Амнезия Люсьены Хартфилии

      Дреер недовольно хмурится и тянется рукой к дико ревущему магическому будильнику, который так и хочется поскорее заткнуть. Ее ладонь с хлопком опускается на аппарат, глаза нехотя раскрываются, и девушка, посмотрев на время, сильнее морщит лоб, отчего на нем появляется небольшая морщина. Блондинка собирается уж продолжить спать, как вспоминает, что через час у Лексуса поезд, а он все так же сладко спит, крепко сжимая Заклинательницу в своих руках. Люсьена улыбается и обнимает мужчину в ответ, закидывая на него ногу, как любит делать. — Лекс, почему ты ставишь будильник для себя, а просыпаюсь всегда я? — сонно спрашивает бывшая Хартфилия, на что маг молний усмехается. — Моя глупая блондинка… — бормочет внук Макарова, сильнее сжимая девушку в своих объятиях. Блондинка сразу же бьет острым локтем его в бок. — Стоит проснуться тебе, как сердце в твоей груди учащает свой ритм… А это — самый лучший будильник! — довольный собой, произнес Дреер, собираясь уж снова погрузиться в сон, как его возлюбленная снова подает голос, возвращающий волшебника в реальность. — Тогда и будильник, и мое сердце говорят тебе: вставай! — неугомонно восклицает Заклинательница, смеясь.       Лексус еще немного возится с покрывалом и открывает глаза, сразу же жмурясь от ярких лучей солнца. Девушка освобождается из его рук и уже сидит к нему обнаженной спиной, на которой отчетливо видны небольшие шрамы, что остались после ее падения в реку. Только вот самое страшное не на спине, а на груди. Дреер знал, что как только бывшая Хартфилия повернется к нему лицом, на ее губах появится легкая улыбка, его взгляд скользнет ниже по обнаженному красивому телу и он наткнется на неприятный взгляду длинный рубец. Это была рваная рана, которую с трудом удалось зашить Лине, и поначалу блондинка ужасно боялась показывать свои телесные недостатки магу молний. До тех пор, пока он не показал свои… Да, кроме скверного характера, у него оставалось еще множество скверных привычек и шрамов на спине и руках, которые пусть и не были так ужасны по сравнению с ее, но тем не менее присутствовали. Сначала она опасалась, что он не сможет даже коснуться ее, однако крупно ошиблась. Этот уродливый шрам стал его любимым местом на ее теле. Он нежно поглаживал его рельефные края, целовал выпирающие участки кожи, щекотал своим дыханием, и Дреер, забывая обо всем, хохотала от души, совсем не стесняясь своего изъяна. — Ты так и будешь рассматривать меня или наконец встанешь и начнешь собираться? — ласково задает вопрос Заклинательница, сама поднимается с насиженного места, взяв нужные вещи, и уходит в ванную комнату, бросая напоследок: — Поднимайся скорее, ты же не хочешь опоздать на поезд. — Да я вообще не хочу уезжать! — невзначай отвечает внук Макарова, да только блондинка уже не слышит его слов.       Если бы не была надобность в переезде и средствах для дальнейшего житья, Дреер бы, не задумываясь, остался в Магнолии рядом с женой. Дабы не мучить себя лишними волнениями, мужчина старательно гнал мысль о том, что его Люсьена наткнется на кого-то из гильдии. Одновременно с этим теплилась надежда на то, что ребята соизволят объявиться в городе и сообразят, что к чему. В своей команде и в бывшей Хартфилии он был уверен, но только не в самом себе. Все тайное рано или поздно становится явным. И этой яви он боялся. Сам Лексус Дреер, бесстрашный сильнейший волшебник Фиора, боялся того, что его ложь раскроют и самый дорогой человек отвернется от него. Примет ли она его настоящего — грубого, страшного в гневе, жестокого и беспощадного к человеческой жизни волшебника? Захочет ли она и дальше улыбаться ему, дарить свою любовь, хотеть от него детей? Дреер хмурится, неосознанно задумываясь об этом и портя себе настроение, размышляет о том, что с его блондинкой живет не он, а иллюзия, построенная на лжи. С другими девушками он не церемонится. Никому так не улыбается. Никого так сильно не любит. Не прощает недостатки и слабость. Почему же именно она заставила появиться эту иллюзию? — О чем задумался? — Заклинательница нависает над