***
— Русские? Нет и ещё раз нет, — Вальтер Шелленберг вскинул руки, возмущённо поглядывая на своего начальника. — Вальтер, прошу, только не начинай, — тяжело вздохнул Гейдрих, потирая переносицу. — Вы же знаете, с какой особой нежностью я отношусь к англичанам, к нашим братьям. Вы же знаете, как я рад английским кадрам в своём отделе и какие у меня неудачные отношения с русскими! — Шелленберг чуть ли не в отчаянии посмотрел на Рейнхарда. Тот покачал головой, намекая, что тут ничего не сделать. Вальтер очень недовольно поглядел на него: да, когда Гейдрих в трезвом виде, то и на "Вы" приходится, и поблажек не сыскать. Хотя, что можно ожидать от начальства – оно беспощадное и жестокое. Мужчина горестно театрально простонал: к нему в отдел хотят подселить несколько русских кадров, в качестве программы обмена или международного сотрудничества, Боже, ну, вот только этого ему не хватало! Да плевать он хотел на это, дел сейчас и так невпроворот в издательстве, Гейдрих вместе со своим начальником из него всю кровь выпить хотят, а это будет последним гвоздём в его гроб. «Гроб трудоголика и бессонных ночей», — уныло мелькнуло в голове у Шелленберга, который явно не о таком мечтал, когда становился редактором. Вообще учился он изначально не на журналиста, как он сам считает то, что он попал в издательство - счастливое стечение обстоятельств. Хотя, честно, прямо сейчас Вальтер жалел, что когда-то согласился на эту работу. Писал бы себе статьи как рядовой журналист, а лучше даже был бы внештатным. Нет, нет же, он ведь редактор, он должен всё проверить, всё исправить, составить свой план и ещё выполнить план сверху, ну и, конечно же, сбор и анализ информации о работе конкурентов тоже на нём. Хотя, грех не признать, Шелленберг любил свою работу и обожал свой отдел. Это было ему интересно, и даже тонна работы не могла заставить его сдаться. В общем, вот таким редактором под руководством Рейнхарда Гейдриха он был: успешным, резким, однако всё же приятным руководителем. В конце концов издательство – это одна большая семья, хотя Вальтер склонялся к тому, что это немного преувеличенное высказывание. В общем, эти несколько человек из России приедут в рамках программы Германо-Российского Форума, который поставил себе целью улучшение взаимоотношений стран, благодаря "условиям хорошей информированности". «Таким образом, российские специалисты приобретут опыт и внесут что-то новое в немецкие издания», — услышав это, Шелленберг едко усмехнулся, Гейдрих же очень осуждающе на него посмотрел. — Вальтер, что это за дискриминация? Как тебе не стыдно, — серьёзно заметил он. — Я не против русских, они прекрасные ребята, только вот я с ними работал как-то и это очень запарно временами. Почему бы не отдать их Эрнсту? Он, я знаю, к ним тяготеет, а мне бы поручил другое, — с очаровательной улыбкой пропел Шелленберг, немного поёрзав. — Во-первых, это приказ свыше, во-вторых, поучают тебе как самому лучшему. Они действительно хорошие специалисты и мне нужно, чтобы ты в этом убедился или опроверг это. Мало ли, может кто-то из них захочет остаться у нас работать, — продолжил Гейдрих, закуривая. — Упаси господь нас от этого, - фыркнул в кулак мужчина, притворяясь, что кашляет. — Хорошо, я понял. На сколько они хотя бы приезжают? — На год. — На год?! — Вальтер... — Ты мне год предлагаешь носиться с какими-то русскими кадрами? С ума сойти. У меня работы нет по-вашему? — Шелленберг гневно, даже не заметив, как случайно перешёл на "ты", посмотрел на начальника, который выглядел знатно уставшим от этой сцены. — Всё, это не обсуждается. Русские на тебе и точка, — вздохнул тот и потушил сигарету. Вальтер понял, что ни один из его трюков не сработал и придётся смириться с поражением.***
