***
— Чувствуй себя как дома, — несколько нервно хмыкнул Роман, пропуская «гостя» внутрь очередной конспиративной квартиры. По документам, она была настолько среднестатистической насколько вообще могла быть, что, учитывая сокрытие их пути сюда проявлением Нео, сводило случайную возможность стражей правопорядка нагрянуть к нулю. Конечно, при крупномасштабном рейде подобные предосторожности не помогут, но про него будет известно сильно заранее, благодаря «честности» отдельно взятых людей. Даже когда Джимми приведет своих болванчиков в Вейл, старая добрая коррупция вызволит их из передряги. Жон спокойно зашел внутрь, не показав даже намека на опаску возможной ловушки. Ну, это и немудрено… Сев на диван, он превратился в статую самому себе. — Чай, кофе, мороженное? — осторожно предложил Роман не только из вежливости, но и желая дополнительно себя обезопасить. Люди, занятые едой или напитками, куда терпеливее. — Чай, — коротко бросил Жон, не поворачиваясь. — Уно моменто, — пробормотал Торчвик, проходя прямо на кухню. Бездумные механические действия помогли несколько отойти от мандража, посылая мысли в очень опасное русло. Скосив взгляд на чашку Жона, Роман неосознанно перевел его на потайное отделение кухонного ящика. То, что в последнее время не было нужды в их использовании, не означало что он выбросил свои запасы яда. Роман озаботился их наличием исключительно на всякий случай, что подымало вопрос, а не настал ли он? Охотника они не убьют об этом не могло идти и речи: аура представляла слишком разностороннюю защиту. А вот ослабить… это уже другой разговор. Даже если по выражению лица Жона этого нельзя было сказать, но подобная битва не могла пройти для него без последствий. Лучшего шанса может и не представиться…. — Ага, лучшего шанса умереть, — тихо хмыкнул себе под нос Торчвик. Синди вряд ли желала его смерти на данном этапе, планируя использовать его в своих планах еще пару раз. Если это выйдет ей боком — им же лучше. Не говоря уже о том, что шанс, что затея выгорит, был меньше одной сотой от одной сотой. Нарушать сложившиеся «перемирие» в таких условиях было довольно болезненным способом самоубийства. Покачав головой, Роман взял две чашки, возвращаясь в общую комнату. Жон так и не поменял своего положения, лишь легонько повернув в его сторону голову, следя за напитком. Поставив его на стол, Торчвик сел напротив, отметив всю абсурдность ситуации. Вероятно, сильнейший охотник поколения совершенно спокойно наслаждался чашкой чая в компании самого известного вора всея Вейла, перед этим отправив целый район в прошедшее время. И все проходило мирно… слишком мирно. Нет, Роман не особо хотел уподобляться «той самой» кошке, но происходящее буквально само подталкивало. Окажись на месте Жона Синдер, она бы не преминула возможностью превратить это чаепитие в эпизод «укрепления доверия», в тоже время как сидевший перед ним паренек, казалось, игнорировал вообще все. Учитывая обстоятельства, со стороны Романа это было не банальное любопытство, а закономерная предосторожность. В конце-то концов, если бушевавшее в центре вашего города стихийное бедствие, резко решило остановиться, задачей каждого достаточно здравомыслящего человека, будет узнать причины такой смены состояний. Узнать, записать и распространить среди как можно большего количества людей, во избежание. Последний пункт в свете царивших в обществе настроений был бы контрпродуктивным, так что делиться информацией Роман собирался исключительно с людьми из крайне недолгого списка из двух имен. И если Нео узнает все подробности при первой возможности, то механическая игрушка Атласа пока что была записана исключительно карандашом: следовало удостовериться какие именно отношения возникли между ней и Синди. По какой бы причине не было совершено предательство, оно все еще остается предательством. — Я буду последним, кого возмутит подобное положение дел, — осторожно начал Роман, — но твое согласие переждать поднявшийся шторм кажется мне несколько необычным, учитывая все те… — Сопутствующий ущерб, — поставив чашку на стол, перебил его Жон. Казалось температура в комнате упала на несколько десятков градусов. Пускай Роман и сам крайне презрительно отзывался о большей части человечества, которая своими поступками постоянно подтверждала выданный статус идиотов, но использование подобной замены слова «жертвы» было вне его понимания. О чем он незамедлительно и сообщил Жону, видя в этом необходимую ниточку для распутывания тайны его поведения: — Знаешь, крайне редко можно встретить отзывающихся в подобном ключе о представителях своей же расы. И думаю, у тебя есть причина поступать именно так, не так ли? — на одном дыхании выпалил Роман. За подобную наглость с него могли бы и спросить. Жон же, спокойно сделав очередной глоток, не ставя чашку на стол, начал: — Я мог бы назвать их героями, дорого заплатившими за защиту своего города. Отдав все, что было, они обеспечили будущим поколениям право на существование, заслужив уважение, — тон Жона оставался абсолютно равнодушным, что придавало его словам