Моя кареглазая, спасённая, не разбитая. Свитая из добродетели и света, из боли сотканная, с тревоги слитая. Горькая, сильная, и ничем не убитая. "Одиночество в сети"
Странное слово, если подумать долго и основательно. Моя. Что-то вроде бы и на животном языке, добычей обосновано, такое собственническое, вязкой хурмой на языке оседающее, а вроде бы и родное, близкое, намертво к сердцу пришитое, горящее на кончиках пальцев. Моя любовь. Моя девушка. Моя Соня. Моя. Первый раз это пришло ко мне неожиданно, буквально как бабочка махаон в середине зимы, своей блеклой желтостью и завлекающей чернотой на снеге рябящая. С начала наших отношений или, если проще говоря, продолжения дружбы только с привилегиями прошло больше полугода. Мы не говорили об этом родным, не говорили друзьям, не говорили на работе. Просто жили в том, что есть. Днём - лучшие друзья. Ночью - лучшие друзья с всепоглощающей любовью. Я сказал это слово даже не Соне. Просто в одном из разговоров по телефону, на сотый и самый часто задаваемый вопрос от мамы "твоя?", я ответил - моя. Мне не было страшно объявлять об этом всему миру, как и не было страшно говорить об этом маме, потому что ну кто, как не самый близкий человек, самостоятельно намекая тебе, что вот оно - твоё счастье рядом теплится, тянет к тебе свои маленькие цепкие ручонки, поддержит твой выбор. Тогда я стал думать об этом чаще. Моя. Я не думал об этом по двести раз за день, но пару раз точно проскакивало. Соня была такой домашней, мягкой, светящейся изнутри, что её кожа, тонкая, чуть загорелая, отливала мягкой поталью, золотом переливалась на солнце, притягивая к себе магнитом. Как и её глаза. Не вызывающий небесно-голубой, не стальной серый цвет её линз. А её природный, янтарно карий, с примесью весенней листвы, травяного, аккуратно подстриженного газона. Я всматривался в эти глаза, изучал каждую крапинку, каждый лукавый прищур, каждую мимолётную эмоцию. И тогда я думал - моя кареглазая. Моя. Соня - потрясающе добрый и нежный человек. Я обожаю то, с какой мягкостью она относится к окружающим её людям, как она чутко откликается на просьбы. Но моё самое любимое занятие - наблюдать за ней и Добрыней. Она никогда не отказывается играть с ним, кормить его, отвечать на его самые наивные, по-детски дурацкие вопросы. В эти моменты она становится настоящей матерью. Не матерью Добрыни, не её заменой. А той, кем она в будущем может стать и той, кем она является для всех. Это добро в ней уникально. И, смотря на очередную забавную игру, выдуманную Соней специально, чтобы рассмешить моего сына, я думаю. Моя. Соня сильная. Трогательно-слабая местами, как и положено девочке, но такая же невероятно сильная. Она борется за нас, отметая любой негатив, любую малюсенькую соринку, что норовисто лезет в наш семейный очаг. Она выстроила для нашего мира целый щит. Вообще, по логике вещей, этот щит должен был выстроить я. Но в Соне столько тепла, света и силы, сколько нет во мне. Я могу тысячи раз повторять, что Соня - средоточие моего комфорта. Столько же я повторю - моя. И как бы я не хранил это при себе, трепетно отзываясь в мыслях, пришла пора сказать это вслух. Не только моей Соне. Всему миру. Я люблю её. Она - мой лучший друг, моя опора, мой человек, моя девушка. И, когда на шоу "Студия Союз" меня по приколу спросят, я отвечу со всей серьёзностью.- Твоя? - Моя.