На самом деле, Вальтер Шелленберг, конечно, не был таким человеком, каким пытался порой притворяться. Он был выдержанным и достаточно спокойным, единственное, имел слабость к разыгрыванию небольших драм и спектаклей. Впрочем все, кто его знали, сразу улавливали шуточный тон и манеру, с которой Вальтер начинал возмущаться или даже обижаться. Это всегда приводило в итоге к смеху и веселью, таким образом, весь его отдел привык к подобному и был не прочь посмеяться с шефа, который в коридоре в порыве "обиды" взмахивал пачкой отчётов перед Гейдрихом и с видом преданного соратника возмущался: как можно было не принять эту прекрасную работу! В общем, это стало уже неотъемлемой частью образа их любимого "строгого, но справедливого" редактора. Сейчас Шелленберг ехал вместе с Гейдрихом встречать "этих русских" – за подобное выражение он получил пинок. Нет, он будет работать с теми, кого ему поручат и на эту работу ничего особо не повлияет, хотя он всё ещё был убеждён, что установления контактов с русскими – не его фишка. Вот, например, установление контактов с Западом – да, он может, он всегда был на одной волне с англичанами. Да даже со скандинавами, вот, шведы – прекрасные коллеги. Ну, а вот русские... Приезжали как-то и что-то у него не вышло с ними, хотя это не значило, что он сразу опустит руки. не выйдет избежать? Хорошо, тогда придётся работать с тем, что есть. С интересом он смотрел на разные лица в аэропорту, да, сколько тайн скрывает каждый человек – сколько материала для статей. В общем, да, будет занятно. Наверное, Шелленберг не сильно бы запомнил эту встречу в аэропорту, если бы не одно обстоятельство. Он с интересом рассматривал одного молодого человека, который чем-то выделялся на фоне остальных... Чем именно Вальтер долго не мог понять, пока не осознал, что мужчина был самым сосредоточенным из всех. В то время как другие перешёптывались и даже пересмеивались, тот с каким-то холодом смотрел вокруг. Мужчина был в хорошо выглаженном костюме, только вот волосы стояли немножко дыбом. Вероятно, перелёт был не из самых приятных. Так, Вальтер мог бы назвать его даже привлекательным, вполне себе симпатичным. Он не понял, как мысли ушли в это русло, ну и Бог с ними. Гейдрих представился и попросил каждого тоже так сделать. Один за другим сотрудники представлялись, но Шелленберг буквально прожигал взглядом дыру в этом занимательном человеке, который уже почувствовал интерес будущего шефа. Наконец наступила его очередь и он, выступив немного вперёд, спокойно отрапортовал: — Макс Отто фон Штирлиц, рад прибыть наконец в Германию. Вальтер восторженно засиял и тихо зашептал Гейдриху: "У него фамилия не русская!" Тот раздражённо, незаметно сильно пихая того, прошипел: "Прекрати эти свои замашки, я тебя умоляю, дослушай остальных." Тот же радостно начал покачиваться, поглядывая на этого нового сотрудника, который ему нравился всё больше, несмотря на свой странный вид. На самом деле, если бы Шелленберг умел читать мысли, то он бы узнал, что на самом деле Штирлиц умудрился знатно перенервничать в один момент. Мужчина считал себя достаточно спокойным человеком, но полёт окончательно расстроил ему нервы, из-за чего в один момент его охватило сильное волнение. На данный момент осадок ещё присутствовал, но, всё же скорее, начинала одолевать усталость. Когда наконец с перекличкой, если можно это так назвать, было закончено, Рейнхард снова выступил вперёд. — Это же Вальтер Шелленберг – он ваш начальник на ближайшие месяцы вашей работы у нас. Не стесняйтесь к нему обращаться за любой помощью, он всегда готов помочь коллективу, — немного угрожающе Гейдрих посмотрел на коллегу, который лишь широко улыбнулся в ответ. Потом они приехали в сам офис, который было необходимо показать новым кадрам до начала их работы. Гейдрих прекрасно со всем справлялся, Шелленберг даже успел заскучать: он явно не был нужен. Заметив это, Рейнхард громко хлопнул в ладоши и воскликнул: — А теперь, когда мы вам всё показали, небольшая вдохновляющая речь от вашего нового шефа. Вальтер посмотрел на него взглядом полным тяжёлого презрения: речи у него заготовленной не было. Он не любил подобных "прыжков", нет, он был хорош в импровизации, в конце концов он ещё и журналист со стажем, кроме того, что и редактор. Повернувшись к русским коллегам с самой обаятельной улыбкой, он взмахнул руками и произнёс: — Genossen, я рад, что к нам присоединились новые люди. Я искренне надеюсь, что вы со всей душой приступите к работе, нет, к нашему общему делу! Мы несём миру информацию, благодаря таким как мы, освещаются разнообразные темы. Я полагаю, что мы с вами сможем достичь понимания и установим германо-русский контакт, не так ли? Вся группа русских одобрительно зашуршала, кто-то закивал, кто-то шёпотом что-то говорил другому. Гейдрих даже было подумал, что наконец всё прошло без проблем, как неожиданно Шелленберг щёлкнул пальцами, заставив своего начальника вздрогнуть. Этот жест не предвещал ничего доброго. Вальтер с жестокой усмешкой