его лицом, заглядывает в его глаза и внимательно всматривается, будто пытается прочитать в них то, о чем он размышляет. Лексус невольно усмехается, протягивает к ее лицу свою большую ладонь и, стараясь действовать как можно мягче, скользит по мягкой щеке держательницы. Ее губы дрогнули, но так и не растянулись в улыбке. — Ни о чем, пустяки, — говорит он, и внезапная мысль о том, что вот он, этот Лексус Дреер, рядом с этой блондинкой, настоящий, приятно забавляет его. Маг молний так же смотрит в ее глаза и, не разрывая зрительного контакта, поднимается с кровати. Какая разница, какой он с другими? С ней он именно такой, и это ему нравится. — Ну, как знаешь, — она обиженно пожимает плечами, расстраиваясь, что он не хочет делиться с ней своими мыслями. А ведь именно ему она полностью открыла свою душу, вывернув весь свой маленький мирок наизнанку. Недосказанность с его стороны, какие-то тайны, постоянная беготня — Люси не нравится это. Она прячется, словно последняя трусиха, даже не зная от кого. Пусть у нее и нет магии, она не может дать отпор сильному волшебнику, девушка иногда чувствует всплески магии в теле.       Прочитав множество книг о магии Заклинателей, бывшая Хартфилия точно знала — в прошлом у нее были зодиакальные ключи, которые так же бесследно исчезли, как и ее память. Возможно, они остались на глубине реки, а может, кто-то забрал их или они потерялись, но то, что она может вызывать духов, приятно ее радовало, одновременно беспокоя Дреера. Возвращать ключи хозяйке он не спешил, зная наверняка, что любезные духи сообщат всем о местоположении его возлюбленной. Но никто из них так и не появился, так что блондин был спокоен, давным давно спрятав связку во дворе ветхой избушки бабушки Лины. Любые новые ключи с духами он специально покупал для лучшего момента, когда бывшая Хартфилия сможет ими воспользоваться. Перед тем, как покинуть дом Эвергин, он подальше спрятал свои секреты...       Взявшись за руки, блондины идут по пустынным улицам Магнолии. Дреер наслаждается прогулкой, рассматривает все вокруг: большие дома, которые привлекают ее внимание своей монументальностью; главный парк, где растут разноцветные деревья; здание гильдии, которое она лишь спешно оглядывает и отводит глаза, дабы ее интерес не заметил маг молний; собор Сердца, который больше интересен ее мужу, ведь именно там произошла его роковая битва с Драгнилом. Вокзал она уже вдоволь осмотрела, так что решила посвятить оставшееся время Лексусу. Если поразмыслить, она первый раз оставалась одна, в совершенно незнакомом городе, и это пугало блондинку. Дреер видел её страх, но ободряюще улыбался, крепко сжимая хрупкие плечи. — Три дня. За три дня с тобой ничего не случится, — внушая это себе, произносит маг молний, уверенно смотря в карие глаза. Его настрой передается и ей, бывшая Хартфилия широко улыбается, а поезд предупреждающе гудит. — Береги себя, хорошо? — девушка старается посильнее обнять его большую фигуру, полностью ощутить его тепло и сохранить это до приезда мужа. В глазах застывают слёзы, но держательница упрямо запрокидывает голову, не давая им упасть на его любимую рубашку. — Люси... — он улыбается растерянно, сжимает билет в руке и уже уверен, что никуда не поедет, как на весь перрон кто-то пронзительно заверещал и бросился на него, отрывая от Заклинательницы. Бросавшихся трое. И бывшая Хартфилия уверена, что знает их... Знает по рассказам Лексуса, по портрету в доме, даже изнутри она чувствует, эти люди — ее прошлое, скрытое темнотой амнезии. — Лексу-у-ус! — русоволосая надрывно всхлипывает, утыкаясь в плечо предводителя. Бикслоу молча залезает на его грудь, снимает забрало и высовывая язык, смотрит в растерянные голубые глаза, читая его душу. Джастин непривычно широко улыбается, удерживая ноги мага молний, боясь, что он решит сбежать. Вся эта ситуация комична, люди вокруг непонимающе смотрят на небольшой клубок только что встретившихся друзей, которые, и плача, и смеясь, действительно рады видеть друг-друга. Им все равно, что они лежат на земле, все равно, что люди смотрят, и Люси, догадываясь об