жути, — мог бы прировнять к необходимым потерям, без которых победа над твоей нанимательницей была бы недостижима, тоже восхваляя их в смерти, оправдывая себя жестокостью реальности. Использовать в качестве отговорки недостойность жизни столь жалких созданий и сослаться на очищение в смерти их бездарных душ. Множество возможных вариантов, но ответом на твой вопрос является то, что ни один из них не являлся бы истинным, помимо использованного мной. Ибо я не собираюсь наделять их личностями, сведенными к одному образу, лишь ради поддержания собственного. Погибнут единицы или тысячи — они останутся лишь случившимся фактом. Ладно, подобного обоснования Торчвик не ожидал. Откинувшись назад, он задумчиво произнес: — Люди не просто так скрываются за образами. Эпатажность, — он хмыкнул, указывая на себя, — необходимость, жестокость в конце-то концов, все они, как и многие другие, помогают проще определить занимаемую нишу. — Вот только многие слишком уж сильно полагаются на них. Привыкнув к выстроенному образу, они начинают считать его истинным отображением своих чувств, подгоняя под это свои мысли и желания, — Жон опустил взгляд в чашку, встретившись со своим отражением, — после чего слепо продолжают пробивать себе дорогу вперед, считая лишь ее истинно верной. И даже если в их суждения закрадывается ошибка, она будет подавлена непробиваемой уверенностью до момента, пока кто-то со стороны не укажет на несостыковку суждений. Это приведет либо к яростному отрицанию, либо к запоздалому принятию. — Сражаться со внутренними демонами всегда было непростой задачей, — глядя в потолок, произнес Роман, — да чего уж там, даже встреча с ними для большинства заканчивается позорным бегством. Но так уж устроено человечество, — пожал он плечами. — Да. Окружение… обстоятельства формируют именно такую реакцию. Но лишь столкнувшись с ними лицом к лицу, люди могут по-настоящему показать, чего стоят. — Обычно там не на что смотреть…***
— … но иногда попадаются и самородки, — выразил свою мысль Роман. И эту простую мысль Жон в своей напускной уверенности, что ничем не отличалась от заносчивости, бесстыдно игнорировал. Поверхностно глядя на толпу, искренно веря в свое исключительное право смотреть на них сверху вниз, он оставался на одном с ними уровне. Слепая уверенность, продиктованная его собственными понятиями о стиле, не позволяла ему заметить всю нелепость, опиравшихся на правильные суждения, нарушавших их действий. У каждого, поспешно прозванного Жоном ничтожеством, были собственные причины оставаться в подобном состоянии. Для кого-то подобный путь был банально проще, кто-то не видел иных вариантов, кто-то не знал, как сделать первый шаг. Жон встречал представителей каждой категории, но даже и не подумал сделать хоть какие-то выводы, продолжая держаться за убеждения, прозванные истиной, лишь потому что считал их истинными. А после две разные девушки всего за два дня заставили Жона взглянуть правде в глаза. Его собственное тело пыталось указать глубину заблуждений, услышанное лишь в момент, когда его загнали в угол. Что вело к действительно очевидному решению. Раз люди возводили стену вокруг собственных стремлений для того, чтобы справиться с неприглядной действительностью, Жон должен был стать тем, кто эту стену должен был разрушить. Именно он устанавливал правила стиля, придерживаясь которым и ступал по жизни. События показали, что они вовсе не явились незыблемыми, и для подержания стиля были обязаны быть скорректированы. Всего одно небольшое изменение, ведущее к новому виду диктуемого душой Жона стремления. Сокрушай слабых, сокрушай сильных. Если человечество предпочитало бежать от своих внутренних демонов, то Жон станет нерушимым барьером, вынуждающим встретиться с истинным отображением желаний души. Пусть сопротивляются, пусть сражаются за свое право носить принимаемую окружением личину, пусть бросают вызов праву Жона судить их. Все они будут сокрушены. И в отчаянье им не останется ничего, кроме как принять свои пороки… пасть под их тяжестью или вознестись на уровень, достойный права выбора судьбы. Какую бы цену не пришлось уплатить. Сопутствующий ущерб не имел права быть цепями, сдерживающими развитие, потому он и был сведен до простого факта. Не дойдя до предела, ты не сможешь его переступить. Пришло время им обрести мотивацию. — Боюсь, что я примерно догадываюсь что ты собираешься делать дальше, — вырвав его из размышлений, пробормотал Роман, — и пускай в некоторых случаях я бы еще и приплатил, чтобы посмотреть, что выйдет… но даже с твоей силой это дорога в один конец. Человечество тысячелетиями проливало кровь, чтобы получить возможность ограждаться от других барьерами. Выстроенная система не станет просто так терпеть чужого вмешательства. Черт, да последуй этому пути, ты станешь проблемой номер один, просто потому что слишком сильно не вписываешься в устоявшиеся шаблоны. — Путь каждого закончиться рано или поздно. Но я предпочту не отдавать случайности поставить точку на моем, лично выбрав способ, — твердо произнес Жон. Его семья не