В золотой полдень

      Раздался звон, и соперники отскочили в разные стороны. Клинки на сей раз настоящие – игра опасна, и потому они ведут её неспешно. Му Цин фыркнул, заметив, как телохранитель подмигнул дурашливо, и не увидел ответа Принца – лишь услышал смех задорный. — Фэн Синь! И снова – звон оружия. Очередная тренировка Его Высочества с верным защитником. Очередное одеяние, порванное нерадивыми служками, в руках Му Цина. Игла заместо меча – ведь кто-то должен сохранять голову холодной, а мысли звонкими. Звонкими, как красота сражающихся. Поджимая губы, юноша кладёт стежок за стежком, чувствуя, как стучит его сердце – в висках, в руках, во всём теле. Бессовестно громко бьётся, окрашивая щёки и подёргивая уголки рта. Не смей поднимать взгляд. Он желал бы тоже – мечом, тоже – с ними; с обоими сойтись боем-игрой. Тоже – уворачиваться, защищаться, атаковать. Тоже – смеяться в глаза, отпустив долг. Слышится рваный выдох, тяжёлый и меткий. Фэн Синь. Мечник из него не лучший, но эти мысли слишком ядовиты, чтобы осмелиться их сказать. Му Цин не хочет быть ядовитым. Он жаждет быть своим. И глаза поднимая, он желает лишь немного полюбоваться Их светом. Не смотри. Не смотри. Не смей смотреть. Отвернись. А он смотрит упрямо, проиграв бой самому себе – смотрит на движения звериные и усмешку гордую, смотрит, не в силах отвести взгляд и увидеть Принца. Они оба прекрасны, но Фэн Синь... ох, Фэн Синь. Не та божественная красота, что осеняет Се Ляня, но иная, земная, небесная, пламенная, солнечная – опаляющая мечты и перехватывающая дух. Стойкая красота воина, бесстрашная и исполненная достоинства даже с дурашливыми смешками. Даже с мечом, не подходящим ему так, как подходит лук, даже с лохмами, мокрыми от пота, даже с оступающимся шагом – красив. Солнце жаркое, солнце ясное. Пальцы комкают одеяние, в горле встаёт ком. Он так желает коснуться Солнца, что уже не страшится ожогов. Жадно-просящий, взгляд Му Цина трезв и ясен. Взгляни на меня, Солнце. Взгляни, когда я вознесусь, взгляни, когда стану достоин – обоих вас достоин. Я стану. Я стану, вот увидишь. И тогда брошу вызов, достойный ответа, и обнажу клинок. Жар твой – против этого звонкого холода. Примешь ли ты меня тогда, лучистый, пламенеющий своим великолепием и жизнью пышущий? Я стану равным, поправ законы. И бой будет честным. Я не унижу тебя. Фэн Синь застыл, перехватив взгляд тёмных глаз, и Му Цин спешно отвернулся. Идиот. Идиот!..       ...он не увидел, как поманили рукой, приглашая присоединиться, и не услышал сухой и тёплый зов «Давай!». Ладонь Принца на плече отвлекла воина от бесплотных попыток, и он отвернулся от бледной фигуры, цыкнув и махнув рукой. Не хочет – его дело.       Странный он, этот Му Цин.