свадьбы, — заявил Уилсон, уже когда они сладко потягивали алкогольные напитки. Уилсон пришёл прямо с репетиции свадебного ужина, чтобы встретиться с ним, и был довольно хорошо одет. Волосы у него были короче, чем прошлой весной, и Хаус был в странном восторге от торчащих ушей. — Я встретил Сэм на свадьбе. — Я тоже не очень в них разбираюсь. Это архаичный процесс, — Хаус немного отпил из своего бокала, пожав плечами. — Я имею в виду, что всё дело в том, чтобы владеть женщиной. Будет не очень этично, если ты попросишь меня, — он усмехнулся. — Я не знал, что ты такой феминист, — бровь Уилсона дёрнулась, губы приоткрылись, он был немного удивлён. — Обижаешь, — Хаус с притворной болью приложил руку к груди. — Я просто против учреждения. — Угу, — Уилсон откинул голову назад, когда пил, будто ещё не привык вести себя с Хаусом более свободно. Это было мило. — Три подружки невесты спросили, что я буду делать завтра вечером, — смущённо пробормотал Уилсон, прикрывая глаза от наслаждения. — Ты шутишь! — он подозрительно прищурился. — Нет, правда, — Уилсон наклонился ближе, заговорщицки прошептав: — Очевидно, я выгляжу лучше, чем любой из друзей жениха. В это было гораздо легче поверить, нежели в то, что за этим милым врачом бегает три подружки невесты. — Ну, Джимми, кажется, ты главная красавица бала, — усмехнулся Хаус. —Какая из этих счастливиц станет твоей эмоциональной отдушиной на выходных? — снисходительная улыбка засветилась на лице, он выглядел заинтересованным. — Ни одна из них, — упрямо настаивал Уилсон, дабы тот наконец отвалил. Хаус закатил глаза, улыбка исчезла. Уилсон решительно хлопнул ладонью по стойке. — Я серьёзно, завтра у меня не будет такого настроения. Я буду всё время думать про Сэм, и это сделает меня несчастным. Честно говоря, я лучше уйду пораньше и снова напьюсь с тобой… Что-то резко встало колом в горле Хауса, шевельнулось при таком признании. Он тяжело сглотнул, склонив голову набок, как хищная птица, разглядывая унылое выражение лица Уилсона и тут же решая, как быть дальше. — Ты сможешь, — настоял Хаус. Уилсон недоумённо моргнул, явно нуждаясь в уточнении. — Я заеду за тобой после приема. Ты можешь ускользнуть, пока они не начали рассыпаться в комплиментах, толкать ненужные речи. — Ты не будешь на связи? А как же больные, которых нужно вылечить? — спросил Уилсон, и Хаус насторожился, придумывая оправдание на ходу. — Нет. Отключу телефон, — солгал Хаус, откидываясь на спинку сиденья. — Вечером я весь твой.***
Остаток ночи они провели разговаривая о жизни и работе, наслаждаясь при этом напитками и едой. В следующий вечер, когда Уилсон был одет в смокинг и чувствовал явное облегчение и свободу, они потратили своё время впустую. Хаус решил, что лучше найти бар подальше от места проведения свадьбы, и, поскольку он знал, что не сможет водить машину, потому что выпьет, ему выпал шанс научить Уилсона, как ловить такси в Нью-Йорке. Проявив великодушие, Уилсон заплатил за такси, он же заплатил и за выпивку. Попросив таксиста остановить у своего отеля, Уилсон дал Хаусу пачку наличных с собой, чтобы тот смог по приезде домой заплатить таксисту. — Спасибо, — Уилсон ухмыльнулся, ямочки на щеках стали ярко выраженными, но его глаза выглядели серьёзными и немного грустными. — Мне это было нужно, — вздохнул он, глядя в глаза Грегу. — Эй, в любое время, — подбодрил Хаус и хлопнул его по плечу. Это казалось ему дружеским жестом, мужественным поступком в трудную для друга минуту. Ему это казалось неестественным, но Уилсон рассмеялся, значит, это дало должный результат, как и задумывалось. С недоумением Уилсон ответил на мимолётное прикосновение Хауса, протянув руку и некрепко сжав его запястье. Он нарочно остановился, задержал свою руку. Может быть, это из-за большого количества бурбона, которое он выпил в тот вечер. Была бы значительно большая доза, если б у Хауса не закружилась голова. — Спокойной ночи, Хаус, — сказал Уилсон, улыбаясь так лучезарно, что Хаус почувствовал себя спасателем котёнка. Будто это было героическим поступком выпить с другом, сказать пару нужных слов. На этот миг Хаус был самым счастливым организмом во Вселенной. Он не думал, что улыбка должна иметь такую силу… — Спокойной ночи, Уилсон, — Хаус убрал руку и вернулся в такси прежде, чем успел сделать или сказать какую-нибудь глупость и испортить вечер.