Грозные панки, любящие котов

      На улице уже начали опадать пожелтевшие листья. Птицы постепенно улетали на юг, а погода становилось всё холоднее и холоднее. Слава богам, что в этом году осень обещают без «бабьего лета». Ненавижу этих дурацких божьих коровок всей своей душой! А так, в принципе, я люблю осень. На улице становится так красиво. Эта разноцветная палитра на деревьях так хорошо разгоняет всю апатию. Всё-таки редко, но метко дожди навевают её обратно. Это тоже придаёт какую-никакую атмосферу осени. Да и из-за того, что начался учебный год, в «Ваши Ватрушки» меньше заглядывают дети. То есть и у меня работы становится меньше. Ещё в начале сентября туда меня устроила Влада. Им срочно нужна была официантка, и без всяких проблем меня взяли. Эта милая кафешка была обустроена мягкими диванчиками и стеклянными столами. Вся эта красота была в бежевых тонах. Несмотря на мою любовь к тёмным цветам, мне и моим глазам было приятно находиться там около двенадцати часов в сутки. Сюда обычно такие люди, которые тусят в клубах, не ходят. Иногда, конечно, хочется какого-то кипиша, но зато здесь всё постоянно и стабильно. Да и зарплата суперская для должности официантки. — Жень, обслужи девятый столик, — пробубнила моя коллега. — Хорошо, — ноги понеслись к этому столику. Когда я увидела, кто там сидит, глаза полезли на лоб. Кого-кого, а типичную гопоту я увидеть не ожидала! Чё они здесь забыли? — Здравствуйте, что будете заказывать? — натянув на свое лицо улыбку, спросила я. — Цып, ну нам, значит, три чашки кофе… — к парню, который говорил мне, что они будут заказывать, наклонился его друг и прошептал что-то на ухо. — И тебя. — Молодой человек, следите за языком, — меня переполняла ярость из-за последней фразы этого урода. Осознавая, что могу поплатиться работой за свой длинный язык, я прикусила его и пошла передавать заказ на кухню. — Юль, ну это полный пиздец! Мне же ещё им заказ относить! — решила поворчать своей новой подруге и по совместительству коллеге. Юля — пухленькая брюнетка с кудрявыми волосами, любящая посплетничать. Если её разговорить (а это не составит труда), то можно узнать, наверное, все грязные подробности про абсолютно любого жителя Петербурга. Иногда она садится на барный стул и почти как бабка начинает обсуждать посетителей. Сначала это выглядело даже смешно, но сейчас я задумываюсь, что она может сказать про меня. В её голове я, вероятно, какая-то дура, которая убежала подальше от учёбы, а теперь сидит-пердит в кафешке, находящейся почти в центре Питера. В принципе, это так и есть… А как же хорошо, что она не знает, с кем я дружу! Наверняка бы подумала, что с кем-то из Шутов я кручу роман. А всё благодаря их популярности и «целому состоянию денег»! Хе-хе-хе… Ну, если бы они были старые, богатые и померли со дня на день, то почему бы и нет? — Три кофе на девятый столик! — прокричал бариста. Бля-я-я… Я снова натянула улыбку и понесла кофе этим дятлам. Боже, если они не сотворят какую-нибудь хуйню, то я поверю в тебя и начну ходить в церковь каждое воскресенье! Увидев меня, эти черти начали похотливо улыбаться. Как же я не хочу понимать, о чём они думают. Но, к сожалению, я не тупая и всё вдупляю. — Спасибо, кис, — кто-кто? Этот пёс вообще чё-то берега попутал. Прикусив губу, чтобы промолчать, я расставила чашки и уже собралась уходить. — Кис-кис-кис, — и тут я услышала хлопок. Я сначала не поняла от слова совсем, что это было. Но тут почувствовала жгучую боль на своей ягодице. Он шлёпнул меня. Походу, Бог меня в церкви по воскресеньям видеть не хочет. Ой, мне же лучше! Недолго думая, моя рука звонко ударила по морде этого дятла. — Ещё погавкай, придурок! Я развернулась на пятках и чуть ли не побежала до нашей каморки, где сидела Юля. В спину я услышала агрессивное «э-э-э!», и то, как ржали над ним его же товарищи. На глаза моментально стали наворачиваться слёзы. Вроде и не изнасиловал, но обидно и неприятно до жути. — Ю-юля… Они… Они! — у меня не получалось сказать нормально даже словосочетание, а в голове было столько мыслей… — Женечка, что случилось? Что они сделали? — обнимала меня брюнетка.        — Этот п-петух шлёпнул меня.        — Боже, может, мне охраннику сказать? — я замотала головой, понимая, что могу нарваться на ещё большие проблемы. — Хорошо. Давай тогда счёт я им лучше отнесу. Меня-то они не тронут.