этом, приседает рядом с ними на корточки и неторопливо рассматривает каждого. Громовержцы не верят своим глазам, внимательно оглядывают пропажу, а затем бросают вопросительный взгляд на своего вождя. Лексус рад. Больше не нужно волноваться, что его блондинку кто-то обнаружит, заберет — его гвардия теперь попросту не даст этого сделать. Лексус Дреер снова в безоговорочном выигрыше. — Я Люси, — она запинается, но все же говорит: — Люси Дреер, — и смотрит в вытягивающиеся физиономии встретившихся. — Знаю, что в прошлом мы знакомы, но сейчас я ничегошеньки не помню, поэтому давайте узнаем друг-друга снова, — блондинка счастливо улыбается, делая первый шаг. Внук Макарова даже не ожидал от нее таких слов, но с одобрением смотрит на свою жену.       Первой от шока отходит Эвергин. Как бы она не была высокомерна и скрытна на эмоции, сейчас она невероятна счастлива и рада тому, что появился шанс собрать команду воедино. Тем более Бикслоу удовлетворенно выдыхает, что означает, что в душе их предводителя все хорошо. И Люси... Изучив всю её жизнь, она прониклась уважением к этой сильной личности, которую для себя избрал Дреер и которую уже давно выбрали Громовержцы. — Эвергин! — волшебница гордо выпрямляет спину, блестит зелеными глазами из-под очков и улыбается. — Для друзей просто Ёлочка... — А меня, меня, знаешь? — нетерпеливо спрашивает маг душ, заглядывая в душу и к блондинке. Та согласно кивает, и он взрывается смехом, которому вторит писклявый смех кукол. — Бикслоу к твоим услугам, блонди, — на это Люси широко улыбается. — Фрид, рад видеть тебя, — маг письмен все еще улыбается, но уже не так широко. После так называемого нового знакомства Дреер немедленно скидывает магов с себя и поднимается, отряхивая шубу и штаны. — Оборзели. Ну, ничего, я приеду — начну воспитательной процесс, — с усмешкой отвечает маг, притягивая к себе блондинку. — Ее прятать, любить, кормить, хотя тут она сама вас накормит, и выгуливать. — Я тоже начну воспитательной процесс вежливого обращения с женой и подчиненными! — недовольно отвечает на его слова бывшая Хартфилия. Маги не перестают удивляться, ведь говорить в таком тоне и с таким упреком мог разве что мастер, которому это не сходило с рук. — Отвернулись, — грозно произносит маг молний, и его команда послушно выполняет, вместе с бывшей Хартфилией. — Да не ты, бестолочь, — более тихо и спокойно добавляет уезжающий и притягивает Люси к себе, обнимая за этот день последний раз. — Хочешь чего-нибудь? — ему очень хочется привезти что-то необычное для нее, но девушка лишь отрицательно машет головой. — Для меня лучший подарок это ты, — она смеется и одаривает его поцелуем, после которого, подхватив свой дорожный мешок, Лексус идет, не оборачиваясь, в вагон. — Удачи, Лексус! — восклицает за всех Ёла, и ребята видят привычный взмах руки на прощание... Поезд незамедлительно трогается, гудок надрывно сообщает об этом всем на перроне, Дреер отправляется в свое небольшое путешествие со спокойной душой. — Только что встретились и сразу же расстаемся, — Джастин вздыхает и поднимает брошенные чемоданы. — Ну, что встали? Вперед, по домам! — на его слова волшебники сразу же поднимают вещи и дружной кучкой двигаются в сторону домов. — Ну, рассказывай, блонди, как житье с нашим любимым Лексусочком? — коварно спрашивает Бикслоу, уже вдоволь облазив душу жертвы. Русоволосая недовольно стреляет глазами в его сторону. — Отстань от нее. Это их личная жизнь, и Люси не обязана тебе что-то рассказывать! — надменно отвечает волшебница и берёт под локоть блондинку, которая неловко улыбается. — У нас все хорошо, — Дреер думает, что, рассказав немного о них, найдет общую тему для разговора, да только не успевает — ее мысль перехватывает Джастин. — Как вы встретились? — Люсьена с интересом осматривает его стройную фигуру, спокойное выражение лица, сравнивая настоящего Фрида с тем, который предстал перед ней из рассказов мужа. Они были действительно одинаковы, и, немного зная его, бывшая Хартфилия страшилась перед хладнокровным магом письмен. — Столкнулись в лесу, — воспоминания поглощают Заклинательницу, и она, шагая по улицам Магнолии, рассказывает, как они жили у бабушки Лины, как ее преследовали кошмары и как они перебрались в город. Собиралась уж заговорить о гильдии, но не решилась — лишь по приходу домой отдала конверт с письмом мага молний к Громовержцам как раз на случай их приезда. Читать его при Люси было нельзя, что было желанием Лексуса, поэтому девушка любезно принялась готовить завтрак, в то время как ребята засели в гостиной, погрузившись в послание вождя.       