добавил: — Насчёт нашего дела. Вы захватили с собой ваши досье? И, нет, не на флэшках, а в печатном виде. Знаете ли, я приверженец всё-таки бумаги, к тому же я бы мог оценить, как смотрятся ваши статьи. Знаете там всякие нюансы. Гейдрих, полный отчаяния, посмотрел на того с нескрываемой болью: "Ну зачем?" Конечно, Вальтер не умеет иначе, ему обязательно надо показать своё превосходство и, что он на шаг вперёд, как же иначе! Самое ужасно было то, что подобными мелочами он всегда умудрялся перевернуть обстановку так, что все понимали, кто тут главный. Рейнхард ценил с одной стороны эту черту Шелленберга, которая, несомненно, иногда была выигрышной. Вот, когда это портило ему самому жизнь, тогда он был готов поклясться, что придушит того на месте. С едкой ухмылкой Вальтер окинул взглядом смутившихся русских. Они выглядели потерянными и даже испуганными, кроме одного. Того самого, которого он приметил ещё в аэропорту. Мужчина расстегнул свой портфель и достал пачку бумаг, затем спокойно произнёс: — Я предусмотрел этот вариант. Держите, пока что можете просмотреть моё. Мои коллеги, наверное, в ближайшие дни принесут свои. Вряд ли вам сегодня удалось бы просмотреть досье с работами каждого. У Шелленберга восторженно засияли глаза: бинго. Этот человек ему сразу понравился и не зря. Он с удовольствием взял кипу бумаг и усмехнулся: «Да, он хорош». Вальтер повернулся к Гейдриху и громко заявил: — Да, я ошибался. Новые сотрудники умеют удивлять. Затем он одарил Штирлица изучающим взглядом и, вскинув брови, улыбнулся. Макс Отто фон Штирлиц смог его впечатлить, ему нравились подобные люди. Очевидно, сегодня он посвятит вечер на доскональное изучение работ этого человека и, вероятно, он ещё попросит у Гейдриха информации об этом русском. «Становится интересно», — подумал Вальтер, садясь в машину со своим шефом. Пока они ехали, он успел заметить: — Мне понравился этот с явно не русской фамилией, а иностранной. — Я уже понял, только не выпотроши ему всю душу, я тебя прошу, — устало заметил Гейдрих. — Знаю я твою заинтересованность, человека потом в конторе никто и не увидит больше. — Я же сказал, что он мне понравился. Пришлёшь мне информацию о нём? Хочу знать всё: от взносов в благотворительные фонды до постельных скандалов, — Шелленберг ехидно пропел, наедине он снова перешёл на "ты". — Откуда мне всё это тебе отрыть? Я главный редактор, а не разведчик какой-то, — хмуро парировал Рейнхард. — Отнюдь, журналисты - ещё те разведчики, к тому же кто там хвастал, что знает абсолютно всё о министрах и их... — заискивающе начал мужчина и был прерван тем, что его начальник взмахнул рукой. — Хорошо, что мне позволят источники найти – то пришлю, я тебе оказываю это одолжение, если обещаешь содействовать русским и помочь им адаптироваться, — серьёзно ответил Гейдрих. — Договорились, — Шелленберг кивнул, пожимая тому протянутую руку. Несмотря на то, что Гейдрих был начальником, причём злым до чёрта в основном, у них были странно-приятельские отношения. Нет, Вальтер никогда бы не доверился Рейнхарду, именно по этой причине он отказывается с ним всегда пить, на что тот обижается. Как говорится, с таким начальством лучше не попадать в крайне уязвимое и зависимое положение. За счёт собственных связей и некоторой информации, относительно, Шелленберг был с тем на равных. Не по иерархии издательства, конечно же, но в личных отношениях – несомненно. В общем, с Гейдрихом было трудно в основном, особенно когда тот приходил ругать за каждую мелочь. Да, в этом ему не было равных. Вечно отчитывал, хотя хвалил перед своим начальством. Тем не менее, так они и существовали. Вальтер задумчиво закурил, рассуждая про себя о том, какую бы работу для начала поручить завтра новым сотрудникам.***
— Ну, вы Штирлиц даёте! Если бы не вы, он, наверное, нас всех бы растерзал, — заметил какой-то парень хлопая мужчину по плечу. — Вряд ли "растерзал" бы, но точно бы поглумился, — безразлично пожал он плечами. — Ох, Штирлиц, так и в любимчики попасть можно, — весело подхватил кто-то с другой стороны. — Не дай Бог, товарищи. Самое худшее – стать любимчиком! — Почему? — Потому что именно от них требуют наилучшие результаты для оправдания своих ожиданий. — Справедливо, Отто. На том все и разошлись – жили-то они все в разных местах. Штирлиц направился в свою съёмную квартиру, понимая, что предстоит долгая работа.