***

      Под конец дня я немного отпустила эту ситуацию, но всё равно планировала нажаловаться Серёже на этих гаденышей. Усталость начала поглощать тело, и мне всё сложнее и сложнее было выполнять какую-то работу. Хочется уже побыстрее прийти домой, поужинать и завалиться спать. Юля уже убежала домой. В кафе остались только я и Вадик. Вадик — охранник нашей кафешки. Тридцатилетний мужик с вечным ребёнком в душе. В принципе, приятный мужчина. Жили мы, кстати, не так уж и далеко друг от друга, из-за чего часто вместе ходили домой. Этот день тоже не стал исключением, поэтому сейчас я стою около выхода и жду Вадика. Ему только осталось проверить всё помещение. — Жень, ты иди, а я догоню.        — Хорошо. С приближением зимы небо начинает всё быстрее темнеть, что мне крайне не нравится. Скоро вообще буду приходить, когда ещё темно, а уходить, когда уже темно. А как же солнышко? Безобразие какое-то. — Эээу! — кто-то кого-то окликнул. Мне было слишком лень, чтобы поднимать голову и интересоваться, кто так орёт. — Цыпа, чё, оглохла? Моё сердце убежало в пятки, когда я поняла, что зовут именно меня. Ну нет… Подняла голову, мои глазки заметили силуэты трёх мужчин впереди. Было слишком темно, чтобы разглядеть их лица. Но только по голосу я уже узнала, что это то самое трио, которое сегодня довело меня до слёз. Вадик, где же ты?.. Я начала пятиться назад, пока не врезалась в стену дома. От страха моё тело сделалось ватным, и, наверное, даже если бы я побежала, то упала бы на первых секундах. — А чё ты боишься? Днём такая борзая была, — гавкнул тот самый пёс. — А где твои друзья?        — Какие?..        — Бедная тёлочка забыла! Ребят, представьте, она нас забыла! И тут в моей памяти всплыло… — Эу! — окликнул нас, походу, главарь их компании. — Даму на вечер не одолжите?        — Иди нахуй, долбаёб! — огрызнулась я.        — Чикса, а чё ты дерзкая такая? — доставая нож из кармана, вмешался второй гопник.        — А тебе чё, словами слабо разобраться?!        — Оба-ёба! Мульку не пестри!        — Бежим! — сказал Сычев. Ну, а мы что? Мы, естественно, побежали. Это были те самые гопари, которые приставали ко мне ещё в июле! Злопамятные дядьки… — Ой-ёй-ёй… Чуваки, может, договоримся как-нибудь? — было ощущение, будто я сейчас высру своё сердце от страха.        Один из парней подошёл ко мне и схватил своей лапой моё лицо.        — Ну, договориться-то можно… — другой рукой он начал тянуться к ширинке на своих штанах.        Доперев, как он хочет договориться, моя коленка со всей силой вдарила этому гопнику между ног. От боли этот козёл скривился, а через несколько секунд вообще, согнувшись в три погибели, отошёл.        — Су-у-учка! — промычал тот. И тут я драпанула, а за мной побежал один его дружок. Видела бы моя физручка, с какой скоростью я бегу, автоматом везде и всегда ставила бы пятёрку! Ой, Боже, я щас кони двину!        Я обернулась и увидела бегущего в пяти метрах от себя этого мудака.        — Стой, дура! — закричал он.        Хоть бы убежать или кого-нибудь встретить, пожалуйста. Всей своей натурой не хочу попасть в лапы к этому человеку! Я уже почти добежала до нашей кафешки, в которой ещё тусил Вадик, но тут моя дыхалка начала меня подводить. Всё-таки правильно мать говорила, что курение до добра не доведёт. Надо бросать курить… Пришлось забежать за угол, чтобы перевести дух, но не тут-то было. Мне в лицо прилетел огромный кулак. Не успела я и среагировать, как в другую щёку прилетел ещё один удар. Прикрыв лицо руками, я присела от пульсирующей боли в районе головы, прямо как тот пень, которому я вдарила по паху. Чёрт, за что мне всё это? Он продолжает меня бить, но я уже практически ничего не чувствую. То ли от шока, то ли из-за сильной боли мне становится так легко. Мои глаза начинают закрываться, и появляется ощущение, что я сейчас сдохну.

***

Темнота.

Ничего не вижу. Я что, умерла? Нет-нет-нет, всё же только начало налаживаться!        — Же-е-еня… — начал шептать чей-то голос.        — Кто здесь? — я огляделась, но ничего не увидела, кроме темноты.        И что мне делать? Просто сидеть и ждать у моря погоды или что?        — Ищи-и-и меня… — снова зашипел голос.        — Ага, делать мне больше нечего. Тебе надо, ты и ищи меня!        Чёрт знает, что это за звук. Нет, мне, конечно, любопытно, но в загробном мире в неприятности попадать я точно не буду. — Тогда-а-а я заберу-у-у другого-о-о…        Кого этот хер заберёт? Чё за пургу он несет? Ну и фиг с ним. И вообще, с каких хуёв я померла? Я ещё планировала жить и жить! Не-е-ет, нельзя мне так просто умирать!        Отряхнув свои ноги, встала и пошла куда глаза глядят. Правда, они никуда не глядят, но куда-то я точно пошла.        Интересно, а кто будет плакать из-за моей смерти? Кто на самом деле дорожит мной? А родители придут на мои похороны? Надеюсь, меня похоронят в нормальной одежде.        Как это всё несправедливо устроено. Кому-то суждено умереть в сто лет, а кому-то в девятнадцать… Считаю, это нечестно.        А если я сейчас перерожусь в какую-нибудь букашку? А попаду ли в рай? Или в ад? Думаю, всё-таки в рай. Вроде ничего плохого я не совершила за свою маленькую жизнь.        — Ай, блять… — я оторвалась от своих мыслей и заметила дверь, в которую я только что врезалась. — И чё это?        Просто дверь? В такой темноте возьмёт и появится простая дверь? Бред какой-то…        Моя рука потянулась к дверной ручке и открыла её. За этой дверью было всё белым-бело. Из-за такой резкой смены контрастов мои глаза заболели.        — Кто это всё придумал, чёртов придурок! — пришлось прикрыть свои глазёнки, чтобы боль спала.

Я открываю их и вижу…