заслужила принесенной сначала его заблуждениями, а после и осознанием, боли. Даровав ему жизнь и заботу, они не просили ничего взамен, но его текущие действия требовали расплатиться по счетам. Ибо что бы Жон не сделал, они стали бы винить себя. Неизменное заблуждение, разрывавшие им сердца. На его текущем пути был лишь один способ воздать им сполна, идеально описываемый фразой в вычитанной еще в детстве истории о великих свершениях рода Арков. Чудовище может быть убито исключительно руками человека. Долгое время, даже после обретения стиля, Жон не понимал сокрытого в этих словах, но теперь… теперь они вполне имеют право находиться среди правил стиля. Ведь его семья хотела только того, чтобы Жон остался человеком. А все что он теперь может — лишь устроить отбор. — Какова ситуация с гримами? — нарушил Жон возникшую тишину. — Могло быть и хуже, — хмуро отозвался Роман, — к фестивалю прибыло немало охотников, их в спешном порядке и бросят на защиту Вейла. — Их приманил страх, вызванный нашими действиями. Всего лишь часть плана твоей нанимательницы. — Просто для справки, — вздохнул Роман, — мне это не нравится, но как ты должен понимать, моего мнения никто не спрашивал. Впрочем, следует отдать ей должное — перебарщивать с этим она не собиралась. — У тебя есть способы, оказаться незамеченными за границами стен? — Найдутся, — кивнул Роман, — не хочется входить в цикл паники, если ты просто покажешься на улице, следуя к своей цели. Правда, я не возьму в толк… — он тяжело вздохнул, — а зачем тебе это? — Существует огромная разница между сопутствующим ущербом и игнорированием ответственности. Я не стану рассматривать ее действия как манипуляцию, но и покорно следовать плану не буду. Воцарилась долгая пауза. Роман внимательно смотрел на него, пытаясь распознать что-то за абсолютно нейтральным выражением лица. Что-то тихо пробормотав себе под нос, он полез во внутренний карман, достав оттуда пачку сигарет и зажигалку. После чего протянул их Жону. — Я не курю, — спокойно заметил он. — Парень, я буду молиться, чтобы они тебе не пригодились, но поверь моему опыту — лишними они не будут. А пока воспринимай их просто как подарок от отеля имени Романа Торчвика. Глядя на усталое выражение лица вора, Жон коротко кивнул и принял подобный «подарок». Нельзя было просто так отбрасывать возможность того, что его слова окажутся истинными.***
Роман устало вздохнул. Синдер это точно не понравиться. Не то что бы она могла хоть что-то сделать со всем этим. Да пощадят Братья их души.***
— Нет! — твердо заявила ее лидер. — Коко… — Нет! — упрямо повторила она. — Да, что нет?! — не выдержала Вельвет. — Все, кроме мысли о том, что ты не виновата. Вот она: «да». А все то, о чем ты сейчас думаешь, находиться под грифом «Нет», — продолжила гнуть свою линию она. — Но ведь глупо пытаться это отрицать, — устало вздохнула Вельвет, опустив голову, — Жон слушал мои аргументы, отвечал на них. Даже казался мне удивленным в один момент, чего раньше никогда не случалось. И видимо, по какой-то причине он решил действительно подумать над заданным мною вопросом. Если бы я только знала… — Опять по новой, — пробормотала Коко, сев рядом с ней, — зайчонок, я конечно могу ошибаться, но Жон не похож на человека, который из-за простого вопроса сровняет район с землей. Для конфликта всегда нужно двое, а его противница явно не была просто грушей для битья. — Я спросила, смог ли бы он сравниться с Меркури, пройди тот через столько же боли. Буквально поставила под вопрос все что он испытал. Жон, почти, не демонстрирует эмоций, но это не означает что он их не испытывает. И похоже, что своими руками я заполнила чашу его терпения до краев, когда одного необдуманного слова хватило бы… на три сотни трупов. — Это ты меня или себя пытаешься убедить? — устало спросила Коко, — свести мотивацию Жона к нервному срыву, чтобы либо дальше убиваться на почве моральных терзаний, либо пойти убиваться уже не морально, в попытках исправить то в чем себя винишь. — Ты не понимаешь… — Это ты не понимаешь. Вся ответственность в произошедшем висит на том, кто нанес первый удар. Все! Продолжать эти размышления бессмысленно. И напомни-ка мне, как себя предпочитает вести в бою Жон? — Так же как себя вел оригинал… — Что? — Не важно. Чтобы не привело к конфликту именно Жон ответственен за большую часть разрушений. Обладая такой силой, даже не попытался снизить число жертв. И я не собираюсь просто сидеть, ожидая известий о еще большем количестве жертв из-за того, что он опять выберет легкий путь. — Это все конечно хорошо, зайка, — протянула Коко, — мне нравиться твое более уверенное амплуа, но позволь мне напомнить, что Жон в состоянии снести тюрьму одним ударом. А попытки скопировать его силу не приводили ни к чему хорошему. — Он же сказал, что все что мне требуется — отринуть сомнения. И сейчас я не капельки не сомневаюсь в том, что, обладая подобной силой, я смогла бы предотвратить все эти жертвы. Как не сомневаюсь и в том, что не желаю допустить, чтобы еще больше детей остались сиротами. Чего бы это не стоило.