В письме Дреер раскрывал свою тайну и свой грех — присвоение Хартфилии себе. Нежелание делить ее с гильдией, духами, любыми другими близкими ей людьми. Он рассказывал об их мире, в котором существуют только они вдвоем, хотя именно сейчас их ряды пополнились и маг молний хотел, чтобы их команда наконец воссоединилась, покинула Магнолию навсегда и прервала с ней малейшие связывающие нити. Лексус хотел начать новую жизнь, стереть ошибки прошлого, сделать близких ему людей счастливыми и объяснял все страхом потерять Люсьену. По его соображением, как только она вспомнит горячо любимую семью — гильдию, сразу же исчезнет из его жизни, чего он не переживет. Ребята читали, изредка бросали взгляды на улыбающуюся блондинку и делали свои выводы. Они были полностью согласны со своим предводителем, и если его желание в том, чтобы жить вдали от деда и гильдии, они, не задумываясь, так же все оставят... Только вопрос состоял в бывшей Хартфилии. Из письма было понятно, что амнезия исчезнет только после победы Дреер своего страха. До тех пор они с легкостью скрываются от иллюзиониста, который мучает сознание блондинки. Так же Дреер расписал в подробностях ту красивую ложь их встречи и отношений, дабы избежать большей выдумки и разных небывалых историй. — Завтрак на столе, — Люси стоит перед ними в простом сарафане, а Эвергин недовольно цокает языком. — Дреер! После завтрака мы идем по магазинам, и это не обсуждается! — бывшая Хартфилия удивлено смотрит на волшебницу, не понимая, что именно она подразумевает. — Ты решила растратить все наши денежные запасы, Эва? — недовольно бурчит маг душ, складывая письмо и отдавая его Фриду, который сразу же растворяет его в письменах. При этой маленькой демонстрации магической силы Заклинательница потрясенно выдыхает. — Да, решила. Вы мне еще спасибо скажите! — надменно произносит русоволосая, поднимаясь с кресла, а уходя на кухню, добавляет: — Люси, это точно для нас? Ух, прямо-таки пир горой! — при её словах парни подрываются с мест и ускользают на кухню, ведя за собой растроганную девушку. — Под магазином ты подразумеваешь одежду? — смело спрашивает возлюбленная Дреера. — Именно. Так что кушай плотно, это надолго! — с улыбкой добавляет Ёлочка и, садясь за стол, принимается за кашу. — Без комочков, я в раю? — спрашивает у кого-то Бикслоу и проводит ложкой по манной гуще. Джастин пробует, утвердительно кивает и, посмотрев на бывшую Хартфилию, произносит: — Молодец. Вкусно, — похвала ей приятна, поэтому, краснея, Люси и сама пробует, думая, что эти обычные каша и блины действительно сегодня удались.       При поглощении завтрака каждый молчал, думая о чем-то своем. Молчание не было неловким, скорее обоюдным и комфортным, ибо каждому было о чем подумать. Эвергин увлеклась настолько, что, накручивая на палец локон волос, подавилась чаем и благодарно кивнула хлопнувшего ее по спине Бикслоу. Бывшая Хартфилия наблюдала за этими двумя. Девушку забавляли их мелкие ссоры и препирания, которыми они до этого развлекались по пути домой. А самое интересное было в том, что обоим это нравилось. До настоящих скандалов не доходило, и блондинка уже радовалась внезапно образовавшейся паре в лице двух громовержцев. Оставался третий, молчаливый, сосредоточенный и внимательный Джастин, к которому Люси больше всего было неудобно обращаться со своими просьбами. — Ты что-то хочешь спросить? — он ловит ее взгляд, его лицо спокойно, а Дреер, наоборот, ужасно неудобно, что ее смогли так легко раскусить — Лексус рассказывал, что у тебя есть большая библиотека. И я подумала, может, есть книги о моей магии? Все же мне нужно научиться пользоваться ей, чтобы в какой-нибудь ситуации защитить себя и... — Люси замешкалась, сглотнула: — вас, — на ее слова Громовержцы переглянулись, согласно кивнули друг другу, и держательница лишний раз поразилась: они понимали друг друга с полуслова, с одного взгляда! — Хорошо, я поищу что-нибудь, пока вы будете прохлаждаться в магазинах с Бикслоу, — маг письмен обхватил ладонью кружку и приподнял ее, а взгляд бывшей Хартфилии зацепился за зелёную метку гильдии. — А у вас у всех есть она? — девушка кивнула на руку Джастина, а ребята согласно кивнули. Бикслоу сильнее высунул язык с черной меткой, Эвергин откинула с груди длинные волосы, открывая зелёную волшебную татуировку. Взгляд возлюбленной Дреера опускается на свою — розовую. — А от нее можно избавится? — любопытно спрашивает блондинка под сосредоточенными взглядами своих новых друзей. — Избавимся! — с ухмылкой отвечает маг душ, засовывая в рот блин. — Девочки, по магазинам без меня — дела! — парень, одев свое забрало, поднимается с места и мигом выбегает из дома. — И куда это он? — спрашивает у оставшихся Люси. Ёлочка пожимает плечами, улыбается Джастину и, хлопнув в ладоши, тоже встаёт. — Да ну его! — восклицает волшебница и тянет блондинку вон из дома. — Вперед, навстречу шмоткам! Растратим все бабки! Фрид, выставляй дома на продажу, к черту все! — бывшая Хартфилия испуганно ойкает, оглядывается на зеленоволосого и замечает его улыбающиеся глаза. Лицо так и осталось безмятежно спокойным и равнодушным...       Первым делом Эвергин посчитала нужным купить нижнее белье. Ибо новое нужно всегда, а уж зная горячий пыл ее мужа, тем более. Бывшая Хартфилия отнекивалась, пробовала убегать, да только все впустую — от главной феи Магнолии еще никто не убегал. Затолкав держательницу в раздевалку, девушка подбирала для нее белье, протягивала в небольшую щель вещи и терпеливо ожидала вердикта, помня о том, что Лексус категорически запретил смотреть на ее тело... Однако русоволосой было ужасно интересно просмотреть, что же там за тайна у Дреер. За шторкой удовлетворенно хмыкнули. — Люсь... — робко позвала девушку волшебница. — А можно посмотрю? — бывшая Хартфилия молчала, неловко сжимала кулаки и кусала губы. Ей очень понравилась Ёла, но слепо доверится человеку после столь малого общения было страшно... Но Лексус говорил, что они ее поддержат и им смело можно обо всем говорить... — Не уверена, что тебе понравится, — сглотнула блондинка, проводя кончиками пальцев по кружевному белью. — Подберешь мне белый купальник, раздельный? — русоволосая молча схватила белоснежный купальник ее размера и протянула блондинке, которая сразу же взяла ее за руку и затянула в раздевалку. — Люси? — восклицает Эва, во все глаза смотря на отражение девушки. Фигура все так же прекрасна, да только от плоского живота к левой груди тянется уродливый шрам, который вызывает разнообразные ощущения у волшебницы. — Это... — Он после падения в реку, — добавляет Заклинательница и печально улыбается. — Все же нужно подобрать закрытый купальник, да? — блондинка завистливо вздыхает, смотря на купальник в руках подруги. — А как ты относишься к боли и татуировкам? — заинтересованно спрашивает Ёла. Брови возлюбленной Лексуса взлетают вверх, она поворачивается к члену команды и широко улыбается, поражаясь, как эта мысль не пришла к ней в голову. — Я только за! — громко восклицает Дреер и начинает одеваться, в то время как Эвергин оплачивает выбранные вещи. Улыбаясь, девушки выходят с пакетами из магазина и направляются к знакомой их предводителя, которая как раз делала ему татуировку.       Девушка встретила их приветливо, осмотрела шрам, набросала эскиз, идентичный рисунку Лексуса, поставила отметку на ее теле и через пару часов Люсьена Дреер щеголяла с прекрасной татуировкой, неотличимой от татуировки мужа. Она так и светилась счастьем, бесконечно благодарила мастерицу и уже представляла, как будет поражен ее выходкой муж... Дело шло к обеду, а за это короткое время держательница уже полностью влюбилась в бойкую и уверенную в себе и в жизни Эвергин.